***
Проходят какие-то десять минут, и вот, очередной раз в окно врезается сильный поток холодного воздуха. По комнате раздаётся глухое эхо сильного удара ноябрьского ветра о стекло. Если бы не тишина, которая наступает только глубокой ночью, голубоволосый тоже не услышал бы этого. Минхёку, который не спит всю ночь, кажется, что ещё один такой сильный удар ветра — и окно треснет, а потом разлетится в разные стороны. Ещё вчера вечером погода была спокойная, и никто даже предположить не мог, что под утро поднимется такой сильный ветер. Это— просто холодный ветер, без дождя, снега или града, без молний и грома. Такой сухой и раздражающий ветер, который забирается под одежду и сковывает каждую клеточку твоего тела. Мину не нравится такая погода, да и осень в принципе тоже, потому что чаще всего вокруг сыро и мерзко до тошноты, очень холодно и тоскливо настолько, что ты начинаешь медленно сходить с ума. Особенно не нравится парню в такую погоду ссорится с кем-либо, а затем оставаться одному и долго, и мучительно тонуть в своих не всегда правильных мыслях. Но именно это и случилось. Минхёк уже пять часов лежит, укрывшись тёплым одеялом, которое он достал вечером, когда все уже уснули, и пытается понять, что не так он делал, почему эти действия привели к такому исходу, о котором он даже не мог подумать. И в итоге, очень печальном итоге, он понимает, что делал всё не так. Почти каждое его действие, бесспорно, было ошибочным. Хёк каждый раз показывал, что Хёнвон, грубо говоря, ему не нужен. А Че это принимал, закрывая на это глаза. И продолжал каждый такой раз говорить, что всё равно любит. Минхёк не замечал, как сам всё портил. Хёнвон так и не пришёл обратно в общежитие. Парень не звонил ни Минхёку, ни Кихёну с Чангюном. И сам он телефон не берёт до сих пор. И, похоже, не думает делать что-либо из выше перечисленного, а ведь Ли до сих пор не оставляет попытки дозвониться. Его нет почти сутки, и Минхёк действительно переживает, потому что он знает Вона вдоль и поперёк. Хёнвон хоть и кажется спокойным, но в таких ситуациях он может натворить многое, наверно, как и любой нормальный человек, который недавно поссорился со своим близким. И они были почти неразлучны, и сейчас Мину очень непривычно лежать вот так одному. Но по сути, Минхёк боится одиночества не именно сейчас, парень боится, что потом он морально будет один. Просто Ли такой человек. Ему нужна поддержка буквально во всём, потому что на самом деле он, как и сказал Хёнвон, в себе и почти в каждом своём поступке сильно не уверен. Хёку всегда нужно одобрение близкого человека, потому что давно в детстве он не получал этого от родителей или хотя бы друзей. И сейчас этим человеком является Хёнвон, даже не Кихён, который знаком с Мином ещё со старшей школы, а именно Че. Тот человек, который в отличии от многих действительно верит в мысли или действия Минхёка. Мин достаёт из-под подушки руку, сжатую в кулак. Он уже чувствует нагретый до температуры тела металл. Раскрывая ладонь, он, привыкший к ночной темноте, сразу видит все аккуратные грани обручального кольца. Где-то в районе сердца начинает скрести чувство вины буквально за каждую малейшую ошибку перед Хёнвоном. Слёзы начинают скатываться по щекам к подушке, которая через какое-то время становится влажной и холодной от маленьких, горячих и солёных капель. Минхёк пытается стереть свободной рукой слёзы, но с каждой секундой они начинают стекать только быстрее. Чувство вины растекается чуть ли не до кончиков пальцев, и всё тело сковывает что-то невидимое, но болезненное. Хёнвон... Он действительно не выделяется вспыльчивым характером. Чаще парень терпит, доводит всё до крайней точки. Точки кипения, как обычно говорят. И ведь это тоже неправильно, потому что во взаимоотношениях так вести себя нельзя. Ведь, пусть и банальное, но главное — это доверие, это рассказывать своему любимому, дорогому человеку обо всём, что тебя беспокоит. Хёнвон этого не делает по своей натуре; Минхёк этого не делает, потому что думает, что всё итак идеально. И это, бесспорно, повлияло на их с Минхёком отношения. А ведь молчание красиво только когда идёт речь о тебе и дураках в обществе, с которыми иногда лучше не связываться. Когда молчание всё сильнее скрывает ваши чувства, это ни разу не красиво. Это очень больно. Почти сразу его телефон начали разрывать звонки, и все от одного человека. Хёнвон сразу после первого раза отключил звук, чтобы не сорваться и не ответить. Просто он ведь не может игнорировать звонки от Мина. Когда Хёнвон выкинул кольцо в ноги Минхёка и ушёл из общежития, он долго не знал, что ему сейчас делать или, для начала, куда пойти. Что в таких ситуациях люди делают? Пьют. Вот и у Хёнвона выбора особо то и не было. И брюнет пошёл первым делом в бар, точнее клуб, чтобы убить в себе чёртову обиду. И если честно, то даже тогда от вида алкоголя брюнета тошнило. Потому что ровно в ту секунду, когда Че ушёл из блока, где остались его друзья и уже бывший парень, резко всё стало таким противным и раздражающим, а тоскливая скука так сдавливала его душу, что, казалось, ломала рёбра. Это так... Словно без Хёка мир Хёнвона существовать не может. Хотя это и не сильно далеко от правды...***
Хёнвон просыпается, когда за длинными тёмно-коричневыми и, по-видимому, дорогими шторами уже виднеется дневной свет. Но солнца на небе не видно, потому что оно скрыто за плотным полотном светло-серых туч. Парень, открывая глаза, чувствует тупую и надоедливую боль в голове и сильную сухость во рту. Он пытается открыть глаза полностью и сесть, чтобы понять где он вообще находится. И это ему удаётся с огромным трудом. Вся правая часть спины очень сильно болит, и Хёнвон не знает: из-за неудобной позы для сна, в которой он, скорее всего, проспал всю ночь, или из-за чего-то другого, за что Хёнвону может быть стыдно. Че трёт уставшие даже после сна глаза и убирает запутанные волосы с лица. Сидит он на мягкой двуспальной кровати, а на ногах его тёплое и очень лёгкое одеяло в цвет штор. Вокруг него дорогая мебель и такая же дорогая отделка стен, пола и потолка. Обычно Хёнвон обитает в общежитиях, поэтому он понимает, что это место сильно отличается от привычных спален при разных учебных заведениях. Вокруг него стандартный номер отеля, который, наверное, стоит как шесть месяцев обучения в его университете. В общем, Хёнвон понимает, что потратился он в эту ночь более, чем нормально. Хёнвон садится на край кровати и пытается вспомнить хоть что-то. Обычно этим он занимается вместе с Минхёком, выслушивая гневные тирады Кихёна, который забирает их из очередного места попойки. А сейчас... Парень один. Ему, как и Мину, очень непривычно. И, может быть, кому-то и знакомо это чувство. Создаётся такое отвратительное ощущение, словно от тебя оторвали твою душу и вообще всё то, что создавало тебя: эмоции, чувства, мысли и желания. И остались внутри тебя только свежие, кровоточащие раны, которые от любого малейшего действия болят нетерпимо. И кажется, что они заживут ещё не скоро. Обида может быть действительно сильной, ревность такой же. Но от близкого человека нельзя отказаться сразу по прихоти эмоций, и отвыкнуть так быстро тоже не получится. И внутри тебя такая непонятная каша из противоречащих чувств. И все эти ужасные ощущения воспаляются, когда перед глазами не воспоминания о прошлой ночи, а Минхёк с диким страхом в глазах и трясущимися руками. В общем, Хёнвон понимает, что всё складывается очень кошмарно. Парень, еле двигая ногами, идёт к двери, за которой скорее всего находится ванная комната. Там яркий белый свет сразу начинает раздражать глаза, и юноша начинает часто моргать. Он, так и не привыкнув к свету, отворачивается и устало начинает стягивать с себя одежду. Сначала, даже тихий стук воды о стенки душевой кабинки и тёмный кафель раздражает Хёнвона. Но позже под теплыми каплями он расслабляется и пытается выкинуть из головы все мысли, которые только усугубляют его состояние. Хёнвон закрывает глаза, чтобы тёплые капли их не раздражали, и медленно оседает на пол, зарываясь своими длинными пальцами в промокшие насквозь волосы. Кажется, что он вроде и не должен чувствовать себя виноватым, но от чего-то брюнет чувствует себя именно таким, будто это он самым откровенным образом обнимает каждого встречного. Просто Ли Минхёк — это такой человек, внутри которого живёт маленькое и, на самом деле, беззащитное существо, которое нельзя обижать даже криком. Это — самое главное правило в игре, где надо любить Хёка, и Вон, к сожалению, это правило вчера нарушил. Впервые за три года их общения, пусть и не по своей воле. Ему это действительно не нравится, но обида берёт верх... В общежитие Хёнвон возвращается через три часа. Хёнвон всё это время пытается сам себя убедить, что так долго он добирается, потому что далеко от гостиницы до их общежития. Но, конечно, парень понимает, что это не правда. И сейчас он поднимается по лестнице, отодвигая боль на задний план, пытается, как можно дальше, отодвинуть тот момент, когда он откроет дверь блока и сразу столкнётся с беззащитным минхёковским взглядом, полным усталости и отчаяния. Ну, кто захочет видеть это в родных глазах, в которых ты каждую крапинку знаешь наизусть? Но вот наступает он, неизбежный момент, когда Хёнвон кладёт свою руку на холодную железную ручку двери. Невыносимо хочется развернуться и уйти, закрыв глаза на то, что голова болит, на то, что спать ему придётся на лавочке и ходить в университет не в самом лучшем виде. Но так лучше не делать. Дверь неожиданно для обоих громко хлопает. Хёнвон заходит в комнату медленно, но сразу пробегает взглядом по Минхёку, который обездвижено лежит на кровати под тёплым одеялом. Че пытается не смотреть прямо в глаза, потому что это будет чем-то невыносимым. Минхёк же следит за каждым шагом и каждым действием младшего. Он пытается совсем не двигаться, словно боится его спугнуть. И ему хочется заплакать. Но Минхёк уже истратил все свои эмоции и слёзы. – Хёнвон... – Минхёк, давай потом.Потом...
И после этого необдуманного и случайно брошенного слова Минхёк даже в присутствии Хёнвона чувствует себя таким одиноким. И ему кажется, что теперь Хёнвону всегда будет не до него...***
Во время обеда Чангюн очень быстро находит своего хёна. Ему в принципе и не пришлось его искать, потому что Гюн знает расписание старшего лучше, чем своё. И так же быстро рыжий начинает раздражать Кихёна. Почему-то именно в этот обед Ю начинает удивляться такой способности Чангюна, потому что никто его так не может раздражать как Им. Но, тем не менее, каждую такую раздражительную минуту брюнет ни за что не отдаст, и воспоминания даже о таких моментах он не выкинет из головы. Так вот, Чангюн находит Кихёна в кафетерии, что находится напротив их университета. Брюнет сидит за привычным уже даже Чангюну столиком в углу около окна. На столе только маленькая чашка с остывшим кофе, который хён не спеша помешивает, смотря в одну точку перед собой. И сначала он не замечает макнэ, который за это время успевает сесть и заказать себе обычный американо. Чангюн около минуты смотрит на Ки и успевает два раза показательно вздохнуть. А потом он всё-таки решается оторвать его от невидимого объекта наблюдения. Младший встаёт со стула и тянется к лицу старшего, а потом резко целует его в губы. Кихён начинает часто моргать и отодвигается вместе со стулом, из-за чего по кафе раздаётся неприятный скрежет, а потом выдаёт вполне ожидаемое: — Ты, блеадь, охренел! — Чангюн не успевает уследить за рукой Кихёна, которая сжата в кулак. И поэтому всю следующую минуту ему приходится терпеть боль в районе печени. — Я же просто поцеловал, — скулит Чангюн, прижимая руки к верхней части живота. Это больно и очень-очень несправедливо, но макнэ любит Кихёна, а, значит, будет терпеть и это. — Ты меня бесишь! — шипит Кихён. — Я тоже тебя люблю, солн... — уверенность Чангюна быстро сходит на нет, и он замолкает, чувствуя, как старший мысленно сжигает его тело дотла, а потом скармливает его пепел дворовым собакам. — По кишечнику проехать? — спрашивает Кихён, прожигая почти избитого Чангюна своим злобным взглядом. Он делает глоток своего уже остывшего кофе и тут же выплевывает его обратно в чашку. — Вот ты приходишь, и кофе сразу портится, – ворчит Кихён. А Чангюн, наконец, разгибается и тяжело вздыхает, смотря влюблённым взглядом на старшего. — Ки... — Хён! Кихён! Когда ты, блеадь, запомнишь?! Я тебя так ненавижу... — кафе заполнено студентами. Ни одного свободного столика, и официанты не могут отойти от клиентов ни на секунду. И каждый, кто сейчас сидит и есть, оборачивается на парней, потому что кихёновский крик был слишком громким. А вообще, мало для кого удивлением является злой Ю Кихён. Но студентам всё-таки интересно, что же происходит между этими парнями, потому что многие замечали их раньше вместе, хотя до этого учебного года Ю мало с кем контактировал. — На, — рыжий пододвигает свой кофе, который поставили на стол не более минуты назад, в сторону Ки, — чтобы не психовал больше, котёнок. – Чангюн сидит со спокойным лицом, но руками прикрывает область живота, готовясь к очередному, пусть и не очень сильному, но удару Кихёна. Но второй бьёт по лицу да так, что младший почти падает со стула. И потом со спокойной душой Кихён всё-таки берёт в руки чашку с чужим кофе. — Вот знаешь, ты всё равно милый, когда злишься, — и после этой чангюновской фразы Кихён понимает, что он реально готов убить младшего. Но что-то очень сильное останавливает его. — Ты зачем пришёл?! Портить мне настроение? — Оно итак у тебя было не очень. — Да, просто Мин, — кихёновская злость на Чангюна в одночасье сменяется на усталость и грусть, — его нельзя оставлять одного в таком состоянии, а у меня зачёты. Он личность очень ранимая и восприимчивая. — Разве Минхёк-хён и Хёнвон-хён раньше никогда так... Не расставались? — Я не думал, что они и ссориться могут, — честно говорит Кихён. И это ведь действительно правда. Такие, как Минхёк и Хёнвон, просто созданы друг для друга. Наверно, даже в параллельной вселенной, где существуют некие соулмейты, они были бы вместе. — И Хёнвон действительно хотел сделать ему предложение? — Ну, ебанутый. Я ему всегда так говорю. — А если бы между нами произошло что-то такое... — Им, иди головой об стену ударься! Мы с тобой даже не встречаемся! И я надеюсь, что ты никогда не станешь частью моей драгоценной жизни! — сказав это не самым тихим и мягким тоном, Кихён, игнорируя косые взгляды посторонних людей, встаёт из-за стола и уходит прямо по направлению к двери. Чангюну, честно говоря, обидно от такого обращения с собой. И младший этого не понимает. Когда брюнету чертовски плохо, он идёт к Чангюну, который каждый раз становится для Кихёна спасением. Он чувствует, что Им всё это время буквально тянет его к жизни. Но потом, когда сердце уже вроде как вновь забилось, Кихён отрицает свои чувства. Он даже слишком сильно пытается скрыть любовь, если не пытается убить её совсем. Но Чангюн будет терпеть и это. Ему всё равно до того, что его просто-напросто используют. Главное, что использовать его будет Ю, в котором Чангюн очень нуждается. Поэтому рыжий встаёт и идёт за хёном на холодную и ветреную улицу. Хоть сейчас и ноябрь, но на улице воздух во всю пахнет наступающей зимой. Остатки старых сухих листьев путаются под ногами из-за пронизывающего стылого ветра, который забирает всё тепло из тел людей; а потом под ногами куда-то спешащих людей листья, крошась, превращаются в пыль неприятного цвета. Густые, но бесцветные тучи закрывают всё небо, заставляя людей быть такими же печальными и, неизвестно о чём, скорбящими. Люди вокруг ходят уставшие и раздражённые. Кихён, к огромному удивлению, чувствует себя крайне неуютно на этой улице, переполненной злыми прохожими. Раньше он сам был таким. Его душевное состояние определяли какие-то посторонние предметы: погода, разные события важные и не особо, настроение других людей, даже тех, с кем он пересёкся на переходе. Он был словно хамелеон, который сливался с окружающей средой, выделяясь только своими деньгами. А сейчас брюнету это всё так не нравится. В голове Ю создаётся впечатление, что на него давят так сильно, словно ждут, когда он сломается пополам, или вытягивают из него остатки жизни, сжимая при этом горло до треска шейных позвонков. Ему хочется сбежать от людей и такой погоды. Но единственный способ это сделать — это Чангюн, которого Кихён вновь так явно пытается отдалить от себя. Чангюн, видя разочарование, усталость и какой-то страх в глазах старшего, сразу начинает беспокоиться за него. Младший подходит к нему почти вплотную и берёт за руку. Кихёна этот осторожный жест резко вытаскивает из прострации, словно сильный удар тока. Ю пристально смотрит сначала на сплетённые с чангюновскими пальцы, а потом в его тёмно-карие глаза. Чангюн не обращает на это внимание и тянет его вперёд по тротуару, но Кихён неуверенно вытягивает свою руку из крепкой хватки макнэ. Брюнет виновато заглядывает к нему в глаза, будто хочет сказать извини, но искренности в кихёновских глазах катастрофически мало, и Чангюн просто не выдерживает. — Кихён, ответь почему ты себя так ведёшь?! — и Кихён не может ответить. Он даже не пытается найти самую правильную отговорку. — Кихён? — Чангюн смотрит в глаза, но старшему кажется, что в самую душу. Ему в этот момент становится так противно от себя самого. Но хватает его не на многое. — Я... Я не знаю, — отворачивается, и виновато и отчужденно произносит Кихён, но похоже даже не думает, что такие слова могут очень сильно обидеть. А макнэ теперь понимает хёна, когда тот хотел убить Има. И Чангюн, сжимая кулаки, смотрит на него примерно с минуту, а потом делает то, чего Ки точно не ожидал именно сейчас. Рыжий не знает: совершает он это под влиянием избыточных эмоций, таких как обида и чувство несправедливости к себе, или из-за каких-то корыстных целей, чтобы доказать неизвестно что неизвестно кому. Но младший подходит к Ки так близко, что между ними остаётся пара миллиметров. Он, не заглядывая в глаза Ю, кладёт свои ладони на бока старшего и накрывает чужие губы своими. Кихён может почувствовать через плотную ткань пальто и рубашку тепло чангюновских рук, которые обнимают его талию, пожалуй, слишком бережно и осторожно. В голове брюнета проносятся не самые хорошие мысли о том, что они сейчас на переполненной людьми улице, и о их реакции, на которую Чангюну наоборот плевать. Поэтому Кихён не спешит отвечать на поцелуй. Он убирает от себя руки Гюна и, оттолкнув младшего, делает шаг в сторону. — Кихён?! — Чангюн уже совсем не понимает старшего. Он действительно не знает, что ему нужно. И чувствует себя Им отвратительнее, чем три минуты назад. — Блеадь, Им, ты ебанулся?! Тут же люди! — Люди? — сквозь зубы шипит Гюн. — Вот пусть эти люди тебя и спасают, когда будешь захлёбываться в крови и чёртовых цветах! — только эти люди Кихёну никогда уже не помогут, потому что Чангюн его уже спас. Раз и навсегда, только Кихён этого совсем не ценит.***
После того не самого позитивного и приятного разговора прошло уже три дня. Три чёртовых дня Кихён и Чангюн делают вид, что не знают друг друга, что их просто не существует. Парни пытаются делать вид, что им совсем не больно, что эти отношения им толком и не нужны были тогда и не нужны сейчас, но они даже не замечают, что каждую такую секунду им обоим становится хуже. Кихён, также как и Чангюн, не понимает, почему хорошие моменты не могут длиться немного дольше, чем минуту или две. И брюнет ненавидит себя за то, что сам и рушит такие редкие счастливые моменты в жизни. Ю не знает, зачем он так обижает макнэ. Ведь действительно... Кому есть дело до них? А если и есть, то должно ли это хоть немного тревожить Ки или Гюна? Раньше ведь Кихён никогда не переживал из-за такого, потому что и Чангюна это не беспокоило. Эта юношеская беспечность и желание быть не таким как остальные массы были некими привычками, которые передаются через прикосновения, поцелуи и даже мимолетные взгляды. Брюнет уверен до сих пор в том, что люди не меняются, но сам он становится параноиком, который своими безосновательными доводами и совсем ненужными мыслями приносит только боль дорогим людям, используя их, как обычные вещи, и потом оставляя их в стороне. Кихён считает себя виноватым перед Чангюном во многом; ему противно терпеть себя такого. Но старший просто боится, как и раньше, потому что он всегда страдает. Ки не верит, что что-то может быть по-другому. Чангюн хочет знать причины такого поведения хёна. Кажется, что сейчас Кихён — это совсем другой человек. Но на самом деле он всё тот же, только с поломанной в хлам душой. Иногда кажется, что Чангюн знает обо всех страхах и беспокойствах старшего и каждый раз пытается помочь ему, потому что действительно любит. Но это совсем не так. Да, Чангюн уже полностью закрывает глаза на своё чувство гордости, и тянет Кихёна к себе, чтобы тот не погиб в жуткой и порой невыносимо кошмарной бездне, созданной из отвратительных воспоминаний, но Им не знает ничего кроме того, что он сам когда-то позволил другим сломать Ки. И вот, идёт уже четвёртый день, как Кихён, сожалея об упущенном счастливом моменте, ненавидит себя и поздними вечерами под шум воды скулит в ванной комнате, сжимая до боли и дрожи руками холодные края ванной. Идёт уже четвёртый день, как Чангюн из-за чёртовой обиды пытается игнорировать старшего, старательно унимая боль, что вновь появилась в районе груди. И сейчас он выходит из комнаты под назойливый и слишком внимательный взгляд Ки. Брюнет только вздыхает, в очередной раз сожалея о том, что вообще когда-то выиграл гонку сперматозоидов. Но оставаться в блоке и, словно девочка из Тамблера, смотреть очень грустными и разочарованными глазами на улицу Кихёну нельзя, потому что даже у сына одного из самых успешных бизнесменов есть лекции, особенно много их у тех, кто искренне желает доказать отцу, что может быть в этом мире хоть чем-то весомым, а не тенью успешных родителей. Кихён подходит к Минхёку, который до сих пор лежит на своём нижнем ярусе под большим одеялом. Ю помнит, что у старшего сегодня должна быть сдача очень важного проекта, к которому даже Ли Минхёк, вечно ленивый мальчик, очень хорошо и долго готовился. — Минхёк, — Кихён убирает одеяло с лица парня, но тот никак не реагирует ни на утренний свет, ни на голос Кихёна, — у тебя сегодня важная лекция. Ты помнишь? — тихо спрашивает Ю. А Минхёк не понимает, зачем ему вставать, ведь Хёнвона всё равно тут уже нет. Теперь он не видит смысл ни в учёбе, ни в своих социальных сетях. Для него нет смысла даже в обычном существовании. — И что? — только эти лишённые жизни и эмоций слова звучат в ответ. — Минхёк, твои оценки итак дерьмо! В смысле и что?! — Ты не отвалишь, да? — с этими словами он поворачивается на другой бок и начинает тоскливо смотреть не на серую стену, а на своего друга. Нет, Ли не думает, что это хоть как-то поможет. Просто на что-то более позитивное сейчас голубоволосый не способен, потому что он не Кихён, который привык вечно убивать внутри себя какие-либо чувства, он не Чангюн, который может на свои чувства плевать ради других. Минхёк даже не Хёнвон, который в такие моменты просто прячет, как можно, глубже те чувства, которые могут нанести его состоянию какой-то вред. Ли Минхёк он всегда был и будет слишком эмоциональным. И никогда он не научится даже свою грусть скрывать особенно от друзей. В университете, как обычно, шумно и тесно. Все спешат на пары или списать лекцию у запуганного отличника. Некоторые, те, кому до предметов в принципе то всё равно, околачиваются у автоматов с шоколадками и не очень вкусным кофе. Как и всегда, у большого окна какие-то первокурсницы шушукаются, подолгу обсуждая красавчиков с третьих и четвёртых курсов. А вот группа Минхёка, которую парень не видит уже около недели, готовится к сдаче проекта. Парень тоже волнуется, потому что работа действительно важная и без неё никому выше среднего балла не поставят. Но это всё меркнет на фоне последних событий. И при каждой такой мысли о безысходности всей ситуации и потерянной любви, Хёку хочется плакать. И он бы сделал это, если бы каждый раз не смахивал крупные слёзы с глаз. Минхёк сквозь какую-то прострацию слышит отдалённый звук звонка, который оповещает о начале пары. Парень встаёт, но в его глазах всё резко темнеет и расплывается. Пульсирующая боль пронизывает голову, а тошнота, которая есть ещё со вчера, становится сильнее. Когда Мин делает пару шагов, он уже перестаёт понимать, что происходит с ним и вообще вокруг. Ли чувствует, как его тело сковывает тупая и назойливая боль во всём теле, а через секунду его ноги подвешиваются и стоять парень уже не может. Минхёк чувствует, что ударяется спиной о что-то очень твёрдое и холодное. И после его окутывает абсолютная и страшная темнота. Минхёк не знает, когда он приходит в себя, а значит, не знает, сколько времени он провёл без сознания. Перед глазами до сих пор темно, но только потому что ему всё ещё трудно их открыть. Парень чувствует, что голова уже болит намного меньше, да и тошнота почти прошла. Но слабость всё так же присутствует во всём теле. Хёку кажется, что все его мышцы затекли, потому что лежит он в одной позе, скорее всего, уже долгое время. Голубоволосый начинает двигаться, но с каждым движением ему становится больно в районе лопаток. Поэтому, Ли оставляет это дело на потом. Парень начинает открывать сонные и неизвестно отчего уставшие глаза, и сразу они начинают слезиться из-за яркого солнечного света, что исходит с улицы. Минхёк не видит ничего кроме этого света и пары силуэтов, которые для него сейчас похожи больше на тени. Он начинает часто, но не быстро моргать, и тёплые слёзы без какого-либо осознания начинают стекать по щекам. — Мин, — да, Минхёк уже почти пришёл в себя, но все звуки до сих пор кажутся ему тихими и отдаленными. Но этот обеспокоенный голос лучшего друга Ли сможет узнать даже лет через десять. Через минуту картинка реальности становится менее плавной и размытой, всё вокруг перестаёт двоится и становится более устойчивым. — Кихённа, — Минхёк сам пугается своего охрипшего голоса. После первого же слова он начинает болезненно и сухо кашлять, отчего с глаз ещё сильнее начинают стекать крупные слёзы. Ему помогают принять сидячее положение и дают в руки стакан с прохладной водой. — Ты нормально себя чувствуешь? Может, врача? — но Хёк, сморщившись от дискомфорта в спине, в ответ отрицательно мотает головой, забыв о том, что от любых движений она начинает болеть, и отдаёт другу в руки стакан. Ли недолго думает о том, что надо сейчас ответить и стоит ли вообще сейчас ему что-то говорить. Или, может быть, действительно стоит позвать врача и у него узнать о своём самочувствии. Но тут с другой стороны он слышит приглушённый кашель. Повернув голову в сторону звука, он видит своего бывшего парня и несостоявшегося мужа. — Хёнвон, помни, Мин сейчас больной и нервничать ему нельзя! — Ли Минхёк, ты хотя бы догадывался, что, не поев ещё день, ты мог заработать первичную нервную анорексию. — тон младшего не сулит ничего хорошего. Минхёк видит, что Вон сейчас зол, и это никогда хорошим не заканчивалось. Ли думает, что сейчас они ещё больше поссорятся, а этого он совсем не хочет. — Я, пожалуй, пойду, — влезает в разговор Кихён. Ю, конечно, очень дорожит своим лучшим другом и всегда поможет ему. Но сейчас он полностью на стороне его парня и, игнорируя мольбу во взгляде своего лучшего друга, он выходит из палаты. Закрыв за собой тяжёлую дверь белого цвета, Ки слышит хёнвоновское „Ты совсем рехнулся?!” А что? Минхёк сам виноват. Конечно, впадать в депрессию ему никто не запрещает, но забывать хотя бы раз в день есть... Кихён не раз был в этой больнице. Но никогда он не поднимался выше шестого этажа, потому что только там находится кабинет врача, который работает с чёртовыми цветами в лёгких. Наверно, это — самая ужасная профессия, потому что именно с такой болезнью люди чаще всего умирают. Потому что нет лекарства, а людям, которые могли бы спасти человека просто наплевать на его чувства и жизнь. И вроде бы не врач виноват в этом, но родители чаще всего их винят в смерти своих некогда живых и влюблённых детей. Последний приём, на который Кихёну надо было приходить, состоялся около двух недель назад. И тогда от врача, который стал ему чуть ли не самым родным, он впервые за два года услышал, что всё хорошо. И Ки даже тогда знал, что причина этого „Хорошо” — Чангюн. Сейчас Ю заходит в лифт и нажимает на кнопку первого этажа. Но он совсем не ожидает того, что лифт вдруг остановится на треклятом шестом этаже этой больницы, его двери тихо и быстро откроются и впустят к Кихёну его макнэ со снимками лёгких в руках. У Кихёна внутри такой жуткий страх начинает переворачивать всё, что можно и нельзя. Это, словно лютый и ничего не щадящий мороз превращает всё на своём пути в ледышку, даже воздух, что находится сейчас в лёгких Ки. — Чангюн? — младший так устало и, кажется, безразлично смотрит на своего всё ещё любимого хёна. — Но ведь у тебя почти не было приступов, — Кихён знает, что именно он является причиной болезни Гюна. Но только сейчас брюнет начинает понимать, что всеми своими действиями, что были совершены до этого дня, он усугублял болезнь. — Но, видимо, цветы внутри меня до сих пор цветут...