POV Андрей Жданов
Через пару минут в кабинет ворвался Малиновский, как всегда перевозбужденный и с горящим взором. — Я дожал Ярика! Прикиньте! Дожал! Катюша выразительно посмотрела на Ромку, приложила палец к губам и сразу вышла в приемную, плотно прикрыв двери за собой. Говорила она с Викторией чуть на повышенных тонах, но до нас все равно доносился только неясный гул их спора. Я приоткрыл створку. — Что-то случилось, Катенька? — Ничего особенного. Просто Виктория не желает покидать рабочее место. Говорит, что она устраивалась работать секретарем президента, а не его помощника, и что… — У меня тоже есть язык! Я сама могу за себя сказать. Андрей Павлович, я не понимаю, я что, должна выполнять распоряжения Кати? — Катерины Валерьевны, — поправил я. — Да, должны. — Почему? — Потому я так сказал. Этого достаточно? — А если не достаточно? Разве это входит в мои должностные обязанности? — Катиными устами с вами говорю я, но если вам этого мало, то дайте мне ключ от приемной, идите к Урядову и передайте ему, чтобы подготовил приказ о назначении Пушкаревой Екатерины Валерьевны на должность рупора президента. Так будет нормально? — Это шутка? — Виктория, дайте мне ключи, и не нужно тратить мое время на препирательство. Я сам замкнул за Клочковой дверь в приемную, и мы, наконец, смогли начать совещание без опасения быть подслушанными…***
«Юстас — Алексу». Донесение №…
Па, спасибо за документы. Надеюсь, что ты не придушил Милко, добывая их. Знаешь, я все-таки вся в тебя, очень умный ребенок, правда? Если бы не жучок, который я просила тебя мне подогнать, нифига бы ты не смог отслеживать ситуацию в режиме online, даже если бы я делала записи на диктофон, а потом посылала тебе, это все равно была бы потеря времени. А так… Ты можешь всегда держать руку на пульсе.«Алекс — Юстасу». Телефонный звонок.
— Ребенок! Хоть ты и очень умная, но… Во-первых, это не жучок, а скрытая камера, и во-вторых, давай все же договоримся… — О чем? — Что ты будешь посылать СМС перед тем, как мне нужно включить камеру. — Зачем? — А сама не понимаешь? — Нет, пап. — Значит, ты не в меня и не очень умная. — Хочешь поссориться? Это запросто. Я кладу трубку и будем считать, что поссорились. — Доча! Я пошутил! Ты самая-самая умная-разумная. Только и мне, знаешь ли, не улыбается подсматривать в замочную скважину. — То есть? — А вот то и есть, девонька. У Андрея есть своя личная жизнь, и наблюдать за тем, как он целу… — Ой! Папка! Я не подумала. — Вот именно, доча! Так что не нужно кричать о своем уме, договорились? — Не договорились! Я гений экономики! — Да, но вовсе не сыска. — А я в шпионы и не просилась, па! — Это у них шпионы, а у нас разведчики, лапушка! И ты оказалась чудесным сыщиком. Знаешь, ты заслужила кое-что получше, чем weekend с Мишелем в Париже. Эта запись бесценна, девочка. — Па, а мы еще поговорим о том, что нам делать? — Конечно! — Спокойной ночи! — И тебе. Вот сейчас посмотрю ваш совет в Филях еще раз и пойду спать. Думаю, что скоро и у меня будут новости. — Надеюсь хорошие. — Я тоже. Иди спать, доченька…***
«Совет в Филях». Запись со скрытой видеокамеры.
Жданов, садится в кресло: — Вот теперь, Ромка, можешь спокойно рассказывать, что ты выжал из Ярика. Малиновский, наливает себе виски, пьет: — А раньше нельзя было спокойно? Жданов: — Сейчас можешь рассказывать без опасения, что кто-то подслушает. Малиновский: — Что за шпионские страсти? ЦРУ? Моссад? ASIO? Или SIS? — хохочет. Жданов, серьезно, даже зло: — Твой смех сейчас неуместен. Малиновский, легко: — Смех всегда уместен, даже по дороге на эшафот. Помирать, так с музыкой. Воропаев, крутит в руках какие-то ключи, говорит нервно: — Вот потому я и доверяю тебе с большой натяжкой, Ромка. Малиновский: — Почему это — потому? Воропаев, скорее равнодушно, чем зло: — Потому что ты паяц! Ты шут! Ты ради красного словца не пожалеешь и отца. Малиновский, разозлившись: — Ага! Как же! Только твоего папеньку и жалеть. Ага!.. Пушкарева, подходит к Роману, забирает у него бокал с виски. Малиновский: — Ты чего? Я что у вас тут младший ребенок в ясельной группе? Или, может быть, мальчик для битья? Пушкарева, примирительно: — Я просто не хочу тебя потом снова отпаивать нашатырем. Малиновский: — С чего это? Пушкарева: — Ты нам бомбу принес, Ромка. На флешке просто бомба. Увидишь инфу, получишь шок на алкоголь, а результат такого эксперимента я уже видела. Так что никто тебя мальчиком для битья не назначал. Ребята! А может, давайте уже по существу? Ромочка, расскажи нам в конце концов, что тебе удалось вытащить из Ветрова. Малиновский: — А как же бомба? Пушкарева: — А бомба потом! Так ты один страдаешь от любопытства, а так — мы втроем. Малиновский: — Ладно! Но только ради тебя, Катерина. Короче, Ярик назюзюкался до поросячьего визга и проболтался, что он периодически… Сашка, прости! Воропаев, задыхаясь: — Заранее прощаю. Малиновский: — Мама твоя погибла, это точно. И могила ее настоящая. А вот отец… Он жив, Сашка! И Ярик периодически получает от него инструкции. Воропаев, закусил губу, потом вскочил, подбежал к Пушкаревой, та протянула ему бокал с виски и он одним махом выпил содержимое: — Ветров не говорил, как это случилось? Малиновский: — Что? Гибель твоей матери? Нет, не говорил. Воропаев, хватает Жданова за руку: — Андрей! Ты же не думаешь?.. Он ведь не мог? Маму?.. Жданов, отводит глаза, чувствуется, что говорит не то, что думает: — Юрий Васильевич? Нет, Сашка, что ты? Они же любили друг друга! Нет-нет! Он не мог! Это точно. — видит, что Воропаев ему не верит и начинает говорить горячо, убежденно: — Наверное, действительно случилась авария, твоя мама погибла, а отец… Ну, чтобы второй раз не разыгрывать спектакля… — Андрей запинается, глаза его начинают бегать. — То есть в первый раз это был не спектакль, конечно. Но ты же знаешь, что они собирались разы… Воропаев, перебивает, устало: — Спасибо, Андрюха. Это была хорошая попытка. — взрывается. — Блядь! Я должен его найти! Должен! Я хочу посмотреть ему в глаза и понять… — выговорить остаток предложения у Александра не получается, хоть он несколько раз делает попытку. Затем машет рукой, протягивает Пушкаревой пустой бокал, и сразу же выпивает виски, как только ему наливают. Все молчат, только переглядываются. Наконец Жданов смотрит на часы, потом на Пушкареву и кивает головой. Пушкарева: — Ромка, а что еще тебе удалось узнать? Малиновский: — Ярослав хвастал, что он один связан с Юрием Васильевичем. Андрей, судя по тому, что говорил Ярик, Пал Олегыч действительно не подозревает, что Воропаев-старший жив! Александр, горько: — Увы! Именно Павел Олегович намекнул мне, что отец жив. Андрей, тоже очень горько: — Везет нам с тобой, Сашка, как утопленникам. — вдруг смеется, но как-то невесело, словно сквозь боль. — С каким бы удовольствием я уступил тебе сейчас костюм зайца. Пушкарева: — Ромка, это все? Малиновский: — Нет! Вот, держи, — передает Екатерине блокнот. — Ярик хоть и был пьяный в стельку, но цифры у него от зубов отскакивали. Пушкарева: — Андрюша, посмотри. Это тоже какие-то номера счетов, — подходит к Жданову, жестом просит уступить ей место и садится на кресло. Бормочет: — двадцать четыре, отделение в оффшоре Кирибати, так… OECD — есть, FSI — есть, IMF — есть… черт! Ребята! Нам очень нужен хакер. — поворачивает экран к остальным (благодаря этому экран попадает в объектив видеокамеры). — Я зашла в банк, но я не могу видеть движения. И я не понимаю на чье имя открыт счет. Та же история со всеми счетами. Понимаете? Жданов: — Значит, мы пока копаемся в песочнице. Придется звонить хакеру, а очень не хотелось. Еще один посвященный — это не есть хорошо. Ромка, это все, что удалось из Ярика выжать? Малиновский: — По большому счету, да. Жданов: — Ну, что же, давайте решать, что нам делать. Я вижу только два возможных варианта. Оба ужасны. Пушкарева, заглядывает Андрею в глаза: — Сообщить в отдел по экономическим преступлениям? Пусть ищут Юрия Васильевича и судят старшее поколение? Так? Жданов: — Да! Пусть арестовывают счета и возвращают долги. Пушкарева: — А второй вариант? Жданов: — Можно спрятать еще и моих родителей, объявить о банкротстве, отдать с потрохами банку кредитору «Zimaletto» и самому пойти под суд за растраты последних четырех месяцев. Малиновский, нервно хохочет: — Один под суд пойдешь? Или с Яриком? Жданов: — Конечно один. Ветров тут же сдаст наших предков. Пушкарева: — Правильно, Андрюша. Разве вор должен сидеть в тюрьме? Пусть там сидит тот, кто не взял и копейки чужой. Знаете, я предлагаю сейчас разойтись и подумать. Пусть каждый хорошенько продумает. Вдруг мы все-таки найдем выход из ситуации? Воропаев, гневно: — Вы все тут с ума сошли? Они воровали, а сидеть должен ты? Нет, Жданчик! Этому не бывать. Я должен найти отца! Должен! А вот потом мы и будем решать, что делать. Жданов: — Сашка, не кипятись. Не думай, что его так просто найти. Давай поедем ко мне, все как следует обговорим, обдумаем и выпьем. Пушкарева: — Главное, не торопитесь делать глупости. Хорошо?..