Will you save me?

Парни вернулись в дом и начали искать кухню. Спустя пять минут блужданий они всё-таки нашли комнату средних размеров, с раковиной, кучей кухонной мебели, плитой, холодильником, кофеваркой и микроволновой печкой. У окна лежит какой-то парень, который не вызывает у Хёнвона и Минхёка хоть какого-то доверия, потому что его одежда, как и футболка Мина, запачкана, предположительно, кровью. – Ну почему красные, кровавые пятна? – начинает скулить голубоволосый. – Почему на одежде не яблочный сок?! – Чш–ш–ш! – Вон прикладывает палец к губам Ли. Он открывает дверцу холодильника и там, недолго поискав, всё-таки находит не вскрытую стеклянную бутылку пива. Парень открывает её о подоконник, рядом с которым находится холодильник, и делает несколько больших глотков, а потом отдаёт второму. – И какие идеи на счёт дороги до дома? – Минхёк плечами пожимает, думая об этой безысходной ситуации. – Может быть, – старший делает ещё глоток пива из бутылки. – Мы поищем дом Хосока? Этот участок похож на его. Вдруг через пару улиц будет его дом? – Идея вообще сомнительная, но она хотя бы есть. Парни опять выходят на улицу. Они не решают обойти дом, боясь увидеть что-то, за что их могли бы, например, посадить в тюрьму. Минхёк и Хёнвон идут по не очень широкой заасфальтированной дороге, осматривая дома, которые им попадаются. – Давай мы попросим у кого-нибудь телефон и позвоним Кихёну? – предлагает Минхёк, поправляя одеяло на плечах, когда парни прошли только мимо пары домов. – Допустим, позвонить Ки – та самая редкая здравая мысль в твоей голубоволосой голове. Но ты действительно думаешь, что мы тут сможем найти человека, который пустит нас или хотя бы даст телефон? – скепсиса в голосе Че было много, ровно столько же было усталости. – Это хоть что-то... Ты просто идешь сзади! – Айщ! Хорошо, только не кричи. Вокруг Хёнвона и Минхёка куча больших участков с элитными домами, огороженных высокими железными заборами. И двое парней растерянно смотрят по сторонам, думая, в какой дом постучать. Минхёк, первым не вытерпев, идёт к дому, что находится на против них по левую сторону. Хёнвон плетётся за ним не максимально возможной скорости. Голубоволосый немного мешкается и поначалу не решается, но потом всё-таки жмёт на чёрную кнопочку, которая, вроде как, звонок. Звук приглушённый, и сначала это вызывает недоверие. Но потом до Хёка доходит, что звук раздаётся в самом доме. Из динамика, который рядом со звонком находится, раздаётся голос, по всем разумным расчетам, хозяина участка. – Кто? – по голосу понятно, что человек, а именно мужчина, раздражен, может быть, даже зол. – Это вы?! – видимо, где-то на воротах есть камера, и хозяин увидел лица этих двух, неизвестно откуда, знакомых ему людей. – Пошли вон отсюда, придурки полоумные!!! Если вы сейчас не уберётесь отсюда, я ноги вам прострелю из ружья, а потом кабанам скормлю заживо!!! Если пораскинуть серым веществом в голове, то можно понять, что этот человек знает парней. А знать он их может только в связи с их развлечениями на той попойке. Парни сильно напуганы таким напором гневных эмоций и слов, потому и поспешили, как можно скорее, уйти от этого дома да вообще с этой улицы. Мужчина ещё извергает нецензурные выражения в сторону парней, а Хёнвон от обилия таких выражений спотыкается, непонятно о что, и чуть не падает. Благо Минхёк его вовремя подхватывает под руку. Следующая небольшая улица коттеджного посёлка показалась им более чем незнакомой. – Ну, – начинает Хёнвон. – Ты всё ещё хочешь просить помощи у жителей этого посёлка? – Знаешь, Вонни, не все люди такие злые и черствые! Поэтому, да, мы пробуем ещё раз, – оптимистичности в тоне Мина много. Хватило бы на всех людей в заполненном до давки автобусе из аэропорта. И Хёнвону очень хочется разочаровать его и порушить все его мечты о добром справедливом мире. А вот эффект дежавю... Хотя, скорее, просто нелепое повторение действий в реальности. Минхёк опять идёт к забору какого-то из участков, взяв за руку Че. А Хёнвон только тяжело вздыхает, он привык. Минхёк звонит в звонок и ждёт ответа. Почти сразу отвечает мужчина. – Эм... Простите, – начинает говорить Мин, не зная, что именно надо говорить в таких ситуациях. – Тут... – Пожалуйста, говорите быстрее! – опять же голос раздраженный. А вообще, чего Хёнвон и Минхёк ожидают? Парни с диким похмельем с утра пораньше, солнце только появилось на небе, приходят к чужим людям. Их тут вообще никто не знает. Всё так, как и должно быть. И к тому же... Люди, живущие в таких вот элитных посёлках, располагающие любовью только к деньгам, не имеют какой-либо человечности или самой малой доли этого. – Можно нам позвонить? Мы, – голубоволосого резко и довольно–таки грубо перебивают. – Вы кто вообще такие?! – Мы просто потеряли телефоны и... – Вы что, головой ударились? Проваливаете или я охрану вызову! Опять же... Что они ждут? Чего пытаются добиться? Ситуации глупее быть не может. Все по–прежнему. Голова болит. В горле сушняк, пить невыносимо хочется. Ещё и живот начинает выть, словно внутри парней кит рожает. Они не знают, где находятся да вообще не располагают какой-либо информацией. И они не знают, что делать и как найти желанный ими Сеул. Минхёк продолжает испытывать судьбу и идёт к ещё одному дому. Парень нажимает на звонок и ждёт ответа. Вернее, надеется на него. Он поступает не сразу, как в предыдущий раз, а только со второго раза. Голос тихий женский и не выспавшийся: – Кто? – парни делают выводы, что она их возраста или, может быть, даже младше. – Простите, только, пожалуйста, не кричите на нас сразу! – выпаливает он на одном коротком дыхании. – Вы не могли бы нам помочь? – А что случилось? – в голосе девушки явные ноты недоверия и это вполне ожидаемо. – Это долго объяснять, – надежда на лице Минхёка меняется на отчаяние. Если и сейчас ничего не сработает, он разревётся, словно пятилетняя девочка, которой новую куклу не купили. – Но вы можете дать нам позвонить? – парень... Нет, оба парня надеяться на страдание тонкой женской молодой натуры. – Эм, – девушка сомневается, а парни молятся всему, чему можно: богам всех религий, всем героям древнегреческих мифов. – Может быть, вы зайдёте? – Э–это правда вас не затруднит? – Нет, но, если вы маньяк или грабитель, то я хочу сказать, что мой отец научил меня стрелять, а оружие в доме имеется, – это, конечно, немного пугает парней. Успокаивает лишь то, что сказано это без явных угроз, и они вроде как не замечают за собой повадок маньяков. Сначала раздаётся неприятный сигнал, больше похожий на писк умирающего кролика, а потом дверь открывается. Парни заходят и останавливаются у этих ворот, потому что не знают, как их правильно закрыть. – Просто прижмите её, – девушка стоит на пороге открытого дома. Когда парни справились с этим сложным для их иссохшего после попойки мозга заданием, они осмотрели всю территорию. Дом двухэтажный. Стены у него темно серые, сделанные под камень. Крыша ещё темнее. На первом этаже окна средних размеров и их мало, а вот второй этаж почти весь с панорамными окнами. Весь двор пестрит зеленью и цветами, потому что по всему огромному двору рассажены деревья, цветы и кустарники. Самые разные. Некоторые из них уже начинают вянуть, потому что почти середина сентября. Где-то в глубине этого сада парни замечают беседку и качели рядом. – Ни хрена... – неосознанно оставляет свой комментарий на счёт этого участка Хёнвон. – Ага, – соглашается Мин, подтверждая это слабым еле заметным кивком. Потом он пихает шатена в бок и указывает ему на дом. Девушка уже зашла внутрь и парни поспешили за ней. Она пригласила их в комнату, которая находится ближе всех других к выходу. Она недолго на них смотрела, а потом усмехается. – Ну, как шашлык? – парни не понимают и смотрят на неё, как на умалишенную. А потом с таким же взглядом переглядываются друг на друга. – Что? – Вы вчера, вернее сегодня ночью, около... – девушка на секунду замолкает, вспоминая более точное время, – трёх утра, ну, или ночи ходили по всем домам и спрашивали спички для костра, на котором вы собирались делать шашлык из гуся, – глаза парней становятся шире, примерно так, в два раза. Они, конечно, знают, что попойки у Шин, который на самом деле Ли, Хосока иногда, скорее всего, часто выходят из-под контроля. И от места, где проходят эти самые тусовки, остаётся мало чего, а большинство людей просто теряются и просыпаются на утро в незнакомых районах, в незнакомых компаниях каких-то персон, с которыми на трезвую голову они бы ни за что не стали иметь дело. Такое уже раз было... Парни в тот раз ещё сердечно клялись, что больше никогда не будут пить с этим хёном, потому что здоровье якобы важнее. Но даже тогда они не хотели зажарить гуся. И вот опять они ничего не помнят, и не помнят парни явно что-то уголовно наказуемое. Словно герои какой-то тупой американской комедии. – Так... – вновь начинает говорить Хёнвон. – Вы... – Давай на ты, – просит девушка. – Мне кажется, хотя я уверена, что вы оба для меня оппы. Хёнвон хочет открыть рот, чтобы закончить своё предложение, но, конечно, Минхёк его самым наглым образом перебивает: – Как тебя зовут? – с улыбкой спрашивает он. А Хёнвон только недовольно сверлит его взглядом и поражается его быстрой адаптации и выздоровлению. Пять минут назад он, завернутый в чужое одеяло, трясся от холода и стонал от головной боли и сухости в горле, а сейчас со своей яркой улыбочкой поражает маленьких девочек своей добротой. Ревность? Возможно. – Мина, – в ответ улыбается девушка. – Ты – японка? – девушка в ответ кивает. А парни только сейчас замечают в ней черты, характерные японкам. У неё кожа слишком бледная, почти белая, волосы чёрные и внешние уголки глаз более острые, нежели у кореянок. – Минхёк, замолчи уже, – шипит Хёнвон, толкая своего парня по ноге. – Мина, ты явно знаешь о наших приключениях больше... – Да нет. Это всё, что я знаю, – она пожимает плечами. – Ну... Вы двое и ещё три каких-то парня ходили по домам и просили спички, чтобы сделать шашлык из гуся. У тебя на руках, – она указывает на Минхёка, а тот уже боится услышать, что у него на руках. – Был гусь, истекающий кровью. А остальные попрошайничали эти самые спички. – Слава Богу... – с этими словами Хёнвон с облегчением выдохнул. – Это не человеческая кровь, – он проводит рукой по спутанным волосам, убирая их назад. Вон переводит взгляд на Минхёка, который в это время немного подвис. Он замер в одной позе, сидит и смотрит в одну точку. Хёнвон боится очередного бреда своего Ли, но всё же спрашивает. – Мин, ты чего? Минхёк начинает тяжело дышать, через пару секунд он нервно сглатывает и отвечает Хёнвону: – А вдруг Грин Пис меня посадят?! – произносит голосом мертвеца голубоволосый. А Хёнвон только закатывает глаза. И, кстати, успокаивается: ревность отступает, потому что Вон понимает, что такими гениальными мыслями Минхёк никого не покорит. "И как это я стал исключением?!" – проносится в голове Че. – Не обращай внимание на этого... Я Хёнвон, а этого зовут Минхёком. Можешь одолжить телефон? – Да, конечно. Вам лучше домашний или мобильный? – Мобильник, – кивнув, девушка оставляет парней. Темноволосый пытается вспомнить хоть что-то из этой ночи, которая канула вообще в никуда. Его из этой прострации вывел тихий голос Хёка. – Хёнвон, – парень почти сразу оборачивается на голубоволосого, тот сидит всё в той же позе. – Если меня посадят в обычную тюрьму, ты будешь меня навещать? – Минхёкки, дурачок ты мой, никто тебя не посадит из-за гуся! – Но вдруг? – Как же меня угораздило влюбиться в тебя? В это время девушка уже принесла и положила на стол свой телефон. Хёнвон кивнул в знак благодарности. – Может быть, вас накормить? – Было бы хорошо, – Хёнвон на этот раз кланяется в знак благодарности девушке. Она уходит по коридору, видимо, на кухню. Странно наблюдать человека из богатого слоя общества с такими добрыми манерами. Но потом Хёнвон вспоминает, что у него в друзьях есть Кихён, который тоже на самом деле добрый и хороший, правда, по неизвестным причинам прикидывается совсем не таким. Пока Минхёк сидит и обдумывает свою будущую жизнь в тюрьме, Хёнвон набирает на чужом телефоне номер именно Кихёна, потому что больше никто не поможет в такой ситуации, а Кихён об этих двоих всегда заботился и заботится до сих пор, пусть и ворчит чрезмерно много. Первая попытка пропадает в никуда, потому что Кихён не отвечает на звонок. Но на второй раз ситуация становится намного лучше, когда на другом конце слышится хриплое и усталое "Да?" – Кихённа, – чуть ли не воет от радости Хёнвон. – Хёнвон, сейчас утро... – Я слышу по голосу, что ты не спал. Кихён, можешь приехать за нами? – В смысле? Вы где? Вы не у Хосока? – паники в его голосе хоть половником набирайте. И вот это крайне плохо. Скорее всего, Кихён потом этим двоим кроликам мозг в кашу превратит. Но сейчас им надо до дома добраться, поэтому Хёнвон не смеет возражать. – С нами всё нормально. Адрес я тебе скину сразу же, как отключусь, – Кихён хочет их послать куда подальше, но не может. Тут резко в разговор влезает Ли Минхёк, собственной персоны: – И, пожалуйста, возьми мне обувь какую-нибудь! – кричит он в динамик телефона. – Дебилы! – рявкает Кихён и отключает звонок.

***

Кихён приехал на нужный адрес, указанный Хёнвоном в сообщении, через сорок минут. Глаза его опять красные и уставшие. Всё, как два дня назад, только сейчас у него ещё и руки дрожат, правда, почти незаметно и губы чересчур искусанные и потресканные. Хёнвон хочет спросить, когда брюнет спал нормально. Хочет, но не спрашивает, потому что знает, что от этого Ю разозлится, а значит, всё станет только хуже. Но когда эта непонятная депрессия парня из-за проблем, о которых он никому не говорит, пройдет, Хёнвон обязательно поговорит с другом, засунув кихёновские оправдания и отговорки в задницу. После недолгого молчания, когда машина с парнями выехала на шоссе, Кихён начинает кричать. Ну, вот, хоть что-то привычное. А то Кихён без его ворчаний, привычных всем знакомым брюнета, слишком пугает. – Вы совсем... – проговаривает Ю сквозь зубы. Это звучит довольно грубо, но это ещё не крик. – Совсем что? – спрашивает Минхёк, за что сразу же получает пинок от своего парня. – Совсем охренели?! – а вот сейчас уже Кихён кричит. – Придурки! Гуся они на шашлык пустить хотели! А если этот грёбанный гусь стоит тысячу евро?! Это же, блять, элитный коттеджный поселок! Тут даже земля стоит больше, чем одежда за всю вашу сознательную и несознательную жизнь! – Ну... – Не ну! Если по вашу душу придёт полиция, ко мне не бегите! Кихён довез парней до ворот общежития. Время уже за девять и парней должны уже пустить. Минхёк на асфальте стоит уже в кроссовках, а не в носках, а Хёнвон, какой был час назад, таким и стоит сейчас, рядом с этим недо-убийцей гусей, за которым обязательно приедут из Грин Пис'а. – А ты не зайдешь? – спрашивает Вон, пока Ки ещё не отъехал. Кихён отрицательно мотает головой и отвечает: – Я пару дней у себя буду... – Почему? Опять? – Че спрашивает о приступах болезни, но Хёнвон не договаривает, потому что об этом знают только он и сам Кихён. – Нет. Просто... – Опять какая-то хрень у тебя с Чангюном, понятно, – кивает Хёнвон, недовольно поджав губы, и отходит от машины. Махнув Мину на прощание, брюнет нажал на газ. Парни зашли в здание. Вид их, конечно, ужасный. Похмелье, лица помятые, словно ими асфальт почистили, на голове волосы, которые больше похожи на старые мочалки, одежда вся испачкана, непонятно чём. Именно поэтому охранник посмотрел на них, как на душевно больных бомжей. Но он ничего не сказал, потому что сам такой стабильно каждые среду, субботу и понедельник. Наконец они добрались до своей комнаты. Пока они шли по лестнице до своего этажа, успели встретить своих знакомых, которые уже шли на учебу. Кто-то даже пошутил про танец Минхёка, видео с которым было кем-то благополучно залито на Ютуб. Ещё они узнали, что Минхёк не ограничился тем батлом. Им показали видео, где Ли не очень мастерски крутится вокруг какой-то трубы, которую он ласково называл шестом. В комнате горит свет от лампочки под потолком. Этот свет уже ничем не помогает, потому что на улице достаточно светло. Но Чангюн, сидя на кихёновской кровати, что-то упорно ищет в хёнвоновском ноутбуке, кусая свои губы. Он даже не замечает прихода соседей. У него под глазами мешки, сразу понятно, что он не спал всю ночь. Минхёк запрыгивает к нему и почти сносит его своим не очень большим весом. – Айщ! – шипит Им, когда голова Минхёка сносит ноутбук с колен макне. – Хён? Вы же пару часов назад уехали? – Ага, – скептически отвечает Хёнвон. – Вчера вечером, – Чангюн с недоверием смотрит прямо в глаза Че, а тот в подтверждение начинает положительно кивать головой. – Ты не спал вообще? Ты превращаешься в Кихёна. – Скучно с вами, ребятки, – резко перебивает парней Минхёк. Хёнвон опять удивляется его способностям самоисцеления. Человек пару часов назад умирал, а сейчас ведёт себя, как ни в чём не бывало. – Я в душ погнал, а то волосы липкие... – Эй, нет! Я тоже... Я ведь на пары, – кричит Чангюн, которого Ли Минхёк, конечно, игнорирует, с улыбкой послав воздушный поцелуй и закрыв дверь в ванную комнату. – Опаздываю... Айщ! Этот Ли Минхёк! – Чувак, эта мысль у меня в голове круглосуточно, – говорит Хёнвон. А потом Чангюн задаёт ему вопрос, над ответом которого Хёнвон действительно никогда не думал. – Почему именно он? В смысле... Ты же нереально красивый и по тебе течёт половина универа. Девочки с моей группы часто о тебе говорят, о том, какой Че Хёнвон красавчик. А ты с Мином, который... Ну вот, ты сам понимаешь, какой, – и Хёнвон подвисает. – Ну, – в голове сразу миллион причин, но выбрать одну или хотя бы три Хёнвон не может. Он даже не может их сформулировать. – Он действительно надоедливый и приставучий. Не слушает меня да вообще никого. Такой слишком тактильный со всеми. Часто, слишком часто это вызывает ревность, – Хёнвон и в правду ненавидит это всё. Особенно ревность. Вот она то имеет крайнюю степень неприязни у парня. – И поначалу мне это вообще не нравилось, особенно не нравилось, как он прилипал ко мне, когда мы только познакомились... Но я привык к этому. Настолько привык, что влюбился во всё это. В его надоедливость, умение находить проблемы, – парень может перечислять это всё огромное количество времени, потому что помимо ненависти ко всему это есть любовь. – Неужели ты сам никогда не влюблялся? Чангюн задумывается. Ему кажется, что никогда, потому что всё, о чем Хёнвон сейчас говорит, младшему незнакомо. Тогда в голову приходит один человек, который вроде бы самый обычный, только от всего мира прячется под образом злого, никому не верящего человека. Чангюн знает Ю давно, со школы. Чангюн выделяет Кихёна из всех ещё с тех лет. И сейчас ничего не поменялось...