С новыми силами

      Маленькое кафе на пустынном пляже ожидало своих постоянных посетителей, которые в последние несколько дней стабильно снабжали хозяев заведения прибылью и неприятностями в равных долях. Например, вчера залётная молодёжь просадила здесь на выпивку кучу денег из тех, что остались от уплаты долга, а сегодня с утра за барной стойкой уже сидели сонные вербовщики из подпольного клуба, явно впечатлённые бойцовскими навыками ребят и жаждущие заключить договор на добровольно-принудительных условиях. Хозяин, ни секунды не колеблясь, сдал завсегдатаев суровым гостям и теперь хмуро поглядывал на вершину утёса, где, по его расчётам, уже вовсю собирались на пляж похмельные гуляки.       Он был абсолютно прав: отдыхающие выползли из своих домов в полдень, едва запихнули нехитрый завтрак в ослабшие от ночных бдений организмы и теперь сидели в кругу за столом, развалившись по нему нестройной кучей. Исида, Чад, Мизуиро и Улькиорра, как единственные сохранившие трезвость накануне и подвижность в настоящий момент, убирали посуду и помогали собираться нерадивым друзьям.       Гриммджо тоже не ощутил на себе особого эффекта сливового самогона, зато в полной мере прочувствовал его действие на временном синигами, о чём периодически сообщал гневными, измученными взглядами. Ичиго его точку зрения разделял каждым сантиметром своего измотанного, болящего во всех местах тела.       Алкоголь сыграл с богоубийцей злую шутку, снизив чувствительность до минимума. Из плюсов — проникновение прошло далеко не так болезненно, как раньше, а из минусов — Куросаки категорически не мог кончить. Несмотря на бешеное желание, онемевшее от алкоголя тело не поддавалось ни на какие ласки, обеспечив ему стабильный сухостой на всю ночь. Ни перерыв на поиски смазки, презервативов и салфеток, ни смена позиций, ни вся виденная когда-либо порнуха и громадные познания Гриммджо никоим образом не ускоряли процесс. Ичиго даже не пытался сосчитать, сколько раз они поменялись местами. К чести Сексты стоит признать, что он крепко держался, так и не кончил во второй раз, не желая уступать ублюдку.       Долгожданный оргазм застиг Ичиго, насаженным на член спиной к сидящему на скомканном футоне Гриммджо. Сквозь плотные шторы уже забрезжил рассвет, когда самозабвенно скачущий на партнёре синигами вдруг услышал, как стукнула входная дверь, впуская голоса друзей. От страха Ичиго кончил так, что едва не потерял сознание, и даже не сразу заметил, как Гриммджо вцепился зубами ему в загривок, конвульсивно изливаясь внутрь и зажимая партнёру рот ладонью.       Когда солнце уже было высоко, парней разбудил стук в дверь. Исида интересовался, живы ли они и собираются ли завтракать, потому как никто из выживших после попойки ждать не собирается и тем пьянчугам, что сейчас же не соберут себя в кучу, придётся бесславно помирать от похмелья, потому что все остальные бросят их и уйдут на пляж. Ичиго едва продрал глаза и искренне порадовался, что их пришёл будить воспитанный Урью, а не придурок Кейго. В комнате словно разворачивался второй раунд сражения Айзена против Готея: на развороченной по всему периметру комнаты постели обрывки одежды и пятна крови, а пикантности картине добавляли россыпи использованных презервативов и грязных салфеток. Сами жильцы выглядели под стать: бледные, в синяках и кровоподтёках, едва держащиеся на ногах. Уборка выжала из них последние остатки сил и теперь они лежали друг напротив друга на столе и обменивались ненавидящими взглядами, придя к немому соглашению, что второго такого сексуального марафона им не пережить. Ичиго теперь вообще слабо понимал, как при таком травматичном сексе геи до сих пор не вымерли как вид. Хотя, скорее всего, это только у них с Гриммджо даже интимные ласки приводят к попытке убийства.       — Ох, куда же я дела крем от солнца? — Орихиме старательно не смотрела на бывшего возлюбленного, дабы не давать повод буйной фантазии воспроизвести то, что она слышала от него из-за стенки вчера, в картинках. Ей вообще после вчерашнего было не особо хорошо, поэтому лишнего стресса она сейчас старалась избегать.       — В твоей сумке с синими цветами, в комнате, — напомнил Улькиорра, выкладывая на стол пляжные сумки Гриммджо и Ичиго.       Куросаки отблагодарил его невнятным бульканьем, а Иноуе, пошатываясь, ускакала в дом.       — Дождёмся Иноуе-сан и можно идти. — Исида принёс вещи Тацки из их домика, а за его спиной Чад тащил на буксире зеленоватого Кейго.       — У меня к тебе вопрос, Куросаки Ичиго, — объявил Улькиорра, убедившись, что за столом в ожидании собрались все, кроме Орихиме. — Что ты имеешь против римминга?       Мизуиро с громким щелчком захлопнул чехол телефона, Ренджи подавился минералкой, а Гриммджо весело хрюкнул, одобрительно глянув на собрата. Ичиго бы призадуматься над такой реакцей окружающих, но вместо этого он в вечной своей твердолобой манере просто брякнул:       — Чё?       И Улькиорра пояснил. Обстоятельно, развёрнуто, доступно, с примерами. По мере объяснения все дружно мучительно пунцовели, но прервать сурового Куатро никто не решался, даже когда Ичиго начал икать от стыда, после того как Шиффер процитировал услышанную вчера из-за стенки фразу «Убери язык от моей задницы! Тебе его деть больше некуда?» Гриммджо всё это время попеременно то давился беззвучным смехом, то важно кивал, не предпринимая никаких попыток предотвратить опускание своего партнёра ниже плинтуса.       — …поэтому у меня возник вопрос, что ты имеешь против римминга, — закончил пытку Улькиорра и с любопытством воззрился на образцово-красного синигами.       Ичиго готов был поклясться, что на непроницаемой арранкарской морде читалось неприкрытое мстительное злорадство.       — За что? — пролепетал синигами, испытывая непреодолимое желание вновь развеять гада по ветру и развеяться следом.       — Просто любопытно, — ответил Шиффер тоном «Нечего было так орать ночью».       — Нашла! — в немой от смущения круг ворвалась довольная Орихиме и, заметив румяные щёки усиленно смотрящих в разные стороны товарищей, озадачилась. — Я что-то пропустила?       — Нет! — образцово дружно ответили друзья.       — Пойдёмте уже! — вскочил Ичиго, мстительным взглядом сообщая, что чьё-то бледное тельце сегодня будут топить особенно тщательно.       — Да, идём! — отозвался Исида и, как по команде, над их головами раздался резкий звук разрываемого пространства.       В едином порыве все посмотрели вверх. Чистое голубое небо треснуло, из открывшегося рваного зёва показалась огромная когтистая лапа, потом ещё одна, затем наружу высунулась здоровенная звериная голова в костяной маске.       — Ч-чудовище! — пролепетал Кейго, наблюдая, как Пустой неловко выбирается из Гарганты и подтягивает шипастый хвост.       — Откуда?! — шокировано воскликнула Тацки. — На вас же браслеты!       — Позавчера снимали, вот он и пришёл, — предположил Исида, собирая в руке лук.       — Огромный… — растерянно произнёс Мизуиро.       От тяжёлых лап до горбатой холки чудище ростом казалось метров в двадцать, и столько же в длину вместе с коротким, украшенным острыми шипами хвостом.       — Странный какой-то, — озадаченно протянул Ренджи, вместе с остальными выйдя из гигая и вставая в ряд на краю утёса.       Пустой медленно и дёрганно крутил массивной головой, бессмысленно разинув увенчанную огромными жвалами пасть и слепо таращась белесыми глазами.       — Знакомая тварюка, — задумчиво почесал подбородок Гриммджо. — А, Улькиорра?       — Ага, — отозвался тот, медленно расстёгивая ворот куртки и обнажая дыру пустого, заставив окружающих людей невольно вздрогнуть напоминанием о своём родстве с явившимся им монстром. А Орихиме вдруг подумала, что понятия не имеет, по какому принципу он то прячет дыру, то выставляет напоказ. И что ей всенепременно надо это выяснить, пусть и не сейчас. — Похож на одного из подопытных Заель-Аппоро по выведению специализированных пустых. — Гриммджо щёлкнул пальцами, указав в его сторону в подтверждение. — Ннойтора должен был их найти и перебить.       Джаггерджак презрительно фыркнул:       — Но мудак, конечно же, положил на это х… О, помяни меноса!       Из всё ещё открытой Гарганты вылетело оружие в виде двух полумесяцев и с грохотом воткнулось пустому в плечо. Тот лениво повёл лапой, и из зёва вылетела долговязая фигура. На ходу подтянув меч, тот снова воткнул его зверю в холку. Пустой слегка встряхнулся, легко сбрасывая помеху, не причинившую ему ни малейшего вреда. Долговязая фигура перехватила меч и, обернувшись к зрителям, пожала плечами.       — Если Санта-Тереза его не берёт, то надо крепко подумать, что делать, — сказала Рукия и обернулась. — Понял, Ичиго?       Тот напряжённо смотрел в небо, сжимая в ладони рукоять тесака и мрачно хмурясь на пустого. Что-то в нём особенно тревожило обострённое чувство опасности богоубийцы.       — Чад, Иноуе, защищайте ребят, — твёрдо произнёс Куросаки, не отрывая взгляда от противника. — Рукия, раскинь барьер над пляжем. Исида, прикрывай с расстояния. Улькиорра, следи за Пустым и прикрывай вблизи. Гриммджо и Ренджи со мной.       Ответом послужил нестройный возмущённый хор, сводящийся к тому, что обнаглевший придурок раскомандовался и пошёл на хрен, после чего все моментально заняли свои позиции согласно приказу.       — Затрахал он меня! — к ним навстречу прыгнул Ннойтора. — Я его ещё вчера в пустыне нашёл, полз куда-то, хрен свернёшь! Как он в Гарганте не провалился, хуй пойми, реяцу вообще никакая, а пробить не выходит.       Стоило им чуть приблизиться, пустой вдруг вытянулся в струнку, жалобно взвыл и стремглав кинулся на них, оскалив пасть. Чудище нападало целенаправленно на Ичиго, явно распознав в нём самую сильную реяцу, хоть и отвлекалось время от времени на атаки остальных.       — Куросаки! — требовательный призыв Куатро невозможно было проигнорировать и Ичиго в один миг оказался подле него, оставив горестно взвывшего пустого на товарищей. — Этот пустой нацелен на твою реяцу, — скороговоркой рассказывал Улькиорра, не отрывая колкого взгляда от мечущегося в кольце трёх мечей монстра. Куросаки только понимающе кивнул, он так и понял, когда заметил, как кинулся на него пустой. Хренов Айзен достаёт его даже из Мукена. — Его атаки примитивны: хватает жвалами и бьёт хвостом в спину. Слабое место — между жвал.       — Понял, — коротко ответил Ичиго и громогласно позвал, ринувшись на врага. — Гриммджо!       — Ага! — весело отозвался тот и сиганул вдогонку.       Пустой, едва завидев рыжую цель, накинулся на него, сжал в огромных лапах и разинул мерзкую пасть, но вместо чёрного меча смертоносные жвала заскрежетали о белый металл, яркие волосы синигами вдруг выцвели до белизны, а побледневшее лицо скривил безумный оскал. Обманутый монстр взвыл и нанёс удар в спину двойнику своей цели, но острые шипы встретила Пантера в руках задорно оскаленного арранкара. Огромный тесак оказался в раскрытой пасти Пустого раньше, чем тот успел её захлопнуть.       — Опробую на тебе новую технику, — доверительно сообщил синигами и, сконцентрировав реяцу на самом кончике меча, твёрдо скомандовал: — Гетсуга Сеншишоу! *       В последний миг пустой успел выпустить мелкие дополнительные жвала, вонзив их в напряжённую руку врага. Ичиго зашипел от боли, на миг ослабив концентрацию, и пустого тут же разорвало изнутри льдисто-голубыми сгустками реяцу. Хмуро щурясь на распадающиеся на духовные частицы куски плоти, Ичиго досадливо тряхнул раненой рукой, разбрызгивая вокруг мелкие капли крови, и закинул меч за спину. Неаккуратно получилось, ну да ладно.       — Ловко ты спелся с синигами, Гриммджо! — Ннойтора не удержался от комментария, обманчиво расслабленно шагая по воздуху в их сторону.       Джаггерджак оскалился, двинувшись на встречу. Схватка со странным пустым была интересной, но короткой, и теперь не выгоревший адреналин кипел под кожей, требуя выхода.       — Какие-то проблемы, таракан? — пророкотал Секста.       Ннойтора критично осмотрел бурлящего силой собрата и усмехнулся, покрепче перехватив своё жуткое оружие.       — Да есть кое-что, — бешеная жажда Пантеры ощущалась горячей волной даже издали, заставляя кровь закипать, а меч едва заметно вибрировать от предвкушения. — Обсудим в пустыне или твоя сучка не пускает?       Гриммджо с удовольствием ощутил, как от ярости темнеет в глазах, забивая мир мутной пеленой. Искривлённая кривым оскалом рожа давнего недруга действовала как красная тряпка на быка, взвинчивая всё его существо восторженной злобой. Как давно он хотел разорвать эту морду напополам, перегрызть тугую глотку и упиться бурлящей кровью пустынного Богомола. Позабыв обо всех вокруг, Джаггерджак двинулся вперёд и в последний миг заметил, что его схватили за руку. Бешено зарычав, Секста резко обернулся чтобы немедленно разодрать на куски того, кто посмел его остановить, но тут же напряжённо застыл. Куросаки вцепился в его рукав мелко дрожащей рукой, из-за низко опущенной головы не сразу удалось рассмотреть как нездорово помутнели карие глаза.       — Куросаки? — напряжённо позвал Гриммджо, ощущая как разом схлынула вся злость, словно где-то вынули пробку, уступая место тёмной тревоге.       Очевидная догадка пронзила разум острой вспышкой и Джаггерджак досадливо сжал зубы. Как они сразу об этом не догадалась, когда поняли, что странного пустого вывели специально для богоубийцы?       — Куросаки? — Исида оказался рядом раньше всех, как только его сила тревожно зазвенела, передавая сигналы от товарища. Квинси взял его побледневшее лицо в ладони и внимательно заглянул в мутнеющие глаза. — Слышишь меня? Что с тобой?       Ичиго ощущал, как вокруг него всё плывёт и растворяется в тошнотворной бледной дымке. Он едва мог разобрать голоса своих мечей, только принимал их сигналы об опасности. Вокруг него собралась куча народу, кто-то поддерживал, не давая упасть, но всё, что он смог разобрать, это короткое слово, страшное и резкое, как удар меча:       — Яд!       Его звали по имени, но горло словно забило ватой, не пропуская ни звука в ответ. Из последних сил он держался за знакомое тепло, как утопающий за соломинку, заставлял себя сосредоточиться на бьющейся под пальцами привычно родной силе. Ичиго хотел сказать, что с ним и не такое бывало, что пустынный кошак от него так просто не отделается, хотел заглянуть в голубые глаза и увидеть там знакомое безумие, жажду и любопытство, прикрытое мрачным безразличием, но не мог поднять ставшую каменно-тяжёлой голову. Пелена вокруг уплотнилась и потемнела, забирая его в страшное, чёрное забытье.       Сознание возвращалось короткими, рваными толчками. Сначала вернулось ощущение пространства и Ичиго смог понять, что лежит. Затем он постепенно осознал, что лежит на мягком и ровном, что вокруг очень тихо и пахнет старым деревом, лекарствами, пылью и жжёным сахаром. Куросаки постепенно, словно собирал конструктор, находил своё тело: грудь, живот, голова, спина, ноги, руки. Одна рука противно ныла, позволяя опознать свежеперевязанные раны, в остальном Ичиго чувствовал себя целым и невредимым, только сильно трясло от слабости.       Совершив над собой пробное волевое усилие, Куросаки неожиданно легко смог распахнуть глаза. Картинка перед глазами быстро собралась в знакомый деревянный потолок.       — Вы снова с нами, Куросаки-сан? — в сознание врезался наигранно-беззаботный голос торговца сладостями.       Ичиго протолкнул через пересохшее горло утвердительный хрип и, опираясь на дрожащие от слабости руки, попытался сесть. Урахара мягко поддержал его под спину и сразу выдал маленькую бутылку с водой, которую Ичиго тут же осушил, не обращая внимания на прохладные струйки, побежавщие с онемевших губ на подбородок. Вытерев рот тыльной стороной ладони, Куросаки отдышался и наконец поднял глаза. Прямо перед ним, вольготно привалившись к стене, сидел Гриммджо в своей истинной форме, хмуро поглядывая на него тяжёлым взглядом и немного нервно поглаживая большим пальцем рукоять Пантеры. Кроме него и Киске в тесной комнатке больше никого не было.       — Как вы, Куросаки-сан? — вновь поинтересовался Урахара.       Ичиго хрипло бросил дежурное «нормально» и принялся усиленно тереть глаза и моргать. Зрение всё ещё не хотело полностью возвращаться, из-за чего присутствующие казались какими-то размытыми. В животе тянущим грузом повисло давящее чувство тревоги, словно он что-то упускает.       — Вы уверены, Куросаки-сан? — с нажимом спросил Урахара. — Вас всё-таки отравили.       Куросаки помотал головой, даже не пытаясь сосредоточиться на словах учёного. Осознание медленно подкрадывалось на тяжёлых лапах, обдавая холодом загривок. Тело ощущалось неимоверно слабым и каким-то полупустым, словно у него вынули часть органов. Ичиго с нарастающим ужасом понимал, чего именно ему так катастрофически не хватает: он не слышал своих мечей. Отзвуки их отчаянных призывов доносились смятым ощущением, как сквозь стальной заслон. Эмоции Зангецу бились на краю сознания вместе с учащающимися ударами сердца, болезненно колотившим изнутри грудную клетку. Разорвать связь меча и синигами могло лишь что-то по-настоящему мощное и страшное. Временный синигами в опасности, сам не понимает в какой, но если он сейчас же что-нибудь не предпримет, то случится нечто непоправимое.       Из последних сил подавив нарастающую панику, Куросаки внимательно осмотрел Гриммджо и Урахару в поисках причин своего больного состояния и почувствовал, что покрывается холодным потом. С его зрением всё было в порядке, Ичиго они казались размытыми, потому что он постепенно утрачивал способность видеть духовные тела. Куросаки не сдержал едва слышный, сдавленный стон, заставивший присутствующих обеспокоено подобраться. В прошлый раз всё было иначе, поэтому он не сразу понял, что с ним происходит, но теперь с каждым задушенным, беззвучным криком своих мечей он чувствовал — силы покидают богоубийцу.       — Куросаки? — Гриммджо безуспешно пытался не поддаваться чуждому липкому страху, что ледяными когтями вцепился в глубь дыры от взгляда в наполняющиеся паникой глаза врага.       — Мне очень жаль, Куросаки-сан, — тихо проговорил Киске. — Яд распространяется слишком быстро, я не успеваю найти противоядие. — Ичиго перевёл на него застывший, затравленный взгляд, и учёному пришлось сделать над собой усилие, чтобы не дать голосу дрогнуть. — Но я могу спасти вашу жизнь, вернув в физическое тело. Пока его…       — Нет, — хрипло отрезал Куросаки и порывисто развернулся к Гриммджо, обдав болезненной волной собственного отчаяния. — Я не вынесу этого снова! Не хочу!       — Куросаки-сан…       — Гриммджо! — Ичиго игнорировал доводы разума, в панике слыша лишь отзвуки криков Зангецу.       — Я всё сделаю, — быстро отозвался Секста.       Гриммджо понятия не имел, что собирается делать и на что только что согласился, чётко осознавая одно: он готов на всё что угодно, лишь бы не видеть как переполняются отчаянной паникой непреклонные глаза врага. Прямо сейчас бывший Секста Эспада готов был умереть, лишь бы вернуть всё на круги своя и вновь окунуться в море ненависти к непреклонному взгляду богоубийцы, заставляющему пустую душу изнывать от безумной ярости и кровавого желания.       Урахара с первых слов успел просчитать несколько самых диких вариантов развития событий, остановившись на самом вероятном: временный синигами выкинет нечто самоубийственно непредсказуемое, и учёному следует быть готовым абсолютно ко всему.       Дрожащая духовная сила богоубийцы вдруг стремительно расщепилась, стремительно нарастая, сворачиваясь внутри ослабленного тела тугим комом, заставляя воздух вибрировать от напряжения.       — Осторожнее, киса, — голос Ичиго резанул по ушам нарастающим металлическим искажением. Один глаз вдруг заплыл чёрным, половина лица резко побледнела, часть волос с той стороны стремительно покрылась сединой. Красивое лицо раскололось пополам на две одинаково противоположные половины, по-разному напряжённые и мрачно-решительные. — Не сдохни раньше времени.       Гротескная маска, в которую превратилось лицо временного синигами, завораживала своей неестественностью и пугала тем, что принадлежала пустому. Половина была необычайно серьёзна, лишь уголок бледных губ кривила привычная усмешка.       Когда дрожащие руки синигами резко ухватили арранкара за загривок и дёрнули на себя, Урахара не стал им мешать. Он не отвернулся, когда изменённый Ичиго искривлёнными губами припал к не дрогнувшим губам Сексты. Не вмешался, когда изо рта Джаггерджака в закатившего разные глаза Куросаки потекла бурным потоком струя чистой реяцу. Киске лишь подхватил безвольное тело героя, когда силы арранкара пошли на убыль и соединяющая их яркая нить стала слишком тонкой, чтобы удержать провалившегося в полное забытье синигами.       — На сколько тебя хватит, Гриммджо? — в голове гения уже выстраивались цифры и формулы для будущего противоядия, пока он осторожно укладывал на смявшийся футон обредшее прежний вид тело рыжего паренька.       — Не настолько, чтобы отвечать на тупые вопросы! — рыкнул Секста, силясь отдышаться. Сейчас ему казалось, что рыжий ублюдок выхлебал его до донышка.       — Как ты спрятал его силу синигами в коконе своей реяцу? — если у того, что произошло были хоть какие-то логические обоснования, а не только интуитивное принятие этих двоих друг другом, было бы очень кстати.       Киске, конечно, уже понял, что Ичиго почувствовал, что яд нацелен именно на силу синигами и, с подсказки Зангецу, спрятал её в коконе из посторонней сильной реяцу, но не смог оторвать её от своего разума. Вопрос в том, насколько осознанным был этот поступок.       — Молча, блять! — Гриммджо усиленно пытался побороть головокружение от слабости, заставляющее деревянные стены тошнотворно покачиваться. — Вали уже к своим склянкам!       Урахара молча кивнул и торопливо покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой сёдзи, краем глаза успев отметить, что побледневший от усталости Гриммджо внаглую плюхнулся рядом с бездвижным Куросаки и отвернулся, явно не желая видеть в давнем враге больного парнишку на краю глупой смерти.