***
Чангюн за последний час уже изъерзался на стуле. Около двух часов назад, за долгими разговорами с Шито Акирой Им вдруг вспоминает, что завтра не суббота и даже не воскресенье и что ему на завтра надо сделать домашнюю работу. И по самой счастливой случайности, завтра у его класса черчение, на котором обычно задают сделать, а точнее, доделать какой-нибудь слишком сложный и непонятный чертёж. А Чангюн, как он сам понял около месяца назад, вообще не силён в этом. Его максимум – это кривенько обвести клеточки в тетрадях. И, откровенно говоря, подросток не понимает, как Кихёну могло это понравиться. Хотя если учесть ярую кихёновскую любовь перфекционизму и полнейшему порядку, то всё более-менее становится на свои места, ведь черчение нуждается в точности, порядке и осторожности. Но для Има это всё так и остаётся чем-то непостижимым. Он сидит уже какой час за своим рабочим столом, склоняясь над тетрадью для черчения, и чуть ли не плачет, издавая звуки умирающей собаки, потому что „ну, не моё это всё, Кихёна!”. Но Ки, который пытается скрывать свою ревность, что возникает при одной мысли об этом друге детства, только с издевкой фыркает и отворачивает чужую голову. И так повторяется из раза в раз – каждые пятнадцать минут, но ничего не меняется. И Чангюн, вновь огорченный всем этим надевает свои наушники так, чтобы Кихён не заметил, и включает свой плейлист, чтобы хоть немного абстрагироваться от треклятого черчения. Кира же сейчас сидит в зале, не подавая признаков жизни. Но каждый раз, когда Кихён с определённой целью проходит мимо него, парень начинает прожигать школьника таким хищным взглядом, каким даже Гюн не смотрит на кихёновскую задницу в облегающих школьных брюках. Поэтому брюнет старается, как можно реже мелькать перед этим человеком. Но по велению блядской судьбы, Ю встречает Киру в коридорах квартиры всё чаще и чаще. И сейчас, когда брюнет, по очень жалостливой просьбе макне, идёт делать ему кофе, он вновь натыкается на этого парня. Стоит отметить, что Шито Акира выше Ю на две трети головы и сильнее, как минимум, на пару переломов рёбер, что, собственно, слегка огорчает и раздражает Кихёна. Но, встретившись с этими карими, почти чёрными глазами, Ю вновь надевает на себя маску вежливого мальчика, у которого всегда всё под контролем. – Привет, – Кихён в шоке. Кихён не знает, что ответить и что сделать. Но Ю понимает, что просто так стоять нельзя, ведь такое действие, точнее бездействие для таких парней как Кира – зелёный свет. Кихён не глупый и понимает, что этот парень самовлюблен и слишком самоуверен, поэтому Киру всегда будет тянуть на скромных парней или девушек, которые, скорее всего, младше его. Кихён подходит под все пункты, и поэтому в его голове сейчас мигает огромная красная лампа, которая прямо так намекает, что стоит убегать куда-нибудь к Чангюну и не выходить из чёртовой комнаты. Но Кихён же в шоке, Кихён же вежливый. Поэтому он просто отвечает: – Здравствуй. – Зачем так официально? – усмехается старший. – Кихённа, хотел спросить, почему ты живёшь у моего макне? – Кихёна передергивает от „моего макне”, что так слащаво звучит из уст этого человека. Но Кира вдруг тянет эти слова как-то чересчур мягко, и его голос делается на пару тонов ниже, поэтому кажется... Сексуальным?. Да, Кихён готов признать, что Акира красивый. Он действительно похож на парней из аниме... его челка шоколадного цвета закрывает половину лица, когда парень, хитро прищуриваясь, чуть наклоняет голову, заглядывая Кихёну в глаза. И рукава его клетчатой синей рубашки всегда закатаны так, что видно все вены, которые так контрастируют с кожей молочного цвета. На это, конечно, поведётся любая девушка и многие парни, даже, если они придерживаются традиционной ориентации. И Кихён бы повёлся, но, к счастью, у него есть Чангюн, который, также к огромному счастью, не позволяет думать о ком-то другом. – Ну... Обстоятельства, – Кихён пытается свести эту тему на нет. И, кажется, получается. Но Кира продолжает разговор. – А вы с ним действительно только друзья? Ты проводишь с ним много времени, – этот парень смотрит на Кихёна так пристально, будто знает всё. Ю на самом деле хочет того, чтобы Кира знал обо всём, ведь тогда он, наверняка, не станет трогать Ки. Но почему-то Гюн делает всё иначе, и Кихён думает, что так и надо. – Чангюн же тебе всё сказал, – тихо отвечает брюнет, наблюдая за тем, как старший подходит к нему. – Так, если вы не встречаетесь, то тебя можно склонить к половой близости? – шёпот заставляет Кихёна съежиться и вцепиться холодными пальцами в поверхность кухонного стола. – Тогда это будет изнасилование, – испуганно говорит Ки, уходя к двери кухни с кружкой кофе. А парень в ответ на эту словесную попытку спастись только нагло усмехается. Кихён вдруг понимает, кто научил Има этой ужасной усмешке. Ситуация эта пугает и даже слишком. Пугают и последствия, к которым эта ситуация может привести, потому что в списке итогов, как минимум, кровь и разбитые носы и, как максимум... Кихён не хочет быть участником всего это, не хочет терпеть эти блядские последствия на себе. А последствия появятся в том случае, если обо всём узнает Чангюн, Ю уверен в этом. И именно эти умозаключения не позволяют брюнету рассказать младшему всё, как есть. Кихён, сжимая горячую кружку в своих дрожащих холодных ладонях, заходит в комнату. Он ставит кофе рядом с подростком и садится в самый угол кровати. – О, спасибо, хён! – Чангюн сразу убирает подальше от себя альбом с чертежами. Кихён ничего не отвечает, а только смотрит куда-то в сторону двери. – Ки, что с тобой? – он заглядывает в глаза старшему. И только после этого Ю вновь возвращается в реальность из своей прострации. – Всё хорошо, Чангюн, – отмахивается он. А рыжий понимает, что всё не очень-то и хорошо, потому что просто Чангюном Ю называет подростка, когда что-то случается. Чангюн слишком внимателен, а Кихён всё ещё не может научиться врать...***
Чангюн крутит на пальце прозрачный синий транспортир, хотя должен с его помощью что-то чертить. „Но не судьба...” – думает подросток, выслушав в самом начале урока объяснения учителя. Ну не может Им совладать со всеми этими осями x, y и z да ещё понять, где и что строить. Чангюн уверен на все сто процентов, что сейчас совсем ничего не произойдёт, что такая скука пробудет в кабинете до звонка. Но, нет. Раздаёт глухой стук, и дверь открывает завуч. Нет, не та женщина, которая когда-то забрала у Гюна скейтборд, а другая, которая детей очень любит и очень часто их прикрывает, если ситуация того действительно требует. Ученики сразу встают и делают поклон. – Здравствуйте, дети, – начинает говорить она, когда все ученики сели обратно на свои места, – как вы знаете, уже около десяти лет в последний день ваших осенних каникул в нашей школе проходит зимний бал, – девушки сразу начинают улыбаться и воодушевлённо перешёптываться, обсуждая то, с кем они пойдут на этот бал. А Чангюн не знает об этом ничего, поэтому для него эта информация хоть немного, но важна. И должен же он знать какое „интересное” событие он пропустит, убивая время со своим вредным хёном. Но внимание подростка привлекает фигура, стоящая в дверях класса. Ю Кихён, слегка облокотившись о дверной косяк, также слушает завуча, разглядывая учеников в этом классе. Он замечает Гюна, который с улыбкой всё это время наблюдает за парнем. Кихён закатывает глаза и начинает смотреть на завуча. – От вашего класса нужно пару человек, которые будут с другими детьми из параллели принимать участие в организации этого события, – Чангюн уже знает, что он ни в коем случае не вяжется в это всё. Тем более, организация чего-либо и соответствующая ответственность ему не сдались. Но... – Курировать эту организацию будет Ю Кихён, наверняка, многие из вас его знают. – Твою мать! – слишком громко выдыхает Чангюн, слыша эти слова и имя Ки. Учитель и завуч, собственно, и весь класс оборачивается на Има, который от безысходности всей ситуации чуть ли не плачет. Просто Чангюн не может существовать без Ю, а значит, рыжий должен везде таскаться за старшим, даже быть чёртовым активистом в школе. Это – такой персональный вид мазохизма у Чангюна. Поэтому подросток поднимает руку, показывая своё желание принимать участие в организации праздника. Также руку почти сразу поднимает девочка, которая, по слухам, без ума от милого, доброго и заботливого Кихёна. И только Чангюн знает, что это за сука такая на самом деле. Старший же довольно и немного с издевкой улыбается, смотря в глаза своему тонсену. И Чангюн готов убить Ки за это. Через тринадцать минут (Чангюн считал) звенит звонок. Учитель вновь говорит доделать работу дома, а Чангюн убегает, не узнав, что вообще за работа то была. Он спускается по лестнице и, по счастливой случайности, встречается чуть ли не лоб в лоб со своим хеном. На лестнице пока что никого нет, поэтому Им смело зажимает Ки между собой и холодной стенкой персикового цвета. – Чангюнна, я знал, что ты не откажешься, – довольно тянет Кихён, а в это время подросток недовольно закатывает глаза. – Что за подстава?! – кричит рыжий, мысленно проклиная ту минуту, когда из-за Кихёна он не смог отказаться. А ведь Чангюн понимает, что Ки не упустит и малейшего шанса поиздеваться над младшим. А сейчас, точнее потом к этому будет располагать абсолютно всё: Кихён любит командовать и Кихён любит командовать Чангюном. – Нет, это – общественная работа, – всё ещё с издевкой отвечает брюнет, облизывая свои губы, и Чангюн готов хоть сейчас задушить своего хёна, потому что „кто ему позволяет себя так вести?!” – Ты просто воспользовался тем, что я тебя люблю! – чуть ли не воет Им. – Ты сам на это пошёл, – спокойно отвечает ему старший, кладя на чужие плечи свои руки. Он проводит пальцами по тёплой коже на шее младшего и начинает перебирать его волосы. А Чангюн от этих действий готов прямо на месте стать лужицей. – Да, но если бы не прозвучало твоё имя! – Кихён вдруг останавливает имовские крики, похоже, самым действенным способом. Он кладёт одну ладонь на щеку Гюна, а другой рукой продолжает обнимать подростка и целует его, как обычно, по своему – нежно и ласково, заставляя Има полностью потеряться и забыть о мире вокруг.***
Кихён уже около получаса выворачивает свой рюкзак в поисках флешки с музыкой, которая должна звучать на зимнем балу. Ю вчера весь вечер сидел за компьютером Чангюна, пытаясь найти треки для вальса. Около двадцати девушек подошли вчера в школе к Кихёну и посоветовали выбрать определённую музыку. Ки скачал все, надеясь, что завучи выберут сами один для главного вальса. Ки уверен, в том, что он положил флешку в один из карманов своего рюкзака, но эти поиски ничего ни к чему не приводят. И уверенность парня с течением этого времени сходит на нет. Кихён с омраченным лицом, грустью в глазах и желанием, словно маленькая девочка, расплакаться понимает, что ему придётся возвращаться домой, где сейчас находится Кира, который после того случая на кухне начал только сильнее раздевать глазами напуганного Кихёна. И, кажется что, даже родители Чангюна, которые, скорее всего, будут дома, не помешают другу младшего что-нибудь сделать с Ю. Это пугает ещё сильнее. Ки решает, что забрать Има с урока информатики для организации очень важного мероприятия – неплохой вариант. Младшему от этого хуже точно не станет. А Кихёну всё безопаснее... Парень находит кабинет информатики, где сейчас должен старательно учиться Им. Он тихо стучит, а затем открывает белую дверь. Учительница сразу обращает своё внимание на парня и, поприветствовав, пропускает его в класс. – Мисс Ли, простите, что отвлекаю, – скромно и вежливо проговаривает Ки. Он быстро ищет глазами Гюна, благо его рыжие волосы на фоне чёрных шевелюр сразу бросаются в глаза, – можно мне забрать Им Чангюна?. Он участвует в организации бала, и... – Конечно, Кихённа, – не дослушав парня, женщина сразу соглашается, указывая рыжему, что он свободен. А тот с видом царя, скидывает все свои вещи с парты в рюкзак и уходит к своему хёну. Одноклассники Има с ненавистью смотрят на счастливого Гюна, потому что информатику в этом классе понимает... Никто не понимает. – Туалет для совокупления в другой стороне, – решает вставить свои пять копеек Чангюн, когда они по тихому школьному коридору направляются в сторону лестницы. Его губы искривляются в нагловатой улыбке. Кихён ничего не отвечает, но резко останавливается и якобы случайно наступает своему тонсену на ногу. – Айщ! – выкрикивает он, чувствуя эту месть, что разливается тянущейся болью. – Мы идём домой за флешкой с музыкой, – говорит ему Ки, продолжив движение к лестнице. А младший, конечно, задаётся вполне резонным вопросом. – А почему ты один не сходишь? – Кихён так и не говорит Чангюну о случившемся и не скажет даже тогда, когда Шито уедет обратно в Японию. Во-первых, это, как и говорилось ранее, слишком опасно, и неизвестно, для кого именно. А во-вторых, Кихён совсем не хочет потерять Чангюна, с которым старшему хорошо до такой степени, что чаще всего реальность похожа на сон. – Мне одному скучно будет, – быстро проговаривает Ки, пряча свою хмурое лицо под ласковой улыбкой. Чангюн догоняет старшего и берёт его за руку, чувствуя, как старший пытается согреть свои холодные пальцы. И старшему, и младшему становится в разы спокойнее. Так происходит всегда, когда они вместе, словно это магия. Хотя чему удивляться?. Это ведь самая настоящая любовь, сейчас это можно сказать с полной уверенностью. Они нашли своё убежище, приют, где их избавляют от проблем. Поэтому им всегда будет хорошо друг с другом. Главное, чтобы один не сломал ненароком всё это счастье, которое стоит буквально на выгоревших углях, которые могут стать прахом в любой момент...***
Кихён попал по самое не хочу, ему грозит полнейшая задница, точнее всё угрожает только его заднице. Потому что, не успели парни выйти за двери школы и ступить на асфальт, как завуч потребовала срочного возвращения Има в школу, потому что надо убирать зал, в котором будет проходить зимний бал. Желающих это делать очень и очень мало, а Чангюн сам же вызвался быть активистом. А Кихёну, ну, очень срочно нужно найти эту флешку, иначе он проведёт ещё одну ночь за компьютером и получит первый в своей жизни выговор от учителей. Парень не хочет портить свою идеальную репутацию, которую он зарабатывал ранее и зарабатывает до сих пор своими упорными стараниями в учёбе и участием разных олимпиадах и конкурсах. Поэтому сейчас Кихён стоит на первом этаже в доме, где проживает семья Им, и не решается вызвать лифт. И выбор, конечно, у него есть, но ни одно, ни другое не радует. И отчаявшийся Кихён нажимает на кнопку из холодного железа, и лифт с грохотом, что раздаётся где-то под крышей, начинает ехать к первому этажу. Тёмно-зеленые двери с металлическим скрипом разъезжаются в разные стороны. Кихён не то, чтобы со страхом, с явной неохотой и неприязнью ко всему заходит в маленький лифт, нажимает на кнопку шестого этажа и едет в обитель зла... В квартиру, где сейчас сидит сильный, красивый и опасный Кира. Воздух с трудом проходит в лёгкие – что-то невидимое и на самом деле несуществующее мешает. И всё больше парню хочется обратно к Чангюну, пусть и полному придурку, но заботливому. Только оказывается Ки у дверей в квартиру с желанием заплакать. Он заходит внутрь с надеждой, что дома есть взрослые, но вокруг только тишина и тихий звук телевизора, идущий из зала, и никаких признаков родителей. Кихён старается вести себя, как можно, тише, старается не попасться на глаза гостю этого дома. Но судьба – сука, злобная такая, всененавистная. Она заставляет Киру встретиться с Кихёном у самой двери в комнату макне. – Кихённа, доброе утро, – а сейчас действительно утро, десять часов. Только этот факт ничему и ничем не помогает. Кихёну не легче от понимания того, что его, возможно, изнасилуют утром. – Как Чангюн? Учится? – Не знаю, я его не видел в школе, – врёт Ки, стараясь не смотреть в глаза старшему. У него вроде получается, только Кира всё равно пристально вглядывается в образ скромного, вежливого школьника. И Ю это чувствует. От этого ему становится крайне некомфортно, потому что создаётся впечатление, что это дешёвое американское порно про школьника. От такого сравнения становится противно, бросает в дрожь. В общем, ничего хорошего... – Похоже, ты и правда только хён для Чангюна, – Кихён почему-то не решается зайти в комнату. Ему кажется, что для Киры это будет сигнальная красная тряпка. Кихён не хочет играть в такие игры, потому что он заранее проиграл. – Акира, извини, я спешу, – отговаривается Кихён, хотя он и не надеется, что это как-то поможет избавиться от старшего. Брюнет старается сделать свой взгляд более безразличным или хотя бы не жалким. Потом он мельком смотрит на высокого парня, который, кажется, и не собирается что-либо делать, и заходит в комнату макне. Конечно, если Чангюн дружит с этим человеком и, можно заметить, очень долго, то, значит, что Кира вполне неплохой. Может быть, как друг и хён он классный, и при других обстоятельствах Кихён подружился бы с этим парнем, но сейчас в этой ситуации Кира не кажется положительным персонажем. Ки не хочет, чтобы и для Гюна Шито становился ужасным. Но он не хочет и сам становится жертвой или отвратным героем этой скверной истории. Поэтому Кихён старается просто избегать этого, игнорировать. Но получится что-либо может только в том случае, когда к одной цели будут идти оба героя истории. А вот Киру интересует другое, то, что уже принадлежит Гюну. Кихён стоит у стола и ищет маленькую чёрную флешку, желая поскорее уйти из этой квартиры к вечно улыбающемуся Чангюну, к спокойствию. Но, нельзя сказать, что это неожиданно, Кихён чувствует чужие ладони под тонкой осенней курткой. Старший ведёт руками по белой гладкой рубашке вверх, притягивая школьника к себе. – Акира, не стоит, – произносит Кихён, но на последнем слове голос его начинает непривычно ломаться из-за дрожи, – родители Чангюна могут вернуться домой... – Хм... Не-ет. Отец моего макне н работе, а его мама минут десять назад только ушла в магазин, – парень начинает снимать куртку с брюнета, игнорируя его сомнительные сопротивления. Внутри Кихёна нет никакого адреналина, чтобы сопротивления стали действенными, о стенки его разума бьётся только страх о ближайшем будущем, потому что то, что сейчас происходит, и есть изнасилование, точнее эдакая прелюдия к нему. Кихён рефлекторно тянется к карману за телефоном, пока его руки свободны, но телефона у него нет с самого первого дня его побега из дома. Из рук в буквальном смысле ускользает последняя надежда. Кихён чувствует запах старшего, когда расстояние между ними вновь становится критически мало. Кира пахнет сигаретами, такими, знаете, сильными и горькими. Ки ненавидит запах алкоголя и сигарет, но почему-то в совокупности с образом Киры этот запах не отталкивает, а только завораживает. Брюнет готов выть от осознания того, что, если бы не Чангюн, он бы позволил соблазнить себя. Но сейчас в жизни Ю существует Им, поэтому: – Нет! – Кихён сжимает чужие запястья и пытается убрать руки старшего с себя. Младший злится и начинает ненавидеть. В Шито такое поведение его жертвы только разжигает огонь страсти и желания. – Кира! Блядь! – Кихён шипит и выворачивается из цепкой хватки гостя. Но тот хватает школьника за плечи и прижимает к столу. Ки чувствует тупую пульсирующую боль в пояснице и ниже. Он не успевает ничего сделать, а уже чувствует никотиновую горечь чужих губ на своих. Кихён понимает, что Кира целует также, как Чангюн, или же наоборот... Ему становится обидно и противно. Но вновь пелена страха и какой-то ненависти затягивает глаза, тело, особенно руки пробивает дрожь. И в какой-то момент Ю слышит стук входной двери. Он надеется, что Акира прекратит это, поэтому ещё раз пытается оттолкнуть его. Только парень сильнее, и у Кихёна ничего не получается. – Ки, – брюнет слышит голос макне, слышит, что открывается дверь в комнату. Только Кира ничего не прекращает, а Кихён прекратить хоть что-нибудь не может в силу чужого физического превосходства. – Охренеть, конечно... – Чангюн, подойдя к парням, проваливается в какое-то смятение, не знает, что делать и говорить. Кира только во время этих слов прекращает этот насильственный пошлый поцелуй. – Чангюнна, ты... – у Кихёна воздух в горле застревает, поэтому говорить сложно, – Я не хотел!. Чангюн! – Им просто смотрит то на Киру, то на Ки. А сам Кихён сходит с ума и уже хоронит себя в роли любимого Чангюном хёна. Ему становится ещё страшнее, когда он понимает, что в этот момент может всё потерять. Но... Чангюн, который так же, как и Кихён, ниже Шито и в рады слабее его, бьёт своего друга, попадая кулаком по нижней губе. – Ничего так... Вырос, значит, мой макне, да?. – усмехается шатен, стирая капли крови с губы. – Кажется, кто-то утверждал, что Ю Кихён просто хён, – он не спешит отвечать на удар, потому как помнит, что перед ним его младший. – Да! Не просто хён! – кричит Им. Он жалеет, что не сказал всё самого начала. И... Гюн не понимает, чего он так испугался. Нет, он не думал о репутации своей или Ю Кихёна, не думал о частых общественных стереотипах, не думал о таких последствиях, хотя их стоило ожидать. И ведь всё могло бы быть иначе. Чангюн хватает за руку Ки и тянет его за дверь комнаты. В зале играет какое-то раздражающее кино, младшему, вообще, сейчас всё на нервы действует, поэтому он, сжимая с каждой секундой всё сильнее чужую руку, пинает кофейный столик, с которого падает чашка с кофе. Кихён боится за Има, боится за имущество этой комнаты. Кихён знает, как макне успокоить. Старший не вырывает свою руку из его ладони и обнимает парня свободной рукой, прижимая его нервное, тяжело дышащее тело к себе. – Чангюнна, успокойся, – шепчет он. И, знаете, спокойствие может подарить не только Чангюн своему любимому человеку. Кихён сейчас действует на рыжего лучше любых таблеток. Правда, Чангюн не сразу разжимает ладонь, а только потом, через минуту или две. Он обнимает своего самого любимого хёна в ответ, проводя кончиком носа по шее. Кихён гладит подростка по голове и спине. И их чувства, эмоции вновь становятся одним целым. – Кихён, – вдруг начинает Чангюн, – ты будешь моим парнем? – спрашивает он, а потом сразу добавляет, – Не таким, как сейчас, а настоящим. Таким, что я спину сломаю тому, кто до тебя посмеет дотронуться. – Конечно, мой глупый тонсен...