***
За окном не видно голубого неба и солнца, над городом расстилалось серое покрывало облаков. Все птицы даже не думают вылезать из своих убежищ, потому что вот-вот пойдёт дождь. Это пасмурное утро кажется Чангюну подозрительно тихим и спокойным. Его никто не будит с утра пораньше, никто не пытается отругать за то, что он пришёл домой в два часа ночи. Хотя рыжий обычно не заявляется домой посреди ночи, поэтому его и не ругают. В общем, о вчерашнем родители совсем ничего не говорят и спокойно кормят завтраком, обсуждая свои проблемы. — И вы ничего не скажете? — ломая куски омлета в своей тарелке, спрашивает Чангюн, когда подозрения доходят своего пика. — Зачем? — спокойно спрашивает отец, отрываясь от своей книги. — Сколько раз я тебе говорила не читать за столом, — ворчит женщина и забирает книгу у своего мужа. Тот обречённо вздыхает и, подобно сыну, начинает разламывать омлет в своей тарелке. — Так! Вы тему не переводите, а то я вас знаю, — прерывает их Чангюн. Но родители и не думают уходить от вопроса. Тем более ответ этого не требует. — Обычно мы тебя забираем из полиции, а в этот раз ты сам пришёл домой в трезвом состоянии, — спокойно рассказывает Чангюну мама. Им негласно соглашается с ней. Это действительно весомый аргумент, особенно, если речь идёт о Чангюне. — И к тому же, недавно твой отец по дороге на работу заехал к тебе в школу. Директор сказал, что в твоей учёбе наблюдается явный прогресс. И почему мы должны тебя ругать? Этот мальчик действует на тебя хорошо, — Чангюн впервые задумывается об этом. И правда, столько людей было в жизни Чангюна, но только Кихёну он позволяет менять себя. И если Им приносит в жизнь Ю хаос, хаотичную свободу и безумства, то Ки, наоборот, приводит существование Гюна в порядок. Впервые у Чангюна появляется интерес и стремление к чему-то, впервые он не хочет угасать, так и не успев стать нормальным человеком. После завтрака жизнь в пределах этой квартиры идёт так же тихо и размеренно. Отец уходит на работу, а мама Чангюна остаётся дома. Подросток, не зная, чем заняться, слоняется по дому, шаркая босыми ногами по тёмному паркету. Но вскоре он вспоминает про домашнее задание, которое он не делал раньше, про кучу зачётов, что ждут конца семестра, чтобы начать мучить учеников, про темы по алгебре, которые Гюн не поймёт, если не изучит предыдущие. Жертвовать сном, как он делал это всю ту неделю, не очень хочется, поэтому рыжий, не желая терять время, возвращается в комнату к столу. Думать обо всем, что парню предстоит сделать на выходных больно, тем более, желанного мотиватора рядом нет. А увидеть Кихёна в такой жуткий для ленивого Гюна момент хотелось бы. Главной проблемой парня сейчас, да и вообще, в течении всего учебного времени является алгебра. От одного названия Чангюна бросает в дрожь, и всё желание учиться пропадает. Именно поэтому он откладывает тяжёлый учебник с тетрадями в сторону и берётся за все другие уроки. Но через пять минут подросток понимает, что что-либо делать не очень хочется, потому что это первый выходной после пяти дней учёбы. И Чангюн решает нырнуть с головой в бездонные просторы интернета. Только излюбленные подростками социальные сети он оставляет без внимания, первым делом в поисковой строке он набирает „Основы архитектуры”. Кихён постоянно читает книги об архитектуре, о её истории или о знаменитых архитекторах и их работах, и Им это, конечно, замечает. Ю знает об архитектуре даже больше, чем может знать девятнадцатилетний парень. Кихён буквально живёт этим, у него глаза сияют, когда он говорит об архитектуре. Ки таким редко бывает. Поэтому Чангюн хочет узнать, что так влечёт Ки к этому. Поэтому он окунается в мир прекрасной и искусной архитектуры.***
Кихён приезжает домой ещё позднее, чем Чангюн к себе. Ворота, что окружают большой двухэтажный дом, стоящий на одном из участков элитного посёлка, открывает дворецкий. Мужчина лет сорока высокого роста и с немного поседевшими у корней волосами — один из немногих людей, с которыми общается Кихён. Дворецкий, которого брюнет привык звать мистер Чон, воспринимает Ки не как сына богатейшего бизнесмена Кореи, а как отдельную от родителей личность. Мистер Чон знает, что Кихён хочет быть архитектором и что он не может терпеть биологию, знает, что младший ненавидит современную музыку и слушает исключительно классику, мужчина знает даже о том, что Кихён умеет играть на пианино. И ещё он знает о надоедливом и наглом мальчишке по имени Чангюн. Мистер Чон работает у этой семьи около пятнадцати лет. В свой первый день работы он подружился с очень скромным и застенчивым трёхлетним сыном семьи Ю — Кихёном. С тех пор мужчина является единственным другом Кихёна. На глазах мистера Чона рос Ки, а мужчина в это время медленно старел. Он всегда сообщает парню о настроении отца, которое может испортиться от малейшего прокола секретаря в его главном офисе. От настроения часто зависит жизнь Кихёна. Вот и сейчас мистер Чон, встречая парня у ворот дома, говорит ему о том, что отец знает о поздней прогулке сына, о мотоцикле, на котором Ю уезжал от дежурных полицейских, о том, что Кихёна, сына известного бизнесмена, видели у ночного клуба с другим парнем. Конечно, будь Кихён обычным парнем, сыном какого-нибудь учителя или рабочего, никто на него и не посмотрел бы. Но в случае Ки из этой новости могут раздуть скандал. Кихён мысленно себя хоронит и просит дворецкого заказать ему гроб из чёрного дерева. И потом он, оставляя мотоцикл одному из водителей отца, заходит в дом. В этом огромном доме всегда тихо; вся прислуга и члены семьи ведут себя смирно, боятся Ю Джехо, потому что от одного его взгляда веет жестокостью и злостью. Главу семьи Ю можно найти либо в его личном кабинете, либо в каминном зале. Кихён пытается идти тихо, но звук его шагов эхом бьёт по стенам коридора. Отца он находит в каминном зале. Тот в чёрных брюках, белой рубашке и с развязанным галстуком на шее сидит в кресле и смотрит на огонь сквозь коньяк в бокале. В этой комнате тоже тихо, слышен только треск поленьев в камине и тяжёлое дыхание Кихёна. — Ты знаешь о чем я хочу с тобой поговорить? — спрашивает Ю старший, оставляя бокал с напитком на столе. Он встаёт с кресла и идёт к двери в сторону сына. — Поговорить? — шепчет Кихён, незаметно для отца ухмыляясь в ответ такому сомнительному слову. Кихён облокачивается о дверной проём и неуверенно поднимает глаза на отца. — Догадываюсь, — уже вслух отвечает младший. Но только Кихён успевает ответить, как отец поднимает руку для удара. Брюнет знает, что отец никогда не пугает и не блефует, поэтому срабатывает рефлекс — Кихён зажмуривает глаза так сильно, как может. А потом он чувствует сильную боль и жжение в районе щеки, скулы. Кихён кривится и сжимает зубы от боли. Парню кажется, что от сильного удара даже зазвенело в ушах или голове; он не может понять, где именно. Ю сразу же прикладывает ладонь к горящей щеке. — Из-за тебя каждый раз семья оказывается в центре скандала! — яростно кричит мужчина, сжимая ладони в кулаки. В глазах его ненависть к собственному сыну, презрение и чувство отвращения. — Я?! — неожиданно для самого себя Кихён срывается на крик. Только голос его дрожит и получается всё сомнительно, и вообще жалко. — Я ни разу!... — Ты — самое отвратительное, что могло выродиться у твоей матери! — схватив сына за ворот куртки, жестоко и пренебрежительно проговаривает отец Ки. После этого оскорбления мужчина отпускает сына и уходит из комнаты. Кихён оседает на пол, сползая по вертикальной деревянной поверхности дверного проёма. Сколько бы Ки не спрашивал, никто не отвечает ему, за что его так ненавидит отец. Хотя эту тайну знает только сам отец и его супруга — мама Кихёна. А она слишком боится Джехо, чтобы общаться с собственным ребёнком. И к тому же, Кихёну кажется, что она подавлена каким-то психическим расстройством. С самого детства парень видит свою мать подавленной и со слезами на лице, каждую ночь он слышит её плач, похожий больше на скулеж собаки. А она сама пытается всячески себя истерзать. И с каждым годом ничего ничего меняется, кажется, становится только хуже. Когда Кихён приходит в себя, он встаёт с пола и стирает с щёк влажные следы от слёз. Ки ничего не ждёт, любой дурак будет знать, что чуда в таком случае никогда не случится. И Ю младший сбегает из дома. Впервые в жизни он решает бежать от кошмара, страха и унижений, а не терпеть всё это. Кихён бежит по ровной дороге из асфальта, пытаясь не упасть от потери сил. Горло охватывает сухость, дышать трудно из-за тяжести в лёгких, а колени ломит от долгого беспрерывного бега. Кихён останавливается, когда видит, что он уже бежит по шоссе, которое ведёт к городу. Внутри него что-то ломается, наверное, кости или душа. И диким пламенем в нём горит желание упасть, но впервые ему не хочется умирать, ненавидя себя за свою, как говорит его отец, ущербность. Ему самому не верится, но Ю не желает себе смерти. Справа от него пустая дорога, которая может увести куда угодно, главное, что далеко от кошмара; слева от него бесконечное поле трав, слегка пожелтевших благодаря осени. Ему это нравится, потому что тут нет каких-то рамок, только замечательные картины природы. Вокруг нет ненависти, есть только свобода и, кажется, бесконечное прекрасное счастье... На часах около трёх ночи, и через пару часов начнёт светать, а у Кихёна хватает сил, чтобы дойти до ближайшей заправки. Она находится в километре от того места, где сейчас идёт Кихён. В какой-то момент парень перестаёт чувствовать свои ноги совсем, хотя минут десять назад он ощущал хотя бы боль. Заправка на этом километре шоссе, полностью соответствует стереотипным заправкам из триллеров или фильмов жанра ужасы: серый, разбитый в некоторых местах кафель на полу, где-то в дальнем правом углу мигает лампа, давай понять, что она вот-вот погаснет совсем, звук холодильников подозрительно странный, и девушка кассир с длинным красным маникюром, которая надувает из своей жевательной резинки белые пузыри. У Кихёна, как у любого нормального парня, который попадает в такие крайне подозрительные условия, мороз по спине проходит, и желание выйти отсюда, как можно, скорее увеличивается до бесконечности. Но Кихён покупает в придорожном магазине бутылку воды и какой-то очень сомнительный шоколадный батончик. Выбора особого в этом магазине нет. Уже на улице Ю понимает, что с собой денег у него не особо много, чаще всего деньги на кредитке. Но даже если бы была кредитная карта в кармане, Ю старший заблокировал бы её, как только узнал, что сын сбежал. Сидя на скамейке у заправки, Ки вызывает такси и ждёт его около получаса. За это время он на почти севшем телефоне бронирует место в каком-то хостеле. И денег, по его расчётам, остаётся критически мало. Когда автомобиль приезжает, Кихён со всей силы кидает куда-то в сторону свой телефон, ведь влиятельному бизнесмену ничего не стоит отыскать сына по телефонной сети.***
С самого утра идёт дождь. Такой дождь, который как раз и бывает в октябре — сильный и холодный. Ещё и ветер каждые пять минут бьёт с невероятной силой по оконным стёклам. Весь день по всем домам в квартирах горит свет, потому что небо настолько серое, что кажется, словно утро и не наступало. Но сейчас на часах уже половина седьмого и за окнами становится ещё темнее. Обычно в такую погоду совсем не хочется что-то делать. Есть только желание лежать на кровати и смотреть какие-нибудь фильмы с пачкой чипсов под рукой. Чангюн ещё с утра приложил к домашней работе все свои усилия, кажется, он наконец начинает справляться с программой в этой школе. В общем, сейчас Чангюн имеет все права на то, чтобы, поедая разогретые наггетсы, читать очередную статью о каком-нибудь древнем произведении искусства, созданном великим корейским архитектором. Но не успевает Им открыть очередную вкладку с новой информацией, как тишину в комнате прерывает телефонный звонок. Опять на экране неизвестный номер. Чангюн отвечает на звонок. — Чангюнна, — в телефоне раздаётся дрожащий и хриплый голос Ки, — ты можешь говорить? — Что с тобой?! — Нет, всё нормально, — отвечает ему старший. Врать Ю, конечно, не любит, но ещё больше он не любит нагружать других людей своими проблемами. Поэтому Кихён думает, что лучше Чангюну не знать обо всём, что сейчас происходит с Ки. — Ты можешь занять денег? — То есть, сын известного бизнесмена просит денег у школьника? — скепсиса в голосе Чангюна столько, что хватит на небольшой городок или деревню. И оно понятно, ситуация действительно крайне странная, особенно если смотреть со стороны Има. — Просто сложная ситуация в семье, — неуверенно и тихо поясняет Ки, пытаясь закрыть эту тему. — Ты из дома ушёл, что ли? — сразу спрашивает Чангюн. И Кихён даже не знает, что сказать в ответ на это. Врать, видимо, у него не получается, потому что врать то и негде. А младший всё прекрасно понимает по этому молчанию в динамике, объяснений не требуется. И с пониманием всего становится только тревожнее за старшего, а ведь всё должно быть как раз, наоборот. — Ки, что за шум в динамике? — Дождь. — Ты что, блядь, сейчас на улице?! Ты... Ты вообще видел погоду? — срывается на крик Чангюн. Кихёна, конечно, не устраивает такой тон, и в его голове появляются мысли о новой лекции о манерах и правилах поведения со старшими. Но Кихён за свои девятнадцать лет научился хорошо контролировать свои эмоции, разумно понимая, что ему в данный момент важнее. А сейчас он напрямую зависит от Чангюна, поэтому Ю понимает, что поучать и говорить что-то о неуважении не стоит. Тем более, он успеет сделать это в любой другой день. — Где ты сейчас? Я скоро приеду и заберу домой! — Кихён собирается накричать на Чангюна за его поспешные, опрометчивые решения, за то, что он решает всё так, как угодно только ему. Но вызов уже отключён. У Ю сразу появляется чувство вины перед родителями Има, и состояние его становится гадким. Он уже считает себя ненужной проблемой для этой семьи, думает, что доставит массу неудобств. Чангюн, натянув на себя джинсы, сразу идёт к папе. Всегда в этой семье принятие любых решений, даже таких мелких, — обязанности отца, главы семьи. Чангюн не знает, с чего начать, потому что в таких ситуациях он ещё никогда не был. Не было ещё такого человека, ради которого он мог бы сорваться в то время, как на улице уже какой час идёт сильный проливной дождь. Но сейчас ведь дело касается Ю Кихёна. Он не очень решительно спрашивает: „Можно у нас поживёт один мальчик?”. Отец, конечно, требует более развёрнутого объяснения. И Чангюн начинает перечислять все хорошие качества Ю, надеясь убедить папу, что это самый замечательный парень, который просто не умеет создавать проблемы. Мингён, так зовут папу Гюна, не верит в слова своего сына, потому что обычно его обещания можно сравнить с криком в космосе, то есть, это — пустой звук, тишина. Но сейчас в глазах Чангюна слишком много боязни за этого Кихёна, о котором подросток говорит с таким воодушевлением. Он соглашается и предлагает забрать его. В общем, через полчаса на пороге чангюновского дома стоит Кихён, промокший чуть ли не до костей и замёрзший до того, что пальцы синие. С волос, по чёрной куртке, с рук и обуви стекает на пол дождевая вода. Глаза и губы болезненно красные, а пальцы рук не сгибаются совсем. Его самого трясёт не по детски, кажется, если он сделает шаг, то сразу упадёт. Но всё, что Кихён может сказать сейчас это: — Простите, что доставляю вам проблемы, — Кихён кланяется родителям Чангюна в знак уважения, в знак извинений. Ему действительно так ужасно от того, что незнакомые люди должны о нём заботиться из-за необдуманного желания рыжего. — Тебя всего трясёт, — обеспокоенно говорит мама Чангюна, прикладывая ладонь ко лбу Ю, — тебе надо срочно под горячий душ, пока температура не поднялась! Чангюнна, принеси ему что-то, что он может надеть дома. — Чангюн послушно кивает и идёт в свою комнату. А женщина просит парня снять обувь, потом она берёт за руку Кихёна и ведёт его в ванную комнату. Брюнет ещё раз кланяется, а мама Гюна его только поторапливает. Когда закрывается дверь ванной комнаты. Парень смотрит на себя в зеркале. Вид действительно отвратительный, по-другому не скажешь. Он даже не похож на сына одного из самых богатых людей Кореи, похож на какого-то брошенного мальчишку или на человека, который прошёл войну. Так иронично и обидно. Стоит ему уйти из дома, как он становится ничем. Он и правда совсем ничего не представляет без своего отца. Кихёна будут судить точно так же, как и его отца. Ки постоянно будут с ним сравнивать. И, кажется, парень никогда не станет Кихёном, а „сыном Ю Джехо”. Всю жизнь на нём будет это клеймо семьи Ю. Собственные мысли снова ломают что-то в парне. Опять по его щекам стекают горячие слёзы. Ему противно от самого себя, он не может терпеть в себе того парня, который не может даже найти в себе желание быть отдельным человеком, отдельной личностью. Кихён, смирившись со своим бесхребетным характером, включает горячую воду в душе. Пока он стягивает с себя мокрую одежду, которая противно липнет телу, небольшая комната наполняется тёплым полупрозрачным паром. Он включает ещё холодную воду, и только потом встаёт под сильные струи воды, но ноги всё равно обжигает остаток кипятка в ванной. Обычно люди говорят, что душ помогает в трудный день. Нет, Кихёну он ничуть не помогает. Состояние его становится только хуже. Ему больно физически, очень печально от никчемности своего духовного состояния. Кихён облокачивается о мокрый кафель ванной комнаты, мечтая быть сейчас далеко от этого всего: от семьи, от города, от стереотипов. Ему хочется сидеть в какой-нибудь тихой квартире в крепких заботливых объятиях Чангюна. Кихён сидит ещё минут десять в тёплой ванной комнате в полной тишине. Похоже, в какой-то момент он начинает слышать стук сердца. И каждый его глухой удар только ломает сильнее парня. На полке с полотенцами лежит одежда. Видимо, Кихён не закрыл дверь, и Чангюн оставил вещи тут. Брюнет мог бы накричать на младшего за это, мог бы даже обидеться и уйти под дождь, дожидаясь извинений. Но сейчас это ничуть не волнует Ки. Вот так вот не волнует совсем, и всё, потому что сейчас ему чрезвычайно нужен Чангюн. И Ю готов признать это хоть тысячу раз. Сейчас ему так плохо, что он готов умереть. У каждого в жизни бывают такие моменты, которые даже с кошмарами сравнить трудно. Но Кихён не хочет умирать и что-то делать для этого, и Гюн всегда его спасает от депрессивных мыслей, сумасшедшей реальности. Иногда Кихёну всё ещё кажется, что Чангюн его невыносимо раздражает. Парень уверен в том, что Им наглый и слишком самоуверенный мальчишка, у которого в одном месте до сих пор детство играет. Но это всё — ничто, просто пыль, когда дело касается чангюновского отношения к Ки, к его словам и мыслям. Брюнет тихо выходит из ванной комнаты, выпуская клубы белого пара в коридор. На кухне что-то готовит мама Чангюна, смотря какие-то дорамы, а в зале занят книгами отец Има. Мужчина сразу показался Кихёну таким серьёзным и строгим. Но о многом говорит то, что он по просьбе своего сына впускает в дом незнакомого парня. Значит, он в какой-то степени доверяет своему ребёнку и хоть немного уважает его. Кихён идёт в комнату Гюна. Он понимает, что это его комната по засохшему кетчупу на дверной ручке. Но Кихён этому совсем не удивлён. Вся комната сделана в тёмных тонах, только потолок белый. На полу синий ковёр с мягким ворсом. А на тёмно-синих стенах много плакатов с изображениями американских рэперов, также есть пара фотографий с участниками группы Twenty One Pilots. Кровать с черным одеялом не заправлена; шкаф полуоткрытый, а на его дверце висит толстовка, в которой Чангюн в пятницу гулял с Ю. Комната прям как в американских сериалах. — Ну, рассказывай, — требует Им, сложив руки на груди. Он внимательно смотрит в уставшие кихёновские глаза и видит в них какой-то страх и неуверенность. Ему самому становится не по себе и от чего-то обидно за хёна. — У меня денег было на сутки, — начинает старший. Разговор похож на тот, что случается обычно, когда мама отчитывает своего непослушного ребёнка, – я снял какой-то хостел, где тараканы размером с ладонь не бегают, и кровати не ломаются под натиском диванных клопов, и ещё купил телефон, потому что старый — огромный балласт, который отцу может только помочь найти меня, — Кихён с виноватым видом садится на край кровати, — но урод-владелец выгнал меня сейчас, потому что полиция пришла проверять документы постояльцев, а я ещё несовершеннолетний. Деньги, конечно, не вернули. — На этом он заканчивает свой рассказ. В комнате воцаряется неловкая тишина. Кихён не решается даже посмотреть на Чангюна, а тот в свою очередь смотрит на старшего так пристально, словно пытается запомнить каждую его частицу, пропуская весь его образ через своё сердце. Очень непривычно сидеть вот так и спокойно смотреть на Ю, и внутри происходит что-то непонятное, но до жути приятное, будто Чангюн снова влюбляется в эти родинки, в эти лисьи глаза, в его линию подбородка и чёрные-чёрные волосы. Он аккуратно берёт Ки за руку и тянет его к себе. Старший даже не успевает что-либо сказать. Но теперь они лежат рядом. Они так близко к друг другу ещё никогда не были. Чангюн не отпускает руку старшего, кажется, сейчас ничто и никто не заставит Има сделать это. Кихён чувствует это тепло чужого тела, которое так тянет к себе. Находясь в такой близости с рыжим, он чувствует умиротворение и безопасность. Чангюн кажется таким обычным, но Кихён видит в нём вдохновение для жизни. Согласен ли Кихён променять всё, что у него есть, на эти мгновения? — Конечно, да. Согласен ли Чангюн? — Нет, потому что понимает, что дальше будет только лучше. Рыжий поворачивает голову в сторону Кихёна. Тот лежит с закрытыми глазами, и на самом деле старший пытается полностью утонуть в этих ощущениях, в этом уютном тепле. Кихён для Има прекрасен всегда. Промокший и дрожащий, когда злится и мило сжимает губы в узкую полоску, когда воодушевлённо читает книги, когда при каждом прикосновении стеснительно удивляется. Всё это нравится Чангюну. И как же подросток хочет влюбиться во всё это. Похоже, что до этого осталось совсем немного. Один единственный шаг — последний, на который наконец решается Гюн. Он кладёт ладонь на чужую щеку и поворачивает голову Кихёна в свою сторону. И сразу Чангюн касается чужих губ своими. Кихён сначала пугается и старается отодвинуться от макне. Но двигаться некуда. Чангюн прижимает губы к чужим сильнее, сменяя детскую нерешительность на свою манерную настойчивость. Но торопиться не хочется, ведь надо почувствовать каждый миллиметр чужих губ, почувствовать как он сам позволит сделать что-то большее. Чангюн проводит языком по нижней губе Ки, требуя хоть какого-нибудь ответа. И Кихён отвечает. Он слегка размыкает губы, позволяя Иму делать всё, что заблагорассудится. Ю нерешительно и очень осторожно прижимается ближе к младшему. На секунды Кихён забывает, как дышать. Поцелуй с человеком, который тебе действительно нравится, никогда не сравнится со всем остальным. Это правда похоже на удар током, это электричество с невероятной скоростью, принося с собой массу эйфории, растекается по всему телу: от головы до кончиков пальцев. И теперь ни Чангюн, ни Кихён не смогут вернуться назад. Эта невидимая линия — граница, что отделяла парней от влюбленности, перейдена. Они оба признают, что согласны утонуть в друг друге и никогда не возвращаться на поверхность...