Тяга

Маленькие, прозрачные пакетики, наполненные кокаином. Пять грамм, десять, можно взять килограмм, или чуть больше – выбор как в кондитерской, покупатели аккуратно подцепляют порошок ногтем и проводят дегустацию. Упаковок с травой еще больше и, хотя марихуана и легализирована на Аляске, я уверенна, что, если бы власти узнали об этом притоне, они бы без раздумья завели бы дело. Ну, или нет. Рассадник пакостной отравы находится в незамысловатом пряничном домике у дороги. Красные велюровые занавески, красная обивка на креслах, красные уродливые банты, муляж из красных ягод брусники, рожицы снеговиков, замерших в зверской ухмылке, резиновые куклы выше моего роста, одетые в костюм санта-клаусов, вырезанные картинки из порно журналов с дорисованными красными шапочками, все это просто издевка. Здесь полно людей с невидящим взглядом, их лица не просто пусты, их словно и нет. Человек есть, есть его тело, одежда, речь, а души уже нет, она пребывает где-то, одурманенная сном о сне. Я нахожусь очень близко к Талли. Я не отстаю от него ни на шаг, и в который раз испытываю чувство защищенности рядом с ним. Я старательно напоминаю себе, что это просто досадное обстоятельство вынуждает меня так ощущать себя, ведь если бы не он, нога моя сюда не ступила бы. С другой стороны, реальный мир мало отличается от этого дома доверху напичканного наркотой и алчными личностями, протягивающие дрожащие руки навстречу зеленым бумажкам. Мир такой же жестокий, беспощадный и порой бывает абсолютно слеп. В нашем мире нужно быть бойцом, с умом обменивать талант, способности на валюту давно заменившую религию – деньги. Все дела ведутся шепотом, иногда нервным, иногда заторможенным. Талли здесь знают. Тут он свой. Я молюсь всем богам, чтобы не превратиться в тела, скрючившиеся на крошечных, грязных, кусках ткани. Их жилистые, тонкие руки, проступающие кости, судороги, блаженные либо мучающееся выражение лиц дурманят своим неправдоподобием. Как молодая девушка, с виду совсем подросток, оказалась здесь, в оборванной майке, без признаков нижнего белья, на тонком матрасе, покрытом зловонными пятнами? Или парень, в еще приличной, хорошей одежде, но с слюной, непроизвольно стекающей изо рта? Я вспоминаю момент первой встречи, когда в руке у Талли появился тонкий шприц. В каком будущем оказалась бы я, если бы тогда он исполнил свое намеренье и пустил по моим венам «кайф по старинному китайскому рецепту». Выходя из этого дома, я чувствую невероятное облегчение. Немногие его посетители выходят отсюда на своих двоих, если выходят вообще. Кутаясь в высокий ворот куртки, я оказываюсь у машины быстрее чем Талли, и пританцовываю на месте от холода, словно собака, которая рада, что хозяин передумал ее усыплять и теперь она может преспокойненько отправится домой. Каждое Рождество и Новый год, в моем детстве, вы могли бы без особого труда отыскать меня под диваном. Обязательно в обнимку с игрушкой, караулившею появление седовласого старца, приносящего подарки. Этому занятию я предавалась столь самозабвенно, что всякий раз засыпала еще до полуночи. Сладкое чувство предвкушения утра с его огромными и маленькими коробочками, запакованными в шуршащую бумагу, настигало меня, как раз в момент продумывания охоты на Санту. В старшей школе, когда тайна наконец была раскрыта, я нашла подход к Санте с другой стороны. В небольших, щедро украшенных домиков Рождества, которые устанавливались в каждом торговом центре города в начале декабря, всегда можно было наткнутся на помощников Санты. Зачастую симпатичных парней из колледжа в костюмах эльфов. Ради их обтягивающих зеленых трико и широких улыбок, девушки из старшей школы составляли ощутимую конкуренцию малышам, желающим усесться на колени к Санте и прошепелявив свое желание получить леденец. Норт-Пол, обитель настоящего Санты, встретил нас мелким, колючим снегом. Устроившись на заднем сидении, я старательно делала вид, что изучаю карту, купленную на заправке. Мимо мелькали фонарные столбы в виде огромных леденцов – похоже праздник тут действительно каждый день. Не знаю зачем, но после появления в нашем гараже форда экспедишн поездки в соседние города стали чуть ли не ежедневными. И это при том, что мы еще толком даже не обставили дом. «Нет, не смей даже думать об этом», - я закусила щеку изнутри. «Забудь про дом, думай о разумном плане побега, или ты хочешь провести остатки своей жалкое жизни вспоминая прошлую?». - Знаешь где мы сейчас едем? – неожиданно нарушил тишину Талли. Обычно, мы могли молчать всю дорогу, и меня это вполне устраивало. Несмотря на лежащую на коленях карту, моя ориентировка на местности достигла отметки ниже нуля, и я пробормотала что-то нечленораздельное. - Улица Снеговика, посмотри что-там дальше, - ответил Талли сворачивая вправо. - Мм, кажется проспект Пледа. Серьезно, так и называется, - отвечаю я, вглядываясь в обозначения на карте, ну конечно, а что еще стоило ожидать в городе вечного Рождества. - Надо было назвать проспект Наркоты, а вот эту улочку – Проулок Ебли. От его слов меня коробит. На улице, которую он указал, стоят несколько девушек. Сейчас еще светло, но это север, здесь, даже у женщин легкого поведения, другой график. Так сказать, подстроенный под прихоти природы. Почти все они одинаково одеты – короткая юбка, ботинки на тонких каблучках, высокие гетры, похожие на вязаные из шерсти чулки и непременно, разноцветные короткие меховые шубки. Они стоят маленькими группами по трое или двое, как нахохлившиеся воробьи, и их длинные волосы, парики или просто накладные пряди развивает ветер. Меня обуревает тихая злость на себя и на них, продавать себя на улице в такой мороз, да и вообще, отдавать себя таким, как Талли, выполняя их прихоти можно только от большого отчаяния или беспросветной тупости. - Потаскухи и вправду неплохие, - говорит Талли прослеживая мой взгляд. - Может тогда высадишь меня? – бросаю я ему, - самое время подзаработать. Ловлю в зеркале его холодный взгляд исподлобья, и отсутствие бровей делает его еще более, зловещим. - Нет, ты не уличная шлюшка, - он делает паузу, отвлекаясь на дорогу, затем опять смотрит на меня, - ты спишь только со мной. Ты игрушка, которых, увы не продают в секс-шопе, в противном случае я бы давно заказал тебя онлайн с доставкой в камеру. Я бы дорого отдала если бы с его стороны это прозвучало бы как шутка, но его голос звучит убийственно правдиво, он обращается со мной как с ожившей вещью, заботясь лишь о том, чтобы во время удовлетворения своих желаний не покалечить настолько, что я стану полностью непригодной. - Ничего, когда я сломаюсь, ты сможешь выбрать новую, - озвучиваю я свои мысли, скрывая страх в непринуждённом тоне. - Зачем? Я умею обращаться с вещами, которые мне нравятся. Внезапно мы резко тормозим, и я вижу крупный, мохнатый зад закрывающий весь обзор. Почти по центру дороги стоит лось и что-то методично пережёвывает. Машин на дороге мало, все в основном местные и привыкшие вот к такой близости разного зверья. Я рада, что неприятный разговор обрывается таким образом. Открываю дверь и достаю из кармашка куртки, припасённые к такому случаю небольшие морковки. - Шапку надеть, - кричит мне Талли, тоже вылезая из машины, и порывшись в ее недрах, нахлобучивает шапку мне на голову. - Как ты собираешься делать мне минет если будешь ходить с соплями? – он спрашивает это вполне серьезным тоном, как если бы факт моей простуды его действительно волновал. - Сколько раз повторять - помпоном назад, а не вперед, - огрызаюсь я тихо и переворачиваю шапку, черт меня дернул купить именно эту модель, она будто создана для придирок со стороны Талли. - Тампоном вперед, тампоном назад, какая разница, - он забирает у меня одну морковь и поравнявшись с лосем гладит его между, еще только пробивающимся, рогам, - молодой еще, - отмечает он, - ну что ты там телишься, ты ж первая бежала, подойди сюда. Я тоже подхожу к лосю и его внимательные, слегка влажные глаза наполнены живим интересом к лакомствам. Я глажу его по холке, по вытянутой морде, и гладкой шерсти, пока шершавые губы забирают последнюю морковку с моей ладони. Обратный путь занимает меньше времени, и я почти рада, когда узнаю уже ставшие знакомыми улицы Фэрбенкса. До поездки в Норт-Пол, я свято полагала, что обитель Санты это сказочное место с доброжелательными людьми и кучей леденцов. Надежды на леденцы оправдались полностью, а вот сказка. Наркотики, проституция и процветающая преступность вот чем оказалась сказка Норт-Пола. Слова Талли, также не предали поездке радужного настроения. Какая разница считает он меня своей куклой или просто шлюхой, если все это насильно, если я не желаю быть не тем и не другим. Мысли о посещении пряничного домика, я успешно отодвигаю и пытаюсь запихнуть на дно черепной коробки. Уже в доме, стягивая с себя свитер и термобелье я направляюсь в ванну и оказываюсь лицом к лицу с Талли, уже успевшим переодеться и стоящего передо мной в домашних брюках и белой, утепленной майке. Я пытаюсь предпринять бесполезный маневр обхода его фигуры с разных сторон, и тут он начинает свою любимую игру. Нависая надо мной с высоты своего роста, он теснит меня к стене, и окончательно припирая к ней, фиксирует. Его руки забирают у меня комок одежды отбрасывая его в сторону. - Ну же, неразговорчивая моя, что ты там обычно лопочешь? – он высвобождает мою грудь и несильно ударяет ладонью. - Мне надо в ванную, - пересохший язык плохо слушается. Казалось бы, можно было и привыкнуть, но всегда, от его близости, тошнотворное чувство страха возрождается с новой силой. - Ну, так идем.