Will you save me?

Чангюн, схватив за руку Кихёна, который яро сопротивляется, идёт к одноэтажному зданию охраны, обходя все места, где есть или могут быть видеокамеры. Старший тащится сзади, держа крепко Има за руку, хотя страх того, что ужасное и тошнотворное воспоминание повторится, пусть уже и не страх, а всего лишь боязнь, всё же есть. И всё равно за всем этим старший покрывает каждую частичку тела и мозга рыжего нецензурными выражениями и молится, чтобы их никто не заметил. Когда парни подходят к небольшому одноэтажному зданию, Чангюн присаживается на корточки перед дверью. Достав из кармана какую-то маленькую, тонкую вещь неизвестного происхождения, он начинает копаться в дверном замке. Но младшему что-то плохо даётся эта затея. Кихён первые секунды наблюдает за этим цирком, а потом берётся за ручку двери и тянет на себя. Дверь подаётся с первого раза, ударяя Чангюна по лицу, от чего младшей падает. – Это всё – часть плана, – уверяет Им, подтверждая слова кивком. – Что ты делаешь?! – Чш-ш-ш, – Им прикладывает палец к губам старшего, продолжая держать его за руку, – тут охрана сидит. Если нас заметят, будет твоя вина. – Спокойно и тихо поясняет Гюн. Потом он вновь тянет Кихёна за собой. Через две-три минуты они останавливаются возле белой деревянной стойки, сделанной под пластмассу. Возле неё, точнее за ней спит какой-то мужчина, облокотившись о спинку черного стула. Чангюн перегибается через стойку, наклоняюсь ближе к этому мужчине, который парней явно не замечает, потому что им овладел слишком крепкий сон, и машет своей ладонью перед его лицом с закрытыми глазами. Как и предполагает Чангюн, мужчина совсем никак не реагирует, даже не дёргается. – Видишь, всё идёт по плану, – Чангюн победно улыбается, самоуверенно посмотрев на Кихёна. Старший же только закатывает глаза, даже не удивляясь такой наглости рыжего. Чангюн отпускает кихёновскую руку только сейчас. Ю ненадолго теряется, оставаясь один в темноте. Чангюн заходит за деревянную стойку и идёт к стенду с ключами от катеров и яхт. Он не долго ищет нужные ему цифры и буквы над таким многообразием ключей, а потом наконец берёт в руки то, что искал. – Пошли? – спрашивает Чангюн. Хотя можно ли назвать это вообще вопросом? Ведь у Кихёна выбор то не очень сложный: либо он сбежит, подавляясь своему страху, либо он пойдёт за Чангюном. Брюнет не знает почему, но доверяет Иму и следует за ним. Чангюн ведёт Кихёна дальше по коридору, заглядывая во все комнаты, которые встречаются у них на пути. Кихён не знает, что именно ищет Чангюн, но он, пусть и не очень смело, всё же идёт за младшим. Везде темно, и только через большое окно в конце коридора в здание попадает лунный свет. Ю каждый раз, когда Чангюн хоть слегка разжимает руку, цепляется своими тонкими пальцами за его ладонь крепче. Рыжий, чувствуя это, тянет Кихёна ближе к себе. Ощущение этого нежного тепла старшего никак не дает покоя, заставляя сжиматься внутри всё. Кажется, что температура тела повышается слишком сильно, всё тело бьет какой-то непонятный озноб, а сознание путается, хуже некуда. Прикосновение к Ю Кихёну можно сравнить с лихорадкой. Какие мысли в этот момент просыпаются в голове младшего, точнее, как их понять? И что, в принципе, происходит сейчас в его маленьком мирке, когда Кихён, тот, который всё время кричит или же кричал о ненависти к Чангюну, вот так доверяет неизвестности, в которую вовлекает его младший? Чангюн очень хочет задать эти вопросы какому-нибудь очень умному человеку, который с легкостью на них ответит и скажет, как привести мысли в порядок. Но к огромному имовскому сожалению, кроме него никто и ничто сказать не сможет. По сути и сам Чангюн ничего не может. Если бы это было по-другому, Чангюн давно поговорил бы со старшим, до конца понял бы и себя и его. Но он может только поддаваться инстинкту каждый раз, когда находится катастрофически близко к Кихёну. Им открывает очередную дверь и, наконец, находит, то что искал. В этой комнате, точнее, в небольшом баре с тёмными деревянными стенами и полом горит свет, а за барной стойкой сидит и протирает стаканы парень, возраста, примерно, как Кихён, может быть, чуть старше. – Дай свои часы и пиджак, – брюнет непонимающе смотрит на младшего. Чангюн поднимает левую руку Ки и начинает снимать с него довольно дорогие часы, и сразу за этим надевает их на свою правую руку. Им ничего не объясняет, поэтому старший всё так же ничего не понимает, но снимает и протягивает чёрный пиджак макнэ. – Смотри, как работает настоящий актер, – сняв свою куртку и надев пиджак старшего, говорит Гюн. Кихён остаётся стоять в коридоре около тёмной двери и наблюдает за Имом. Пока рыжий идёт до барной стойки, закатывает рукава пиджака и поправляет челку, повернувшись к Ю, а-ля смотри, какой я охрененный. Теперь он выглядит, как самый обычный золотой ребёнок какого-нибудь бизнесмена. Кихён усмехается, глядя на младшего и его действия. – Эй, – бармен явно старше Чангюна, но ведь сейчас Им золотой ребёнок, поэтому разговаривать с другими он должен самым неуважительным образом. Парень, что за барной стойкой протирал стаканы, встаёт и очень недовольно смотрит на макнэ, но сказать в ответ такому грубому обращению ничего не может, ибо эти наглые и зазнавшиеся детишки делают его зарплату. – Здравствуйте, – бармен не очень-то и низко кланяется клиенту. А вообще, странно и очень смешно смотреть на то, как взрослый человек стелится под Им Чангюна в чужих вещах. – На яхту, которая стоит на месте сто сорок восемь B, бутылку шампанского и... Короче, сам сообразишь. – Чангюн достаёт из заднего кармана джинсов деньги и пренебрежительно кидает на лакированную поверхность барной стойки. – Конечно, – ещё раз кланяется старший. После этого Чангюн так же пафосно уходит из бара обратно к Кихёну. – Ты показушный идиот, – смеётся брюнет, когда Им выходит к старшему такой же уверенной и пафосной походкой. Когда парни отходят от двери на десяток метров, Кихён вновь начинает говорить. – Ты оставил там все деньги. Сколько у тебя было? Ю рано или поздно всё равно докопается. А Чангюн молчит, не хочет отвечать, потому что отдал он все деньги, которые у него в принципе были. На что потом рыжий будет есть, учиться и жить, младший не знает. Им помнит, что ещё в школе Кихён не любил то, что Чангюн постоянно тратил все деньги до последнего вона на старшего. – Чангюн? – Ки, всё хорошо. Успокойся, – опять улыбается Чангюн. Кихён, конечно, ни единому слову не верит и очень хочет ударить младшего за то, что он ведёт себя вот так. – Айщ! Ты такой невыносимый ребёнок, – недовольно вздыхает и закатывает глаза Ки. Но Чангюн его игнорирует и тащит за собой к выходу. – Пожалуйста, – тормозит старший и останавливает Има, разворачивая его к себе лицом, – не делай так больше. – Не то, чтобы Кихёну не комфортно, когда младший платит, и вообще, кажется, что всё нормально. Хочет вернуть доверие Ю, пусть продолжает. Но где-то в голове, и не только, старший понимает, что это не правильно, потому что Чангюн обменял сон на работу, за которую он получает эти деньги. И просто... Что это? Забота о нём? "Да вообще ни разу" – думает Кихён. – "Ну, может быть, совсем немного. И только из-за чувства благодарности." Парни вновь стоят на мосту. Внутри Кихёна какие-то смешанные чувства. Вроде бы и реальность он осознает, может контролировать каждый миг, в любой момент может уйти по воле своего желания. Но всё равно что-то не то. По сути он просто слепо следуют за Чангюном, полностью доверившись ему. Ки понимает, что это безусловно смелый для него поступок. Но как бы он не хотел сделать всё по-другому – не может. Больше этого пугает только то, что с младшим Кихён забывает о внешних проблемах, которые до встречи с Чангюном, словно чума, разрушали жизнь Ю Кихёна. Он забывает о своей самой главной проблеме – Лиён. Когда-то, около года назад, врач сказал, что излечиться почти невозможно. Но что, если Чангюн станет для Кихёна тем самым лекарством. Похоже, что брюнет просто-напросто боится этого. Боится того, что вокруг будет то, к чему он не привык. Потому что обычно такие вещи хорошим в его жизни не заканчивались. А Чангюн... Пусть он и младше, но чувствует на себе огромную ответственность за Кихёна и его чувства. После определенных тотальных ошибок он обязан вести себя так, словно ходит по канату на огромной высоте, как Гордон-Левитт в фильме «Прогулка». Когда прошел почти год с того дня, как Кихён покинул, казалось бы, навсегда жизнь Има, молча уехав, Чангюн думал, что чувства к этому парню умерли. Но этот слишком близкий контакт со старшим и постоянное виденье этих лисьих глаз, его улыбки, эмоций, не важно каких, просто переворачивает всё так кардинально вновь. Парни опять стоят на краю одного из мостов деревянной пристани. Ближе к катеру стоит парень, видимо, тоже из бара, с полным подносом и ведром с бутылкой в руках. – Подожди немного, – Чангюн уходит к катеру, оставляя Кихёна один на один с самим собой и своими мыслями, которые всё время, что Кихён находится рядом с макнэ, бьют тревогу. Только сейчас, когда его взгляд и внимание не зациклены на одном парне, Кихён действительно понимает, что сейчас он рядом с морем. Огромное водное пространство, у которого нет конца, но есть это непонятное притяжение. Вода полностью меняет смысл чистого ночного неба. Смотря на воду, не видишь звезды, видишь миллиарды бриллиантов, до которых нельзя дотронуться ни за какие деньги или связи. В нос ударяет солёный запах, а слух околдовывает звук волн. И не хочется никуда бежать, потому что забываешь обо всём. Перед ним одна из самых красивых картин природы. Море... Кто может не любить такой вид. Кихён не понимает, что такого в Чангюне, что Ки это всё просто не заметил раньше. А ведь брюнет почти никогда не был так близок к морю, потому что у его родителей обычно никогда не было времени, а сейчас обычно времени нет у самого Ки. Но Чангюн! Этот чертов мальчишка, не иначе, с его опрометчивыми мыслями и дурными, безумными идеями и действиями! У него, как и раньше, получается вот так просто владеть жизнью Ю, давая взамен то, что действительно не стоит всех денег планеты. Но... Кихёну хочется плакать, потому что всегда есть какое-то отвратительное «но». Но Чангюн, который вот так запросто может превратить жизнь старшего в сказку, не тот, кого любит Ю. Та, кого Кихён всё-таки любит, убивает его самым ужасным способом. – Ю Кихён, – брюнет сразу поворачивается на голос Има, – великолепный ночной круиз по чудесному морю готов! Прошу на борт, – Кихён улыбается, потому что по-другому не получается. Он хватается за протянутую чангюновскую ладонь и поднимается на яхту. – Что ты делаешь? – спрашивает Ю, смотря на то, как Чангюн набирает что-то в телефоне. – Ищу инструкцию по управлению яхтой. – Ты... Ты притащил меня сюда и не умеешь... Айщ!! Как тебя терпят твои мама с папой?! – Только мама. – Но ведь... Ох, и-извини, – Кихён считает, что это действительно косяк. Знаете, когда он видел такие ситуации в дорамах, ему казалось это слишком глупым. Он думал: "Как вообще такое можно допустить?" Теперь он понимает, что это вообще не глупо, а очень стрёмно и стыдно. Рыжий всё-таки берётся за управление. Они отплывают, не сказать, что очень далеко, но на приличное расстояние от пристани. Тогда Кихён спрашивает: – Почему именно эта? В смысле, ты ведь мог взять ключи от любой яхты. – А это уже следующая часть нашего чудесного круиза, – отвечает рыжий, и опять тянет старшего за собой в неизвестность, которая на самом деле уже вообще не пугает. – Закрывай глаза, – командует младший. Кихён с минуту недоверчиво сверлит его хмурым взглядом, но потом всё же закрывает глаза. Тогда Им крепко берёт брюнета за плечи и ведёт вперёд в нужном направлении. Как и у любого нормального человека, интерес открыть глаза и посмотреть, куда же тебя ведут, велик. Но Кихён старается не делать этого, нервно перебирая пальцы. – Аккуратно садись, – Гюн начинает слегка надавливать на плечи, заставляя сесть на колени. Младший берёт в свои руки руки хёна и оставляет их на чём-то железном и холодном. – Теперь можешь открыть глаза. – Что... – Кихён часто моргает, чтобы видно было хоть что-то, а не только кромешную тьму. Он осматривает эту самую холодную металлическую вещь со множеством крупных линз. – Это... Телескоп? – Чангюн кивает. Он уверен, что ещё пара секунд, и Кихён начнёт радоваться, как маленький ребёнок. – Телескоп... – Я уверен, что тебе нравится. – Почему ты так уверен? – Я помню еще со школы. Я помню, как в первый раз привел тебя на крышу. Ты ведь тогда с ума чуть не сошел от радости. – Я почему-то был уверен, что ничего из этого ты не запомнишь. Мы ведь не виделись почти пять лет. И... ты не можешь так долго помнить это, – как-то растерянно говорит Кихён. Неужели он действительно не верит? Да, просто в его голове уже сложился определенный образ, закрепленный за Им Чангюном, в который всегда верил старший. Кихён смело приближается к самой маленькой линзе телескопа. Когда он фокусирует свое зрение на ночном небе, звезды перестают быть маленькими сверкающими точками вдалеке, они уже не кажутся чем-то недосягаемым. Огромные звездные скопления, галактики теперь намного ближе, чем можно в принципе представить. От этого небо кажется еще сказочнее. Так же, как и море, ночное небо через телескоп – одна из самых завораживающих картин. – Я не смотрел на звезды так близко еще... Еще со школы, когда с тобой на крыше... – честно признается Ки. – Почему? – Просто... Родители не понимают этого. Говорят, что это глупости, – ему ужасно обидно. Казалось бы, такие родители, как у него: богатые, не следящие за своими детьми, позволяют всё и везде. Но на Ю произошёл какой-то сбой в этой системе ужасных родителей и таких же детей. Всё что нравилось или до сих пор нравится брюнету никогда не нравилось его родителям. На этом постоянно было какое-то вето, которое нарушать никак нельзя, иначе, как говорили родители, они любить не будут. И какой ребенок или даже подросток захочет слышать такое своих родителей?! Кихёну постоянно говорили, что он не будет нужен хоть кому-то, если сделает что-то иначе. И даже сейчас, когда парень уже вырос, он боится прийти к родителям и услышать от них то, что он им больше не нужен, и раньше не нужен был. – Тогда почему со мной по-другому? – Чангюну действительно хочется узнать это, потому что Кихён, собственно, как и сам Им, никогда не говорил о том, что его беспокоит или о чём он думает. И сейчас точно также. – Да, потому что это ты! Как бы я к тебе не относился, ты всегда вот так вот появляешься в моей жизни со своими сумбурными действиями и меняешь всё в корне, независимо от того, хочу я этого или нет! И это чертовски ужасно, но, знаешь, почему-то я не хочу избавляться от этого. И этот факт меня очень пугает, поэтому, пожалуйста, давай это будет в последний раз. "Почему ты любишь именно её, эту тварь?!" – подавляя желание убить самого Кихёна за эту паршивую любовь, а потом и себя, спрашивает Чангюн, правда не вслух, потому что это сейчас явно будет лишним. Да, и вообще, больше ему нельзя что-либо делать и говорить в сторону этой девушки. Потому что хуже от этого становится только Кихёну. А Чангюн не хочет этого совсем, ведь что бы между ними не происходило, этот хён всё также важен для него. Макнэ вновь чувствует какое-то слишком неприятное давление в районе лёгких. Хотя слово "неприятное" совсем не подходит. Это давление, эта боль. Слишком мучительно. И это действительно слишком. Но Чангюн будет не Чангюном, если не доведёт состояние своего здоровья до крайней степени плохого. Парень чувствует, как горло начинает неприятно царапать. Кихён сразу отлипает от телескопа и обращает свое внимание на младшего, когда слышит глухой кашель, пропадающий в ладони Има. – Тебе стоит показаться врачу с таким кашлем, – говорит Ю, подходя ближе к рыжему. Чангюн опять кашляет, отворачиваясь от Ки. – Что это? Забота, Ю Кихён? – Ты, отвратительный мелкий мальчик, я, рано или поздно, тебя скину в море и спасать не буду. – Чангюн, на радость обоих, перестает кашлять. – Ты видишь, всё хорошо. Это обычная простуда, – врёт младший. Ведь и сам понимает, что такой кашель совсем не признак обычной простуды, и, по-хорошему, Кихёна действительно надо послушать и сходить к врачу. Парни, близко друг к другу, садятся на железный пол, продолжая говорить о звёздах и наблюдать за ними. Кихёну это нравится, поэтому он улыбается по-настоящему, а Чангюн без ума от этой улыбки старшего. Только поэтому они оба сейчас счастливы. В какой-то момент они вспоминают про бутылку шампанского, которая не очень быстро пропадает в парнях. "А ещё тут по утрам дельфины выныривают..." – звучит от Чангюна, когда почти вся бутылка пропала в парнях. Это правда, в желтом море действительно есть такие милые и романтичные дельфины. "И мы их обязательно увидим" – отвечает Ю, укладывая голову на плечо младшего.

***

Чангюн и Кихён, поставив все чужие вещи на место и уйдя незаметно для охраны, которая по сравнению с ночью уже проснулась, возвращаются в общежитие часам к шести, поставив перед знакомым охранником бутылку соджу. Но тут, в комнате, не всё так хорошо, как им хочется. Буквально следом за ними, минут через пять, когда Кихён успевает только разуться и снять с себя имовскую куртку, в комнату заходят Мин и Хёнвон. Злой Мин и уставший Хёнвон. Как только взор самого старшего падает на Кихёна, Ли на ходу стягивает с себя ботинок и кидает его в Ки и попадает в руку чуть ниже плеча. – Ли Минхёк, за что?! – схватившись за ушибленное место, где потом явно будет синяк, сразу начинает в ответ кричать Ю. – Ты! Наглая гадина с именем Кихён! Как ты посмел оставить нас в клубе без денег и пьяных?! – Ой... – только сейчас он вспоминает про друзей, которые и позвали его в клуб, – простите меня, – на лице его появляется подобие улыбки. – Мы из-за тебя отрабатывали эти деньги! Весь клуб отмыли!!! Мои чудесные руки касались этого ужаса! – Минхёк тот ещё симулянт. Сделает из пустяка самую настоящую трагедию. Он бы и дальше продолжал, если бы не хлопок двери комнаты, который заставляет всех замолчать и посмотреть в сторону двери. За спинами Хёнвона и Хёка стоит Лиён собственной персоны. – Смотрю весь цирк в сборе, – высокомерно и презрительно говорит эта, к огромному сожалению, красивая девушка. Она обходит Минхёка и его парня и проходит к Кихёну, оглядывая Има с ног до головы глазами, полными недовольства. Она сгребает в одну кучу работу Минхёка и садится на рабочий стол, закидывая ногу на ногу. – Кихённа, почему это ты мне так долго не звонил? Даже не соскучился? – а Кихён не может ответить ровным счетом ничего, только слегка приоткрывает губы. Тогда Лиён усмехается и вновь подходит к Ю. – Кихённа, дай мне карточку и ключи от машины, – брюнет, даже не думая, достаёт из кармана ключи и протягивает их девушке. Та тянется за ними, но помехой становится Чангюн, который проходит между хёном и Лиён. Ключи со звоном падают на пол. – Поднимай! – Нет. Я же не твоя собачка, – садится он на кровать. – Это же ты выложил то видео, да? Смотрю, последствия ещё не зажили, – она указывает пальцами на рассеченную бровь и царапины на щеке. – Кихён, дай ключи! "Кихен, нет! Не смей делать этого!" – Чангюн очень хочет закричать это в голос и оттащить своего хёна от этой стервы. Но молчит... А Кихён тянется за ключами, просто потому что не может по-другому. Довольная девушка оставляет парня и идёт к выходу из комнаты. – Красавчик и чудовище, – комментирует она, оглядывая с ног до головы Мина и Вона. – Оппа, – Хёнвон, к огромному удивлению, единственный парень, которого она так называет, – как ты можешь встречаться с этим? – Минхёк уже готов выколоть ей глаза, но Че убирает его за себя. – Лиён, тебе лучше уйти, – девушка, ещё больше довольная этим унижениями, уходит. Обстановка слишком печальная и напряженная. Чангюн не может это терпеть. Снимает куртку, обувь и уходит в ванную. Сразу включает душ на полную мощность, чтобы не было слышно очередного приступа кашля. Он упирается руками о раковину, прежде чем горло начинает болеть. Горло начинает адски жечь, что аж в глазах темнеет, а боль растекается по всему телу. Чангюн начинает кашлять, и боль всё возрастает. Но через пару секунд случается самое ужасное из того, что можно только представить. На белой раковине появляется кровь, а в ней лепестки белой розы...