I Stand. Реквием

J'en ai marre d'vos bonnes manières, c'est trop pour moi! Moi je mange avec les mains et j'suis comme ça! J'parle fort et je suis franche, excusez moi! Fini l'hypocrisie moi j'me casse de la! J'en ai marre des langues de bois! Regardez moi, de toute manière j'vous en veux pas Et j'suis comme ça!

Задерживаться во дворе у троих не было более особой надобности, потому они переместились в дом. Правда, Петру Хью не сразу дал переступить порог. Ватто с ревностью относился к чистоте и порядку, потому он не мог позволить инквизитору ступить в грязной обуви на только что вымытый пол. Знай бы Профессор причину недовольства Хьюго, он бы наверняка рассмеялся, ведь пол особо не драился, так, быстренько пробежался за пару минут с мокрой тряпочкой. Пока Петр и Хью пытались понять друг друга, Вордсворт вернул на свое место ружье, а спустившись, застал этих двоих в яром споре чуть ли не на повышенных тонах. Один отказывался пускать за порог, второй не понимал, почему. Похоже, Ватто даже не удосужился сказать, что его не устраивает. — Что тут происходит? — с нескрываемым любопытством поинтересовался Профессор. — Этот меня не впускает! — ответил Петр с негодованием. — Я не собираюсь впускать сюда разносчика грязи и черт знает какой заразы! — Сам ты зараза! — Петр, разуйтесь, он этого хочет, — с усмешкой пояснил Вордсворт. Орсини некоторое время помешкал, но потом все же расстегнул и снял сапоги. Не важно, рабочая ли неделя или будни, носить униформу отдела он обязан всегда, не им придуманный порядок. И только после этого Ватто, хоть и с неприязнью, но дал Петру пройти в дом. Как все, оказывается, просто и сложно одновременно! А тебе бы не помешало стать попроще, белобрысый. — Итак, — начал Уильям, хлопнув в ладоши. — Для начала надо найти площадку попросторней, — он осмотрелся по сторонам и довольно быстро нашел подходящее место. — Подвинем немного мебель, и освободившейся площади в гостиной вполне хватит. — Почему нельзя заниматься просто на улице? — спросил Петр, скрестив на груди руки. — Тебе этого идиота было мало? Хочешь видеть его почаще? — с иронией поинтересовался Мечник. — Вовек ведь не отстанет, будет на вас жалобы писать через день. — Не верится, что с ним все так плохо. — Все намного хуже, — Уильям улыбнулся. — Мы у него уже были и сутенерами, и ворами, и наркодилерами, и содомитами, — при этом после каждого пункта Вордсворт загибал один из пальцев на руке. — Так, Хью, давай, я сдвину шкаф, с тебя диван и столик… Только не ногами! Профессор как предвидел действия ученика, потому что не успел он сказать эту фразу, а Ватто уже с силой пнул в левый край диван, отчего послышался неприятный скрежет по паркету, и все трое невольно сморщились от этого неприятного для слуха звука. — Ты пал в моих глазах, — заключил с суровым видом Профессор. А вот инквизитор не сдержался от ухмылки. Когда все, что мешалось, было убрано, перед глазами предстала довольно просторная комната, где теперь вполне можно было танцевать даже нескольким парам, не будучи при этом стесненными. — Так, Ватто, побудешь за партнершу пока ты, — заключил Вордсворт, устраиваясь на сдвинутом диване и закидывая ногу на ногу. — Почему он? — Петр посмотрел на Профессора с непониманием. Перспектива танцевать его в целом не радовала, так еще и с этим! — Потому что, не знаю, как вы, а я учусь на своих ошибках, — пояснил Уильям, мило улыбнувшись. — Давайте, быстро. В ваших же интересах! Выбирать не приходится. С Ватто, так с Ватто. К слову, Хьюго такие перспективы не пугали, в отличие от Профессора он не будет молчать и терпеть, если ему наступят на ногу или что-то в этом духе, потому настроен он был решительно и был готов в случае чего проучить компаньона. А Петра не радовало такое положение дел. Не на это он подписывался, ой не на это. Делать нечего, к черту неловкости и прочее. Так, правую на талию, левой рукой берем руку напарника, это запомнили, грех не запомнить после пятницы. Когда двое были готовы, Уильям стал насчитывать темп, под который двоим нужно было танцевать, но не успели они сделать и нескольких шагов, как Профессор остановил их. — Довольно, хватит, — заключил он с некоторым раздражением. — Это никуда не годится. Он хоть чем-то бывает доволен, интересно? Думая об этом, Петр невольно нахмурил брови и сжал губы. Вордсворт, взяв в руки трость, подошел к двоим и чуть оттолкнул Ватто в сторону, тем самым попросив его отойти. Мечник без слов понял и отошел. — Что со спиной? — спросил Вордсворт, смотря в глаза инквизитору. — А что с ней? — Вы почему сутулитесь во время танца? — Так он ниже меня, неудобно! — ответил Петр с негодованием. — Здрасьте, приехали, — Вордсворт чуть кивнул головой. — Девушки есть и ниже его, что, будете искать кого-то ростом с вас? А если не будет, то что? Забьетесь в угол, типа вас тут нет? Не смешно. Далее, почему смотрите под ноги? — Чтоб не оступиться, — ответил Орсини, чуть пожав плечами. — Во время танца вы должны смотреть только в глаза партнерше и никуда более! — А если неловко?! — Ловко! Захотелось все бросить и уйти. Ну к черту, придирается он к каждой мелочи! Посмотрел бы я, как он плясал, будь на моем месте! Хотя нет, на моем месте ему не быть, много чести. — Еще раз, — Уильям сделал жест рукой, чтобы Ватто вернулся на позицию. Вот и снова, приняли правильно положение, первый шаг, второй и… послышался глухой удар, Петр вскрикнул. — Это что сейчас было?! — сказал он на повышенном тоне, обернувшись назад. А сзади с хмурым видом стоял Профессор и держал в руке трость, которой, похоже, только что огрел инквизитора по спине, причем весьма сильно. — Во-первых, это было за очередную сутулость, еще раз увижу — ударю сильнее. А во-вторых, — тут Уильям издевательски улыбнулся. — Считайте это местью за то, что было в пятницу. У меня до сих пор болят лопатки! — Это не повод бить с такой силой! — Да, можно и сильнее. Еще раз! Когда Ватто и Орсини начали танец в третий раз под ритм, заданный Уильямом, Петр, кажется, уже ожидал, что сейчас его опять огреют, потому невольно старался выпрямиться, как только можно. Да даже на парадах, даже на личных встречах с кардиналом, да никогда он так, кажется, не старался выпрямить спину, как сейчас. И все равно меньше чем через минуту Вордсворт их остановил. Да что опять ему не так, а?! Кажется, этот немой вопрос Профессор прочел по глазам Орсини, потому тут же на него ответил с невозмутимым видом. — У вас длина шага постоянно разнится. Мне бы за такое учителя ноги бы оторвали и сказали, что они мне без надобности. — Знакомо, — с иронией сказал Ватто, после чего он уловил на себе непонимающие взгляды Петра и Уильяма. — Да так, черный юмор, — пояснил Мечник, отмахнувшись. — В общем, мне все понятно. Пока будем работать над двумя вещами, а именно над длиной шага и осанкой, параллельно поднатаскаемся по столовому этикету, если вы, конечно, не против, Петр. Но не успел инквизитор сказать что-либо, как вместо него уже все решили: «Конечно же не против!». Петр недовольно хмыкнул, но ему жаловаться грех, как никак он сам пришел сюда и сам согласился на все это. Тем временем Вордсворт быстрым шагом подошел к книжному стеллажу и, взяв несколько книг, вручил их Петру, на что получил взгляд, полный непонимания. Где-то сзади послышался смешок Ватто. — Это классический способ для тренинга осанки. Не смертельно, уверяю. — с ухмылкой пояснил Профессор. Все с тем же недоверием смотря на Уильяма, инквизитор все же взял в руки те книги. Затем Вордсворт взял еще пару книг, но уже для себя. — Здесь все настолько просто, что и ребенок сообразит. Книги кладутся на голову, вот так, — тут Уильям лёгким движением положил себе на голову свою стопку книг и убрал руки. — А дальше все не сложнее этого. Нужно научиться ходить так, чтобы эти книги не упали с головы. — и Вордсворт принялся ходить по комнате, крутиться на месте, но какое бы движение он ни сделал, ни одна книга не шелохнулась на его голове, словно они были приклеены, а затем взял стопку в руки. — Вот как-то так. Попробуйте повторить. Повторить? Да раз плюнуть. С ухмылкой, Орсини положил выданную ему стопку книг себе на голову, однако стоило ему сделать всего пару шагов, как все они с грохотом и шелестом страниц упали на пол. Лишь одну он успел поймать. — Не все так просто, как вы думали, Профессор. — отметил Хьюго с усмешкой. — И не говори… — Это больше похоже на розыгрыш, чем на занятия! — огрызнулся Орсини в свойственной ему манере. — Поясню, что пошло не так. Смотрите, — Уильям положил книги себе обратно на голову, — у вас слишком тяжелый шаг. Чтобы книги не падали, надо научиться ходить более легкой походкой. — и тут Профессор, заложив руки за спину, сделал несколько шагов вперед и назад для наглядности. Сделаны они были так бесшумно и быстро, что казалось, будто он и не касался пола. — Это не так и сложно, хотя поработать придется. При усердной практике хороших результатов добьетесь, скажем, через неделю. — и, сказав это, Вордсворт мило улыбнулся. — Неделю?! Издеваетесь, не иначе! — Можно и быстрее, тут все зависит непосредственно от вас. И да, — Уильям ударил в ладоши и сделал серьезное лицо, — не настраивайтесь на провал, иначе так и будет. Упритесь, может, Медичи вам это зачтет. — Лично я сомневаюсь. — Хьюго, заткнись. — сказал Вордсворт, не оборачиваясь к Ватто, но при этом натянуто улыбнувшись. — Приступаем. И после этой фразы Профессор сделал жест, чтобы Петр вновь положил себе на голову книги. Инквизитор нахмурил брови, но все же так и сделал. Сколько попыток и времени ушло — трудно сказать. Стоило Петру сделать хотя бы пару шагов, так они тут же слетали с головы, и приходилось спешно их ловить. С попытки третьей он уже принялся проклинать сначала книги, потом пол, потом свои ноги, потом голову, ибо пришла же в нее мысль о том, что стоит вообще всем этим заниматься. После попытки десятой он не выдержал и швырнул книги на пол, за что потом ими же получил по голове от Вордсворта. Хьюго вскоре после начала всего этого попросту ушел к себе дочитывать цикл «Человеческой комедии» Оноре «Этюды нравов», и, невольно прислушиваясь к разговорам в гостиной, находил забавные совпадения с прочитанным. А вот Вордсворт начал попросту ломать голову — почему не выходит. По сути ведь держать спину прямо Орсини умеет и недурно, однако, как доходит дело до того, чтобы сделать шаг легче и положить книги на голову, то все сразу идет наперекосяк. Что-то они оба технически и теоретически делают не так, но что? — Довольно, — сказав это уставшим тоном, Уильям протянул руку, дабы Петр отдал ему стопку книг. В принципе, Петр нисколько не возражал. Напротив, он был доведен до такой точки кипения, что еще немного, и он вышвырнул бы их все в окно. И Вордсворт это понял. — На сегодня, думаю, достаточно. Можете потренироваться дома, если есть желание, конечно. — Дурацкий вопрос, — процедил сквозь зубы Орсини, спешно застегивая сапоги. — Если хотите, можете остаться на ужин или на чай… — Откажусь, пожалуй. — Ну, мое дело предложить, как говорится. До за… Но не успел Вордсворт и договорить, как входная дверь захлопнулась. Сказать, что он почувствовал себя глупо — это ничего не сказать. Однако после чувства глупости пришло чувство раздражения и негодования. Он полдня убил на этого фанатика, а он даже «Спасибо» или «До свидания» не удосужился сказать! Хотя позже все же осознал, что у этого человека в момент раздражения вежливости не добиться. И на будущее это стоит учесть. — Ну что? Ушел? — спросил Ватто, выйдя из своей комнаты. — Да, на сегодня закончили. — тяжко вздохнув, ответил Уильям. — Честно скажу: меня мало радует перспектива видеть его ежедневно. — сказав это, Хьюго скрестил руки на груди и сделал брезгливое выражение лица. — Не волнуйся, Хью, это на пару недель, не более. Не бойфренд же он мой, в самом деле! — и, рассмеявшись, Вордсворт чуть пихнул Мечника в плечо. — Скажи лучше, что на ужин. — Святой дух. — М, мое любимое. *** В жизни каждого бывают дни, когда по возвращению домой хочется, скажем так, выпустить пар. То же самое состояние было у Петра. Всю дорогу он держал в себе неистовое желание просто закричать, но стоило ему перейти порог собственного дома и закрыть за собой дверь, как он исполнил желаемое и просто выкрикнул во весь голос. Скинув с себя сапоги и верхнюю одежду, он прошел на кухню и поставил чайник. После таких воплей пить еще как захочется. Так, теперь душ и на боковую, уже почти полночь, вставать ни свет, ни заря. Как же велико желание просто набрать воды в ванной и утопиться. А что? Зато весомый аргумент завтра никуда не идти. И на суицид не подумают, мало ли, вдруг уснул, всякое бывает. Так или иначе, желания желаниями, а раз взялся за эти танцульки, будь добр слово держать! Иначе грош ему цена… Итак, чай выпит. Ужин к черту, не особо и хочется. Душ есть. На боковую, живо! По сути, как-то так жизнь Инквизитора и проходит. Небольшая квартира в красивом, но старом доме, что стоял еще задолго до Армагеддона. И главный житель этой квартиры не сам Петр, а Тишина. Даже когда Орсини был дома, Тишина тут главная хозяйка. Что-то ещё, кроме шелеста страниц и простыней, шума воды и звона посуды, тут редко когда звучит. Тоска… *** Новый день — новые заботы. Без этого правила тут никуда. Профессору предстояло с утра пораньше разгребать дела в Университете, заодно готовиться к нескольким лекциям, в то время как остальные из АХ и Бюро проводили время по-разному. Кто-то был на утренней мессе, кто-то занимался своими важными делами и не очень. А кто-то проспал, о чем вскоре узнали с утра пораньше все, у кого были открыты окна. К назначенное время агенты обоих отделов вернулись в класс для продолжения уроков танцев. На сей раз все учли пожелание про удобную обувь, что не могло не радовать учителя, которого, наконец, услышали. Одного Петра на занятиях не было, но Профессор лично для себя списал это на то, что у него будет спецкурс. *** Вордсворт и Хью вернулись домой ближе к двум часам дня. После занятий они съездили на рынок в Прати, где закупили продуктов на неделю. В том числе и на обед и ужин. Как только верхняя одежда и обувь были сняты, а продукты лежали по нужным полкам холодильника и в шкафчиках, Хью принялся за готовку обеда. Вордсворт же ушел к себе разбирать документацию с двух мест работы и по возможности постараться составить план дальнейших занятий с Петром. В отличие от Учителя, Хью со своим делом управился меньше чем за полчаса, после чего позвал Уильяма к столу. Но кроме Профессора, за столом оказались и различные бумаги, к чему Ватто уже давно привык, хотя когда-то его такое «соседство» знатно раздражало. Одному только Богу известно, как Уильям умудрялся делать записи и при этом есть, не испачкав бумаги. В дополнение был еще и бокал красного сухого вина, как обычно, и стакан воды рядом. Словом, самая простая трапеза. Которая была резко прервана в начале четвертого часа, когда в дверь раздался громкий стук. Двое переглянулись и молча кивнули в сторону двери, только вот Уильям кивнул первым, и Ватто, вздохнув, убрал салфетку с колен и, подойдя к двери, открыл ее. На пороге стоял брат Петр, но видок, не сказать, что был приветливым. — С дороги, пацан! — фыркнул он, пихнув Хьюго в сторону. Сказать, что Ватто был зол, это еще мягко сказано. Не будь бы это в их с Уильямом доме, он был показал этому выскочке его место. — И вам день добрый, — сказав это, Вордсворт взял бокал с вином и, чуть подняв его, немного пригубил, не отводя взгляд от Инквизитора. — Знаете, кажется, вы со своими уроками перестарались вчера! Я из-за вас сегодня проспал утреннюю мессу! Наступила тишина. Причем такая, что был слышен шелест листвы на улице. Вордсворт был в тихом шоке от услышанного, а Хьюго взглядом искал, чем прибить Петра. За наглость. Пришел тут с идиотскими заявлениями… Еще и обутый прошел! — …Хью, что ты добавил в соус? — наконец, спросил Уильям, слегка откашлявшись. — Кажется, эта добавка искажает окружающие шумы, потому что мне кажется, что какой-то олух, который стоит передо мной, обвиняет меня в своих же косяках. — Нет, вам не кажется. — сквозь зубы процедил Мечник. — Ага-а, — задумчиво протянул Уильям. — Интересно. — и с полным безразличием отпил еще чуть-чуть из бокала. — Олух? Косяках?! — как и свойственно Петру, он быстро перешёл на повышенные тона. — А вы что хотели? — с тем же безразличием продолжал Профессор. — Труд изнуряет, вам ли не знать. А что вы проспали, так это не моя вина, а ваша. Будильник для чего изобрели, простите? И лучше разуйтесь, а то над вами сейчас свершится возмездие. — и он чуть кивнул головой, намекая на того, кто стоял сзади Петра. — Не сдвинусь и с места, пока не услышу извинения! — заявил Орсини и скрестил руки на груди. После этого заявления Ватто не стал более сдерживаться перешел к действиям. Раз родители не занимались воспитанием своего выродка, то я займусь! С такой мыслью Хьюго подошел к инквизитору и, взяв его за ухо и чуть скрутив, поволок его в сторону выхода, не обращая внимания на громкие бранные высказывания, услышав которые Вордсворт невольно выронил вилку. И встретились два принципа… — Раз не нравится, то и катись отсюда! — Оставь меня в покое, белобрысый! — Вали к черту, ошибка природы! — На себя посмотри, безрукий! — А я, пожалуй, к себе, — и, натянуто улыбнувшись, Вордсворт быстро собрал бумаги со стола и направился к лестнице на второй этаж. — Не разнесите тут все. Спасибо. Кажется, будто стремление Профессора удалиться только развязало руки Мечнику и Вепрю. Во всяком случае эта мысль пронеслась в голове инквизитора. Схватив Ватто за руку, которой он держал его за ухо, он сильно сжал его запястье, что Хьюго невольно поморщил нос и нахмурил брови от боли, а потом Петр скрутил ему руку и грубо прижал к стене, причем произошло это так быстро, что Ватто не успел как-либо среагировать. А вот Вордсворт успел. Он откинул бумаги в сторону и, взяв свою трость, что пока была в стороне, за нижний конец, рукояткой с силой ударил Петра по плечу и, воспользовавшись секундным ослаблением хватки инквизитора, рывком оттащил его от своего Ученика, толкнув его на диван и пригрозив тростью, давая понять, что если он только попробует встать, то так легко не отделается. — А теперь наматывайте на ус, мсье, — процедил Уильям сквозь зубы, нависая над Петром, который сидел перед ним. — В Римском Университете кроме святой и невинной интеллигенции есть и другие кадры, которые при желании могут поравняться с Дьяволом. Но даже они не позволяют себе того, что только что творили вы! Я согласился вам выделить свое свободное время, согласился тратить на вас свои нервы и силы. Я могу понять любой характер, любые мотивы, но я не в состоянии понять наглости и неблагодарности! Я готов был смотреть сквозь пальцы на ваши вчерашние психи и уход без прощания, но явиться сегодня сюда! Предъявлять невесть что! Заламывать руки хозяину этого дома!.. — Не стоит… — Замолчи! — выкрикнул уже на эмоциях Уильям в адрес Ватто, что тот, кажется, даже побледнел. — Значит так, — продолжил Вордсворт, повернувшись обратно к инквизитору, который, к слову, тоже был малость в шоке от такого напора, — еще одна такая выходка, и вы можете забыть дорогу к этому дому. Вам все ясно? Петр словно потерял дар речи. Вот уж таким он этого человека не видел. И даже нужных слов подобрать не получалось. — Ясно, — после минутного молчания выдавил из себя Орсини. — И не смейте поднимать руку на Ватто, а не то безруким останетесь и вы. — сказав это тихим тоном, Вордсворт оправил на себе одежду и подошел к Хьюго. — А с тобой потом отдельный разговор будет. Как рука? — Нормально, не болит. — шепотом ответил Хьюго, будто боясь своего Наставника, положив ладонь на запястье, которое недавно было сдавлено, словно тисками. — Потом посмотрю. Что до вас, — Вордсворт бросил тяжелый взгляд в сторону Орсини, — Хью, будь так любезен, принеси половую тряпку. — Зачем? — спросил Мечник с удивлением, еще держась за запястье. — Пусть наш гость приберет за собой ту пыль и песок, что притащил с улицы. И только сейчас Петр удосужился бросить взгляд на ноги и понять, что все это время он был в обуви. И натоптал он в самом деле прилично. Ватто долго мешкать не стал и пошел выполнять поручение Вордсворта. Сам же Уильям собрал брошенные им бумаги и понес их в свой кабинет. Хью опередил Учителя с возвращением и, намочив тряпку на кухне, окликнул Инквизитора и, не дожидаясь полной реакции, кинул тряпку в него, попав по лицу и немного по одежде. — Это вода, высохнет. — со злорадной улыбкой пояснил Ватто, увидев взгляд Петра, говорящий о том, что при удачном случае Мечник будет четвертован. Делать нечего, по сути, сам заварил кашу, даже стыдно как-то. Петр вернулся к двери, разулся и принялся убирать те следы, что остались после него. Ну, а потом кинул тряпку обратно, попав в спину Ватто. Получить грязной тряпкой несколько неприятней, чем мокрой, потому Хью с брезгливым видом на ходу снял испорченную рубашку и удалился к себе, дабы надеть другую. К тому моменту, как Хью ушел, со второго этажа спускался Профессор, листая в руках какую-то папку документов. — Полагаю, мне лучше уйти. — сказал Орсини, мысленно понимая, что после всего того его вообще видеть не хотят в этом доме. — Нет, вы останетесь. — пробормотал все еще мрачно Уильям, продолжая просматривать страницы. Когда Профессор спустился в гостиную, Петру удалось рассмотреть, что было написано на папке. Там от руки было написано… Его имя?! — Что это? — Ваше дело. Своего рода компромат, если можно так сказать. — Вордсворт пожал плечами, словно такие бумаги у него — привычное дело. — А ну дайте сюда! Петр надумал было выхватить бумаги у Уильяма из рук, но он схватил инквизитора за руку и столкнул на все тот же диван. — Лежать! — Я вам что, шавка дворовая?! — выкрикнул Орсини с негодованием. — Нет, но вы с легкостью можете ей стать, — ответил Уильям с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. Петру ничего не оставалось, кроме как продолжать созерцать, как Профессор просматривает одному ему известно какие документы. Вордсворт на мгновение посмотрел на инквизитора и, увидев его взгляд, то ли полный негодования, то ли любопытства, улыбнулся, решив объяснить Орсини происходящее. — Думаете, меня в АХ держат только за хорошие мозги? Уверяю, каждый в нашей конторе соображает не хуже моего. Только у меня область соображений шире. Моя особая «сила» в том, что я могу найти контакт с каждым. При желании. А это может знатно помочь. Не волнуйтесь, ваше "дело" никуда дальше моих рук не попадало. — Зачем она вам сейчас, не понимаю! — В работе с вами нужно иметь два плана. Один я придумал, но это, скорее, как план «Б», плана «А» я пока не вижу. — тут Уильям пожал плечами. — Суть в том, чтобы дать вам расслабиться. — И как же вы собираетесь это делать? — Орсини ухмыльнулся и уже поудобней устроился на диване, скрестив пальцы на затылке и закинув ногу на ногу. — Все просто. Рассчитаю ваши рост, вес, влияние генмодификации на организм. На основании этого выявим количество алкоголя, нужного для того, чтобы дать расслабление организму… Так, вот данные… Где-то здесь у нас был коньяк. Закрыв папку, Вордсворт положил ее на одну из книжных полок, а сам пошел на кухню и принялся открывать шкафчики, поскольку он в самом деле не помнил, где именно у них был алкоголь. Наконец, найдя нужное, взял одну из бутылок с коньяком и повертел ее, осматривая. Какой градус и открывалась ли. Петр же с любопытством наблюдал со своего места. Через пару мгновений Уильям жестом пригласил Петра на кухню. Тот не колеблясь выполнил просьбу, подошел к Профессору и было потянул руку к бутылке, как его тут же пресекли. — Не многовато ли будет? — с ухмылкой спросил Вордсворт. Достав нужный бокал, он заполнил его коньяком больше чем на половину и пододвинул к инквизитору. — Залпом? — Как хотите. Только побыстрее, а то будете еще весь вечер смаковать. Ну раз надо, значит надо. Подумав так, Петр молча взял бокал и, чуть выдохнув, осушил его практически сразу. Вордсворт же закрыл бутылку и поставил ее на место. — А если его скосит? — спросил Мечник, который стоял в сторонке. — Сможем порисовать на его лице. - и эти двое тихо посмеялись. — Как только начнет пробирать на веселье или на поболтать, дайте знать. Тогда и начнем. По прошествии некоторого времени инквизитора заметно стало распирать на разговор. Заметно это стало после того, как Вордсворт, после некоторых настойчивых уговоров Петра, все же дал ему ознакомиться с теми материалами, что Уильям умудрился собрать. И со временем, пока Орсини читал текст, он начал комментировать прочитанное. Хозяева же дома тем временем сидели на кухне, пили кофе и молча наблюдали со стороны. — Кажется, он готов. — заключил Ватто. — Сейчас сам будешь готов! — выкрикнул с возмущением инквизитор. Профессор поставил чашку на стол, молча подошел к гостю и забрал у него папку с компроматом. — Эй! — Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. — с довольной улыбкой пояснил Уильям. — Хью, сегодня брат Петр ужинает с нами. — Еще чего! — Я рад, что ты не против. Что до вас, — Профессор убрал папку и вместо нее вручил инквизитору пару книг. — Вперед, на позицию. Петр в ответ сначала наигранно закатил глаза, но потом взял книги, поднялся со своего места и встал посреди гостиной. Положив уже знакомым жестом книги на голову, он сделал абсолютно равнодушное выражение лица, будто он морально был готов уже к любой пытке. Да и физически тоже. Странное ощущение. — Все то же, шаг прямо, вправо, назад и влево. — Вордсворт сделал кистью круговое движение. И по заданной указке Петр принялся делать названные движения, только от себя добавил убранные за спину руки, хотя он и сам не особо понял, зачем он так сделал, однако так ему казалось проще. Когда был сделан шаг влево, и он вернулся в исходную позицию, ни одна книга с места не сдвинулась, его не качнуло в какую-либо сторону, словом, как показалось лично ему, прогресс есть. — Недурно. — заключил Уильям, чуть кивнув головой. — А по мне так посредственно. — фыркнул с кухни Ватто и отпил кофе из чашки. В ответ Мечнику Петр ничего не сказал, лишь хищно сощурил глаза. Вордсворт же мысленно махнул на «Рапунцель» рукой, и ежу понятно, почему он ворчит. После этого Вордсворт попросил Петра повторить это же самое упражнение еще десять раз для закрепления, что было выполнено беспрекословно, хоть и с некоторыми комментариями. Далее к шагам прибавились повороты, и с этим Орсини смог справиться, что удивило теперь уже не только Профессора, но и Ватто, да и самого Петра, учитывая, что ничего такого не было изменено, просто ему предложили выпивку! Но раз это лишь план «Б», значит, Вордсворту придется повозиться с планом «А», чтобы Петру во время мероприятия не приходилось искать официанта с горячительным на подносе только ради танца. Да и его развязанный язык раздражает побольше, чем пафос и напыщенность. Тренировка была закончена после шести вечера. К тому моменту как раз Петр начал ощущать то, что алкоголь начал выветриваться, и то, что ранее ему давалось легко, теперь почему-то не выходит столь же ловко. Когда Орсини вернул книги Профессору, и тот поставил их на место, Хью как раз приготовил ужин: ризотто с мясом и овощами и тирамису как десерт. Не сказать, что Ватто был рад дать тарелку с порцией инквизитору. — Не надейтесь, что это просто посиделки. — сказал Уильям с ухмылкой. — Будем оттачивать ваши знания столового этикета. — Откуда такая уверенность, что меня пригласят на обед? — с ухмылкой спросил Орсини. — Вы же глава Бюро, вполне могут. — и с этими словами Вордсворт вручил Петру несколько ножей и вилок. — Разложите их в нужной последовательности и выберите те, которыми будете пользоваться в дальнейшем. Ах ты сволочь. Петр внимательно осмотрел отданные ему приборы и, помолчав с пару минут, разложил их на две стороны своей тарелки. — Угадал, — пробубнил Ватто, уже начав ковырять вилкой в своей тарелке. — Угадайка начнется теперь. — с хитрой ухмылкой пояснил Профессор. — Какие возьмете в пользование? — Эти. — и инквизитор с довольным видом указал на самые крупные вилку и нож. По виду Вордсворта казалось, будто он переполнен гордости, а может и не казалось. Он протянул руку, дабы забрать лишние приборы, которые он почти сразу и получил. А вот Ватто посмотрел на своего учителя в тот момент так, словно его вот-вот наизнанку вывернет. Вот, Профессор занял свое место за столом, положил салфетку на колени и, пожелав всем приятного аппетита, принялся за трапезу. Взаимностью ему ответил только Петр, у Хьюго же словно ком застрял в горле, потому он не издал ни звука, только молча кивнул. И вроде начало задалось что надо, но не прошло и пяти минут, как в адрес инквизитора прозвучало замечание. Снова из-за осанки. Издевательство! — Может вы мне еще швабру к спине привяжете, чтобы я сидел прямой, как фонарный столб? И кто за язык тянул? Они ведь оба в самом деле нашли неиспользуемую швабру и привязали ее к спине инквизитора так, что толком разогнуться было проблемой. *** Прошло уже около часа с того момента, как Глава Инквизиции покинул стены этого дома. Ватто неспешно намывал посуду на кухне, а Профессор же в таком же темпе ее вытирал и расставлял по местам. И все это происходило при полном молчании. Один размышлял над тем, как начать разговор, второй вообще боялся разговор вести. Молчание решил прервать Вордсворт. — Насчет того, что было днем... — начал он, поставив на место тарелку. — Вы сами видели, он провоцировал! — пошел в наступление Мечник. — Мне нужно было молчать и строить из себя пай мальчика?! — Ты не понял! — ответил Профессор с улыбкой. — Я не о том. Просто... — Просто что? Уильям сжал губы и поднял взгляд в потолок, словно размышлял теперь, как правильнее подать свою идею. — Просто ты должен быть выше всего этого. Да, Петр провоцировал и вел себя отвратно, но это не значит, что ты должен опускаться до его уровня. — Не моя проблема, что он понимает только силу. — буркнул в ответ Ватто, ставя рядом с учителем вымытые бокалы. — У тебя же тогда опять судорога пошла, верно? Профессор не спеша вытирал стекло, в то время как Хьюго с мрачным видом замер над раковиной. — А ведь я тебя предупреждал еще когда, что лишаясь одного, приобретаешь другое. И новый бонус не всегда положителен. — Я не хочу возвращать протезам болевые ощущения, — мрачно заключил Мечник. — Уж лучше так. — Как знаешь. — Профессор чуть пожал плечом и вернул на место вытертые до блеска бокалы из-под вина.