Однострочники с феста

Вдох. Выдох. Палпатин ощущает их: длинные пальцы Плэгаса медленно скользят по бедру, невесомо, почти незаметно из-за слоев сенаторской мантии. Ощущает и горячее дыхание, лишь слегка долетающее до шеи. Он выпрямляет спину и понимающе улыбается. Продолжает стоять за стойкой, словно ничего не происходит, все так же смотрит в датапад, хотя мысли теперь далеко не о завтрашней речи. Вдох. Пальцы сжимаются на бедре почти до боли. Выдох. Палпатина тянут назад, и дыхание обжигает щеку. — Вы как всегда вовремя, — роняет он, и улыбка не сходит с губ. Так и остается там, когда Палпатин оборачивается через плечо, смотрит снизу вверх в бесстрастное лицо. Живые на нем — только глаза, и в желтых зрачках пламенеет похоть. — Были сомнения? — спрашивает Плэгас. Ладонь с бедра переходит ближе к паху, замирает в опасной близости от члена. Вся эта игра опасна, а Палпатин, увы, слишком жаден до таких ситуаций, до адреналина, что они приносят с собой. Яркие, словно вспышка на солнце — и такие же смертоносные для других. Но не для него. Палпатин улыбается еще шире и вжимается в Плэгаса спиной. — Не тяните, Дамаск, — бросает он. Длинные пальцы накрывают уже начавший твердеть член. Выдох. Вторая рука скользит по бедру и выше — касается живота, груди. Ладонь ложится на горло, деликатно и мягко — чтобы тут же сжаться, на мгновение перекрывая доступ к кислороду. Адреналин разгоняется по крови вместе с возбуждением. Палпатин закидывает руку выше и заставляет Плэгаса нагнуться, ловит губы своими, целует, кусает, вылизывает. Вдох. Одна ладонь пробирается под складки мантии. Выдох. Вторая снова сжимается на горле. Перекрытый доступ к кислороду — как символ власти над ним. Длинные пальцы, обхватывающие член — как маленькая подачка, милость, дарованная владыкой своему ученику. Палпатин позволяет Плэгасу верить в это, потому что знает, что настоящая власть — в его руках. Потому что Плэгас слишком жаден до его тела, до демонстрации мнимого контроля. Это — его слабость. И сила самого Палпатина.