Тяга

Проблема в управлении снегоходом была лишь одна: чертова громадина не желала меня слушаться. Даже на относительно небольшой скорости я едва не врезалась в голый ствол дерева, единственного в радиусе километра. Я остановилась и стянув шарф вдохнула морозный воздух полной грудью. Выудив из рюкзака термос, я выпила остатки чая, успевшего остыть и покопалась в поисках пряника. Солнечные блики превратили заснеженные холмы в сказочный пейзаж и, хотя, я наблюдала эту картину каждый раз, когда мы выбирались из дома он не успевал надоедать. В безмолвии строгих, остроконечных деревьев, в склоняющихся под тяжестью снега лапах ели было что-то завораживающее, что-то, что приковывало взгляд. Скрытое изящество таилось в природе укутанной белым покровом, невозможно было представить, что всего через пару месяцев нас порадует зелень. Я прищурилась и вгляделась в горизонт. Фигура Талли слилась со снегоходом в черное пятно и растворилась. Обычно он уезжал далеко. Если брал с собой винтовку, то мог пропадать часами, возвращаясь с довольным видом и источая дружелюбие. Он никогда не приносил животных или птиц, и первое время я чувствовала себя очень неуверенно, когда он вырывался вперед и резко пропадал. Страх того, что он ведет охоту на меня и прицел винтовки гуляет по мне, присутствовал на каждой такой прогулки. Во-первых, он постоянно покупал мне очень яркую одежду. Если комбинезон – то только неоново розовый, или синий, если рюкзак – то только со светоотражающими лентами, даже мой снегоход был ярко-оранжевым, в то время как сам Талли предпочитал черные или синие оттенки. Во-вторых, когда я уже чувствовала, что неимоверно устала, он мог появиться словно из ниоткуда, словно на самом деле находился где-то очень близко. Рассекая снег затормозить рядом со мной и махнуть рукой в направлении дома. Закутавшись обратно в колючую ткань шарфа, я медленно тронулась с места. Я думала о побеге. Ни приходило ни дня без обдумывания того факта, что надо бежать. Но как это часто случается, я обкатывала в своей голове одну и ту же идею, сам факт которой сводился к моему желанию бежать, но ничего нового, точнее никакого нормально плана придумать я не могла. Первое, и самое главное на чем заканчивались все мои идеи, и обо что с упорством разбивались все надежды на спасение — это деньги. Все кредитные карты принадлежали Талли, я знала где они находятся – в верхнем выдвижном ящике кухонного комода или в его тонком портмоне. Но даже если мне удастся ими завладеть, то единственное место где хранились пароли от всех кредиток была голова Талли. По итогу денег у меня не было, а пытаться уйти куда-то пешком, если вы живете на Аляске, все равно что пуститься в пешее путешествие с космического корабля. Некоторые автобусы, ходившие в соседний поселок, могли бы взять меня с собой за наличку, но и ее тоже не было. Во все магазины, во все заведения, рестораны и бары, которые мы посещали мы ходили вдвоем и платил, разумеется, Талли. Моя беспомощность в этом вопросе доставляла ему удовольствие. К моему сожалению Талли никогда не закупался без меня, и вообще редко оставлял меня в доме одну. В продуктовый мы, обычно, ездили по пятницам. Взяв тележку он на полном серьезе интересовался, чем, я собираюсь его кормить и что для этого понадобится. Он никогда не употреблял слово «мы», всегда только «он», только его персона, которую следовало обслуживать и ублажать. И это дико бесило. Даже в отдел для женщин, между стендами с прокладками, в отделе косметики он находился, что мне сказать. С другой стороны, он обсуждал качество, размер, свойство товара, но не его цену. И если в первое время, я избегала дорогих товаров и брала почти первое, что видела, то в следующие разы я уяснила, что стоимость моего дезодоранта или крема для рук ему безразлична. Продукты же выбирались под блюда. Иногда он заявлял, что хочет лазанью, и дальше просто наблюдал как я выбираю листы, фарш, мускатный орех, казалось он не знает из чего именно все эти блюда состоят. Еще всегда была еда про запас, которую мы регулярно докупали и складывали в кладовку: консервы, вода, замороженные овощи, батончики, это на случай бурь и крайне плохой погоды. Временами он шутил по поводу скудного тюремного меню и поэтому, обычно его гастрономические пристрастия были весьма разнообразными. Второй камень преткновения в вопросе побега – люди. Как-то раз оставшись одна, я украла, ну как украла, позаимствовала на несколько минут, телефон горничной, которая приходила трижды в неделю, чтобы убрать дом. Трясущимися руками я набрала номер полиции. Меня спросили о моем местоположении и я, как последняя дура, назвала свой адрес, после чего меня соединили с начальством. Этот разговор дал мне понять, что такое продажные копы и как это работает. Вечером того же дня Талли предложил мне посмотреть «Побег из Шоушенка». Из-под снегохода, белыми крыльями, в разные стороны разлетался снег, снегоход Талли уже поравнялся со мной и теперь мы медленно ехали со склона. Обычно, после таких заездов снегоходы оставались в специальных домиках для лыжников, где пару работников приводили их в порядок, счищая снег и заправляя. Пересаживаясь в машину Талли сделал мне замечание, что видел, как я чуть не врезалась в дерево. Вот как он мог это увидеть если ехал в противоположном направлении? Дорога в город огибала замерзшую гладь небольшого озера. Каждый раз проезжая этот участок дороги я представляла, что открываю дверь и выпрыгиваю в снег, а затем изо всех сил бегу до озера. Мы ехали достаточно близко, чтобы рассмотреть, что кое-где лед уже начал трескаться. Меня привлекала абсурдность, безысходность этой идеи. Которая по сути имела лишь плохие последствия. Талли говорил с кем-то по телефону, и выныривая из своих мыслей я услышала лишь конец фразы. Он собирался с кем-то встретится в баре, который находился почти в самом центре. - Голодна? – бросил он, когда положил телефон в подставку. Я отрицательно покачала головой и снова повернулась к окну. Снегопад усилился и радио сообщило, что он продлится несколько дней, рекомендовалось не выходить на улицы без надобности и следить за имуществом, то есть за тем, чтобы к примеру ваша машина или различные инструменты хранились в гараже, ибо все что оставалось на улице после снежной бури можно было и не найти. - Ты не видела возле дома посторонних? - Нет, - возможно я сказала это слишком быстро, но дом, который мы купили был самым последним от дороги, лес и подъездная дорожка просматривались настолько хорошо, а посетители были столь редки, что я была уверенна, что никаких посторонних я не видела. - Некоторые люди здесь недовольны моим возвращением, они думают я отупел пока отсиживался в камере, - Талли вел машину очень ровно, он проговорил это как размышление вслух. – Ты можешь себе представить, что они даже не предусмотрели вариант того, что я перетрясу все их сделки, которые они наворотили пока я отсутствовал. Я повернула голову, и мы встретились взглядом. - Они воровали у тебя? Он усмехнулся краем губ и продолжил. - Нет, они просто не следовали правилам, которые я им вталдычивал. - А это, видимо, гораздо хуже? – я вообще-то не слишком хотела знать подробности, но эти разговоры были единственным моим общением. - Разумеется это хуже, но скоро они сами это поймут. К бару мы подъехали, когда на улице совсем стемнело. Я неловко выбралась из машины и пройдя всего пару метров до входа, поняла, что начала замерзать. Все это время Талли не сводил с меня глаз, обычно это означает, что он обдумывает нечто важное. Пока мы раздевались и пристраивали свои пуховики на вешалку, он слегка прижал меня к себе. - Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала, - он наклонил голову и приблизил свое лицо. Я выжидательно молчала. - Пока мы будем общаться, - он смахнул прядь волос с моего лица, и я сосредоточила взгляд на его подбородке, - я хочу, чтобы ты была очень внимательной, их будет трое, они вроде как мои партнеры и на словах мои большие друзья, но мне это побоку – главное то, что они делают. Он ослабил хватку, и я отстранилась. - Хорошо. - Ты будешь внимательна? – придерживая меня за локоть он подвел меня к столику. - Я буду внимательна. Я была на встречах редко, обычно он усаживал меня за другой столик или я дожидалась запертая в машине. Талли сделал заказ и как всегда набрал мне огромную порцию. Вероятно, едой он компенсировал все то, что со мной делал. То есть он компенсировал едой мою жизнь. Почему-то от этой мысли мне стало смешно, и я скромно чихнула в кулак прикрывая этим смешок. Бодрая официантка в отбеленном до скрипоты фартуке принесла мне луковый суп, от которого поднимался горячий пар и набор чизкейков с кофе. Я сидела в углу и просто поглощала еду, пока трое сбитых парней приблизились к нашему столику. Обмен рукопожатиями, обычные фразы приветствия. Добрую часть их беседы я старательно вспоминала про себе различные песни или старалась сложить разные слова из длинных слов, которые находила в меню. Все четверо довольно цинично обсуждали жизнь какого-то парня, поставки оружия и наркотиков, общих дельцов и где-то в середине разговора рука Талли прошлась по моему колену. Я невольно содрогнулась, и мы обменялись очень быстрым взглядом. Не знаю, что произошло, но перемена была на лицо. Сама я не уловила ничего стоящего внимания в их беседе, конечно, кроме того, что их пора сдать федеральным властям, но для Талли что-то вдруг изменилось. -Ты устала, тебе нехорошо? – вдруг обратился он ко мне, хотя до этого вся компания игнорировала мое присутствие. По его тону я поняла, что мне нехорошо и слабо кивнула, изображая вдруг резкое отвращение к еде. - Отлучусь на минуту, - бросил Талли компании, придерживая меня за руку, он обошел стол и подхватив пуховик, вывел меня из здания. На улице, открыв дверь машины и подождав пока я втиснусь на пассажирское сидение, Талли достал из бардачка пистолет, отточенным движением засунув его за пояс. Видимо на моем лице отразилось недоумение. Наклонившись ко мне, и приложив пальцы к губам словно раздумывая он тихо сказал. - Кое-что изменилось, я решил, что мне больше не нужны партнеры, - он сказал это с иронией, как если бы решил, что больше не хочет пить молоко или носить носки. - Ты что, ты убьёшь их прямо там, - я непроизвольно махнула рукой в сторону бара стараясь говорить потише. – Там ведь полно народу. - Не всех, просто мы выйдем с Джерри покурить в сортир, а обратно вернусь только я. Он пристегнул меня и захлопнув дверь направился обратно в бар. Проблема, как мне кажется, заключалась в том, что, если он слишком самоуверен, все-таки их трое, а он один, и грохнуть как раз-таки его. То в таком случае они убьют и меня. Машина, конечно, заблокирована, но ключи у Талли в кармане, и они просто сопоставят два и два, а я свидетель. Я обдумывала эти панические мысли, как мне показалось, недолго. Дверь со стороны водительского сидения открылась. Я вжалась в сидение. - Одни хлопоты, визжат как свиньи, - прокомментировал Талли роясь в бардачке в поисках влажных салфеток. Пуховика на нем не было, его запястье было запачкано кровью, только вытер ее он завел машину и медленно выехали на главную дорогу. Никто не постарался нас догнать, никто нас не задержал, на встречу даже проехала полицейская машина. Пребывая в нехорошем состоянии подташнивания от происходящего, я озадачилась мыслью. Насколько далеко распространялось влияние Талли, если он убивает не прячась, если он совершает насилие открыто.