Услышь слова моей души.

Слова королевы глубоко встревожили сердце девушки, зародили безотчетную тревогу, даже почти страх, усиливающийся от осознания собственной беспомощности. Это как оказаться посреди ночного леса, кишащего страшными зверями, с игрушечным оружием в руках. Алиса так остро почувствовала враждебность невидимого мира, что даже оглянулась по сторонам, готовая тут же заметить опасность. Но сад, конечно же, был пуст, если не считать кустов роз да высоких вишен с серебряными листьями, печально звенящими на слабом ветерке. Терзаясь неразрешенными задачами, девушка бесцельно бродила по тропинкам, подбирая опавшие на землю листья. Но наткнувшись в дальнем углу сада на завядшую и почерневшую белую розу, Алиса окончательно пала духом и, резко изменив направление, решила навестить Шляпника. Тот как раз сидел в своей каморке и размышлял о том, что Алиса, похоже, имеет редкий дар не существовать ровно до тех пор, пока в ней не появлялась необходи… Дверь открылась очень тихо, но Шляпник все же вздрогнул от неожиданности. Алиса одними глазами спросила: «Я не помешаю?» и присела на большой рулон ткани. Нормально посидеть в мастерской было просто не на чем. Положила на стол собранные звенящие листочки: - Смотри, какие красивые. Шляпник покрутил в руках один. Приладил к одному боку лежавшей перед ним шляпы, к другому, и, внезапно вдохновившись, принялся всю тулью украшать переливчатыми листочками. Разговор не клеился. Алиса поежилась: - Может, чаю? – то ли попросила, то ли предложила она. - Чай… Мы только тут и делаем, что чай пьем. Поражаюсь, как мы в нем еще не захлебнулись. Но через секунду от апатии не осталось и следа. Вскочив и схватив Алису за руку, он, приговаривая что-то, потащил ее за собой в соседнюю комнату, служившую спальней и гостиной одновременно. Усадив девушку на диванчик, с нервной улыбкой принялся хлопотать с чаем. Алиса улыбнулась – такой домашний Шляпник был почти совсем привычным, правильным. Чай обжигал ладони через тонкий фарфор – сразу видно, из запасов Мираны, но Алиса не ставила чашку. Забравшись на диван с ногами, она буквально дышала наслаждением, витавшим в воздухе. В каждом движении Шляпника сквозила какая-то нервная радость: пододвинуть Алисе вазочку с сахарными орешками, задев рукой шляпу, чуть не скинуть ее со стола; активно жестикулируя и рассказывая бытовые веселости, все-таки свалить шляпу; чуть не столкнуться лбами с Алисой, бросившись поднимать многострадальный головной убор; смущенно, но радостно улыбаясь, начать разливать чай, споткнувшись на ровном месте и заглядевшись на девушку, все-таки чуть не загубить шляпу, вылив на нее половину чайника, тем самым едва не оставив себя и гостью вовсе без чая. Наверное, так могло бы продолжаться еще очень долго, если бы Алиса не водрузила несчастную шляпу себе на голову – для сохранности. Наконец-то успокоившись, Террант сел. - Ой, а Чешир-то у нас какой затейник! Не зря по другим королевствам путешествует. Алиса заинтересованно вскинула бровь. Ей необычайно нравилось просто сидеть и слушать рыжего непоседу, о чем бы тот ни говорил. Просто слушать, не наклеивая деланное выражение заинтересованности, светскую вежливую улыбку, не вставлять в разговор абсолютно бессмысленное «Что ты говоришь!», «Ну надо же!», «Это так интересно!». - Научился где-то варить такой вкусный напиток… Вот только забыл я, как он называется. Конечно, он не так хорош, как чай, но все же тебе надо обязательно его попробовать. Чай остывал, а с ним и радость Шляпника. Как в былые времена, время почти остановилось. Алиса сейчас даже не смогла бы сказать, сколько его прошло – тридцать минут или часа три. Шляпник страдал задумчивым ничего-не-деланием, но заканчивать затянувшееся чаепитие явно не собирался. Может, просто забылся, а может, не хотел. Алиса, набравшись решимости, решилась задать вопрос, который тревожил ее уже очень давно: - Шляпник… Тот вопросительно поднял глаза, и девушка на пару секунд даже утонула в их пронзительно-зеленом цвете. Вырвавшись из плена, мысленно подбодрила себя: «Сейчас, или уже никогда!» - За те полтора года, что здесь прошли, скажи, ты… скучал? Затаив дыхание, она ждала приговора. Секунда, две… Зеленые глаза напротив будто потемнели, подернулись тусклой пленкой. - Я… Когда-то я ждал тринадцать лет. И ничего, не сломался ведь. Но тогда был смысл ждать, я верил, - Шляпник помолчал, вновь опустив глаза. Наверное, время сейчас действительно умерло или притаилось за дверью. – А потом я жил разбившейся мечтой. Это как пытаться пить чай из черепков – только губы поранишь… Я не верил, но мечтал, а это больно, - тихо-тихо, почти шепотом. Так старательно сдерживаясь, что вся пережитая боль сквозила наружу. – А теперь мне сложно узнать во мне меня прежнего, а в тебе – тебя прежнюю. - Даже рыжие кудри, казалось, печально склонились. Шляпник неуверенно поднялся, переминаясь с ноги на ногу. – Иногда мне кажется, что я умер, и все осталось там, в прошлом, - он осторожно снял шляпу с сидящей неподвижно Алисы и одел себе. – Вот только проблема в том, что я жить хочу, - с тихим отчаянием, надрывно произнес он и, подавив вздох, вышел из комнаты. *** Сколько лет назад это было, Террант вспомнить не мог, да и не так это важно, в конце концов. Когда-то – еще до того, как он стал придворным шляпником и остепенился, он бродил по Стране Чудес в компании таких же веселых парней, как сам. Эх, и досталось же в ту пору придорожным трактирам! Молодежь гулять умела, оставляя после себя только лишь пустые погреба и бутылки. К слову, как раз тогда и завязалась дружба Терранта и Чешира, но вспоминать они о том не любили. Террант гулял, веселился, жил только лишь словом «сейчас». Позже, когда судьба вознесла его до уровня королевских шляпок, у времени появились более четкие границы: вчера, сегодня, завтра… Шляпник немного остепенился, перестал жить одним моментом. А в последний год… Все ушло в прошлое. Как старики, сидя на завалинках, вспоминают дела давно минувших дней, так и Шляпник – жил лишь в прошедшем времени. Кажется, даже думал о себе так. И теперь многие вещи становились яснее, понятнее. Такой уж парадокс - чем дальше отходишь, тем четче контуры предметов. Возвращение Алисы вызвало небольшой переворот в его разуме. С одной стороны, все бы, казалось, ничего – вот она, та Алиса, которую он любит, о которой мечтал, которую видел в своем доме. Но с другой, будто шестеренки в часах затупились и перестали цепляться друг за друга. И вот беда – Шляпник забыл, что значит жить настоящей жизнью. Он привык общаться с Алисой только в мечтах, которые, к сожалению, чаще всего рассыпались в прах. Мечты – медаль о двух сторонах. Они имеют свойство сбываться. И теперь, когда Алиса была рядом, Шляпник абсолютно растерялся. И вы знаете, что на свете всего ужаснее? То, что в конце концов ко всему привыкают. Как бы хорошо или плохо оно ни было. Шляпник боялся, очень сильно боялся привыкнуть. Как сначала привык к тому, что Алиса рядом – и ошибся, как потом привыкал к ее отсутствию, потчуя ненасытный разум сладостными думами, которые на деле оказывались обжигающими перчинками в сладкой оболочке. А что же теперь? Снова привыкать?.. Шляпник окончательно заблудился. Мечты и быль, то, что было и то, чего он хотел, мир разбился, разлетелся и снова стал целым. Невозможно, иррационально, но, видимо, все-таки верно? Ведь Алиса снова тут. Чтобы найти нужную дорогу, нужно заблудиться. Обязательно, непременно. Иначе как ты поймешь, что именно эта дорога, затерявшаяся среди кустов и травы – твоя? И именно блуждать в потемках по закоулкам сознания и получалось у него сейчас лучше всего. Теперь осталось только в Алисах разобраться: той, что в мечтах, и той, которая настоящая.