С новыми силами

      Всё тело онемело, в голове повисла гулкая тишина, а во рту было суше, чем в родной пустыне.       Улькиорра сделал неимоверное усилие и разомкнул, казалось, намертво слипшиеся веки. Картинка перед глазами очень долго не хотела собираться воедино, фокус не настраивался, очертания предметов плыли. Когда сражение с собственным зрением было выиграно, единственное, что Улькиорра смог понять, это то, что он не в Уэко Мундо. Об этом красноречиво сообщила бесстыдно зелёная макушка дерева, явившаяся его мутноватому взору. Шиффер скосил глаза чуть дальше и отметил, что дерево стоит за окном, окно пробито в белой брезентовой стене, а стена соответствует описанию дорожной палатки. Куатро попробовал повернуть голову в другую сторону. Позвонки отозвались оглушительным треском, а мышцы заскрипели словно несмазанные петли. Ничего информативного с этой стороны не было, только белая тканевая ширма. Куатро подвёл итог: он лежит на больничной койке подле окна в палатке, тщательно скрытый ширмой. На этом пока все.       Улькиорра подключил слух. Где-то вдалеке неразборчиво звучали голоса, раздавался шум бьющихся друг об друга камней и жужжание кидо. Все звуки были едва слышны, раздаваясь на значительном отдалении.       Прежде чем ощупать пространство пескисой, Улькиорра решил проанализировать собственное состояние. Хорошая новость — конечности, маска и прочие полезные части тела на месте. Плохая — реяцу ослабла донельзя, и использование любой, даже наименее энергозатратной техники может снова вырубить его на неопределённый срок.       Шиффер тяжко вздохнул, насыщая с трудом соображающие мозги кислородом. Хотелось пить и узнать, что происходит. Первый стратег Эспады быстренько набросал в голове план действий и приступил к выполнению. Сначала он повернул голову и осмотрелся более тщательно. Не заметив абсолютно ничего полезного или интересного, он принялся переворачивать себя на бок. Ослабленные от длительной неподвижности мышцы ныли и начисто отказывались работать в команде. Улькиорра чувствовал себя словно закованным в известковый панцирь. С каждым движением приходилось преодолевать ожесточённое сопротивление собственного тела. Суставы хрустели, дыхание сбивалось, а всё, чего он в итоге добился — это перевернуть одеревенелый организм на бок.       Улькиорра замер, переводя дух и пытаясь подавить нарастающую в груди ярость и чувство отвращения к самому себе. Сейчас эти эмоции только навредят ему. К тому же, он прекрасно знал, что после восстановления первые движения — самые тяжёлые, дальше будет легче. Передохнув, Улькиорра ещё раз тщательно прислушался и постарался почувствовать постороннюю реяцу поблизости, не прибегая к пескисе. Убедившись, насколько это было возможно, в отсутствии кого-либо в ближайшей доступности, Шиффер скинул с кровати сначала одну ногу, потом вторую, затем филейную часть и предоставил остальное силе тяготения. Таким образом тушка Куатро оказалась в полусидячем положении, поддерживаемая вцепившимися в больничный матрас дрожащими пальцами. Больничная юката бесстыдно распахнулась, явив миру отощавшее бледное тельце, но его владелец справедливо посчитал это наименьшей из своих проблем. Опустив по очереди обе руки на пол, бедняга с трудом поднял заднюю часть тела, устанавливая себя на колени, принимая таким образом эффективную, но крайне унизительную коленно-локтевую позу.       Очень аккуратно перебирая трясущимися конечностями, бывший Куатро Эспады медленно пополз к краю ширмы, про себя посылая молитвы Айзену, чтобы никому в голову не пришло внезапно проверить полудохлого арранкара, потому что если кто-то застанет его в таком положении, ему останется лишь позорно помереть. Тяжело дыша и пьяно покачиваясь, Улькиорра наконец прибыл к конечному пункту маршрута и аккуратно заглянул за ширму.       Прямо перед собой он увидел ноги. Крепкие такие, в чёрных штанах и ботинках со стальной подошвой, они стояли чуть ли не у него перед носом. Вдогонку к молитвам, Улькиорра отправил Айзену парочку проклятий и, нервно сглотнув, стал очень медленно поднимать голову наверх. Он почти не удивился, наткнувшись наконец взглядом на насмешливые голубые глаза и ехидную улыбку, наполовину скрытую зубастой маской.       — Привет! — Гриммджо стоял, склонившись над товарищем и засунув руки в карманы. Улькиорра ответил безэмоциональным хриплым писком, не поддающимся расшифровке. — А ты в натуре мышь, да? — Секста широко оскалился прямо в пылающее праведным гневом лицо бедолаги.       Улькиорра заметил над плечом своей будущей жертвы рыжую лохматую макушку. Судя по тому, как она специфично вибрировала, её обладатель вёл неравный бой с рвущимся наружу смехом.       Улькиорра усиленно прокашлялся и спросил, сурово хрипя:       — Что происходит, Гриммджо? — почти получилось, но на последнем слоге голос таки дал петуха.       Джагеррджак деланно пожал плечами:       — Не знаю, похоже на мыша, потерявшего…       Сообщить, что же потерял мыш, Пантере помешал ощутимый пинок в бок.       — Отстань от него, Гриммджо, — Куросаки наконец-то справился с собой.       Синигами опустился перед Шиффером на корточки и с беспокойством заглянул тому в лицо.       — Улькиорра, ты сейчас в Сейрейтее, в четвёртом отряде. Давай, мы вернём тебя на кровать и всё расскажем, ладно?       Куатро только и мог, что кивнуть. Сильные руки Джагеррджака тут же подхватили его подмышки и поволокли обратно в койку, а рыжий зачем-то скрылся за ширмой.       Гриммджо неожиданно аккуратно положил товарища на кровать, пока тот отстранённо отметил, что проделанный им ранее мучительно долгий путь до ширмы составлял примерно два шага. Новая волна омерзения к себе накрыла бывшего Эспада с головой. Зачем он вообще цеплялся за такую ничтожную жизнь? Чего ради предстал перед врагами и союзниками в таком жалком виде?       Ах, да… Он же вроде как обещал тем серым, молящим глазам…       Из минутного оцепенения его выдернул кувшин с водой в руках временного синигами. Не раздумывая, арранкар потянулся к живительной влаге и выпил, обливаясь, несколько стаканов подряд. Когда он наконец, задыхаясь, откинулся на подушку и вытер рот тыльной стороной ладони, Куросаки убрал кувшин и сел рядом с Гриммджо на постель больного. Тот кивнул, давая понять, что готов слушать.       Синигами и арранкар попеременно пересказали ему события последних восемнадцати месяцев. О том, как спасли и запечатали Улькиорру вместе с товарищами, о вернувшейся в замок бывшей Трес, о нашествии квинси и победе над ними. Только вот не упомянули главного.       — Что с остальными? — в конце концов спросил Шиффер, внимательно вглядываясь в их лица, не решаясь сразу спрашивать о том, что и так уже было очевидно.       Гриммджо пожал плечами.       — В основном перебиты, вместе с Тоусеном. Выжили я, Нелл, Халлибель, Старрк, Нойтора и кучка нумеросов. Гин вроде как сдох, но его тела почему-то никто не нашёл.       Улькиорра сглотнул:       — Айзен-сама?       — Побеждён, — уклончиво ответил Куросаки.       — Кем? — он уже знал ответ. Как только увидел возмужавшего синигами и почувствовал его изменённую реяцу, где-то на краю сознания закрутилась эта мысль, но ему хотелось услышать, убедиться.       — Мной, — тихо произнёс Ичиго, прямо глядя в зелёные глаза старого врага.       Улькиорра перевёл застывший взгляд на Гриммджо. Тот, естественно, не стал щадить его чувства.       — Не надо так смотреть на меня, я сразу предупредил, что ублюдок может стать опасен, — мрачно произнёс бывший Секста. — Это ты не стал его убивать, когда тебе приказали, и мне не дал.       — Ты его воскресил, сразился с ним и проиграл, — в тон ему ответил Шиффер.       Гриммджо злобно оскалился:       — Ты вообще-то тоже. От тебя тогда только кучка дерьма осталась, так бы и сдох там, если бы я тебя не нашёл!       — Прекратите, оба, — негромко произнёс Ичиго, слегка тронув Джагеррджака за плечо.       Тот его руку отбросил, но всё же замолчал, только фыркнул сквозь зубы.       Улькиорра медленно помотал головой, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Его бог, его владыка и создатель повержен мальчишкой-синигами. Звучит как полный бред, но логика и здравый смысл подсказывали, что это правда. Это было слишком. Его и без того нездоровая голова разрывалась от обилия информации, внутренности скрутило болезненным ощущением потери. Потом… Он подумает об этом потом.       Сейчас было важно получить ответ на самый главный вопрос:       — И что дальше?       Гриммджо вдруг разулыбался, словно только этого ждал.       — А дальше мы с тобой будем жить в Генсее! И Халлибель с собой возьмём! — он радостно скалился, мол, зацени, как классно придумал.       — Посерьёзнее, Гриммджо, — сурово повелел болезный Куатро.       — Ишь, раскомандовался, — продолжал веселиться Секста. — Да я серьёзен, как Тоусен в женской купальне!       Шиффер перевёл безэмоциональный взгляд на Куросаки.       — Он правду говорит, Улькиорра, — подтвердил синигами, заставив Куатро озадаченно моргнуть. — Синигами заключили договор с Уэко Мундо, по его условиям, раненым в ходе двух последних войн Эспада сделают специальные гигаи, которые полностью восстановят их реяцу.       — А взамен? — Улькиорра не верил в такую щедрость синигами.       — Пока ваша реяцу восстанавливается, вы будете жить в Каракуре под присмотром доверенных лиц, — подтвердил его предположение Куросаки, своим серьёзном выражением лица пытаясь убедить арранкаров, что вовсе не считает собственную затею провальной и грозящей увечьями всем её участникам.       — Чьи лица считаются доверенными? — уточнил Шиффер.       — Моё для Гриммджо, Урахарино для Халлибель, а тебя просила доверить ей Иноуе, если ты, конечно, не против.       Внутри у Улькиорры что-то заворочалось, но он решил пока об этом не думать.       — Я согласен, это оптимальный вариант.       Курасаки кивнул:       — Тогда, как немного придёшь в себя…       Договорить ему не дал шум упавших железок снаружи и топот ног.       — Куросаки Ичиго-сама! Куросаки Ичиго-сама! — за ширму влетел растрёпанный рядовой синигами с дымящейся подпалиной на косоде. — Куросаки Ичиго-сама!       — Да какой я вам, к меносам, «-сама», — устало проговорил герой и перевёл недовольный взгляд на застывшего в нерешительности рядового. — Чего тебе?       — Да! — синигами резво поклонился. — Вы просили сообщить, если кто-нибудь снова попытается убить квинси с ирокезом…       — Опять?! — Ичиго резко подорвался. — Да что с вами нахрен не так? Он ведь даже духовный лук толком собрать не может!       — Зато метко стреляет искрами из пальцев, — виновато пробормотал рядовой, косясь на своё косоде.       Куросаки выругался, на мгновение прикрыл глаза и вдруг исчез. Рядовой испуганно пискнул и понёсся прочь из палатки.       Улькиорра снова недоумённо моргнул, осознав, что рыжий исчез без хлопка сюмпо, и перевёл вопрошающий взгляд на Гриммджо.       — Хиренкьяку, — ответил тот на немой вопрос.       — Но…       — Да, это техника квинси.       — Как…       — Его мамаша.       — Откуда…       — Он сам рассказал.       — Почему?       — Хуй знает.       Ответы были исчерпывающими. Улькиорра медленно кивнул и прикрыл глаза.       Его мутило и трясло от обилия информации. Столько невероятных фактов, и каждый надо обдумать, осмотреть со всех сторон, принять и найти место в общей системе. Но именно сейчас он был на это категорически не способен. Посему вся новая информация была собрана в одну неаккуратную кучу в углу сознания, а сам Улькиорра принял волевое решение отдаться на милость одолевающей его тяжести и забыться сном. Сказано — сделано.              Как только Шиффер глубоко задышал, уснув, Гриммджо накинул на него одеяло, а сам сполз на пол, прислонился спиной к кровати, откинул голову назад и тяжело выдохнул. Яд чертового гомо-Айзена по прежнему гулял по его телу, отравляя и не давая восстановиться. Собственно, именно из-за плачевного состояния арранкаров Куросаки во время переговоров с Готеем, на которых выступал посредником, как имеющий отношение ко всем трём расам, выдвинул идею с гигаями.       Гриммджо горько усмехнулся. Блядский рыжий синигами. Перед глазами до сих пор стояла картина того, как Секста загибался от очередного приступа отравления вместе с Нелл, а Ичиго, израненный после битвы с Яхве, с вновь привычным тесаком за спиной, стоял между ними и разгневанными синигами, раскинув руки и расплескав вокруг свою невозможную реяцу. И их оставили в покое, а потом даже подлечили и предложили союз.       А за спиной Куросаки тем временем оказались несколько невесть как выживших после аусваллена штернриттеров. И снова измученные синигами требовали крови, а рыжий герой решительно стоял на своём, уговаривая, посылая и ни на йоту не сдавая позиций. Наконец, готейцы сдались, но потребовали доказательств, что обессиленные штернриттеры больше не хранят верность Императору. На что один из квинси, тот самый, с ирокезом, громогласно заявил, что готов прилюдно на холме Сокиоку выебать труп Яхве и заодно, если понадобится, полудохлого грандмастера и вполне себе живучего бывшего принца света. Одновременно или в любой очередности, как пожелают господа синигами. Остальные квинси горячо поддержали намерение товарища и обещали помочь ему в этом непростом деле чем смогут. От такого сомнительного зрелища синигами дружно отказались и согласились оказать вчерашним врагам всю необходимую помощь за честное слово Куросаки Ичиго. Тогда мелкая капитанша высказала сомнение, не много ли, мол, мальчишка на себя берёт. На что зубастый вайзард ответил, что после всего, что Куросаки сделал с Готеем, он может брать от него всё что хочет и сколько хочет, ибо отныне его кредит доверия безлимитен. На том и порешили. Бывшие враги теперь обретались в соседних палатках, одинаково харкались кровью, просили пить, метались во сне и звали близких в бреду. И не так уж и важно было, какой они расы. Все страдают на одном языке.       Гриммджо скосил глаза на мирно спящего Улькиорру. Говнюк пришёл в себя чертовски вовремя, обстановка в Сейрейтее становилась всё менее благоприятной, в ближайшем будущем отсюда следует свалить, как это собираются сегодня сделать бывшие штернриттеры, уже, наверное, гуськом уходящие через сенкаймон вслед за очкастым квинси. Стараниями рыжей полубогини, за последние две недели все трупы, имеющие шансы вновь обрести дыхание, перешли в разряд полутрупов. Дальше подключались двенадцатый и четвёртый отряды, и полутрупы становились тяжело ранеными, тяжело раненые — просто ранеными, раненые — восстанавливающимися, а восстанавливающиеся становились здоровыми строителями. В разрушенном до основания Сейрейтее на стройке были заняты все, кто стоял на обеих ногах и, помимо себя, мог таскать ещё и камни. Высшие офицеры сбивались с ног, пытаясь организовать всё и вся, и то не всегда могли избежать ручного труда. Гриммджо однажды имел счастье наблюдать, как сам капитан Кучики с непроницаемым лицом держал какую-то балку, пока его подчинённые возились с распорками.       Сам бывший Секста в стройке века не участвовал, по вине того же временного синигами. Как только к арранкару вернулась способность ходить, рыжий гад сообщил, что-либо Гриммджо таскается с ним по Сейрейтею и помогает следить за порядком, либо отправляется с остальными разгребать завалы. При этом вид у Куросаки был такой, словно он сам от себя не ожидал такой дерзости и уже раздумывал, не свалить ли авторство этого предложения на своего пустого. Так и получилось, что Гриммджо и Ичиго таскались друг за другом по Сейрейтею, одним своим видом вынуждая окружающих трудиться усерднее.       Вообще, Куросаки до сих пор не вернулся домой по двум причинам. Первая — Иноуе. Полубогиня сбивалась с ног, пытаясь вырвать из лап смерти как можно больше людей, и Ичиго был единственным, кто мог заставить её отвлечься, чтобы поесть и хоть немного поспать. Он чуть ли не пинками загонял подругу в постель под ехидные комментарии Джагеррджака, а когда она пару раз сбежала оттуда к раненым, пригрозил, что будет спать с ней. От такого быстрого развития отношений с любимым у Орихиме случился тотальный приступ носового кровотечения, обеспечивший ей почти сутки беспробудного сна. На данный момент, большую часть совсем тяжёлых раненых рыжая полубогиня вернула к жизни, и теперь синигами вполне могли справляться и без неё.       Вторая причина, по которой Куросаки до сих пор оставался в обществе душ полчаса назад, наконец, пришла в себя. На поруках у богоубийцы было много бывших врагов, раненых и неспособных себя защитить. В случае внезапной истерии, вполне способной охватить измученных и озлобленных синигами, только присутствие героя могло защитить обессиленных квинси и арранкаров. Улькиорра был последним из новых друзей временного синигами, которого он сторожил в обществе душ. Чёртова спящая красавица наконец-то очнулась и как только вернёт себе способность ходить, они разномастной толпой двинут в Генсей.       Гриммджо предвкушающе оскалился. Чутьё подсказывало, что скучно в ближайшее время точно не будет.