— Итак, папуля, план номер раз… Я «случайно» сталкиваюсь с Кирой Воропаевой. Ахи-охи, сколько лет, сколько зим.
— А если она тебя и близко не вспомнит? Ты вон с трудом вспомнила даже ее фамилию, правда?
— Правда-правда, а когда увидела ее фото в интернете, то тоже не узнала. И это нам на руку, не вспомнит, и слава Богу!
— Доча, я что-то совсем не по…
— А потому что не надо перебивать, тогда все поймешь.
— Умолкаю.
— Уф, давай я начну по-другому, чтобы вообще неясностей не осталось. Хорошо?
— Хорошо.
— Итак… В то, что в «Zimaletto» не знают фамилию кредитора, я верю еще меньше, чем в то, что Мишель утром проснется натуралом. Логично?
— Логично.
— Значит, завтра с утра у меня должны быть новые, очень надежные документы. Согласен?
— А ведь ты права, моя умная дочь!
— Ты мне сможешь их сделать прямо с утра?
— Конечно! Ты хочешь поменять только фамилию?
— Да, давай мамину девичью мне присвоим. Все-таки не чужая фамилия, мне легче будет привыкнуть. А имя оставим и отчество тоже.
— Завтра в восемь новый паспорт будет у тебя.
— Не только паспорт, но и диплом, и справка об окончании двух курсов МГИМО. Я еще не знаю, что из них мне понадобится.
— Хорошо, сделаю. А теперь рассказывай свои планы.
— Тра-па-па-пам! Фильма первая! «Ревнивая невеста»! Кира Юрьевна Воропаева — стукнутая пыльным мешком из-за угла восторженная идиотка. Но это только на первый взгляд! На второй — стукнутая тем же мешком, а может и чем потяжелее, идиотка, но отнюдь не восторженная, а хищная, жадная, цепкая, ревнивая, с невероятно развитым собственническим инстинктом. Каждое утро она завтракает в «Корице». Каждое, папа! У нее там двадцати процентная скидка, как у постоянной, очень постоянной клиентки. Завтра утром я пойду в «Корицу», где «случайно» встречусь с ней.
— Зачем?
— Папа! — крикнула я. — Сам не любишь, когда тебя перебивают, вот и не перебивай меня, пожалуйста! Я напомню Кире о том, что мы учились на одном факультете, она все равно не помнит ни меня, ни моей фамилии, но я помню пару забавных случаев, произошедших с ней. Вот я ей их и напомню, и скажу, что восхищалась ею тогда. Разыграю перед Воропаевой недалекую, порядком обнищавшую, но не утратившую гламурности дуру, готовую на все, лишь бы вернуться в высшее общество и немного подзаработать. Скажу ей, что была замужем, развелась и на память от мужа у меня остались только наряды, квартира и моя ласточка. Но их нужно содержать, платить кварт плату, заправлять бензином, страховки и так далее.
— И что тебе это даст?
— Дослушай!.. Я попрошу Киру помочь мне устроиться на работу. Намекну, что готова работать кем угодно, хоть и секретаршей, а за небольшую доплату могу еще быть очень полезна самой Кире. Могу, например, следить за ее женихом. Как ты думаешь, ухватися ревнивая, недалекая собственница за возможность заиметь шпиона, тем более, что как раз завтра у них собеседование на должность личной помощницы? А я как-никак закончила два курса МГИМО, про Универ я промолчу.
— Без сомнения! Единственное, что меня смутило в этом плане, так это почему за небольшую доплату? Обнищавшая обладательница Mercedes-Benz потребовала бы большую доплату.
— Может ты и прав, но у меня не выходит из головы ее жадность. Ладно, если мы примем этот план, то я его доработаю.
— Хороший план, детка. Очень хороший план. А второй?
— А второй рассчитан уже не на Киру, а на ее жениха.
— Отбивать будешь?
— Па, ты чего? Нафиг мне нужен этот красавчик, которого все называют ботаном. С ним же от скуки сдохнуть можно.
— Зря ты так. Я как раз слышал, что Андрей Жданов очень умный, вежливый, эрудированный, трудолюбивый и порядочный парень, в отличии от всей Зималетней гламурствующей тусовки. А, главное, он умеет мыслить. Я бы от такого зятя не отказался.
— Роди себе еще пару дочек и выдай замуж какую-нибудь из них за этого умника. Мне такое «счастье» даром не нужно. Умный, порядочный, вежливый, — передразнила я папу, — ага! Ты забыл еще одну характеристику. Он бабник.
— У него репутация сердцееда, это правда. Но он, по слухам, очень честен со всеми своими бабами. Сразу говорит, что их отношения носят очень временный характер. Если это их устраивает, начинает роман, если нет — до свидания!
— Ну, успокоил! — хмыкнула я. — План-то слушать будешь?
— Конечно. Рассказывай.
— Итак… Фильма вторая: «Умная мымра». Я иду на собеседование в образе очень скромной, очень умной, но некрасивой пай-девочки. И убиваю Жданова наповал своими знаниями, желанием работать, своим трудолюбием и скромностью. Он принимает меня на работу, а дальше все по плану.
— Девочка моя, зачем же рядиться в некрасивую бедную родственницу? Второй план ты могла бы осуществлять не уродуя себя и прилично одевшись.
— А затем, что ты не упомянул еще одну характеристику Андрея.
— Это какую же?
— Он очень жалостливый. Увидит умненькую, талантливую, но бедную и некрасивую девочку и обязательно возьмет именно ее!
— Почему это?
— А потому, что ни в одном другом месте ее не возьмут, вот он ее и пожалеет! А еще потому, что Кира будет не против страшненькой помощницы, ведь она ей не соперница. Так?
— Ну, так.
— Папа, Милко-Пит, если он сам подослал Мишеля ко мне, знает наверняка, как я выгляжу. Маскарад нужен еще и для того, чтобы он меня не узнал.
— За это можешь не беспокоиться. Милко не сможет тебя узнать ни при каких раскладках.
— Это еще почему?
— Его в «Zimaletto» больше нет. Его вообще могут искать с фонарями по всей стране. Иначе я бы никогда не пустил тебя в логово врага.
— Что ты с ним сделал? — в ужасе прошептала я.
— Поймал, допросил с небольшим пристрастием и арестовал вплоть до окончания твоего задания.
— Папа! Какой ужас!
— Это не ужас, доча. У него прекрасные условия содержания под стражей.
— Пап, ну нельзя же живых людей…
— Он многого не договаривает, — перебил меня отец. — Ну, не пытать же его было, правда? Вот я его и изолировал. Захочет стать откровенным — посмотрим, что с ним делать. Ничего, пусть поскучает немного на острове.
— Ты его отправил в…
— Да, солнышко! А там и океан, и уединение, и надежная охрана. Правда пока он еще этого не знает.
— Он еще в небе?
— Конечно, приземлится через три часа.
— Тогда ладно. Я сама не отказалась бы от такого заключения. Давай вернемся к планам, время позднее, еще нужно успеть все подготовить. Да и с Мишелем я хочу поговорить.
— Солнышко, включи его в оба плана, он заменит Милко в «Zimaletto».
— Это мы еще посмотрим! Вначале я из него душу вытрясу! Так ты какой вариант выбрал?
— Я? По мне так оба плана хороши. Первый более простой и легкий в исполнении, да и сто процентов через Киру тебе будет проще устроиться на работу. Второй быстрее даст возможность докопаться до истины. Разыгрывая гламурную дуру тяжелее понять, где же собака зарыта. В общем, неважно, что выберу я, главное, каком остановишься ты. Ведь это тебе работать Зорге!
— Тогда я пошла будить Мишеля и только после беседы с ним выберу вариант плана.
— Удачи, солнышко.
В комнату Гортье я влетела не особенно церемонясь, он еще хуже со мной поступил, так что путь терпит! Зажгла свет.
— Подъем, предатель. Разговор есть.
***
POV Андрей Жданов.
Все детство, отрочество и часть юности Ромка был моим кошмаром, моей зубной болью. Мы ходили в один детский сад, потом в одну школу, а потом ему приглянулся и мой институт. Он был хорошим, добрым, правда несколько примитивным человеком, очень верным другом, но в его заднице вечно торчало шило. Малина просто заболевал, если ему пять минут приходилось посидеть на одном месте. При этом учеба давалась ему очень легко, он все хватал на лету, а вот системных знаний там не было и в помине. Все по верхам, все на время экзаменов…
И это бы ладно, это его дело, но он совершенно не переносил, что кто-то может от него отличаться, что кому-то не просто нужно получить пятерку, а еще и интересно учиться. Вот он и пытался постоянно втянуть меня то в свои «казаки-разбойники», то в свои аферы, то в свои приключения. А я почти никак и никогда на его заводы не поддавался. Если вы успели заметить, я далеко не слабохарактерный тип.
Ромку это бесило!
— Андрюха, вот объясни, неужели читать какого-то Кванта интереснее, чем погонять в футбол? Ты ботан? Или интересничаешь?
— Канта! Чтобы сделать разумный выбор, надо прежде всего знать, без чего можно обойтись, — ответил я ему словами самого философа.
— Значит, ботан, — Ромка грустно потер подбородок и вдруг заорал: — Дядя Паша, тетя Рита, немедленно отдайте Андрея в секцию бокса или каратэ, или футбола.
— Почему? — поинтересовался отец, но как-то вяло поинтересовался, по-настоящему интересен я ему никогда не был.
— А он у вас растет ботаном!
— Как это ботаном? — заволновалась мама. — И что это такое — ботан?
— Зубрилой он у вас растет и рахитом.
— Почему рахитом? — встревожилась, или сделала вид, что встревожилась маман.
— А кем еще можно вырасти, не гуляя на улице, вечно сидя с книжкой и зубря всякую чушь? Он какого-то Кванта читает, представляете? Он ботан! Настоящий ботан, а все они рахиты и очкарики!
— Пашенька, как же мы раньше не подумали о всестороннем развитии мальчика?
— Ты, права, Ритусь. Ему еще «Zimaletto» руководить, нужно, чтобы он вырос крепеньким и здоровым.
Уже на следующий день мама записала меня в секцию каратэ, оторвав от любимых книжек, пусть даже на время. Кличка «ботан» приклеилась ко мне навсегда, а у Ромки на долгие годы появилась возможность пить мою кровь, потому что родители посчитали, что этот мальчик благотворно на меня влияет.
Нам было по одиннадцать лет…
