Алекс Стэнделл сдается.
— Я прошу вас, — низкий голос блондина слегка подрагивал, — этот человек очень важный, ему нельзя здесь оставаться. Есть же вариант каких-нибудь препаратов на дому, а не в клинике. — улыбающийся мужчина, который слегка крутился на своём стуле то в одну, то в другую сторону, иронично хмыкнул. С родственниками пациентов проводится разъяснительная работа о необходимости создания дома нормального психологического климата; больной с симптомами маниакально-депрессивного психоза в светлые промежутки не должен чувствовать себя нездоровым человеком. Следует отметить, что в сравнении с другими психическими заболеваниями пациенты с маниакально-депрессивным психозом сохраняют свою интеллектуальность, работоспособность без деградации. «Зак Демпси был одним из тех людей, кто действительно хорошо относился к тебе, Ханна. На кассете ты говоришь, что он выбросил твою записку. Что ж, жаль, что ты так и не узнаешь, что записка до сих пор хранится у него. Еще он хранит копию кассеты номер семь и слушает её перед сном, чтобы напоминать себе ради чего все это. Думаю, он уже выучил твои слова наизусть. Зак Демпси держался дольше всех: продолжал бороться и трепыхаться, потому что его так учили. Он дрался с собой и жизнью с ослиным упрямством, пока постепенно не начал терять хватку. Пока с ужасом не обнаружил, что в этом нет никакого смысла. День за днём, поражение за поражением, оставляло на его теле синяки. Но боль от скомканного листика бумаги он испытывает более острую, чем от следов на теле. Сначала Зак Демпси, звезда баскетбольной команды, позволяет себе пропускать тренировки. А потом и вовсе заявляет тренеру о своём уходе, и начинает учавствовать в боях без правил. Знаешь чем его ситуация отличалась от других? От него никто не отворачивался, он сделал это сам. Раньше одиночество являлось для Зака страхом номер один. Теперь никто не видел его в компании с кем-то. Даже чтобы он разговаривал с другими. Всегда один. Всегда молчит.Его диагноз — мазохизм.
Иногда в коридоре я встречал Реджи, смотрящего вечно вниз. Но однажды он поднял голову и посмотрел на меня. Пару синяков на лице, щетина, красные белки глаз и пустой взгляд. Вот, что ты оставила после себя, Ханна.» — Что это за парень в шапке? — Новенький. — Что с ним не так? — Маниакально-депрессивный психоз. Довольно таки тяжелый случай. Представил себе какую-то девушку, которая якобы перерезала себе вены, записав перед этим на кассеты 13 причин своего суицида. И после этих кассет, говорит жизнь всех, кто на них присутствует, пошла под откос. — А как давно он тут? — Да уже несколько месяцев. Пытался вскрыть себе вены. Потом поставили диагноз. Родных у него нет. Вот он и у нас. — Если он один, кто его спас? — Его одноклассник — Алекс Стэнделл, сын местного шерифа. — А почему он оставил этого парня в живых? — Не известно, может любил. «Ханна, надеюсь ты успела насладиться стихами Райана Шейвера. Потому что он больше никогда не откроет блокнот, чтобы записать туда новые строчки. Даже не стоит пытаться искать его старые работы - это бессмысленно. Райан Шейвер сжигает все, что успел накопить за свою горе-поэта жизнь, закрывает школьную газету и переводится в другую школу. Только представь, какие бы стихи он смог написать, чувствуя ту пропасть размером с океаном которая появилась, когда услышал свою кассету. Но он не может. Его сильно отвлекают мысли о своей смерти, которую он жаждал, но не мог совершить. Райан Шейвер не может оставить своего отца, который вот уже второй год не встаёт с постели, никто о нем не позаботиться. Поэтому он вкладывает свою душу в порезы на своём теле.Его диагноз — патомимия.
Райан Шейвер до сих помнит свой первый раз. Как эта сталь проскальзывает по его запястью, рассекая бледную кожу с синими венами, и как алая кровь, словно роза, стекает по запястью. Новая кровавая дорога пересекает старые, уже пожелтевшие дорожки. Лезвие уверенно оставляет следы, напоминающие о тёмном прошлом. Лезвие движется поперёк.» Дженсен криво сидел за длинным столом и лениво перебирал ложкой густую субстанцию, которую здесь называли кашей. Она была неестественного серого цвета, что свидетельствовало о препаратах, которые туда намешали. Сначала парень задумывался: почему некоторым больным таблетки спокойно отдают, а другим, собственно, толочат в еду? Но ответ нашёлся почти сразу — напрямую таблетки на дают тем, у кого высок риск сорваться на истерики в роде: «Вы что, считаете, что я сумасшедший?!», отсюда и стремление лишний раз перестраховаться и обезопасить себя, и, как говорится, своих близких. Его больничные тапочки громко зашаркали по светлому коридору. Работница быстро шла впереди, широко улыбаясь. Дженсену уже было стала любопытна причина столь хорошего настроения мед.сестры, как вдруг он наткнулся взглядом на три стоящие вдалеке фигуры. Терпкий вкус воспоминаний, навеянных едва уловимым знакомым ароматом, возник где-то внутри, постепенно охватывая сухое тело. Дрожь и россыпь мурашек прокатились внутри, собираясь в горле. «Все думают о Шери Холланд одинаково: вся такая правильная. Живет себе в выдуманном мире окружив себя фарфоровыми людьми, начинает свой день с зарядки и семейного завтрака — как в гребанных ситкомах по кабельному. Всех встречает улыбкой каждый чертов день без праздничных и выходных. А потом мнение меняется - не такая уж она и правильная. От Шери отворачиваются все фарфоровые куклы, и теперь даже пластиковые не стремятся попасть в её выдуманный мир. Никто больше не стремится быть похожей на Шери Холланд. После кассеты номер десять, её выдуманный мир отбирают коллекторы, потому что она больше не может платить за него. Ведь теперь услышав слово "идеальность", первым на ум никому не придёт Шери Холланд. В новогоднюю ночь, на том же месте, где вы сбили дорожный знак, снова произойдёт авария. Только машину обнаружат через несколько дней. И если бы тело нашли раньше - водитель был бы жив. Шери Холланд заносит на повороте и она врезается в дерево. У неё не выходит выбраться из машины и она пытается кричать, но никто её не слышит. Её никто не ищет. Когда действие алкоголя выветривается, она начинает чувствовать, как холод пробирается под кожу. Проходит сорок три часа после столкновения с деревом, прежде чем она умирает.Её диагноз — убийство Джеффа Аткинса.
В этом городе уже никто не считает количество смертей. Но когда ещё один ученик Старшей школы Либерти умирает, все вспоминают о Шери Холланд. Только вот её смерть вызывает не грусть и плач одноклассников, а фразы вроде "Джефф красавчик, отомстил" и заливистый смех.» Искра в ярких, когда-то, глазах потухла, оставив место расширенным зрачкам и боли. Не так он представлял их встречу. Клей хотел, чтобы Алекс сидел на подоконнике, с сигаретой в зубах и гитарой в руках. Но не в психушке. Стэнделл продолжал молчать, лишь одним жестом предложил другу сесть. Его глаза продолжали блестеть, а с лица не сходила злобная, растянутая улыбка. Он говорил так уверенно, казалось, проедал в спине Дженсена дыру. Поворачиваться слишком страшно. Взглянуть ему в лицо — потерять контроль. Расплавиться. Сойти с ума. Хотя ум давно сошёл с верного пути, оставаясь далеко позади него.