У семейного психотерапевта

Ранний подъём для Эрвина Смита был одним из самых обязательных и уже привычных ритуалов начала его рабочего дня. Дежурный звон будильника, установленного на мобильном телефоне, был моментально остановлен коротким движением пальца по дисплею. Но кое-что всё-таки выбилось из общей каждодневной картины — вторая половина постели была занята. Стараясь не потревожить обычно чуткий сон своего супруга, Смит поднялся с кровати и отправился по делам утреннего сбора. Закончив с умыванием, альфа спустился в просторную кухню с целью заварить кофе. Аромат бодрящего напитка заполнил пространство идеально прибранной кухни, но насладиться терпким вкусом кофеина Смиту помешал звонок на мобильный. — Здравствуй, мама, — ответил мужчина, достав смартфон из кармана домашних штанов. — Доброе утро, сынок, — прозвучало в трубке приятным женским голосом. — Мы с отцом уезжаем уже сегодня, поэтому загляни к Анхес вечером, хорошо? Эрвин мысленно дал себе подзатыльника за забывчивость, ведь у него совершенно вылетело из головы автоматически данное им обещание матери. Накануне перед отъездом в отпуск, мать попросила его периодически навещать его старую лысую подругу — кошку породы сфинкс по кличке, дарованной в честь великой жены египетского фараона Тутанхамона, Анхесенамон. Но на деле ей не оказывают должной чести, как того требует статус жены фараона, и кошачья кличка сократилась до домашнего «Анхес». — Чёрт, мама, прости, но я сегодня допоздна в офисе, — проведя ладонью по шее, протянул Эрвин. — А твой Леви? — без какой-либо потайной неприязни спросила женщина. Родители не выражали открытой вражды и недовольства по отношению к выбору сына, но постоянное указующее «твой Леви», «твой супруг», «твой муж» красноречивей всего говорило о том, что этот выбор родителями не примется никогда. — Спроси у него сама, — вспомнив про условия терапии, проговорил он. — Вы опять поссорились? — Нет, просто пока я не могу ему позвонить. — Это не займет много времени, он твой муж, и тебе это будет сделать куда проще, чем мне, — с искренним недоумением ответила женщина. — Хорошо, я заеду сам и навещу Анхес. — Сынок, у вас всё в порядке? — Женщина понимала, что задавать этот вопрос абсолютно бессмысленно, ведь её сын никогда не будет ей жаловаться, но всё же материнское сердце чувствовало, что Эрвин несчастлив в браке, а его омега, который должен беречь очаг их маленькой семьи, не стремится сделать своего мужа счастливым. Всё-таки она старалась не лезть в их отношения, но видеть своего единственного сына несчастным она не могла, поэтому ненавязчиво, но пыталась всячески вразумить Эрвина и уберечь его от дальнейших ошибок. — Да, мам, у нас всё хорошо, — впрочем, как и ожидалось, ответил её сын. — Эрвин, мы поговорим об этом позже? — Всё ещё с надеждой. — Конечно, мам, как ты захочешь. — Тогда пока, дорогой. Мы выезжаем в аэропорт через полчаса, в следующий раз я позвоню тебе уже из Анталии. — Приятного отпуска вам, отцу привет. — Счастливо, сынок, — отозвалась трубка немного грустной интонацией, а потом и вовсе замолчала, оборвав линию связи. Эрвин понимал, что мама слишком за него переживает, но и не докучает чрезмерной заботой. Для неё не было ничего важней института семьи. С отцом они живут вот уже сорок лет в счастливом браке, и самое заветное, о чём она всегда мечтала, это чтобы её дети были так же счастливы и любимы, как она. Закончив с завтраком, альфа поднялся наверх с целью попасть в гардеробную, которая находилась в общей спальне пары. Кровать была уже пуста, а из ванной слышались звуки льющейся воды, поэтому Эрвин, уже не боясь кого-нибудь разбудить, торопливо собрался и поспешил покинуть спальню. Почему-то он решил, что лучше им не видеться этим утром. *** Зайдя в свой кабинет, Эрвин бегло прошелся взглядом по стопкам приготовленных бумаг от секретаря, а также увидел пару напоминаний на экране компьютера, горящие своей важностью и безотлагательностью. В кабинет без стука влетел привлекательного вида альфа, на что Смит тоже не обратил особого внимания, а продолжил снимать пиджак, почти любовно разглаживая на нём плечи. — Привет, Майк, — не отвлекаясь от своего занятия, бросил он своему гостю. Они с ним давние друзья, что большая редкость среди альф, подобных им — истинные завоеватели, заявляющие свои права на любую омегу и не боящиеся конкуренции. Но, тем не менее, каждый из них смог найти свою омегу, заклеймить её и даже обзавестись потомством. — Привет, друг. «СцайнсМэгезин» оправил заявку на патент, но без должной сертификации они могут прогореть по срокам, которые истекают вот уже в конце этой недели. Главный редактор журнала лично попросил меня приехать к ним, чтобы провести исследования, но это не в моей компетенции. Можешь заняться этим, Эрвин? Я обещал направить их к тебе… — усаживаясь на противоположное место, сразу начал он, не размениваясь на излишние приветствия. — Постой, Майк. Я должен выехать в редакцию «СцайнсМэгезин»? — посмотрев на друга, спросил Смит. — Они публикуют статью о новом инкубаторе для колоний каких-то цианобактерий. Но он ещё не опробован рецензентами, поэтому тебе нужно быть в их лаборатории в Кембриджском университете не позднее завтрашнего утра. Джереми Берг, с которым мы переговорили все детали, уже перечислил аванс за срочность и пообещал предоставить все условия твоего пребывания в Англии. — Скажи честно, ты ведь уже принял решение и даже забронировал билет? — Честно, я не видел смысла терять времени, поскольку был уверен, что ты согласишься, — пожав плечами и не видя причин для недовольств, ответил Майк. — Я бы согласился несколько дней назад. — А сегодня что-то поменялось? Надеюсь, ничего не случилось. — Всё дело в Леви. У нас сейчас очень сложный период, — попытался объяснить Эрвин. — Прости, но именно из-за вашего затяжного сложного периода ты как раз так легко и срываешься в командировки. — Сейчас не тот случай. Эту неделю мне нужно оставаться в Германии с ним. — Вы опять подали документы на развод? — Нет. — Он нездоров? Его всё-таки начало тошнить по утрам? — Майк улыбнулся собственной шутке. — Он не беременный, если ты об этом. Мы начали посещать психотерапевта. — Вы всё-таки рехнулись. — Майк, я серьёзно. Мы обратились за помощью к семейному психотерапевту, у которого были пока только однажды. Он поверхностно ознакомился с нашей проблемой и дал задание не разговаривать друг с другом до следующего сеанса. — В смысле? — Вообще не разговаривать, Майк. И не игнорировать и не избегать. — И как? Есть результаты? — Рано пока говорить о результатах. Но если я сегодня улечу в Англию, не предупредив его, можно быть уверенным в окончании терапии и нашей совместной жизни в принципе. — Перенесите терапию. Ты прекрасно понимаешь, что в виду обстоятельств ты не имеешь другого выхода. В бойкот вы ещё успеете поиграть. — В том-то и дело, что не успеем. Леви на пределе, ровно как и я, — Эрвин отрицательно покачал головой. — Придумай решение, Эрвин. Если ты не хочешь бросать его, то ты потеряешь большие деньги. Мы должны написать рецензию этому долбанному журналу. — Я придумаю что-нибудь. На какое время ты забронировал билет? — Сегодня в пять вылет, билет бизнес-класса, тебя сразу же доставят в отель, — доставая распечатку рейса, а также пригласительный от некого мистера Берга, проговорил Майк. — Забронируй ещё один, а номер в отеле поменяй на двухместный. Я попробую взять Леви с собой. — Ты уверен? — Майк вскинул брови. — Может, проще оставить ему записку? Или ты можешь попросить меня передать ему, что ты срочно уехал в командировку. — Тебя я попрошу съездить в дом моих родителей и покормить кошку, — недобро ухмыльнулся Эрвин. — О, нет! Только не пытайся скормить меня этой крысе! — Глаза Майка расширились в неподдельном ужасе. — И почистить её лоток, — продолжал наступление Смит. — Ты издеваешься? — Иначе я остаюсь в Берлине. — Из-за кошки? — Из-за любимой кошки, — откровенно засмеялся Эрвин. *** — Герр Аккерман, всё готово, мы можем начинать, — обратилась лаборантка к старшему научному инженеру лаборатории. Леви на это скупо кивнул, не отрывая глаз от страниц своего научного журнала, хотя хотелось откровенно послать лаборанта найти себе другую няньку. — Герр Аккерман, я не могу справиться с азотом, — молодой паренёк-омега в заляпанном химическом халате подбежал к своему куратору, который даже не удосужился отвлечься на него, лелея желание отправить его плакать домой к мамочке, раз не хватает ума повернуть вентиль от баллона с газом. — Леви, нужна твоя подпись как ответственного за транспортировку оборудования, — коллега по имени Клаус, гнусный раздолбай, рухнув на свободное место рядом, сунул омеге под нос какие-то листки бумаг. В тишине офиса, выделенного для работников лаборатории, прозвучала трель стационарного телефона, на который поспешила ответить приятная девушка-секретарь по имени Петра. — Леви, звонят из Шанхая и интересуются, в каких сроках тебя ждать, — обратилась она к омеге. — Они меня ждут? — всё же отвлёкся Аккерман. — Да, ты ведь продлевал контракт стажировки? — Чёрт, я совсем забыл об этом, — чертыхнулся брюнет. — О каких сроках идёт речь? — Полугодовая стажировка через два-три месяца, либо перенести её на год позже, что не очень желательно, сам понимаешь. — Оставь мне контакты, я в течение дня перезвоню. — Хорошо, я вышлю тебе сообщение. — Герр Аккерман… — с нажимом раздалось за спиной брюнета, призывая обратить на себя внимание. — Вам нужно моё благословение? Начинайте без меня, не теряйте время! — сорвался он, разворачиваясь на стуле к источнику раздражения. — Пауло, солнышко, — притворно ласково обратился к студенту, — в лаборатории полно свободных аспирантов, попроси кого-нибудь из них научить тебя обращаться с атмосферным газом — или забирай документы из ВУЗа и поступай на лингвиста! Клаус, — в адрес коллеги, — оставь свой восторг начальника и займись транспортировкой сам! — Леви? — несмелый оклик со стороны Петры. — Да что опять? — почти рык. — К тебе пришли, — девушка указала в проём двери, который почти полностью загораживала широкоплечая фигура Смита. Не ожидая увидеть мужа в стенах своей лаборатории, брюнет пару секунд приходил в себя, но потом всё же вылетел из кабинета, уводя альфу за собой. — У него течка скоро, что ли? — буркнул Клаус, собирая разбросанные бумаги со стола, которые так и не удалось всучить старшему сотруднику. На его реплику ожидаемо никто не ответил. Когда супруги оказались в коридоре одни, Эрвин молчаливо протянул мужу две распечатки на авиарейс, который накануне забрал у Майка. Омега, сдвинув брови, принялся вчитываться в строки и с каждой секундой хмурился всё больше. Но потом, вовсе опустив руки с вкладышами, не веря уставился на мужа. Блондин, облокотившись спиной о стену, скрестил руки на груди и отправил ответный вопросительный взгляд. Леви ещё раз показал мужу листы, но лицо его в этот момент выражало смесь немыслимых эмоций: удивление, недоверие и даже страх. Страх, что это может оказаться злой шуткой. Но Эрвин и не думал смеяться, поэтому он утвердительно кивнул и показал пальцем на браслет наручных часов. Леви сразу же перевёл взгляд на собственное запястье, потом снова посмотрел на распечатку рейса и, потратив на обдумывание пару дополнительных секунд, развернулся в сторону офиса. — Петра, оформи мне отгул на пару дней, — Леви влетел в кабинет, сразу же принимаясь собирать вещи в сумку. — Но… — Срочный отгул, Петра. Безотлагательно, — строгим голосом отчеканил омега, лишая девушку возможности как-либо возразить, на что той пришлось в спешном порядке распечатать форму заявления для старшего научного сотрудника. Леви торопливо поставил подпись на горячей после принтера бумаге и поспешно вылетел из здания университета вместе со своим мужем, чтобы успеть на самолёт. Не верилось, что они это делают. Не верилось, что Эрвин вот так просто отказался от своей работы и пришёл к Леви в лабораторию, чтобы забрать того на целых два дня в дождливую Англию, подальше от Берлинской суматохи, где знаком каждый поворот и где любой звонок может сорвать обратно в офис. Такого Леви никак не мог ожидать от своего супруга. Даже в начале их отношений, какие бы ссоры и сложности они ни переживали, это не шло в урон карьеры. Но сегодня, когда они близки как никогда к черте, разделяющей их от развода, и когда они приняли последнюю меру во спасение, касалось бы, разрушенного брака, Смит делает этот неожиданный шаг — увозит от всего и всех. Даже получить предложение выйти замуж было не так волнительно, как это решение сбежать от всех и побыть вдвоём. В машине такси на пути в аэропорт Леви почувствовал, как от волнения раскраснелись его щёки. Это именно то, чего он ждал от своего мужа — инициативы. Ведь, как бы избито это ни звучало, но их проблемы начались с банальных мелочей, которые повлекли за собой куда более серьёзные последствия. А к уже имеющемуся вороху ссор добавились крупные неприятности. И Леви, как омега, ждал, когда все проблемы решит Эрвин, как старший супруг, однако выходило с точностью наоборот, — произошла измена с его стороны, ребёнок от другой женщины, работа, с которой приходится делить собственного мужа, и его родители, которые неоткрыто, но всё же настраивают сына на развод. И любой призыв сделать хоть что-нибудь расценивается как провокация на скандал, вечное недовольство и эгоизм. А потом к этому добавились обвинения в недоверии. Хорошо, хоть не поворачивается язык обвинить в неверности, поскольку сам не отличился. Но если бы к бесконечному списку причин для ссор добавилась ещё и ревность, было бы страшно что-либо прогнозировать. Значит, у них есть шанс научиться слушать друг друга, уступать и принимать компромиссные решения. Так, оказывается, люди и живут в браке. И только тогда Леви осмелится заикнуться Эрвину о ребёнке. А Англия действительно поражала в своём великолепии. Ещё при высадке на трапе Леви с придыханием разглядывал чётко очерченные зелёные равнины, зная, что Кембридж — это его город. Здесь он впервые, но сюда он прилетел вместе с мужем, где они начнут совместно переписывать свою историю. Чувство начала чего-то нового не покидало его до самого вечера, во время которого супруги позволили себе молчаливо прогуляться вдоль тихих улиц. Они не держались за руки, но Леви отчётливо ощущал защиту своего Альфы, который за всё время лишь однажды достал телефон. Постепенно в городе начали сгущаться сумерки, а отметка на термометре опускаться ниже. В ресторане итальянской кухни супруги с большим удовольствием поели любимую пасту с креветками и завершили ужин, распив бутылку красного сухого Шато Д’Армайяк. В номере люкс их встретила приятная прохлада подготовленного помещения, где они молчаливо приняли решение воспользоваться душем раздельно, чтобы потом Леви, охлаждённый ночным душем, юркнул в нагретую постель к Эрвину. Альфа выключил ночник и постарался как можно плотней укутать своего мужа в тёплое одеяло, зная, что тот постоянно мёрзнет. Но бесконечное ёрзание не давало ему покоя, поэтому он размотал омегу из кокона и прижал к себе, укрывая одеялом уже обоих. Леви на миг замер, ощущая давно забытое тепло когда-то родного тела, и, положив голову на заботливо подставленную руку, погрузился в сон. *** Утром, ещё не успев разлепить глаза, Леви почувствовал приятное томление внизу живота. Ещё пока не стягивающее в тугой комок ощущение говорило о том, что течка началась как нельзя вовремя, когда они с Эрвином приняли решение уехать сюда, подальше от обязанностей профессий, и начать решать их семейные проблемы. На удивление, в номере омега находится один. Сладко потянувшись, он перевернулся на спину, тут же ощущая ягодицами холод промокшей простыни. Поморщившись, он встал с кровати и отправился в душ, чтобы принять утренние процедуры, не забыв перед этим вызвать прислугу, чтобы заменили постельное бельё. Леви старался использовать минимум геля для душа, чтобы не сбивать свой естественный омежий запах. Он даже не стал себя готовить для мужа, зная, что тот любит делать это сам. То есть, любил, когда у них было время на прелюдии. Выйдя из душа, Леви бестолково побродил по комнатам люкса, недоумевая, как можно так долго выбирать завтрак. Но спустя какое-то время он уже начал гадать, где может задерживаться его муж вот уже добрый час. Не обнаружив вещей Смита, Леви посмеялся про себя, будто компания мужа ему приснилась и прилетел он сюда в одиночестве. Но после полудня шутки кончились, и поводов для смеха оставалось всё меньше, ведь течка начала разгораться и требовать своего альфу, который так и не объявился. А еще они приехали сюда без каких-либо вещей, только сумка Леви и рабочий кейс Эрвина, которого тоже не наблюдается в номере. Взять с собой в Англию кейс может означать лишь одно — Эрвин приехал по работе. Но брюнет старался гнать от себя подобные мысли, оправдывая мужа, будто тот просто не успел оставить вещи дома и стремился как можно скорей увести его, Леви, из Берлина и провести пару дней лишь вдвоём в люксовом номере отеля. Но омега давно перестал верить в собственно сочинённые сказки, поэтому пришёл к неутешительном выводу, что чертов Смит приехал на рабочую встречу, а своего течного мужа захватил с собой в качестве бесплатного приложения. Зуд начал его раздражать, поэтому Леви поспешил в ванную, где уже не жалел геля для душа, чтобы как можно тщательней смыть с себя собственный запах. Тело требовало альфу, того, кто заклеймил, а разум ненавидел собственного мужа, который посмел повести себя так по-скотски. Проклиная Смита последними словами, Леви кинулся к собственной сумке, боясь, что не взял с собой таблетки. Так и есть. В сумке не оказалось ингибиторов, только слабое обезболивающее, которое уже вряд ли поможет. Тем не менее, Леви опрокинул в себя небольшую горсть и запил водой из фужера. Зная, что совсем скоро снова придется принимать душ, Леви закутался в белый халат с логотипом отеля и рухнул на мягкий резной диван, на котором не чувствовался ни его запах, ни запах мужа. Уже очень долго ему не приходилось переживать течную лихорадку, поскольку Эрвин всегда выполнял свои супружеские обязанности. На начальном этапе их отношений они, как озабоченные подростки, испытывали каждую горизонтальную поверхность на прочность. Да и в последний период, хоть и приходилось всё чаще прибегать к таблеткам, самый первый день течки супруги проводили вместе, — на большее они не имели ни времени, ни желания. Стоило лишь только почувствовать лёгкую влажность между ягодиц, Леви говорил об этом мужу, и тот никогда не отказывал. Ровно так же действовало левино «Хватит», когда их отпускало, а возня под одеялом превращалась в лёгкую качку на палубе. Поэтому брюнету было немного страшно от усиливающейся горячки, поскольку приход Смита не обещает быть скорым. Каким же слепым глупцом был Леви в прошлую ночь! Ведь альфа отчетливо ощущал надвигающуюся течку омеги и не сказал ни слова. Вот уже несколько часов Леви отчаянно боролся с возбуждением и болью, которую теперь приходится терпеть. Эрвин намеренно обрёк его на муки, оставив на целый день в одиночестве в течном состоянии, чтобы потом спокойно отыметь уже несопротивляющееся и на всё согласное тело, разум которого был уже давно отдан под контроль неуправляемой суке, а не сознанию самого Леви. Оставь Эрвин его в Берлине, омега бы просто наглотался блокаторами, и никто бы ничего друг другу не сказал на это, но альфа бы остался без самки в постели в таком случае. А так, когда Леви заманен в номер отеля в Англии под предлогом начать всё с начала и попытаться пройти терапию, Смит оказывается абсолютным победителем. Вот только Леви ещё никогда не чувствовал себя настолько использованным и униженным. Собственный муж, с которым они прожили вместе десять лет, привёз его в отель, как шлюху, чтобы тот молча ублажал его во время командировки. И будь он хотя бы двадцатилетним сопляком, который только недавно повстречал привлекательного альфу, было бы проще списать это на реальность жестокой жизни и на собственную глупость. Но на самом деле он уже не подросток, который только знакомится со всеми сторонами интима, и его альфа — не просто неудавшийся опыт. Леви уже давно прошёл этот период своей жизни, поэтому, оказавшись в таком положении, он чувствует себя не просто преданным, но и растоптанным, и почти раненным. Была идея к чёрту всё послать, наглотаться таблеток, которые бы уже вряд ли помогли, купить билет до Берлина и в позорно мокрых штанах сбежать из Англии, оставив Смита с его работой. А ещё больше хотелось сорваться на крик и истерику, разнести номер до основания несущих стен, ударить, причинить боль и никогда больше не видеть мужа в своей жизни. Вот только второй вариант бы точно не возымел никакого эффекта, поскольку всё бы закончилось обоюдным скандалом и слезами омеги. Каждый бы по-прежнему остался при своём мнении, а ещё омеге пришлось бы умолять мужа его отодрать, поскольку боль от течки стала бы уже невыносимой. А после устроенной истерики это стало бы пиком его унижения. Альфа открыл дверь номера и сразу же учуял запах пробудившейся омеги. Вот это сюрприз, и довольно приятный, учитывая то, что секса у них не было со времен прошлой течки, а отсутствие конфликтов в последние дни можно объяснить тем, что в их маленькой семье, наконец, начали налаживаться отношения. Эрвин поспешил запереть дверь, чтобы им никто не помешал, и направился на поиски своего супруга, по пути срывая с себя пиджак и развязывая узел галстука. Рабочая встреча оказалась слишком затянутой и перенасыщенной различными событиями, что под конец дня вымотало мужчину основательно. Но о скопившейся усталости Эрвин был бы рад забыть, чтобы на мгновение почувствовать дрожь и лихорадку своей течной омеги, которая по ощущениям находится совсем рядом. Леви нашёлся в комнате с диванами, укутанный до самого носа в огромный белый халат отеля. Не раздумывая, альфа поднял на ноги своего мужа, но совершенно неожиданно его попытались оттолкнуть слабые руки. Леви, совершенно не скрывая обиды и злости в глазах, продолжал сопротивляться объятьям, пока окончательно из них не выпутался. Он выглядел очень возбуждённым, но почему-то, закрываясь, стягивал себя руками и не позволял к себе прикасаться. А еще Смит видел, что Леви уже больно. Течка, видимо, началась утром и неслабо ломала омегу, поскольку весь день ему приходилось терпеть. Но для него оставалось непонятным, почему Леви оттягивает момент с близостью. Спустя мгновенье омега одарил альфу оглушающей пощечиной. Смит недоуменно уставился на своего мужа, бросив попытки прикоснуться к нему. Вдохнув воздух вместе с одурманивающим омежьим запахом, он всё-таки сделал над собой усилие и отступил назад. Удар немного привёл его в чувства, и это позволило разглядеть состояние супруга, который еле держался на ногах, обхватывал себя руками в области живота, глядя глазами загнанного зверя. Задний проход омеги нестерпимо жгло, а боль внизу живота только усиливалась, но Леви продолжал стоять на месте и смотреть в глаза собственного мужа, стараясь увидеть там хоть что-то, что бы его разубедило во мнении. Но, к своему прискорбию, он видел лишь желание, вожделение, и превосходство от осознания, что его течный муж никуда от него не денется в таком состоянии, — по крайней мере, пока его хорошенько не оттрахают. Леви несколько раз набирал в грудь воздух, чтобы потребовать мужа уйти из номера и оставить его в покое, но каждый раз лишь судорожно выдыхал, понимая, что вслед за его «Уходи!» последует неконтролируемый поток из «Я не хочу тебя видеть!», «Ты всё испортил!», «Я ненавижу тебя!» и ответные выкрики альфы. Поэтому омега продолжал молчать, мысленно благодаря создателя за терпение сдерживаться хотя бы в этом. Смазка потекла уже по голени, неприятно холодя разгорячённую кожу, отчего Леви досадно скривился и повержено опустил голову. Он знал, что проиграет. Знал, что муж в итоге сделает с ним то, о чём позаботился с самого начала. Знал, что не сможет сопротивляться собственному альфе и, глотая обиду и унижение, ляжет с ним в постель. Поэтому Леви не позвонил на ресепшен с просьбой принести ему ингибиторы, чтобы заглушить течку таблетками, а покорно остался дожидаться Смита, чтобы тот имел удовольствие от секса с прирученным мужем. «Какая же ты тварь, Смит», — крутилось в голове Леви, который молча развязал на себе безразмерный халат, дав тому свалиться с хрупких плеч к ногам, и повернулся к мужу спиной, немного прогнувшись и опираясь на спинку дивана руками. Эрвин несмело подошел сзади к тонкой фигуре, не сводя взгляда с блестящего следа от смазки между маленьких круглых ягодиц. Положив ладонь на выпирающие лопатки, он тут же ощутил резкий толчок, из-за чего рука соскользнула с тонкой спины. Омега, сгорбившись, ждал проникновения, и Смит, сам изнывая от желания, расстегнул ширинку и, даже не снимая брюк, попытался войти в горячее тело мужа. — Аааа! — неожиданно громко закричал Леви, подавшись вперёд, соскальзывая с члена. Острая боль означала, что стенки ануса стали слишком чувствительными из-за долгого ожидания после начала течки, поэтому с проникновением могут возникнуть проблемы. Смит успокаивающе погладил мужа по бедру, зная, что омеге сложно, и, убедившись, что он ничего не повредил ему, попытался толкнуться снова, но уже более осторожно. Леви стиснул зубы, вновь ощущая режущую боль. Сдавленно скуля, он терпеливо дождался, когда муж полностью войдёт в него, мысленно благодаря за осторожность. Упругие стенки входа настолько плотно обволакивали член альфы не только из-за длительного отсутствия секса, но и из-за напряжённости омеги, что Смит сам испытывал сильный дискомфорт. Он уже сам готов был взвыть от того, как сложно было настроиться на близость с мужем. Даже несмотря на то, что последний их секс был из разряда, когда муж просто подошёл к нему с констатацией «у меня течка», и они молча разделись и удовлетворили друг друга, после чего Смит дежурно ушёл на работу, бросив «Если захочешь, дождись меня», но омега привычно выпивал таблетки, чтобы не утруждать себя ожиданием. Сейчас шло очень туго и больно. Наслаждения это не приносило никому из супругов, но оба продолжали, чтобы первого отпустила лихорадка, а второго — возбуждение. Очень сложно было получить разрядку, но всё-таки на финальных толчках Эрвин с громким выдохом излился внутрь мужа. Узел набухал очень медленно и также болезненно, поэтому альфа старался лишний раз не шевелиться, чтобы не травмировать Леви. Опустив руку к его паху, он легонько погладил твёрдый член омеги, из-за чего тот громко взвыл раненным зверем, заставляя Эрвина его отпустить. Альфа осознал, что Леви очень долго терпел течку в одиночестве, — вероятно, весь день. Поэтому было очень тяжело в сексе, и каково его мужу сейчас, Эрвин боялся даже представить.