Aiutati che Dio t’aiuta. Бог помогает тем, кто помогает себе сам.
Времени не свойственно стоять на месте, а когда ты с головой погружен в какое-то дело, то оно вовсе мчится неумолимо. И наш случай с подготовкой к балу не исключение. В течение трех недель оба отдела усердно готовились ко дню Икс. Но больше всех беспокоился, пожалуй, сам преподаватель. Мало того, что он должен был подготовить людей из двух совершенно чуждых друг другу отделов, так еще и дополнительно занимался с одним из Бюро. И если с групповыми занятиями было легко, то индивидуальные занятия всегда сложнее. Женская половина не разочаровывала от слова совсем, за считанные дни они освоили не только владение веером, но даже то, как правильно ходить (по мнению высшего общества Лондиниума) и сидеть. И как такое только в одной голове умещается… С Петром было сложнее. Увы, но сюрпризы, вроде самого первого, повторялись не раз, не настолько абсурдные, однако разнимать Бога Смерти и Рыцаря Разрушения простому книжному червю приходилось не единожды. И ладно бы если конфликт происходил на весомой почве, нет, они будто намеренно подтрунивали друг друга. И тем не менее за три недели даже от него Вордсворт сумел добиться желаемого, если не идеала, то как минимум норматива. Разве что нрав укротить не сумел, но тут уж никакая наука не поможет. Не раз бывали случаи, когда Петр предъявлял претензии о том, что занятия не дают ему толком «Служить Богу», что однажды что Ватто, что Вордсворт не выдержали. — Боже! — Кошмар! — Петр, это же серьезно! — Пропустить столько месс! Богохульство! — Он покарает тебя, не сомневайся! — Хью! Смотри! Смотри! — Боже мой! — Смерть за вами пришла! — Не оборачивайся! И оба же сдались, давясь от смеха. Не сколько от гениальности своего юмора, столько от непробиваемого лица Петра. — Идиоты, — процедил он сквозь зубы. На последнем занятии роль партнерши для инквизитора выполнял уже сам учитель из простого принципа, но в то же время он боялся, что Хьюго и Петр просто порвут друг друга. И даже в такой позиции Уильям убедился лично для себя, что желаемого результата он добился. Хотя можно и лучше. Для себя эту деталь Петр учел давно, потому все три месяца тренировался еще и дома. Не раз браня мебель, на которую он натыкался во время танца. Вордсворту эти три недели дались с трудом. Пришлось забыть, что такое здравый сон в принципе. Прилег на час, за рабочим столом, и то хорошо. А еще мог и на кухне. В тарелке. И получить от Ватто. Или в душе. И снова получить, но уже за расточительство воды. И все эти муки были, по сути… Напрасными. Именно к такому итогу пришел Вордсворт, когда оказалось, что Медичи не явится для того, чтобы оценить итоговую работу двух отделов и его в первую очередь. Эту новость от сестры Паолы внешне он воспринял спокойно, стоял, скрестив руки, и мило улыбался. А в мыслях он привязывал кардинала к машине и жал на газ… Все приготовления были завершены, для каждого был подготовлен костюм, даже два, на случай приглашения на обед. По правде, больше всего боялись именно обеда, ибо тут уже не получится спрятаться за чьей-то спиной или выйти из зала незамеченным. Но это больше напрягало мужскую половину коллектива, нежели женскую.Осталась неделя до бала на Альбионе…
*** День. Профессор как всегда в рабочий будничный день в Университете и читает лекцию для студентов. Может, по литературе, может, по другому предмету, не столь важно. Ватто же коротал время дома, занимаясь своими житейскими делами. Где-то протрет пыль, почитает книгу или приготовит что-нибудь к чаю и кофе. Вот и теперь, взяв перерыв, он заварил себе чашку кофе и неспешно мешал в нем сахар, опершись на столешницу. Кажется, будто голова кругом в последние часы, потому-то кофе и кстати. Расширит сосуды, может, полегчает. Так или иначе он так думал. А потом будто выключили свет… Звук открывающейся двери, звон ключей, что положили на полку, и шуршание тяжелой ткани. — Хью, ты дома? — послышался голос второго хозяина из прихожей. В ответ ничего не последовало, однако по включенному свету Уильям понял, что ответ, вероятнее всего, положительный. Он чуть пожал плечом и пошел в гостиную, параллельно разговаривая с пустотой, надеясь, что ученик его, как минимум, слышит. — Слушай, я тут подумал. Раз мы несколько дней будем в Лондилиуме, может, сходим куда? Поверь, там есть много мест, которые ты наверняка бы оценил! ... Свой поток идей Вордсворт резко пресек, увидев на полу надколотую чашку, а от нее шла дорожка успевшего подсохнуть кофе. Уильям невольно напрягся и неуверенной поступью пошел к кухне. Подсознательно он боялся самого худшего. — Хью? — произнес он тихим голосом, ближе к полушепоту. На кухне, на полу, лежал молодой человек без сознания. Вордсворт, ни секунды не думая, кинулся к нему. Дышит? Пульс есть? Все есть. Принялся слегка хлопать по лицу, стараясь привести ученика в чувство, что более-менее получалось удачно. — Нормально, приходим в себя, не засыпаем, — бормотал он, видя, как Ватто постепенно приходит в чувства. — Как ты? Вместо слов Хьюго лишь молча пару раз кивнул головой, нахмурившись. Взяв его за руку и подхватив, Уильям довел Мечника до дивана и уложил его на него. — Давно у тебя это? — спросил Вордсворт, ища тем временем в шкафу тонометр. — Что «это?» — Жар. — Нет, — ответил Ватто тихим голосом, держа руку на лбу. — А если правду? — с ухмылкой сказал Профессор, вернувшись уже с аппаратом и надевая его на предплечье мечнику. — Около месяца, не больше, — пояснил Хью с неохотой. — А сказать было нельзя, я так понимаю, — пробормотал Вордсворт, понимая, что ответа на это он не услышит. — Так, давление низкое, оно и понятно. За кофе ты верно ухватился, пойду сделаю другую чашку. Когда кофе был готов, Уильям принес ученику чашку и протянул ему, дав предостережение— горячий, а затем продолжил допрос. — А слабость? — Что за слабость? — Прекращай. — Не особо. — Хватит врать! — Да не знаю я! Не замечал ничего! Да и какая в принципе разница! — Ты болен черт знает чем, вот в чем разница! Наступила пауза. Подобное настроение не понравилось обоим, потому они предпочли помолчать, дабы немного успокоить нервы и прийти в себя. Минут через десять Вордсворт решился продолжить разговор. — Я могу записать тебя к врачу. В Лондиниуме. — Зачем? Уильям словно проигнорировал этот вопрос и тут же продолжил. — К тому, кто тебе вернул руки. Хьюго вдруг переменился в лице и даже… обрадовался? — Разве он еще работает? — Пф, куда он денется! — с сарказмом ответил Профессор. — Работает, но не как хирург. Ну так что, согласен? — Согласен. Через некоторое время Хьюго стало лучше, а Уильям приготовил на скорую руку ужин. Не те изыски, на которые способен Ватто, но лучше, чем ничего. Пока мечник доедал свою порцию, Профессор пытался в бумагах отыскать номер «того самого» хирурга. В ходе поисков он получил не одну колкость от ученика про Поддержание порядка, а после очередной такой шутки Вордсворт пробубнил себе под нос лишь одну фразу: «Уж чья бы корова мычала, гусь ты подстреленный!» Найдя, наконец, нужный номер, он быстрым жестом набрал его и, заняв место на кухне напротив Ватто, подложил под руку листок и ручку, на всякий случай. — Здравствуйте, мне бы хотелось записать к вам человека к доктору Куксону на следующую неделю… Нет, это не гражданин Альбиона, запись по блату, скажем так … Говорит Уильям Вордсворт… Хорошо, запишите на следующую неделю, имя Хьюго де Ватто… Какого ты года, напомни? — обратился он к Мечнику, чуть отслонив трубку от уха. — Шестьсот тридцать второй, — пробубнил в ответ Хьюго. — Шестьсот тридцать второй, 13 апреля…. Да, а нужно ли что принести из документов? Ну, анализы какие, например?.. — вскоре Уильям спешно принялся записывать что-то на бумаге. — Все есть, благодарю. Удачного дня! Как только Уильям закончил разговор, он протянул листок с записями Хьюго. — Это то, что тебе нужно пройти за эти два дня. Возьмешь мою чековую книжку, подделывать подпись научился, они быстрее все сделают. В ответ последовало лишь молчаливое кивание головы. *** Эта ночь выдалась весьма беспокойной. Вордсворт не мог уснуть. Не то что бы ему не хотелось спать, и бессонные ночи вошли в норму. Просто начинался мандраж перед поездкой. Да, недавно совсем он был в Лондиниуме, но одно дело — приехать на родину по работе и совсем другое — на светское мероприятие. Там наверняка будут люди, которых он хорошо знает… И которых не хотел бы встретить. Да и Ватто… Вроде уж много лет назад они договорились, что у них друг перед другом «секретов не будет», и тут такой номер. Давно он болен? Чем? Лечится ли он сам и как? Вот и лежал он в кровати, скрестив руки и изучая потолок, и думал то об предстоящей поездке, то о своем ученике. И все эти мысли то появлялись, то прерывались, и все они сложились в такой тугой ком, что даже голова загудела. Решить проблему с мероприятием он не в силах, однако обсудить вопросы, касающиеся Мечника, вполне способен. Решив так, Уильям вскочил с кровати, накинул на себя легкий халат и быстро спустился на первый этаж, а затем, подойдя к комнате Хьюго, негромко постучал. — Хью? В ответ прозвучало отчетливое мычание в духе «Что?» — Не спишь, значит. Войти можно? — Да, — послышался немощный отклик. Вордсворт тут же открыл дверь и вошел. Мечник в самом деле, кажется, и не думал спать. Но и вид у него был более болезненный, чем вечером после обморока. Он сидел на кровати, укутавшись в одеяло, но его все равно колотило от озноба. Весьма жуткая картина, особенно при слабом освещении ночника. Как и вечером, у него был жар, но теперь он стал сильнее, в чем Уильям убедился, приложив ладонь к влажному лбу Ватто. — Ты как хочешь, а я вызываю врача, — настойчиво сказал Профессор. И тут он услышал то, чего и не ожидал услышать когда-либо от Хьюго в подобной ситуации: — Хочу. *** Карета скорой помощи, на удивление, приехала быстро. Именно на удивление, город не маленький, да и они живут далеко не в центре. Да и врач попался толковый, хоть что-то складывается хорошо. Как и полагается в подобных случаях, он провел осмотр, после которого попросил Хьюго лечь в кровать, и задал пару вопросов в духе «Где болит и как». — Как давно беспокоит? — спросил доктор равнодушным тоном, держа ручку у планшета, готовясь продолжить запись. — Около месяца. Только в последние дни так… невыносимо, — отвечал Ватто в обычной для него манере, но по виду его было понятно, что лучше ему еще не стало, может даже и хуже. — Лечение какое-либо было? — Антибиотики в последнюю неделю. — Вы же знаете, что нельзя их столько принимать? — спросил врач со скепсисом. — Да, и потому на днях я сменил препарат, — пояснил Мечник, смотря в потолок. Вордсворт все время с момента прибытия скорой стоял в дверях комнаты Мечника и молча слушал, и наблюдал за всем, что происходило. — Как долго обычно держится температура? — С вечера поднимается, где-то ночью отпускает, думаю. А это имеет значение? — поспешил уточнить Ватто, посмотрев на врача. Тот в ответ лишь вздохнул и сделал записи у себя. Хью же чуть поморщил нос и снова принялся рассматривать потолок, чем и воспользовался Уильям. Стараясь привлечь к себе внимание доктора, он тихо кашлянул в кулак, а когда добился желаемого, почти неслышно произнес вопросительным тоном лишь одно слово: «HIV*?». В ответ последовал неуверенный кивок головы. — Чего? — спросил Ватто, чуть приподнявшись и посмотрев с подозрением на Профессора. — Грипп, говорю, — ответил он невозмутимо. — Гриппуешь, пацан. — Так и есть, сейчас как раз сезон идет, — подыграл доктор, сделав очередную запись в планшете. Довольно быстро доктор сделал традиционно-неразборчивым почерком несколько записей на отдельном листе и, вырвав его, вручил Вордсворту, но незадолго до своего ухода. — Я выписал несколько препаратов, которые могут облегчить симптомы, если это то, о чем мы оба подумали. Но если диагноз не ошибочен, то препарат помогать долго не будет. Поэтому настоятельно рекомендую пройти проверку. — Всенепременно, — с вежливой улыбкой согласился Уильям, спрятав рецепт в карман халата. Когда врач покинул стены дома, Уильям вернулся в комнату Ватто. Он все так же отреченно изучал потолок своей комнаты, только теперь приложив ко лбу ладонь, словно надеясь, что так станет легче. — В общем так, — начал говорить Профессор, облокотившись плечом на стену, — доктор выписал препараты, которые помогут. Я сейчас соберусь и съезжу за ними, хорошо? — В такое время? — со скепсисом переспросил Хьюго. — Круглосуточная ближайшая черт знает где отсюда. — Не страшно, я на своих колесах, — ответил Уильям с улыбкой. — Смотри, не помри тут. — Ну раз вы просите, так уж и быть, — сказал Ватто и чуть улыбнулся. *** Верен ли диагноз, на который подумали врач скорой помощи и Вордсворт, или нет, но назначенные препараты и впрямь помогли, за счет чего Ватто смог как следует выспаться, чего не скажешь о самом Профессоре. Сомкнуть глаз он так и не смог. Что до рекомендации врача, то это он решил не сообщать Хьюго, поскольку доверия к врачам у Мечника в принципе никогда не было, потому подобные слова доктора он пропустит мимо ушей и не более. Однако если диагноз верен, то об этом сообщит врач с Лондиниума, потому беспокоиться не о чем. Пара дней погоды не сделает. Оставалось два дня до поездки. Хьюго неспешно собирал чемоданы, складывая туда обычные вещи и средства личной гигиены, не забыв аккуратно сложить уже пошитый индивидуально для него фрак для бала. Уильям со сборами не спешил и отмахивался от требований ученика их начать. Ему настолько не хотелось ехать, что от нервов пропал не только сон, но и аппетит. Правда есть все равно приходилось, в противном бы случае Ватто принялся самостоятельно запихивать еду Вордсворту в рот. У остальных со сборами все было сравнительно проще. Женская половина двух отделов так же не спеша собирала свои чемоданы, сложив заготовленные платья, обувь и украшения в отдельные сумки. У мужской половины все было еще проще, только собрано все было в последний вечер и на отвали.Последний вечер…
Во время ужина в доме двух агентов было даже тише, чем обычно. Уильям словно не решался открывать рот, потому даже не прикоснулся к еде, так, лишь немного поковырял вилкой. Ватто же сам по себе был не разговорчив, потому начинать разговор не стремился, хотя и хотелось. — Я ведь вернул вам чековую книжку? — спросил он наконец. — Да, вернул, — сухо ответил Вордсворт, не поднимая головы. — А ты все необходимые процедуры прошел? — Да, документы в чемодане, — кивнул в ответ Хьюго. — Отлично. И снова наступила тишина. — Может, съедите хоть что-то? — неуверенно спросил Мечник. — Не лезет, — признался Уильям. — Понимаю, но надо. — Коль не лезет, то и не надо. *** Сегодня ночь как назло была тихой. Ни одной машины не проехало мимо дома, ни одна собака не решила полаять на что-нибудь, даже ветер словно проигнорировал эту улицу. И эта тишина настораживала. Словно затишье перед бурей. Бурей, которую не миновать. Обняв колени, Уильям сидел на кровати и молча смотрел в окно, изучая месяц и звезды на темном небе. Завтра здесь его уже не будет. Снова сменять обстановку, но это не самое паршивое. Возвращаться в личину альбионца, самодовольного галантного всезнайки, которого все уважают, но осуждают за спиной. Может, будет лучше ему остаться дома? Зачем он там? Быть нянькой для Бюро? Вот же удовольствие? Или для того, чтобы ловить косые взгляды поколения постарше? Ой, посмотрите, тот самый, которого с Университета со скандалом выкинули. Да и каким скандалом! — Профессор? Уильям очнулся от своих мыслей и обернулся на голос. В дверях стоял Хьюго в ночной одежде, держа руку у двери в жесте, будто он намеревался постучать. А может и стучал до этого. — Тоже не спится? — с улыбкой спросил Уильям. — Вроде того. Как-то… страшно ехать туда. Это не на миссию ехать, тут другой уровень. — Это да… Вордсворт вновь отвернулся к окну. И снова молчание… — Я чего пришел-то… — Уильям поворачиваться не стал, но Хьюго понял, что его слушают. — Можно… я с вами переночую? — Думаешь, это как-то поможет? — улыбнулся Вордсворт. — Не знаю. Но проще жить с осознанием, что не мне одному не особо хочется ехать. Уильям ухмыльнулся и, помолчав немного, вновь повернулся к ученику. — Ложись на здоровье. ***День Икс.
День, к которому все так тщательно готовились. Билеты на перелет заказаны не только для АХ и Бюро, но также для Сфорца и Алессандро. Франческо ехать отказался из личных соображений. Людям с Бюро собраться было проще всех, ибо большинство из них постоянно в разъездах, потому они заказали такси и со спокойной душой поехали в аэропорт. В АХ дела несколько труднее. Кайя попрощалась со своими знакомыми и обещала привезти что-нибудь с Лондиниума в подарок, правда потом сто раз пожалела, что пообещала подобное. Теперь ломать голову, кому и чего можно задарить. Трес тоже подготовился, а именно подготовил пистолеты. Хоть Уильям его и убеждал, что они не понадобятся, идти против Треса бесполезно. Кейт подготовила Железную Деву к перелету и настроила программы, дабы ей можно было проявляться в пределах Альбиона. Уильям и Хьюго прибыли в аэропорт позже всех, и если опоздания Ватто не были чем-то диковинным, то вот причину опоздания Вордсворта понять было трудно. Даже для самого Мечника. — Профессор! — выкрикнул Ватто с первого этажа. — Машина ждет уже десять минут! Мы опаздываем! — Десять минут прождали и еще подождут! — послышался голос в ответ. — Чем вы там заняты, черт возьми?! — Сейчас!... Через мгновение Уильям спустился вниз, держа в руках у шеи два галстука. Хьюго одарил Профессора взглядом, полным непонимания. — И? — Не могу выбрать: синий или золотой? — Сейчас синее будет под вашим глазом! — Понял, золотой. Наконец, Вордсворт полностью собрался, спустился вниз, запихал чемодан в багажник, и только Хьюго открыл дверцу машины, как Уильям тут же рванул обратно в дом. — Что на этот раз?! — прорычал Ватто. — Я не попрощался со своей крошкой! — Издеваетесь?! Но настроения Хьюго ничуть не поменяли намерений Профессора, потому он все же добежал до своего гаража, попрощался с «крошкой» и быстро вернулся обратно. — Ну что? В путь? — В путь. *** Альбион. Лондиниум. Один из высокоразвитых городов мира. Именно здесь уже этой ночью состоится историческое событие, к которому дворец был полностью готов. А были ли готовы остальные. Агенты обоих отделов прибыли в столицу королевства ближе ко дню, и их расположили в лучшей гостинице города. Но к такой роскоши не все были готовы. Привыкшие жить в скромных условиях люди Бюро даже не знали, зачем им настолько просторные комнаты и зачем их будут убирать каждый день. Раскинуться на всю площадь им ведь никак не удастся, но отказываться не вежливо, да и кровати весьма удобные. Агентам АХ было куда проще, ибо даже если условия были непривычными, то все новое принимали с небывалой простотой. Кайя даже взгрустнула, потому что покидать данную ей комнату уже не хотелось. Поскольку сборы было решено начать ближе к семи вечера, большинство решило отоспаться как следует, ибо бал будет идти довольно долго. Не хотелось бы свалиться от нехватки сна посреди мероприятия. И вот с наступлением вечера началось самое интересное… Первыми пошли вопли с духе «У кого есть утюг?!», и тут же шел ответ «Спроси у прачки!». Девушки принялись бегать друг к другу, дабы попросить что-то из косметики, лак для волос, помочь с прической или затянуть корсет. Последнее вышло не у всех. Кроме агентов двух отделов, в гостиницу также заселили некоторых людей из служб короля Германики, среди которых по странному стечению обстоятельств оказался и Леон. И он был малость удивлен, когда увидел, как из комнаты Вордсворта вышла сестра Паола в одном корсете и нижнем белье с чулками. — Не понял, — наконец сказал он, когда увидел в дверях еще и помятого Профессора, у которого и волосы были взъерошены, и рубашка не заправлена. — Сейчас что тут было? — Помог затянуть корсет, — невозмутимо ответил Вордсворт, пожав плечами. — Затянуть корсет? — у Леона, кажется, даже челюсть не могла более вернуться в обычное положение, особенно после того, как он увидел формы Соковски. — О боже мой, у Паолы есть грудь! — наигранно всплеснул руками Уильям. — А я-то и не знал! Нет, серьезно, думаешь, меня подобная просьба в неловкое положение могла бы поставить? — Ну а почему ты? Я б тоже мог справиться. — Может потому, что Профессор один из немногих мужчин, кто не реагирует на женское тело как животное? — ответила Паола, выглянув из своей комнаты. Ответить что-либо на такой аргумент Леон не смог, потому решил вернуться к себе. Мало ли, вдруг еще и мешать будет. Помятость вида Вордсворта можно понять. На себя у него попросту не хватало времени, впрочем, не в первый раз. Кому-то, помимо Паолы, нужно было помочь с корсетами, причем так, чтобы при этом можно было по-нормальному дышать, некоторым кавалерам надо было тоже помочь с деталями — от правильно завязанной бабочки, до того, как привести волосы в порядок. И все, пожалуй, обратились к нему за даже мелочной помощью, кроме Петра, что Уильяма невольно насторожило. Потому, когда он заметил его в коридоре уже в костюме, он его окликнул. И это не могло не задеть Орсини. Вот же приставучий! Ничего, расплачусь сполна. — Чего еще? — спросил он как можно спокойней, хотя он был на грани срыва. Стоило Петру оглянуться в сторону Профессора, как Уильям наигранно приложил ладонь к сердцу. — Живо сюда. — Но… — Живо я сказал! Петр закатил глаза, но спорить не решился. Бесполезно, да и он еще помнил удары трости по спине, потому быстро прошел в комнату Вордсворта, после чего за ним закрыли резко дверь и указали в сторону первого стула, стоящего возле зеркала. — Садитесь, — скомандовал нетерпеливым тоном Уильям. Да бога ради. Петр занял место, на которое ему указали, Уильям же подошел через мгновение с расческой. Он развязал наспех завязанную ленту в волосах Орсини и всучил ее инквизитору, затем быстрыми движениями расчесал его волосы и разделил их на три части. Петр уже и напрягся. Он что, косу ему плести собрался?! Отчасти это убеждение было верным. Первый ряд, за ним второй, после чего Уильям попросил вернуть ленту, и, сделав бант, он несколько поправил получившийся хвост у основания. Далее он нашел среди вещей щетку для одежды и прошелся ей по плечам и спине инквизитора. Ну и в завершение попросил развернуться Петра к себе и перевязал ему бабочку на шее. Когда Петр поднялся, Уильям осмотрел его оценивающим взглядом и остановился на лице. — Что-то не так? — с настороженностью спросил Орсини. — Да нет, как раз наоборот, — задумчиво ответил Вордсворт, — приятно удивляет. Ладно, свободны. Когда Петр покинул комнату, Вордсворт решил, что и ему самому уже надо бы собираться. Уже привычными жестами он привел заготовленный костюм в порядок: прогладил и почистил, складки на брюках проглажены, обувь начищена до блеска, рубашка белоснежная (аж глаз режет), жилетка не уступает. Рубашку закрепляем на подтяжки, брюки без ремня (что не может не радовать, уже надоели эти ремни), жилет, фрак, обувь легко надевается (ибо фирма!), быстро завязываем бабочку, приводим волосы в порядок, остался лед, как еще скрыть бессонные ночи?Девять часов вечера. Начинаем.