Ю Кихён
Это имя, словно, действительно, ужасающий кошмар и одновременно чарующая до безумия сказка. Имя, которое может убить мучительной смертью. И имя, которое является смыслом жизни для Чангюна. Рыжего до сих пор трясёт, и почти от каждого движения в глазах темнеет, но он пытается подняться на ноги и выйти за пределы деревянных стен кабинки. Шатаясь, он доходит до раковины, включает сильный напор воды и начинает стирать с губ, подбородка, ладоней кровь. Вода, смешанная с кровью, быстро стекает, лишь слегка пачкая керамическую поверхность, а белые лепестки, которые становятся такими ненавистными для Има, остаются в раковине и мазолят глаза Чангюну. Когда парень выходит из уборной, видит, что зал почти пустой. Пара официантов выпроваживают оставшихся гостей за двери клуба, принося извинения от сея заведения. Он останавливает девушку, которая почти за месяц стала ему нуной, и спрашивает, что случилось. – На кухне трубу прорвало. Быстро снимай куртку и давай помогай там убирать, – говорит она и убегает в сторону кухни. Чангюн мысленно стонет. Он хочет просто наплевать на всё и свалить из этого злосчастного клуба. Мало того, что горло и лёгкие до сих пор болят и ночами он не спит, так теперь ещё он будет убирать эту чертову воду. И за это ему, скорее всего, не заплатят вообще. Внеплановый выходной, который Им проведёт с мокрой тряпкой в руках. Планы на эту ночь, конечно, не могут не радовать.***
Чангюн подходит к стеклянным дверям университета. Ноги еле двигаются, спина болит. Оно, собственно, и понятно. Три часа парень, ползая на коленях, собирал воду ужасно холодную, настолько, что пальцы до сих пор онемевшие. Сейчас Чангюну даже обычная дверь подается с трудом. Он всем телом толкает эту дверь, а в голове надежда на то, что охранник будет тихо и крепко спать на своём кресле, наблюдая пятый сон, и не заметит умирающего на каждом шагу Чангюна, который мечтает хотя бы об одной спокойной ночи. Дверь комнаты чуть приоткрыта, но света нет, даже лунного, потому что на улице серые тучи укрывают от человеческих глаз почти две трети ночного неба и ярко-белый месяц. Только Чангюн делает шаг от дверного проема, как натыкается на ноги другого парня. Кихён с бутылкой рома в руках сидит у стены с закрытыми глазами и, как только об него спотыкается Чангюн, разлепляет веки, оглядывая с ног до головы макнэ. Брюнет как-то лениво и пьяно улыбается и начинает говорить: – Чангюн... – пьяно улыбается он, – будешь? – Кихён резко выставляет вперёд руку с бутылкой. – Ки... – Чангюн, игнорируя боль в спине и коленях, присаживается перед парнем. Он хочет сказать ещё что-то, но его, как обычно, перебивает Ю. – Хён! – Ки, почему ты не спишь? – Им тянется за бутылкой, думая о том, чтобы забрать её из рук пьяного хёна. Но всё идёт не по плану, и Кихён делает ещё пару глотков. – Кровать, – он указывает на свою с Имом двухъярусную кровать, – мокрая из-за тебя и длинного, – также пьяно, но ещё и устало проговаривает старший, запинаясь на некоторых словах. – А, точно, – отвечает Им, полностью оседая на пол рядом со***
Утро, может и было бы, если не прекрасным, то хорошим, если бы не Ли Минхёк, который не скрывая желания поиздеваться над Кихёном и Чангюном, стоит над ними, сложив руки на груди. Что именно побуждает в нём желание достать этих двоих? Наверно, то, что парни сейчас лежат и спят в обнимку на чужой кровати. – А ещё месяц назад эти люди хотели убить друг друга! – кричит Минхёк и будит парней своим криком. – Ли Минхёк, тебя ударить? – не открывая глаз, сонно, но всё-таки недовольно спрашивает Кихён. Минхёк молчит, ожидая чужой реакции на осознание того, что их, вроде как, спалили. Через минуту, а, может быть, и меньше Кихён начинает просыпаться. Он открывает свои сонные глаза и осматривается, всё ещё не понимая, что происходит и сколько сейчас времени. Сперва, совсем не радует Минхёк, который не спит ещё со вчерашнего вечера и на лице которого видно явную издевку, что будет преследовать, как Има так и Ки ещё долгое время. А после этого Ю замечает в какой, компрометирующей его самого, позе он лежит. Старший, пытаясь быть, как можно ближе к теплому и удобному макнэ, во сне неосознанно подмял под себя Чангюна и до сих пор почти весь лежит на нём сверху. Он по-хозяйски обнимает рыжего за шею и плечи, уткнувшись носом в его волосы. Одна из рук Чангюна обнимает Кихёна за талию, а сам парень до сих пор спокойно посапывает, чувствуя, что старший ещё рядом. Когда Кихён видит всё это и понимает, что это видит не только он, а ещё и Минхёк с Воном, в панике сталкивает с кровати спящее и ничего не подозревающее тело вниз. – Ай! Блеадь!!! – раздаётся имовский крик на всю комнату, кажется, что даже на весь этаж. Парень только просыпается, а уже проклинает тех, кто смеет его тревожить, особенно, когда он спит. – Кихённи, если ты думаешь, что так ты избавишься от всей этой до крайности неловкой ситуации, то начинай разочаровываться. Я уже сделал кучу фоток, – уверяет Кихёна Мин, а первый, в свою очередь, очень сильно хочет ударить и Минхёка, потому что он ужасный друг, и Чангюна, потому что какого фига вообще?! Хотя Ю сам, словно маленький ребёнок, которому ночью в грозу страшно, ластился к макнэ. – Вашу ж мать... Что происходит?! – Чангюн думает, что он кричит, но на деле он просто недовольно бубнит себе под нос, протирая сонные глаза. И со стороны это выглядит до тошноты умилительно. – Сколько вообще времени? – Через двадцать минут первая лекция, – наконец подаёт признаки существования Хёнвон, который лежит на своём втором этаже кровати. Первый раз, кстати, с момента, как он с Минхёком начал встречаться. Слыша слова Вона, Чангюн просыпается до конца, слишком резко и неожиданно бегом влетает в ванную комнату, громко захлопнув за собой дверь. – Эй, нет! Не смей, Им Чангюн! – Кихён с криком подлетает к уже запертой двери и начинает сильно стучать. – Давай со мной, Ки? – Придурок, – шипит брюнет, в последний раз пиная дверь и уходя от неё с угасшей надеждой не опоздать на лекции. Кихён возвращается в комнату к Мину и Хёнвону, которые в свою очередь даже не думают начать собираться на учебу. Самый старший в свойственной себе манере обнимает всеми конечностями своего парня, который и рад бы сопротивляться этому, но знает, что лучше не стоит делать этого. – А вы типа не собираетесь на учебу? – У нас на сегодня пары отменяют, – спокойно и беззаботно отвечает Минхёк. – Их реально отменяют, или это ты так решил? – Я, – честно признается старший, продолжая всё сильнее обнимать Вона, который вообще не замечает этот разговор и засыпает, лёжа на плече Ли. В ванной комнате Чангюн быстро стягивает с себя одежду, откидывая её в сторону стиральной машины, и включает горячую воду. Поначалу он даже не обращает внимание на зеркало и своё отражение. Но в какой-то момент он всё-таки смотрит в зеркало и совсем не узнает себя, потому что эта болезнь, приступы и двухчасовой, совсем непостоянный сон убивают в нем человека. Чангюн сильно сбрасывает вес, кожа становится всё бледнее, а серые мешки под глазами всё больше. Он часто чувствует сильную головную боль и слабость абсолютно во всём теле. Но парень не может что-либо поделать с этим, потому что, грубо говоря, он сам виноват. Виноват в том, что вылетел из университета по своей глупости. Виноват в том, что часто просто не может вовремя замолчать.***
Им залетает в кабинет, где уже сидит вся его группа, в следующую минуту после долгого, громкого и очень противного звонка. Он смотрит в сторону стола преподавателя, но его там нет. И это очень радует парня, потому что ещё выговоры от преподавателей ему не нужны. Им проходит за самую безлюдную парту и кидает рядом с собой рюкзак с тетрадями. – Где он? – перегибается через стол Им и спрашивает это у знакомого парня. Тот пожимает плечами и говорит, что учителя ещё не было в кабинете. Чангюн, услышав слова парня, вообще не считает нужным задумываться об этом. Да и в таком состоянии, после того как Гюн спал каких-то два или три часа после уборки воды в клубе, рыжий не может думать хоть о чём-то. Парень укладывает голову на сложенные на парте руки. Он не хочет засыпать, потому что итак много лекций пропускает, но знает, что он всё равно уснёт. Поэтому он закрывает глаза, радуясь, что солнце скрыто за темно-серыми тучами, и начинает пропадать в царстве Морфея. В кабинет заходит учитель, а за ним парень, который старше учеников этой группы на пару лет. Девушки сразу начинают шептаться друг с другом и смущенно, но пристально смотреть на парня, в котором они узнают Ю Кихёна, одного из самых популярных парней университета. – Здравствуйте, ребята, – приветствует всех преподаватель, парни и девушки встают и кланяются в ответ, – сегодня у вас лекцию проведёт Ю Кихён. Он также учится на факультете архитектуры на отлично. Так что всё будет хорошо, – после этого учитель оставляет на столе какие-то документы и уходит. – Здравствуйте, – Кихён кланяется, – на сегодня я ваш преподаватель. – Старший улыбается своей самой очаровательной улыбкой, и все девушки группы чуть ли не начинают визжать от умиления, можно сказать, что они все уже влюбились в Ю. Но это и не удивительно. А парни просто рады, что сегодня учиться будет намного легче, ведь наверняка преподаватель в лице Ю Кихёна намного лучше, чем их строгий учитель. Но радоваться долго не приходится, потому что после того как Ки представляется ученикам, он начинает проходить между рядов и раздавать листочки с самостоятельными работами. Сразу послышались тяжелые вздохи и нытье учеников, но когда кто-то спрашивает можно ли пользоваться конспектами, затем получает положительный ответ и утвердительный кивок в подтверждение от брюнета, все ребята успокаиваются и начинают доставать свои тетради и учебники. И в какой-то момент Кихён доходит до парт, где сидит меньше всего людей, а там, на одной из них спит Чангюн, прикрывшись рюкзаком. И в это время в голове старшего появляются сразу две мысли, которые очень противоречат друг другу. Сперва в Ю просыпается злой и обиженный на весь мир человек, который хочет испортить жизнь всем окружающим, даже тем, кто нередко оказывается рядом, когда невыносимо больно. И старший думает, что надо бы разбудить макнэ, ведь почему это Чангюн спит, да ещё и на лекции, которую ведёт Кихён. Но потом... Потом всё вдруг идёт не так, потому что...Flashback
Парень смотрит на чистое ночное небо, сидя на немного колючей, но всё-таки мягкой траве. И перед глазами эти миллионы сказочных сверкающих бриллиантов, именуемых звёздами. Они всегда нравились и нравятся Кихёну. Кажутся недосягаемыми и волшебными, но очень свободными, как океаны и моря. А именно этого не хватает ему. На плечах брюнета лежит чужая теплая толстовка, а рядом его макнэ, который обнимает со спины, прижимая сильно к себе. Именно Его макнэ, потому что парень уже такой родной и близкий. Таких людей в жизни Кихёна до этого времени не было. И поэтому Ю просто боится что-либо испортить своим неправильным словом или действием. Но огромное количество вопросов тревожит парня. Он опускает голову и пытается как-то отстраниться от младшего. – Ки, что-то не так? – спрашивает Чангюн, убирая руки с талии старшего. – Нет, просто... Так, фигня, не обращай внимания, – просит он и пытается улыбнуться, но выходит как-то натянуто и совсем не естественно. – Ки?.. – Просто... Понимаешь, ты в моей жизни так долго, хотя обычно все кидают, использовав деньги моих родителей. Но ты до сих пор... Мне кажется, когда я надоем тебе, ты тоже уйдешь. Ведь не будь моих денег, я буду самым обычным. – Давай запомним: я не все и поступать как они не буду. И ты не обычный для меня. – Пообещай, что не будешь обманывать меня? – дрожащим голосом просит Кихён. – Обещаю. – Чангюн всем со стороны кажется таким ребёнком, но только Кихёну известно, что на самом деле всё не так, поэтому он верит Иму.End of flashback
Это воспоминание по ощущениям больше похоже на ноющую боль в старом переломе. Становится не по себе. И внутри от этих воспоминаний начинают просыпаться старые чувства, те, которые Кихён знал пять лет назад. Чангюн был родным и близким. Был... Но что, если совсем не был, а до сих пор является таким. Ведь макнэ всегда рядом, ближе, чем кто-либо, и заботиться о старшем так, словно Ю – единственный дорогой человек в его жизни. Поэтому Кихён даже не думает о том, чтобы разбудить младшего. Он разворачивается и идёт назад к столу преподавателя. Лекция проходит под шелест тетрадных листов, тихий шепот учеников и звуки удара ручки о стол. С конспеками студенты заканчивают эту самостоятельную ещё до звонка. Кихён отпускает ребят раньше и просит не попадаться на глаза другим преподавателям. А Чангюн продолжает спать, его даже не будит этот противный звонок, который, казалось бы, любого разбудит, даже того, кто в танке. Кихён не спешит будить рыжего. Он все эти полтора часа лекции, не спеша, заполняет таблицу для ответов на одной из работ. Брюнет действительно помнит всё это ещё со второго курса. Вверху листка он подписывает имя***
– ... И этот заморыш, у которого секса никогда не было и не будет, опять называет меня пидором, – возмущается Мин, гневно мешая салат в тарелке, – говорит, что меня только под дебилов подкладывать можно! Нет, Хёнвон, конечно, дебил, но так называть его могу только я! – Эй, – пытается возразить этот самый дебил, но... – Молчи! Не видишь, царь в гневе! Эй, Им Чангюн, ты меня слушаешь?! – трое парней смотрят на макнэ, который засыпает, подпирая свою голову руками. – Мм, что? Да, я слушаю. Хёнвон – дебил... – с каждым словом предложение становится тише, потому что Чангюн вновь начинает засыпать. – Чангюнни, ты не думаешь начать спать нормально? – Да... – Кихён думает взять себе ребенка из приюта, – говорит Хёнвон, держа кихёновскую ногу, которой Ю пытается пнуть парня Минхёка. – Да, это замечательно... – Им кладёт голову на сложенные на столе руки. Минхёк, смотря сначала на рыжего, а потом на Ки, слегка толкает своей ногой ногу Ю и указывает головой на макнэ. Кихён даже смотреть на Има не может, для него это больно, почти также больно, как терпеть приступы. Настроения уже нет ни у кого. Парни даже не едят, а только растаскивают рис и мясо по тарелкам. Они пытаются не говорить и вообще не шуметь из-за спящего Чангюна. Но потом его всё-таки приходится разбудить, потому что закончилась вторая лекция, с которой Кихён отпустил группу Чангюна. А остальные занятия никто не отменит. Заплатив за обед, парни уходят. Чангюна, как маленького ребёнка, ведут за ручку, иначе тот, сделав очередной шаг, упадёт и не встанет, потому что сон дороже разбитых колен. В какой-то момент Кихён, который как раз и ведёт Чангюна до университета, совершает очень глупую ошибку. Он отпускает младшего, чтобы ответить на звонок. Рыжий, конечно, открывает глаза, понимая, что что-то изменилось, но по инерции продолжает идти. И почти выходит на проезжую часть, когда горит красный. Громкий сигнал машины и неприятный визг шин. Чангюна в последний момент резко дёргает на себя Хёнвон, который просто по случайному стечению обстоятельств идёт рядом. – Ты совсем что ли?! Куда прешь на красный?! – кричит шокированый водитель, который старается уехать, как можно, быстрее. Чангюна Хёнвон просто отворачивает от этого, толкая дальше от дороги. Им видит, что на него кричат хёны, но не может даже услышать их. Он словно в каком-то вакууме. Рыжий, похоже, даже не осознает, что сейчас происходит. Кихён хочет заплакать, ещё его трясёт от увиденного. Он, словно парализован, не может даже сделать шаг к Иму. Ю слегка отталкивает от макнэ Хёнвона, который начинает уже третью тираду о жизни младшего. Он разворачивает Гюна к себе лицом и говорит, а в себя Чангюн приходит только когда слышит голос этого хёна рядом. – Чангюн, иди в комнату спать! Им так и делает. Также за руку с Кихёном он доходит до комнаты и по указаниям старшего, даже не сняв куртку и обувь, ложится спать.***
За окном уже ночь. Небо по-прежнему затянуто темно-серыми, почти чёрными тучами, но дождя всё нет. Чангюн до сих пор спит на кровати Ки. Старший сидит на полу рядом, выслушивая с Хёнвоном на пару гневные тирады Ли Минхёка об ужасном человеке – старосте этажа. Голубоволосый, похоже, действительно его ненавидит, потому что таких оскорблений в чью-либо сторону от него не исходит. Но, к огромному сожалению парней, вспомни солнышко, появится и лучик. Как обычно без стука парень заходит в комнату. – Ты на хер сюда заходишь?! – шипит Минхёк, как только видит парня. – Пришли оповещения об оплате учёбы в этом месяце, – парень кидает в сторону Хёнвона два листка, которые принадлежат Минхёку и самому Хёнвону. – Им Чангюн? – Так! А ребёнка нашего не трогай, сучка дешёвая! Иди от сюда! – кричит Ли, выталкивая этого очень неприятного человека за дверь. Кихён берёт в руки эту бумагу. Смотря на неё, становится только хуже, особенно, если знаешь, что ради этой бумажки делает Им. Кихён убирает её в сторону. Он понимает, что всё опять переворачивается, превращаясь в какую-то романтическую драму. Всё это опять из-за Чангюна. Кихёну это не нравится? В этом то и есть вся ирония. Пусть и неосознанно, но брюнет тянется сам к этому. Но он никогда не признается в этом. Кихён поднимается с пола. Быстро обувается, берёт куртку и выходит из комнаты, игнорируя вопросы Минхёка. Чангюн просыпается через пару часов от звука входящего звонка на свой телефон. Сначала он сбрасывает звонок и, просмотрев время и отвернувшись к стенке, продолжает спокойно спать. Но потом до парня доходит осознание того, что сейчас уже ночь, а ему надо на это чертову работу мыть чертовы стаканы и полы, а потом идти с болью в спине и плывущей картинкой перед глазами к общежитию, в которое его могут даже не пустить в такую рань. Парень, ударяясь обо все поверхности кровати, пытается быстро встать и при этом не разбудить Мина и Хёнвона. Взяв телефон, он устало идёт к лифту. Сейчас он уже не устаёт, нет. Сейчас Чангюн уже почти умер физически и желает умереть по всем остальным понятиям. Парень хочет стать каким-нибудь растением и жить на подоконнике какой-нибудь семьи. Но в жизни никогда ничего не бывает так как хочет сам человек. Иначе, откуда появляться страданиям, да... Чангюн, наверное, мог удивиться, увидев Кихёна, сидящего ночью на улице возле чёрных узорчатых ворот. Но физическое состояние не позволяет даже удивиться. – Ки? – Чангюн присаживается рядом. На лице видны влажные следы от слёз. Младший тянется к Ю и стирает с его щек большими пальцами влагу. Рыжий сразу замечает, что на губах кровь. У Ки опять был приступ. В такие моменты Чангюну становится даже хуже, чем во время его собственных приступов. Это действительно так. И сейчас внутри младшего такая же боль и противная тоска от того, что он не может помочь Кихёну. – Они сохнут... – Что? – Цветы, что внутри меня, сохнут, – брюнет протягивает руку, в которой почти засохшие лепестки...