Тяга

Он не любил разборки на чужой территории, но этих азиатов никуда не вытащишь. Сидят в вонючей конуре, закидываясь коксом и снимая порнушку. Его люди сработали быстро, прислонившись к машине и вслушиваясь к глухим выстрелам Талли считал. После двенадцатого все стихло. Он отворил дверь и шагнул в дом. Узкий коридор, заваленный упаковочной бумагой, вел в небольшую комнату, где его парни уже перерывали мебель в поиски заначек. Всего пять тел, ах нет, еще шестой на лестнице второго этажа. Небольшая группировка, решившая, что одиночки могут выжить. На самом деле, больше чем товар его интересовали отношения между бандами. Желтые, черные, сами по себе они ничего из себя не представляли, но объединявшись в них начинал просыпается дух соперничества, а свое первенство он уступать не собирался. Эти улицы, районы, принадлежали ему и были кормушкой исключительно его ребят. В крайнем случае можно еще считаться с байкерами, хотя он и считал их слегка слишком правильными. - Чертовы недоноски, никаких сюрпризов, - Дэйв вытащил из обивки кресла смятый пакет с порошком и показал ему. - Наверху смотрели? - Неа, там просто траходром, - и парни разразились смехом. - Неплохая прибыль, кстати, - один из парней обшарив труп нашел пачку зеленых купюр. Обойдя тело так, чтобы не запачкаться Талли поднялся на второй этаж. Стены были снесены и все пространство было застелено клеенками, в центре – сложенная гора грязных матрасов. Простенькая, дешёвая камера на треноге, была поставлена на паузу. Он прошел вглубь, на тонких подстилках у заколоченного окна, лежали девушки. Связанные и без одежды, они представляли собой убогое зрелище, невероятно худые, все в синяках и кровоподтеках. Самой младшей на вид было лет двенадцать. - Нашли три пакета, потянет кило на пять, и еще триста штук зеленых, - когда они сидели в машине доложил Дэйв. Уже в мотеле просматривая выпуск новостей он увидел, что полицейские обнаружили дом и выдали умозаключение о том, что это очередные разборки между бандами. «Удивительно», - говорил репортер, - «что в этой кровавой бойне девушки, которые использовались в качестве оказания принудительных секс-услуг остались живы». Талли усмехнулся, этим копам не понять, убийство без выгоды, не имело для него смысла. К тому же, настолько подонком он не был. Поднявшись к себе, он обнаружил комнату пустой, из ванны доносился шум воды. Закрыв дверь на ключ, он прилег на кровать закинув ногу на ногу. А вот эту девушку следовало убить давно. Хотя бы в день заказа, обязательства перед дрожащим и трясущемся от страха редактором его не волновали. Просто он знал, что чем дольше она проживет, тем сложнее ему будет расстаться с игрушкой. А она была его любимой игрушкой. Это напоминало ему об очень старых временах, когда у него еще не было людей, бравших всю грязную работу на себя. Когда приходилось проворачивать мелкие делишки самому и его дед, ярый нацист, давал ему советы и учил стрелять из пистолета. Тогда, у него тоже были игрушки – девки из бара, которые по вечерам крутились у шеста. Иногда он давал им деньги, иногда нет. При любом раскладе он получал то, что хотел. Все они были беспросветно тупы, конечно иногда попадались хорошенькие девчонки из местного колледжа. Они всегда ходили в бар только по несколько человек и заказывали слабоалкогольные напитки. Таких он сначала разбалтывал, иногда поил до беспамятства, а после, их ноги сами разъезжались перед ним у него в машине или прямо в кабинке туалета. Над этими стеснительными шлюхами он просто насмехался. Шум воды прекратился, и девушка прошла в комнату, она не испугалась, но вздрогнула, когда заметила его. Ее тело прикрывала длинная вязаная кофта, Бог знает где она откапывала эти вещи, но сам факт его забавлял. - На столе, - произносит он. Она проходит и взяв со стола пачку презервативов кидает ему, почти швыряет, все с тем же невозмутимым видом ложиться по другую сторону кровати. Он выключает свет, изгибы ее тела хорошо видны ему. Залезает рукой под свитер и сжимает мягкую кожу, она напрягается. Она всегда напрягается. Он заставляет ее развернутся. Эта девушка - игрушка с отдачей, иногда она резко, с силой сжимает его ногами или выгибается всем телом, но это не мимолетная страсть, такого она себе не позволяет, она борется. Его рука привычно ныряет в трусики и встречается с непривычной преградой. - Могла бы и сказать. - А ты брезгуешь? Чертовка не умеет держать язык за зубами. - И сколько это продлится? - Столько, что ты меня уже убьёшь. Я ведь здесь только потому, что ты трахаешь меня. Она на секунду зажмуривается, словно от боли. Ну да, он знает, что женские дни сопряжены с неудобствами. - Спустись вниз, у Кейси должны быть какие-нибудь таблетки. Затем продолжим. Он опирает дверь, и девушка уходит. Когда снизу доносится какая-то возня, Талли не придает этому значения. Спустя десять минут он все же решает проверить обстановку. Внизу, несколько парней обсуждают сегодняшнюю ходку, Кейси за барной стойкой откупоривает банки с пивом, прядь ее накладных блондинистых волос отклеилась, и она спешно ее поправляет. - Где она? Кейси смотрит немного затравлено. Когда человек долго думает перед простым ответом он определенно солжет. - Ушла с Дэйвом. В пристройку. - Сама ушла? - За волосы ее выволок, малость перебрал он сегодня, - отвечает Сэм, - я их приведу. Сэм, один из первых с кем Талли начал работать, неудивительно, что он лучше всех просекает ситуацию. - Не надо. Чем ближе к пристройке, тем отчетливее слышаться доказательства того, что игрушку могут всерьез покалечить. Собаки носятся на улице радуясь неожиданной свободе, список промахов Дэйва растет на глазах. Сэм следует за мной. Он выбивает дверь, когда та оказывается заперта и оттаскивает Дэйва от девушки. Она лежит на полу, ее руки просунуты в проволоку, оголённая грудь сдавлена веревкой, из носа идет кровь. Сэм выводит Дэйва, и объясняет ему правила поведения, прикладывая о дверной косяк. Подол ее свитера пропитан кровью, это идеальный момент для выполнения заказа. Через пару дней ее найдет какой-нибудь лесник и для всех она окажется очередной жертвой насильника.