Ночи с вампирами

      Как человек, который ненавидит ждать, но обожает действовать, Стайлз решил, что поговорит со Скоттом сразу же, как приедет домой.       По дороге домой Стайлз думал об одном странном случае, который произошёл совсем недавно. Как-то раз он лично видел место одного странного убийства. Вообще, в новостях просто сообщили, что выдающийся историк школы Бэйкон Хиллс, Виктор Робертс, по непонятным причинам очутился в лесу и получил сердечный приступ. Но этот сердечный приступ не мог оставить окровавленную шею и три следа от укусов. Плюс у погибшего была вывернута шея. Виктор Робертс погиб около недели назад, а на его место уже нашли нового учителя истории. Если верить Скотту, этим новым учителем был некий Аларик Зальцман из очередного небольшого городка — Мистик Фоллс.       Стайлз не понимал, почему в сторону учителя был оказан такой неожиданный порыв негативных эмоций. Резко остановив джип на пустынной дороге, он оглядел улицу, которая плавно погружалась в вечерний мрак. Солнце уже зашло, на небе остались только жёлто-оранжевые полосы над горизонтом. Видимо, голод мешал Стайлзу размышлять трезво. В желудке словно что-то сжималось и разжималось, в горле было сухо, будто парень пробежал марафон, после которого ему не дали сделать хотя бы глоток воды.       Лидия молчала. Она смотрела в окно, даже не спрашивая, почему они внезапно остановились. Она хотела спросить, но… не могла. Всю волю из неё словно выкачали, как и дар речи. Как она ни старалась хотя бы открыть рот, чтобы коротко и чётко спросить Стайлза о причине резкой остановки, ничего не выходило, кроме еле слышных, аккуратных вздохов, которые нарушали тишину.       — Ты, наверное, голодна, — внезапно произнёс Стайлз. Он хотел завести разговор, чтобы хотя бы немного забыть о жажде, но сам не заметил, как начал разговор с голода.       — Хочется пить…       «Как я тебя понимаю», — сглотнув, чуть не произнёс Стайлз, но решил оставить мысли при себе. Он протянул Лидии бутылку с водой, которая уже не была холодной, а неприятно тёплой. Но Лидия осушила одну треть бутылки, несмотря на неприятный вкус.       — Спасибо… — робко произнесла Лидия, кладя бутылку рядом со Стайлзом.       Стайлз не узнавал её. Да, она сейчас боится его, поэтому ведёт себя робко. Но Лидия, которую он знал, была волевая, своенравная, уверенная в себе девушка с завышенной самооценкой. В этой девушке он видел гения даже несмотря на то, что она строит из себя дурочку и все в ней видят таковую. А сейчас она выглядела неуверенной в себе, напуганной мышью, на которую было даже жалко смотреть.       — А… Джексон спрашивал обо мне? — спросила Лидия, немного набравшись уверенности. Стайлз округлил глаза. Конечно, Джексон… Как он мог забыть, что Лидия встречается с тем, кому на неё совсем пофиг и который видит в ней очередную красивую дурочку.       — Я не знаю, — коротко ответил Стайлз и тут же поспешил добавить: — Я не ходил в школу. К тому же вряд ли Уитмор заговорит со мной, даже если мы останемся вдвоём на планете.       Лидия еле заметно улыбнулась, неловко прикрыв рот кулаком и вновь отвернувшись к окну. Стайлз уловил эти жесты и не сдержал улыбки. Этот момент стоило запомнить. Лидия сидит с ним в одной машине, впервые в жизни разговаривает с ним, хоть и узнав о другой стороне мира, частью которой является Стайлз. Причём ужасной стороне, где нет ничего хорошего. Лишь одни монстры, которые убивают, питаются кровью людей, уничтожают всё дорогое, что есть в этой жизни. Но среди которых есть исключения. Стайлз не считал, что он заслуживает милосердия, не считал себя исключением из правил. Он — монстр, а монстры не должны жить в этом и без того опасном мире.       — Тем более, мне было не до Джексона, — хмуро отозвался Стайлз, который вновь ощутил прилив злости и отчаяния, смешанный с сильным голодом, продолжающим усиливаться. Стилински стал бояться своего срыва больше, чем раньше. Вдруг его первой жертвой станет Лидия? Почему-то в глубине души его тёмное «я» этого хотело. И тьма одолевала его с каждой секундой. Казалось, поражение будет за Стайлзом и жажда возьмёт над ним верх. Но успокаивало две вещи: Лидия, которую он не убьёт, даже если ему будут угрожать смертью, и тот факт, что он превратится в чудовище, безжалостную машину для убийств, которой нужно пить крови всё больше и больше, так как насыться ей невозможно.       Стайлз явно дал Лидии понять, что ему на Джексона плевать. А его тон чётко внушал неприязнь к Уитмору.       — Но… Просто я думала, что он будет расспрашивать тебя как последнего, кто меня видел, — растерялась Лидия, округлив глаза от удивления. Ей стало немного неловко и даже страшно.       Да, Стайлзу показалось это логичным. Будь он на месте Уитмора, если бы встречался с Лидией, конечно, то он давно бы обзвонил все больницы, морги, названивал бы в полицию, друзьям Лидии, попутно занимаясь поисками самостоятельно, понимая, что это может ускорить процесс. Но Джексон молчал. Он Лидию даже не искал, словно… ему было плевать на неё?       Лидия отвернулась от Стайлза, вновь став серьёзной, с застывшим в глазах ужасом и накатившим отчаянием. Она прикрыла на мгновение глаза, немного зажмурив их. Тушь стёрлась, поэтому веки и щёки Лидии больше не могли стать чёрными. Но они могли стать мокрыми от горьких слёз, от которых становилось плохо Стайлзу.       Девушка обнимала себя за плечи. Стилински казалось, что он ощущает её холод. Да, она была в кардигане, но он был слишком тонким, чтобы согреть её в этот прохладный вечер. Ведь стоило солнцу только сесть, как на город словно нахлынул некая ледяная волна, заставившая температуру заметно понизиться. Лидия была слаба и жутко уставшей. И, судя по всему, она заболела. Интересно, где она жила эти два дня? В доме Хейлов? Уж точно не в уютном местечке с комнатной температурой, где есть все блага цивилизации.       Лидия ждала, когда Стайлз заведёт машину и отвезёт её домой, где тепло и уютно, где её ждёт мама, а ещё горячий чай, хорошая книга и тёплая постель. Почувствовав себя в который раз полнейшим идиотом, который не может адекватно соображать в присутствии любимой девушки, вампир стянул с себя красную толстовку и накинул её на плечи Лидии. Та вздрогнула от его прикосновения, зажмурив глаза. Парень, понимая, что своими действиями только сильнее пугает Лидию, резко отдёрнул руки.       — Я думала, вампиры холодные, — неловко кутаясь в тёплую кофту Стилински, проговорила тихо Лидия. Особенно из её уст тихо, хрипло и тяжело прозвучало слово «вампир». Стайлз понимал её, ведь он сам не в состоянии нормально говорить о том, кто он теперь есть на самом деле от силы дня три.       — Поверь, ты не одна так думала, — постарался улыбнуться парень, чтобы дать Лидии понять, что он ничего ей плохого не сделает. Хотя сам сомневался в себе как никогда. Нежный запах Лидии сводил с ума. Эти ароматы одурманивали во всех своих проявлениях: запах крови, который будил хищника, аромат оставшихся на теле и одежде нежных духов, вызывающих у Стайлза трепетные чувства наивной любви, и даже запах страха, который тот ощущал впервые, был для него нечто особенным. Но последний запах тоже будил в нём монстра, жаждущего крови и убийства.       — Ты боишься меня? — спросил он, не понимая, почему этот вопрос оказался для него столь важным. Лидия вела себя странно. Казалось, она хотела верить Стайлзу, стать для него приятелем по несчастью, перестать его бояться, понимая, что парень ничего ей плохого не сделает, но она не могла контролировать свой страх.       — Да, — честно ответила Лидия после минуты молчания. Она так и не повернулась в сторону вампира, боясь вновь увидеть у него демоническое лицо, внушающее ужас, истерику и панику. — А как ты… как ты добываешь кровь? — Её голос, неприятно для Стайлза, дрогнул, вновь напоминая парню о страхе девушки. А Стайлз всей душой не желал, чтобы Лидия боялась его.       — Я пил её в последний раз в день обращения, — решил ничего не скрывать Стайлз, но в то же время пытался говорить осторожно, простым тоном, не внушая страх. Но получалось у него это неважно. — Кай говорил, что у меня замечательный самоконтроль.       — Так ты… убивал?       — Нет. Он мне принёс пакет крови.       — Кто это такой, этот Кай? — спросила Лидия. Стайлз заметил, что она старалась задавать вопросы ненавязчиво, так как их последовало слишком много. Но ради Лидии парень готов был вытерпеть всё, тем более какие-то простые вопросы, на которые нужно просто отвечать. Зато он насладится длинным разговором.       Прежде чем ответить, Стайлз вырулил на дорогу. Они ехали не быстро, Стилински чаще косился на Лидию, с которой он изредка пересекался взглядами. Как параноик, он время от времени поглядывал на зеркало заднего вида, боясь, что за ними гонится тот вампир, от которого они сбежали в лесу.       — Я его видел всего раз. В день обращения он пришёл ко мне в дом и отдал пакет с кровью. Я до сих пор не могу понять, как он нашёл меня, — задумчиво ответил Стайлз, который уже начинал мириться со своей сущностью. Вот только тёмная сторона подавляла его. Лишь бы не сорваться… Дабы не причинить Лидии вред, ему пришлось немного ускориться, чтобы как можно скорее отвезти девушку домой.       Лидия, на что-то намекая, кашлянула. Словно опомнившись, Стайлз на мгновение повернул к Лидии голову и тут же в его поле зрения попал протянутый девушкой телефон Скотта.       — Вот. Наверное, ты должен сам отдать его.       Стайлз кивнул, поблагодарив девушку.       Всё остальное время они молчали.       Через минут пятнадцать они подъехали к дому Лидии. Девушка скромно попрощалась, поблагодарив своего спасителя ещё раз. Стайлз больше не расцветал от её слов, от её присутствия, от того, что он нёс Лидию на руках, что обнимал её, разговаривал с ней. А всё потому, что он боялся за её жизнь. За свою он особо не беспокоился.       Он-то уже мёртв.       Стайлз ехал к дому медленно. Машины на этих улицах редко встречались, особенно вечером. Поэтому можно было в тишине обдумать всё, что случилось за последнее время. Стараясь не думать о своей новой сущности, вампир задумался прежде всего о Лидии. Девушка получила психологическую травму на всю жизнь, в этом Стилински был уверен. И Стайлз — часть её травмы.       Это одно из самых худших событий, которые произошли за его восемнадцать лет.       Дома его ждал отец. Шериф Стилински сидел на кухне, слушал радио и попивал свой любимый горячий кофе. Вид у него был озадаченный. Такой вид приобретают люди, которые о чём-то задумались, которые углубились только в свои мысли, даже не слушая посторонние шумы. Стайлз кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Шериф вздрогнул, поспешно выключил радио и медленно повернулся к сыну.       — Привет, пап, — махнул рукой Стайлз как ни в чём не бывало.       — Ну, и где вы пропадали, молодой человек? — спросил строго отец, пронзительно смотря на сына. Стайлз, перепуганный, старался не смотреть в ответ на отца. И получалось у него как у мальчишки, которого поймали за мелким хулиганством.       — Гулял с… девушкой, — выдавил из себя Стайлз, а сам мысленно добавил: «Весело погулял, чуть во второй раз не умер».       — С девушкой? — отец смягчился. Он помнил, что у Стайлза за всю жизнь была только одна девушка — Карла Монтгомери, которая была младше его на год. И то парень встречался с ней года два назад. — Так долго?       — Ну, забылся, — отмахнулся Стайлз, вживаясь в роль. Ему было стыдно лгать, но это было ради блага отца. — Время с ней так быстро летит…       Тут он не врал. Время с Лидией действительно пролетело незаметно, словно он был с ней всего несколько минут.       — Завтра в школу, не забывай об этом.       — Да, пап, я себя уже хорошо чувствую и пойду завтра в школу, — на одном дыхании проговорил, как скороговорку, Стайлз и направился в свою комнату. Но потом внезапно остановился. — Кстати, как дела на работе? Дело с мистером Робертсом…       — Оно закрыто, Стайлз, — перебил внезапно своего сына отец.       — Ах, да, точно. Сердечный приступ… — саркастично ответил парень, покивав с ироничной задумчивостью головой. — Ладно, пап. Я пойду. Ужасно хочу спать.       И отец с сыном больше не стали переговариваться.       Стайлз завалился на кровать, взял в руки телефон Скотта и нашёл контакты Лидии. Записал их в свой мобильный и медленно подписал их. Стайлз смотрел на эти контакты долго, решая, позвонить девушке или нет. Стоило бы спросить, как у неё дела, чем она занимается, легче ли ей становится, что было бы глупо спрашивать так скоро, и пойдёт ли она завтра в школу. Последний вопрос был бы не менее глупым.       Парень спросил сам у себя: «А ждёт ли Лидия моего звонка?» И понял, что звонить не стоит. Она ждёт, но не Стилински, а Уитмора, того, кому плевать на неё. Стайлз, печально вздохнув, вышел из меню контактов и, заблокировав медленно телефон, словно сомневаясь в своём решении, задумчиво положил мобильный на стол. Отвернувшись к стене, так и уснул через минут тридцать с мыслями о Лидии, которая также сейчас лежала в кровати и почему-то ждала звонка Стайлза Стилински, того, кого она теперь боится и того, кто может защитить её.

***

      Стайлз проснулся в три часа ночи. Ему не спалось из-за голода, который мучил его. Жажда словно парализовала всё тело, заставляя впадать в панику, ломала изнутри тело, напрягала мышцы, выворачивала суставы. Он больше не мог терпеть это сухое жжение в горле, которое переходило в боль. Казалось, его горло что-то сжимало изнутри, как и желудок. Всё тело чуть ли не трясло, со лба тёк холодный пот. Парня бросило в жар.       «Что же придумать? — думал судорожно он, но ни одна мысль в голову предательски не приходила. — Что же делать?!»       Стайлз случайно бросил свой взгляд на костыли, которые торчали из шкафа. Он подошёл, провёл трясущимися пальцами по ним, обнаружив, что у него начинает появляться безумная идея. И тут его осенило — больница!       Он сжал руку в кулак и провёл по кольцу ладонью. Кольцо не пригодится ночью, но Стайлз снимать его не собирался. Ещё потеряет, с его-то неуклюжестью.       Телефон он забыл. А вот ключи от джипа специально оставил на столе, решив пройтись «вампирской пробежкой». Стайлз оказался у больницы быстро, но тело его ломило от такого сильного расхода энергии.       Он вспомнил, как какая-то девушка, когда он был маленький, заставила его забыть о ней и приказала уйти. Мальчик не паниковал и вовсе забыл об убийстве. Может быть, вампиры способны как-то внушать приказы людям? Например, заставить зайти в воду, не раздеваясь. Прокатило бы это со сдачей экзаменов… Попросил бы знакомого вампира внушить тебе: «Ты сдашь все экзамены на хорошо и отлично», — и — о, чудо! — ты идёшь в университет с прекрасными результатами.       Но об экзаменах он сейчас мало думал. В его голове были только образы крови, и то расплывчатые.       Дежурным врачом была сегодня Мелисса МакКол. Стайлз так и знал, что в этой жизни не бывает всё так просто. Придётся внушить ей… Стилински так боялся, что у него ничего не выйдет, что миссис МакКол посчитает его сумасшедшим и отправит в палату. Но сейчас его посещали несколько самых худших мыслей.       Одна из таких — прокусить какому-нибудь прохожему шею и насытиться сполна. Но Стайлз умел себя контролировать. Несмотря на это жутко желание вцепиться длинными клыками в человеческую плоть, Стайлз пытался упрятать своего внутреннего зверя подальше в клетку. Для этого приходилось останавливаться, зажмуривать глаза, упираться рукой о стену и представлять Лидию, отца и Скотта, самых дорогих ему людей.       — Стайлз? — послышался взволнованный голос Мелиссы, которая уже выбежала из-за стола регистратуры. — Что с тобой?!       Стайлз не ответил. Они подошли друг к другу. А у Стайлза возникло ещё одна ужасная мысль: не искать пакеты с кровью, а вонзить свои клыки в шею миссис МакКол. Стайлз снова тряхнул головой. Нельзя, чтобы такие мысли завладели им. Он представлял, как Скотт отчитывает его за вампирскую сущность, как говорит, что их дружбе настал конец. Он представлял, как Лидия, обнимая Джексона, трясется от страха и говорит, что Стайлз — убийца, чудовище, тот, кто не заслуживает любви и сострадания, а лишь смерть. Он представлял отца, который смотрит на него как на дикого зверя, которого нельзя контролировать. И уходит, говоря: «У меня больше нет сына».       Стайлз поднял взгляд. Глаза чуть покраснели, заслезились, в них ощущалось такое же сухое жжение, как в горле.       — Стайлз, что слу…       Мелисса договорить не успела. Стайлз посмотрел ей в глаза, не моргая. Он даже увидел своё отражение в глазах миссис МакКол, увидел все её эмоции: страх, переживание, сострадание, смелость, желание помочь, бессилие…       Стайлз сожалел о своём поступке, но иначе сделать не мог. Он слишком голоден, чтобы мыслить здраво, но недостаточно, чтобы совсем потерять контроль над собой.       — Сейчас я пройду в хранилище донорской крови. Не идите за мной. Меня вообще тут нет и не было. Забудьте, что я приходил.       Мелисса ничего не ответила, даже не кивнула, не показала свои эмоции жестами. Её эмоции, как приметил Стайлз, совсем пропали. В глазах словно стоял туман. Мама Скотта села обратно на стул, за стол регистратуры, и продолжила заниматься своими делами, не обращая на Стайлза никакого внимания, словно его тут и нет.       Стайлз направился к хранилищу с кровью.       Чем ближе было это помещение, тем сильнее болели дёсны и чесались веки. Стайлз чувствовал, как сильно изменилось его побледневшее и мокрое от пота лицо.       В хранилище было ощутимо холодно. Стайлз лишь провёл руками по плечам, расслабился, и то через силу, так как тело было сильно напряжено. Из холодильников достал пакеты с кровью. Благо взял с собой сумку…       Он не помнил, сколько запихнул контейнеров в спортивный рюкзак. Помнил только, что залпом выпил пакета два и бросил куда-то, даже не задумываясь, что скажут на это врачи или уборщица.       Домой он вернулся в лучшем расположении духа. Даже спать перехотелось. И он задумался, почему вампиры спят. Они же мертвы. Значит, биологические потребности как бы «отключаются». Может, как бы инстинкт? Маскировка под нормальных людей? Или обычная слабость?       Он лежал с мыслью о том, что раньше, будучи человеком, его бы стошнило только от вида крови. Он всегда боялся её. А теперь, по воле судьбы, он жаждет, когда прольётся кровь ради пропитания. И, что ужасно, ждал, когда она будет течь по его клыкам прямо из человека, свежая и тёплая, стекая в горло и доставляя удовольствие и силу. Стайлз сравнил себя с паразитом. С бессмертным паразитом, от которого можно избавиться всего-то несколькими способами: вырвать сердце, снести голову и заколоть осиновым колом.       Стайлз вновь отвернулся к стене, немного поджал ноги, как бы собираясь свернуться в «круг», как кошка. Накрыл себя одеялом по самое горло и уставился в стену. Когда же он наконец смирится с тем, кто он есть? Неужели никогда?

***

      Стайлз проснулся рано, несмотря на ночную прогулку, которая длилась не меньше часа. Уснул он где-то в пять. Но всё равно проснулся бодрым. Видимо, из-за выпитой человеческой крови.       Казалось, Стайлз пытался отойти от какой-то депрессии. Точнее, избавиться от остатков этой депрессии. То ему было хорошо, то становилось плохо — и так по кругу. Чувствовал он себя калейдоскопом эмоций. Видимо, всё из-за обострённых вампирских чувств. Осталось только принять себя — и он будет прежним Стайлзом, который никогда не постареет и останется таким же молодым, в то время как его друзья будут медленно стареть и умирать один за другим.       Отмахнув от себя эти ненужные мысли, которые всё равно настойчиво пытались залезть в голову, как дурацкая песня, Стайлз поспешно направился в подвал. Там стоял ненужный морозильник, куда можно будет кинуть пакеты с кровью. Что ужасно, ему изредка придётся бегать в больницу, «гипнотизировать» Мелиссу и забирать небольшую часть донорской крови. Стайлз чувствовал себя после сегодняшней ночи паршиво, хоть и полным энергии. Вот же шуму поднимется в больнице. Лишь бы миссис МакКол не влетело из-за кражи. Лучше не приходить в больницу за кровью во время её дежурства.       Отец проснулся после того, как Стайлз притащил в свою комнату этот небольшой морозильник. Лишь бы отец не заметил… Он не знал, как бы эту технику поставить так, чтобы шериф не увидел. Пришлось этот морозильник запихнуть под стол, который принадлежал для личных расследований Стайлза. Над этим столом висела доска, где он прикреплял улики к тому или иному делу. Что сказать, сын шерифа.       Стайлз выпрямился, как только включил морозильник в розетку. Он внимательно посмотрел на доску и провёл по ней рукой. Он только-только начал дело об убийстве мистера Робертса. Окровавленная и свёрнутая шея… Стайлз взял маркер и листок. Написал лишь одно слово: «Вампиры», — и прикрепил этот листок к доске рядом с фотографией места преступления. Стайлз провёл от одной закрепки до другой жёлтую нить. Редко он использовал именно жёлтую, которая обозначала, что дело всё ещё исследуется.       Красных нитей всегда было больше всего. Но тут была всего одна — всё та же жёлтая. Стайлз понял, что дело начинает продвижение. Он сообразил, что мистера Робертса убил вампир. Впрочем, это было очевидно, но когда в голове у тебя каша из мыслей, сложно сосредоточиться на таком важном деле. Но кто и зачем убил учителя истории? Что делал мистер Робертс ночью в лесу?       — Стайлз! — услышал парень голоса отца. — Ты уже встал?       — Да, пап! — крикнул в ответ Стайлз, удивившись, как громко прозвучал его голос. Он кашлянул и поспешил добавить: — Сейчас подойду.       Он ещё внимательно изучал доску пару минут, а потом всё-таки решил прийти к отцу, который снова собирается поспешно покинуть дом ради своей дорогой работы.       Сидя в джипе и плавно контролируя движение, Стайлз крутил в одной руке телефон. Он изредка смотрел на горящий экран мобильного, где красовался номер и имя контакта — «Лидия». Стилински всё ещё сомневался, стоит ли ему звонить девушке или вообще желательно перестать даже думать о ней. Просто отпустить и сказать как-нибудь при встрече, что он может рассказать ей, что она пожелает. Если он будет знать ответ, конечно. Он скажет ей всю правду, если потребуется. Но работать вместе… Ему было страшно. Он боялся собственного срыва, боялся, что Лидия окажется его первой жертвой. Ведь именно она была той, к кому Стайлзу тянуло больше всего. И не только в плане любви, но и из-за жажды крови.       Противоречия пронзали мысли насквозь, причиняя некую душевную боль. Казалось, душу вот-вот разорвут на части. Стайлз давно не находился в таком безысходном положении как сейчас. В одиночку тем более было работать куда сложнее. Может, рассказать Скотту? В конце концов, он лучший друг Стайлза. Но вдруг оборотень не поймёт его и возненавидит? Нет, быть не может. А вдруг всё-таки…       Снова противоречия. Стайлз нервно стукнул по рулю кулаком. К счастью, несильно, иначе бы помял руль своей немалой физической силой, к которой он всё никак не мог привыкнуть.       А может, пора бы извлечь из этого пользу? Перестать терзать себя изнутри и принять себя такого, какой он есть? Стайлз был уверен, что каждый, который столкнулся с решением изменить свой внутренний мир, сказал бы, что это лишь мысли. Самая сложная часть — это принять и сделать. Он прекрасно это знал, поэтому решил работать над собой. Но хватит ли силы воли — это уже совсем другой вопрос.       Стайлз не слышал учеников. А, если быть точнее, он их не слушал. Гул был ему непонятен. Парень всё время всматривался в толпу, надеясь увидеть там Лидию. Но она вряд ли решилась объявится в этот день в школе. Она слишком уставшая, она ранена, запугана. Стайлз знал, что человеку нужно минимум как дня два, чтобы отдохнуть от шока. И то этого мало…       Но Лидия не станет сидеть дома и дней двух. Она ходит в школу каждый день, даже когда у неё температура, даже когда дома какие-то проблемы. Был, конечно, случай, когда она сломала ногу в шестом классе, но даже тогда Лидия рвалась в школу, боясь пропустить слишком много уроков. Её, конечно же, не пускали с этой серьёзной травмой. Но, несмотря на пропуски, сдавала предметы она на «отлично», чему Стайлз никогда не удивлялся.       На химии они должны были быть вместе. Лидии же не было. Парень расстроился, начал переживать, но он был морально подготовлен к такому исходу.       Второй урок — история. Наконец Стайлз утолил своё любопытство, увидев нового историка, который сидел за столом и внимательно изучал какую-то потрёпанную книгу с жёлтыми страницами. Стайлзу показалось, что эта книга даже потерпела небольшой поджог, судя по обуглившимся некоторым краям.       Аларик выглядел лет на тридцать пять. В принципе, мало ли, вдруг ему вообще сорок или тридцать — человек может выглядеть как молодо, так и слишком старо, несмотря на возраст. Русые волосы аккуратно расчёсаны, немного растрёпаны. Лёгкая светлая щетина делала его немного старше.       Стайлза не насторожила какая-то там потрёпанная книга, которая могла быть написана об истории Бэйкон Хиллс или любого другого города. Он заметил синее кольцо с лазуритом на его пальце, когда учитель поправлял правой рукой воротник рубашки.       Стайлз даже не сразу сообразил, что звонок уже прозвенел.       — Юноша, вам нездоровится?       Стайлз почему-то думал, что голос у него будет слащавым. Но нет. Он сразу же понял, что Аларик, со своей дикцией и красивым голосом, разбудит в учениках интерес к уроку истории.       — Нет, — отрицательно покачал головой Стайлз и, садясь на своё место, оглядел класс. Он хотел убедиться ещё раз, что Лидии нет в школе. Ничего не изменилось.       Учитель что-то написал на доске.       — Аларик Зальцман, — проговорил по слогам он, проводя рукой по имени и фамилии, выведенным аккуратным почерком на доске. — Понимаю, труднопроизносимо, — улыбаясь и немного потирая друг об друга руки, проговорил учитель истории. — Зальцман — немецкая фамилия. Моя семья иммигрировала в Техас в 1755 году. Я родился и вырос в Бостоне. Имя Аларик — в честь давно умершего предка. Может, вы захотите произнесли его как А́ларик, но правильно — Ала́рик. Вы можете называть меня Рик, — он вновь улыбнулся, так и не раскрепляя рук. В это время он ходил возле стола туда-сюда, медленно, явно немного волнуясь, но держась уверенно. И закончил, остановившись и повернувшись к классу: — Я ваш новый учитель истории¹.       Учитель произвёл хорошее впечатление, надо признать. Стайлз уже понял, что с Алариком проблем не возникнет. По крайней мере, он надеялся на это.       После урока Стайлза попросили остаться. Парень малость удивился. Мистер Робертс часто хвалил Стайлза после урока за хорошие оценки, а тут Стайлз ещё не успел показать себя, чтобы заслужить оценку своих знаний.       — Да, мистер Зальцман, — отозвался хмуро Стайлз, поправляя рюкзак, висящий на плече. Аларик от такого официального тона немного скривился. Хотят тут же добродушно посмотрел на Стайлза лишь за одно мгновение, затем перевёл взгляд на какую-то книгу. Она была такой же потрёпанной, как та, которую изучал Рик перед уроком, но с более светлыми листами и без пятен от огня.       — Мечислав Стилински, верно?       — Просто Стайлз, пожалуйста. Меня все так называют… — скривился уже Стилински, вспоминая, как не мог выговорить своё имя в раннем детстве. Да и сейчас как-то сторонился его, всегда называя себя Стайлзом.       — Хорошо, просто Стайлз, — вновь улыбнулся учитель истории. — Я тут случайно наткнулся на заметку твоего бывшего учителя, Виктора Робертса. Видимо, её не заметили, когда убирали рабочий стол. Как я понял, он должен был дать тебе книгу о легендах нашего города. — Аларик протянул Стайлзу ту самую книгу, которая имела внешний вид получше, чем вторая. — Делаешь какой-то проект?       — Нет, просто изучаю, — пожал плечами Стайлз, неспешно убирая в рюкзак книгу, пока не зная, как вести себя с Алариком. В конце концов, Аларик Зальцман — малознакомый человек, который имеет непонятно какой характер. А Стайлзу не хотелось новых проблем с учёбой или нового конфликта, ещё и с учителем.       — Ясно, — с неким недоверием проговорил Аларик. — И что же ты отыскал?       — Пока ничего особенного. Так, какие-то легенды о несуществующих чудовищах, — мрачно проговорил парень, желая покинуть этот кабинет как можно скорее. — Кольцо… Откуда оно у вас?       Аларик внезапно посерьёзнел, даже немного запаниковал, что отразилось в её заблестевших, изучающих Стайлза глазах. Он покрутил кольцо на пальце, словно защищая его и думая, что бы ответить.       — Семейная реликвия, — с улыбкой ответил учитель истории. — Что ж, до следующего занятия, Стайлз.       — До свидания, мистер Зальцман, — поспешно проговорил Стайлз и выскочил из кабинета с мыслями о том, что Аларик соврал. Если бы это действительно была семейная реликвия, он не стал бы так переживать.       Неужели их новый учитель истории — вампир?