Все легенды — правда. Так всегда говорил отец. Александр не верил. Даже когда был ребенком. Уж слишком невероятными казались истории Старой Нэн о драконах и, сражающихся с ними, великанах. О белых ходоках и лютоволках, становившимися братьями Лайтвудам. Недаром на гербе рода хранителей севера изображен лютоволк. Так говорил отец. На севере просто никогда не было. И герб, и девиз семьи. Все кричало о том, что опасность приближается. Что нельзя расслабляться. Что зима близко.
Александр не поверил в легенды даже, когда лютоволк сам нашел его. Он был еще мальчишкой, когда решил, что может пойти в лес один. Добраться до чащи не оказалось чем-то сложным, а вот выбраться из нее. Мальчик обнаружил себя далеко от дома в сумрачном лесу. Испугался, конечно. Особенно когда увидел недалеко от себя горящие красным глаза. Щенок вышедший из тени кустов не казался таким уж маленьким. То, что это щенок мальчик догадался скорее по еле слышному рыку. Волк принюхался к неизвестному существу, как-то странно трясущемуся перед ним. Александр боялся. Он не верил в истории, что лютоволк никогда не тронет никого из его рода. Оставалось только молится. Он тогда просто зажмурился и представил перед собой родную богорощу. Родное чардерево, пытаясь сосредоточится на этом чувстве безопасности, вдруг почувствовал, как нос зверя, успокаивающе уткнулся в его плечо. Горячее дыхание зверя проникало даже через плотный мех одежды. Щенок улегся на колени, защищая будущего лорда от наступающего ночного холода. Так они и сидели до утра. Мальчик и его волк. А на утро их нашел перепуганный отец во главе с поисковым отрядом. С тех пор лютоволк не отходил от него ни на шаг. А юный Лайтвуд не был против.
Александр не поверил в легенды даже, когда Призрак, с которым он ушел на охоту, спас его от белого ходока. Парень не успел понять, что происходит, заметил только облезшую кожу на лице и неестественное сияние глаз, пустой взгляд, которых заставлял проснутся внутри Лайтвуда какой-то первобытный страх всего живого перед тем, что умерло. Волк тогда тенью метнулся в сторону восставшего. Уже через мгновение раздался нечеловеческий вой и хруст ломающихся костей, а голова ходока полетела в сторону. Вряд ли восставшие чувствуют боль, сказал отец, когда Александр рассказал ему о произошедшем на охоте. Мэйстер кивнул и передал Лорду Хранителю Севера клочок бумаги, который ворон только что принес из Королевской гавани. Отца вызвал в столицу Король Семи Королевств. Его старый друг. Валентин Моргенштерн. На такие сообщения не отвечают отказом. И отряд северян пошел на юг во главе с Робертом Лайтвудом. И больше Александр не видел отца.
Спустя месяцы он получил сообщение об убийстве Короля, и о заговоре против наследника. О том, что отец казнен за предательство. О том, что Александр, как новый Лорд Хранитель Севера, должен прибыть в столицу и преклонить колени перед своим новым Королем. Королем, убившим своего предшественника. Своего отца. Так донесла молва.
Александр не верил в пророчества. Лорды севера верили. Они из раза в раз повторяли, что Молодому Волку нельзя идти на юг. Что Старый Волк погиб, покинув свои земли. Что Королю Севера не пристало бежать на зов узурпатора-маньяка.
И это было правильно. Он должен был заниматься безопасностью своих людей. Тех, кто пришел в Винтерфелл для того, чтобы пережить эту зиму. Зиму, которая по словам мэйстера будет самой безжалостной, самой холодной.
И это не было пророчеством. Поэтому Александр верил в эти слова.
Как и в то, что ходоки все ближе.
Забыть об этом не давали сообщения со Стены. Ночной Дозор и их Лорд Командующий, тот, кого Александр привык считать братом, были последним рубежом способным удержать ходоков. Джонатан. Джейс. Он сам решил принести клятву Дозору. Это было тогда, когда теплая осень с листвой цвета волос побратима казалась бесконечной. Это было, когда они сами себе казались такими детьми. Это было так недавно, на самом деле. Не прошло и года с тех пор, как он видел Джейса в последний раз. С тех пор, как его брат надел черное.
Александр знал, что это произошло с молчаливого согласия отца, считавшего служение на Стене почетной обязанностью. Такова была официальная версия. Сын же знал, что Роберт просто хотел отправить Джейса подальше от наследника. Дурное влияние, вот что он заявил Маризе. Даже после смерти отца Александр так и не смог простить ему этот поступок.
И вот Король Севера вновь стоит перед выбором. Вновь ворон и черные буквы мелким почерком тянут его на юг. В руках маленький свиток. Сообщение с Драконьего острова. Сообщение от того, кто пришел в Семь Королевств вернуть своей фамилии Железный трон. От того, кто прилетит в Винтерфелл верхом на драконах, как его предки когда-то давно. Тогда, когда короли Севера стали просто лордами. А Север стал одним из Семи Королевств. Но Молодой Волк не боится. Ни драконов, ни Таргариена, что их разбудил. И не бесстрашие гонит сердце на Драконий камень. Обещание. Долг перед Джейсом. Перед людьми. Перед Севером.
Черные крылья — черные вести, так всегда приговаривала Старая Нэн, не прекращая прясть. Пряжу всегда есть куда деть, когда живешь в таком холоде, продолжала старуха. А еще нянька всегда поддакивала отцу, что все легенды — правда.
Но Молодой Волк не верит в легенды. В приметы. В присказки.
У воронов несущих новости о свадьбах и рождении такие же черные крылья, как и у тех, что несут печаль. То, что он поплывет на Драконий камень и встретиться с еще одним Королем, чьё имя длиннее Стены, оберегающей от идущей на королевства смерти, не значит, что Север потеряет своего Короля. Драконы? Драконы. Александр не поверит, пока сам не увидит хотя бы одного. Поверить в трех, сейчас, находясь в милях от их убежища он вовсе не готов.
Лорды кричат, как базарные бабы, когда Король объявляет о своем решении отбыть на рассвете. Протестуют. Он слишком распустил их. Позволил забыть, кто здесь вассалы, а кто сюзерен.
— Вы упустили кое-что, Милорды, — Александр не повышает голос, это ни к чему. Как только он начинает говорить, все замолкают, как по мановению руки, — я не спрашивал ни вашего совета, ни вашего позволения. Лорд Командующий Ночного Дозора переправил мне из Цитадели весть о залежах Обсидиана на Драконьем камне. И я иду туда, просить владыку этого острова, позволить нам добывать его.
— Но, Александр… — сестра поднимается с места, желая переубедить.
— Тиран потребует преклонить колени.
— Это ловушка.
— Вспомни, что было с твоим дядькой и дедом. Таргариен сжег их.
— Король не может покинуть свое Королевство, — рык Призрака рождается глубоко в груди, но раздается на всю залу. Александру не нужно кричать, когда с ним его лютоволк. Хотя на мгновенье мысль о том, что он почувствовал этот рык где-то у своего сердца, сбивает.
— Нет, — разбивается о стены голос Молодого Волка, — если я останусь, то вскоре не будет Королевства. Подумайте о своих семьях. О людях, которые присягнули вам, а значит и мне. Подумайте, наконец о них, потому что я не могу перестать этого делать. Потому, что каждую ночь я чувствую, как ходоки приближаются к Стене и я не смогу спать спокойно, зная, что упустил шанс добыть оружие, которое сможет противостоять армии восставших. Если вы, милорды, сможете так жить, пусть будет так. У вас есть еще один претендент на этот трон. А я еду на остров драконов, чтобы помочь Джонатану удержать орды ходоков. — Тишина такая, что даже дыхания не слышно, а ведь в комнате десятки людей.
— Мой Король… — из смолкшей толпы выходят лорды. То один, то по двое, высказывая тем самым желание идти за ним.
— Мы выдвигаемся на рассвете, нет времени ждать, — приказывает Молодой Волк и стремительно выходит из зала. За ним не отставая следует его Призрак. Конечно не драконы, но с ним спокойнее, усмехнувшись думает Александр.
===
— Итак, что мы знаем о Лорде-Хранителе Севера? — цепкий взгляд Магнуса следит за горизонтом, будто может увидеть отсюда паруса с изображением лютоволка Лайтвудов.
— О том, что он именует себя Королем Севера, — чуть ехидно напоминает Катарина.
— Это пока он не знаком со своим истинным Королем, — звучит чересчур уверенно, даже для Магнуса.
— Лорды Севера всегда горды и упрямы. И спустя столетия вернули себе Короля. Они не дадут просто так взять и забрать это.
— Скучно.
— Это война, а не развлечение.
— Я знаю, Кэт. Знаю. Как думаешь он будет о чем-то просить? — с интересом смотрит на советника Таргариен.
— Думаю он бы не прибыл просто так.
— Присяга своему Королю — это не пустяк.
— Если б только это было причиной приезда, ему бы стоило сделать это раньше, Ваше Величество.
— И я так думаю. Если он, этот «Король Севера», будет достаточно умен…
— Лайтвуды упертые бараны, даром, что у них на знамени лютоволк.
— Мы так мало знаем о Севере, да? — приподняв брови, — Ты повторяешься.
Катарина не отвечает. Молчаливо кивает и уходит встречать северных гостей, не в силах рассказать больше.
==
Северяне — горды, понимает Магнус, когда их небольшой отряд заходит в тронный зал. Северяне — упрямы. Северяне, даже здесь, на Драконьем камне, умудряются носить меха и кутаться в них поплотнее. Северяне говорят сдержанно. Лаконично. Цедят короткие фразы сквозь зубы. Словно боятся, что морозный, северный ветер попадёт в них через рот и останется внутри, на веки вечные заморозив сердце. Северяне ведут себя так, будто их сердца уже замерзли. И молча, стиснув зубы следят за солдатами, которые забирают их оружие. Не ругают дотракийцев. Смотрят только. Пристально. Колюче.
А их предводитель самый сдержанный, гордый и, кажется, самый замерзший из них. Он лишь почесывает холку своего белоснежного лютоволка, успокаивая зверя. Холодный взгляд темных, как ночь глаз Лайтвуда, почти без интереса скользит по трону Магнуса, по его свите, кажется даже по самому Королю пока голос Доротеи величественно представляет:
— Перед вами Магнус из дома Таргариенов, именуемый первым, Неопалимый, Пробудивший Драконов, Король Миэрина, Король Андалов, Ройнар и Первых Людей, Кхал Дотракийского Моря, Разбивающий оковы.
Северяне не оглядываются друг на друга, не переглядываются, только переминаются с ноги на ногу пока голос девушки звонко звучит в замкнутом пространстве. Им чужда эта восточная помпезность. Они здесь из-за дела, а не для того чтобы мериться… именами. Поэтому Александр лишь коротко кивает в знак того, что услышал. Усмехнувшись уголком губ он жестом приказывает Призраку сидеть и резко выдает свое короткое:
— Александр Лайтвуд. Король Севера, — слова падают между ними куском льда на каменный пол и разбиваются. Оглушительно. Громко.
— Вы прибыли сюда, Милорд…
— Я прибыл сюда не как Лорд-Хранитель, Ваше Величество. Я прибыл сюда, как равный. Не для принесения присяги.
— Зачем же Вы, в таком случае, проделали этот долгий путь? Ведь я не собираюсь обсуждать что-либо пока вы не преклоните колени.
— Просить о союзе перед угрозой страшнее, чем любая из тех, что вы знаете сейчас.
— Я один. Лишен союзников в борьбе с бесконечными врагами за то, что принадлежит мне по праву рождения. Что вы можете назвать страшнее? Вы, кому от отца досталось даже сверх меры.
— Это все не важно. Наследство. Земли. Из-за Стены на нас движется сама Смерть. Угроза мне, Вам и всем людям живущим в Семи Королевствах. Каждому. Угроза самой жизни, — пылко, забыв о сдержанности рассказывает Молодой Волк. Магнус заворожен. Этим огнем, наполнившим слова, движения, даже взгляд Лайтвуда. Магнус любит огонь. Из него возродился он и его драконы. Огонь это что-то очень родное ему.
— Что за угроза? — с сомнением тянет Таргариен, глянув на Кэт.
— Полчища белых ходоков наступают, Стена может не выдержать…
— Белые ходоки — бред. Сказка на ночь, чтобы пугать детей, — низкий голос Катарины обращает на себя внимание, даже больше, чем слова или то, что она перебила Александра. Тот вновь лишь криво усмехается: — Как и драконы?
— Они были легендой, но Его Величество пробудил их.
— Получается, что легенды — правда, — неожиданно для самого себя Молодой Волк повторяет слова Роберта. В молчании каждый думает о своем, но Магнус не может не задать вопрос:
— Узурпатор, сидящий на Железном троне не считает, что это так уж важно, не так ли?
— Себастьян, — снова сквозь зубы, снова застывает, как остывшая лава, ловит себя на мысли Магнус, — я не обращался к нему с просьбой о союзе. Он приказал казнить моего отца.
— Моего отца тоже казнили. И Роберт Лайтвуд помогал мяснику-Моргенштерну.
— А Ваш отец заживо сжег моего деда. Эту цепь можно продолжать бесконечно.
— И что Вы предлагаете?
— Судить друг о друге только по совершенным нами поступкам, — Александр видит блеск в глазах Таргариена. Видит, что тому нравится эта идея.
— Мне нужно поразмышлять об этом. Вы же пока можете передохнуть с дороги. Вас отведут в покои, Милорд.
— Я Ваш пленник? — угроза в голосе Лайтвуда отдается рыком со стороны лютоволка и Магнусу становится не по себе. Клыки волка он видит близко даже слишком. «Не ближе, чем мои дотракийцы», напоминает себе Король не показывая эмоции северным гостям: — Ты мой гость, Александр.
— Значит я могу уйти, когда захочу? — снова пламя в глазах, снова эта порывистость.
— Смотри, не уйди слишком рано, — фыркает Магнус и первый выходит на воздух.
=продолжение следует=
