«Ботан & Оторва»

      Прошло ровно пять минут и Виктория, всем своим видом показывая, что готова исполнить любое приказание шефа, постучала в президентский кабинет.       — Можно, Андрей Павлович? — спросила она входя и отмечая про себя, что Жданов в кабинете не один.       Катерина удобно сидела в президентском кресле и работала за его компьютером, тогда как сам он листал какие-то бумаги, расположившись в кресле.       — Да, Виктория, проходите. Юлиане дозвонились?       — Дозвонилась. Виноградова подтвердила свой визит, будет у вас через час.       — Очень хорошо, присаживайтесь. — Андрей показал на кресло рядом. — Ну, прежде всего от лица нашей компании я хотел бы поблагодарить вас, Виктория, за прекрасно подготовленную справку-обоснование. А главное за то, что вы так вовремя успели ее привезти.       — Да ладно, чего там. Это моя работа. Я просто стараюсь выполнить ее хорошо.       — Это замечательно. Вот только не могли бы вы, Виктория, ответить на парочку вопросов? — Жданов встал и заходил по кабинету.       — Слушаю вас.       — Во-первых, откуда вы узнали, что мы с Катюшей находимся в банке «ЛлойдМорис»?       — А будет еще и во-вторых?       — Обязательно! И в-третьих, тоже будет. Итак?       — Все очень просто. Мы с Мишелем ехали на работу, когда мне позвонила Кира и сказала, что вы ждете справку в банке «ЛлойдМорис». Я сразу же поехала туда.       — И успели вовремя. За что вам огромное спасибо. Но тогда возникает еще один вопрос, Вика.       — Слушаю вас, Андрей Павлович.       — Объясните мне, пожалуйста, кто дал вам право вносить в седьмой пункт гарантий возврата мои личные вещи? И не кажется ли вам, что вы должны были, как минимум, согласовать этот пункт со мной?       — Ваши личные вещи? Какие вещи? — Клочкова начала слегка заикаться.       — Как это какие? Пылесос, кофемашину и холодильник. А вы подумали, как я буду жить без холодильника, если у меня его конфискуют, Виктория?       Катерина подняла голову от компьютера, посмотрела на невероятно серьезное и сердитое лицо Андрея и прыснула в кулак.       — Без холодильника? — переспросила Вика.       — Вот именно! И ладно зимой. Зимой я могу вывешивать авоськи с продуктами за окно. А летом мне что делать?       — Зимой я могу вывешивать авоськи?.. Андрей Павлович, да не расстраивайтесь вы так. Подумаешь, холодильник? Не так уж дорого он стоит, купите себе другой.       — Куда?       — Что куда?       — Куда я его поставлю?       — Кого?       — Не кого, а что! Холодильник! Куда вы мне прикажете поставить холодильник, Виктория?       — Что? Простите, Андрей Павлович, я что-то вообще перестала что-либо понимать. Я что, в дурдоме?       — Вы? Не знаю, а вот меня вы точно туда хотите отправить.       Катюша уже не прыскала, Катюша уже смеялась и не скрывала смеха.       — Я… Я не понимаю.       — А что тут понимать, когда вы не только мой холодильник предложили банку, но и мою квартиру. Вот я и спрашиваю: куда мне поставить новый холодильник?       — Я предложила банку вашу квартиру? Когда?       — Так в пункте седьмом и предложили! Вместе с машиной, холодильником, пылесосом и кофемашиной. — Андрей сделал вид, что утирает слезы.       — Ничего не понимаю, — Вика замотала головой.       — А вот в это я охотно верю. Трудно что-нибудь понять, если сам не только не писал, до даже и не читал справку-обоснование.       Катя заморгала глазами, замахала руками, давая Андрею понять, что зря он это. Зря раскрыл карты перед Клочковой. Но Жданов ничего уже не видел, а может, просто и не хотел видеть. В общем, «Остапа несло»*. Причем ни свои эмоции, ни свой крик он даже не собирался сдерживать.       — Вы не составляли справку, вы присвоили, а попросту, украли чужую работу! И меня интересует только два момента: как вы ее украли и кто ваш сообщник? Предупреждаю, врать — это подписывать собственное заявление на увольнение. У Потапкина записано время выезда вашей машины из гаража вчера вечером. Вы уехали раньше, чем Катя или тем более я. И появились в «Zimaletto» только сегодня, уже после того, как отдали мне документы.       Казалось, что из Клочковой, как из надутого шарика, одномоментно сдули весь воздух, так растерялась и поникла она. И все-таки это было лишь в первую секунду. Уже во вторую, она гордо расправила плечи, положила нога на ногу и ухмыльнулась.       — Какая разница кто сделал эту пресловутую справку? Важно, что в нужный момент она оказалась у вас под рукой. Так или не так?       — Кто ваш сообщик?       — Этого я не скажу. Хотите меня уволить? Да пожалуйста, увольняйте! Мы с Мишелем предложим свои услуги «Фонтане».       — Виктория! Вы решили меня шантажировать? — Андрей даже кричать перестал. — А у вас есть достаточная сумма, чтобы оплатить неустойку по разрыву контракта?       — А вы меня увольте и узнаете.       — Вы уволены. Я никому не позволю меня шантажировать.       — Хорошо, — Виктория встала.       Именно в этот момент двери в президентский кабинет распахнулись, и судя по тому, что предварительно не постучали, это могла быть только «самопровозглашенная» невеста.       — Так, и что здесь происходит? — Кира прошла в кабинет.       — Увольняю твою подружку, — усмехнулся Андрей. — А если ты позволишь себе еще хоть раз ворваться в мой кабинет без стука, то та же участь постигнет и тебя.       — И по какой статье КЗОТа ты ее увольняешь? — спросила Воропаева, не пожелав услышать, что было сказано лично ей.       — За кражу чужой работы и попытку шантажа.       — Ничего Викуся не крала. Это я распечатала справку и отправила ее Вике по факсу, вместе с адресом, куда ее нужно привезти. А затем удалила всю информацию из компьютера твоего пугала. Вина Вики только в том, что она меня не сдала.       — Виктория, идите на свое рабочее, вопрос с вашим увольнением мы решим позже.       — Почему ты ее выгоняешь, а эта мымра как сидела за рабочим столом президента, так и продолжает сидеть? — голос Киры взлетел в верх, в нем появились истерические нотки.       — Потому что сейчас ты у меня будешь получать по полной программе и не нужно, чтобы это слышали твои подчиненные.       — А как же пугало?       — Вика! Немедленно на рабочее место, — взревел Андрей, и как только за секретаршей закрылась дверь, повернулся к Кире. — Я не понимаю о ком ты говоришь. Я здесь вижу только одну мымру и пугало. И это вовсе не моя Катенька. — Жданов подошел к столу. — Встань, пожалуйста.       Катя немедленно вскочила. Андрей уселся на кресло, а затем, неожиданно для обеих девушек, одним движением посадил Пушкареву к себе на колени.       — Моя Катенька самая лучшая, самая красивая и сама любимая девушка. — и, не дав ей опомниться, стал целовать ее в губы долгими, «затяжными» поцелуями, пока не оба не услышали, как зазвенели стекла в двери от резкого хлопка.       — Что вы делаете, Андрей Павлович? Зачем вы дразните гусей? — едва слышно прошептала Катя, отстраняясь.       — А чего ты стесняешься? Я не собираюсь делать тайны из наших отношений.       — А у нас отношения?       — Я тебя люблю. Ты не очень сопротивляешься, когда мы целуемся. На свидание ты тоже согласилась. Значит, наверное, отношения. Или я ошибаюсь?       — Давайте об этом поговорим… на свидании. Меня другое волнует.       — Что?       — Зачем вы хотели уволить Клочкову, мы же договаривались…       — Не собирался я ее увольнять. Я увидел Кирин силуэт в стекле двери, она подслушивала. Вот я и решил ее спровоцировать, чтобы она сама себя выдала.       — Зачем?       — Достала!       — Но это несерьезно! Не разумнее ли было дождаться встречи с Александром Юрьевичем. Послушать, что он сумел узнать и только затем объявлять Кире Юрьевне войну… Или не объявлять.       — Катенька! Война с Кирой, перманентная война, идет уже долгие годы. Иногда период холодной войны переходит в горячие сражения, так что ничего нового не произошло. Разве что подобного повода для Куликовской битвы еще не было.       — И меня втянули в ваши сражения. А я не боец! Я умею хорошо и честно делать свою работу, и только.       — Это ты-то не боец? Ты? «Ес­ли бы я ко­го по­люби­ла, я бо­ролась бы. Я бы все сде­лала ес­ли не ра­ди се­бя, то ра­ди лю­бимо­го, и у ме­ня бы­ло бы что ему пред­ло­жить, да­же ес­ли бы у ме­ня ни­чего не бы­ло»! — процитировал Андрей Катю слово в слово.       — Ух ты! Вы вот так умеете запоминать? Просто сказанное?       — Я ботан, Катенька. А твои слова тогда произвели на меня неизгладимое впечатление. «Ес­ли бы я бы­ла пре­зиден­том, а мо­ему лю­бимо­му че­лове­ку очень нуж­на бы­ла бы ра­бота я сде­лала бы все воз­можное и не воз­можное, что­бы у не­го бы­ла ра­бота, я су­мела бы и ос­тать­ся пре­зиден­том, и ком­па­нию спас­ти. Для лю­бимо­го. Еще ни­чего не слу­чилось, а вы уже под­ня­ли ру­ки. А у вас есть я, меж­ду про­чим. И я очень хо­роший спе­ци­алист. И вы очень хо­роший спе­ци­алист. И мо­жет быть нам сто­ит по­думать как вы­жить, а не как уме­реть? А вы ме­ня сра­зу про­гонять на­чали. Ка­кая же это лю­бовь»? — снова процитировал он. — Именно эти твои слова заставили меня действовать. И после этого ты говоришь, что ты не боец? Да ты полки за собой можешь вести! Я люблю тебя. Тебя оскорбляли. И ты считаешь, что я не должен был за тебя вступиться?       — Должны были… наверное. Но все равно, это было опрометчиво, под влиянием эмоций, а не разума.       — Андрей Павлович, к вам Юлиана Филипповна и Сергей Петрович. — раздался в селекторе голос Клочковой. Такой спокойный и уверенный в себе голос, как будто ничего и не произошло.       — Пусть проходят через две минуты.       — Я пойду к себе. Нужно работать. Мне еще предстоит посмотреть, что там Кира Юрьевна натворила с моим компьютером.       — Хорошо, Катюша. Только к разговору тоже прислушивайся. А в обед поедем покупать цветы в твой кабинет. Договорились?       — Договорились.       — Я люблю тебя. Помни об этом.       Катя смущенно улыбнулась и скрылась за дверью своего кабинета.