POV EVA
Я из-за всех подвластных мне сил стараюсь сосредоточиться на Нуре, что упорно объясняет мне темы пропущенных уроков, но в поле моего зрения так некстати попадает Шистад, который, без сомнений, делает это специально. С последней нашей встречи мы больше не контактировали, он испытывал меня на прочность, знал, что я непременно сорвусь и брошусь ему на шею, а я стремилась сохранить остатки гордости и не выходила из своего дома, своей крепости, которая, впрочем, не выдержала бы напор Криса, если бы он наступил. Мое счастье, что Пенетратор не был настолько заинтересован во мне, чтобы скучать по своей игрушке, я лишь приятное развлечение, которое при желании можно легко заменить. Слежу за каждым движением, жестом, эмоцией Криса, а по позвоночнику проходит волна приятных мурашек. Он не может не заметить прожигающего взгляда и, отрываясь от своей блондинки, внимательно смотрит на меня. Я начинаю задыхаться от пронзительного взгляда темных глаз, горло пересыхает от волнения, а глаза наполняются слезами. Идеальное лицо Шистада кривится в змеиной улыбке, и я понимаю, что иду ко дну. Для меня нет никакого спасения, что так наивно ищут мне мои подруги. Нуре не требуется даже оборачиваться, чтобы понять, кто производит на меня такой эффект, и от кого всю перемену я не могу отвести взгляда. Блондинка осуждающе вздыхает и берет мою руку, прикладывая ее к своим губам. — Хочешь, можем посидеть у меня сегодня, посмотрим сопливую мелодраму, угощу тебя горячим шоколадом, — Нура давно забросила попытки убедить меня в ничтожности Шистада, смирилась с тем, что сердцу не прикажешь, сколько бы боли я не терпела от этого подонка, меня не перестанет тянуть к нему. Я не знаю, что это: мазохизм или злая шутка судьбы, но моя привязанность к Крису несравнима ни с чем. Просто я чувствую, как теряется смысл моей жизни, когда его в ней становится непозволительно мало. Я не успеваю дать Нуре положительный ответ, как вдруг из-за спины доносится знакомый голос, от которого болезненно сжимаются внутренности. Я сильно вздрагиваю и обхватываю себя руками, словно пытаюсь облачиться в броню, которая позволит мне укрыться от его взгляда, не слышать его голоса, не чувствовать его запах и не реагировать на его прикосновения. Шистад присаживается на стул рядом со мной и смотрит прямиком на меня, будто Сатре здесь нет. Я закрываю лицо волосами, стараясь укрыться от неотрывного взгляда брюнета. И даже не смотря на него, я знаю, что только что он облизнул верхнюю губу, когда скользил по мне своим изучающим взглядом. Шистад соскучился по играм, раз первый нарушил наше продолжительное молчание. И этот факт игриво щекотал мое самолюбие, что, возможно, было деталью плана Криса. Блять, Шистад — дьявол во плоти, от которого никогда не знаешь, чего ожидать. И я ошибаюсь, в который раз иду у него на поводу и принимаю его правила игры. — Мун, прекрати игнорировать меня, я вынужден приглашать тебя на вечеринку лично, — недовольно морщится от собственного поступка. И правда, Шистад, держи планку, когда такие, как ты, бегали за такими, как Эва Мун? — Какая честь, — саркастично отвечает Нура, и я удивляюсь, как от столкновения их взглядов между ними не сыпятся искры. — Я, блять, не с тобой разговариваю, Сатре. Заткнись и занимайся своими делами, — равнодушно бросает Шистад и снова обращается ко мне. Нура всегда была для него пустым местом, и его отношение, реплики, обращенные к ней, всегда отрезвляли меня, напоминали истинную сущность Шистада. Жестокую, эгоистичную и насквозь гнилую. Я набираюсь смелости и поворачиваюсь к Крису, но смотрю мимо него, пытаюсь избегать прямого взгляда глаза в глаза. Чертовски, блять, смело. Какая ты умница, Мун. — У меня другие планы, я не хочу, — поспешно отказываюсь я и киваю Сатре, чтобы ретироваться как можно быстрее, пока еще позволяют силы, и Крис не начинает давить. Подруга слушается, мы скидываем свои вещи в сумки и скоро удаляемся. Никакого внутреннего ликования, что я утерла нос Шистаду, я знаю, что все далеко не так, и он не оставит меня в покое, только не теперь, когда я проявила характер.***
Остальной школьный день прошел без неприятных инцидентов, я бы даже назвала его удачным, но понимаю, что рано радовалась, когда крепкая мужская рука намертво хватает мое запястье и тащит в какой-то кабинет. Меня толкают в угол, спина встречается с холодной стеной, и я бросаю испуганный взгляд на своего обидчика, но после мгновенно смягчаюсь, когда вижу перед собой разъяренного Шистада. Он приближается ко мне, опирается руками на стену, лишая меня путей отхода, я стараюсь создать между нами дистанцию, упираясь руками в его грудь, на что Крис зло выдыхает и подается вперед, наклоняясь к моему лицу так, что я ощущаю на своей коже его опаляющее дыхание. Дорогой парфюм, мята и сигареты, Шистад, я узнаю твой запах из тысячи. Вся моя жизнь пропитана этим запахом. Он сидит в подкорке моего сознания, каждая моя вещь, любой предмет мебели моего дома, мои волосы, моя кожа, что сильно старается сохранить его запах на себе после каждой ночи, так сильно, что не помогают никакие гели для душа, обладающие даже самой резкой и дешевой вонью. Крис Шистад течет по моим венам вместо крови, и все присущие ему особенности тоже. Его запах, его взгляд, его впалые скулы, его высокомерие и уверенность, его безрассудность и абсолютное сумасшедствие, его потрясающее телосложение — все то, что сводит слабых девушек с ума. Огонь в его глазах предупреждает, что мне придется несладко за свое непослушание, я стараюсь выглядеть как можно невозмутимее, но, концентрируясь на вызывающем взгляде, я не могу контролировать тело, что предательски дрожит. И Шистад довольно усмехается, поднимая меня за бедра и усаживая на парту, ведь дрожащие коленки не выглядят достаточно надежной опорой, а он только начал. — Ты так осмелела, Мун, я поражен, — издевается, ядовито улыбаясь, начинает дергать за нужные струны, скользя ладонью по моей ноге, доходя до конца чулков, поглаживает голую кожу. — Я должна идти, выпусти меня. — Мы играем не в «кошки-мышки», сладкая. Хочешь выйти из нашей игры — вперед, но бегать я за тобой не собираюсь. — Мне надоела игра без правил и без приза. Ты получаешь удовольствие от процесса, но не я. — Да брось, Мун, не получаешь удовольствие от этого? — он накрывает мои губы своими, целует страстно, жадно и горячо, требовательно проникая в мой рот языком, проходясь по небу и зубному ряду. Я прикрываю глаза от его умелых манипуляций, обвиваю руки вокруг его шеи, притягивая его крепкое тело к своему. И грош цена моим словам, когда действия полностью противоречат им. Кристофер отрывается от моих губ и заглядывает в туманные глаза. — Нет, — продолжаю сопротивляться, но Шистад знает меня, знает, что мой слабый протест — мольба о продолжении, и он продолжает свои изощренные пытки. Брюнет опускается к моей шее, обдувает ее горячим дыханием, от которого все тело покрывается крупными мурашками. Прокладывает дорожку поцелуев от уха до ключиц, прикусывает мочку, оставляет несколько собственнических багровых пятен на шее и хрипло шепчет на ушко: — И сейчас ты ничего не чувствуешь? — Крис, — обессилено зову брюнета, и он отстраняется, даруя мне возможность говорить. — Я хочу знать, за что я борюсь. — Что ты хочешь, Мун? — Целый месяц ты будешь принадлежать одной единственной девушке и только ей, но кому, можешь выбрать сам, — он широко улыбается моему плохо завуалированному предложению меня в роли той самой. — Только если тебе удастся каким-то невозможным образом разбить мне сердце в течение этого месяца. — И если нет? — Наверняка нет, Мун, ты принимаешь этот спор? — удивленно изгибает бровь, и я решительно киваю. — Любое желание, Э-ва. Ты будешь обязана исполнить все, что я захочу. — Я согласна, Крис. — Игнор и избегание встреч — автоматическое поражение. — Я буду на вечеринке, Крис, но сейчас мне пора. До вечера. Шистад освобождает мне путь, и я спрыгиваю с парты, поспешно направляясь прочь, оглядываясь на третьекурсника перед самым выходом и замечая на его губах коварную улыбку предвкушения победы. Нет, Крис, на этот раз игра стоит свеч, и я буду бороться до последнего.