Don't you cry

Видеться ни с кем не хотелось. Рассказать о случившемся Алье Маринетт так и не смогла. Слишком многое пришлось бы объяснять и утаивать. Пожалуй, с Вольпиной она бы поговорила. Но они трансформируются только в случае чрезвычайных обстоятельств, к тому же, в этом случае пришлось бы встретиться и с Котом, а к этому она явно была не готова. Она знала, что ей нужно поговорить с ним, окончательно расставить все точки над «і». Ведь именно из-за неоднозначности и недопонимания она и влипла в эту историю. Надо было с самого начала отшить его, чтобы у него не осталось ни малейших иллюзий по поводу ее ответа. Но заставить себя это сделать после того, что случилось, она совершенно не могла. Пожалуй, случись в этот момент нападение очередной жертвы акум, Нуару и Вольпине пришлось бы разбираться одним. «Жалкая, малодушная трусиха», — корила себя Маринетт. Спустя несколько недель после случившегося она собрала всю свою смелость в кулак и побрела в аптеку за тестом на беременность. Девушка на кассе посмотрела на нее решительно осуждающе, и, пожалуй, это было почти так же унизительно, как и само насилие. Что она будет делать, если окажется, что она беременна? Уедет куда-то в Милан? Ей придется совмещать учебу на дизайнера, подрабатывать дизайном же, совмещая это все с материнством. Что она родителям-то скажет? Она любила детей, и теоретически, хотела своих. Но 17 лет для этого явно не лучший возраст. Тест оказался отрицательным. Что ж, Кот сломал ей психику, но хотя бы не сломал жизнь.

***

— Как думаешь, Аля, ему понравится? Девушки шли на праздник по случаю совершеннолетия Адриана Агреста, на который в числе прочих был приглашен и весь класс. — Конечно, понравится, ты же сама ее сшила. Девушка отчаянно мандражировала. Алья успокаивала ее уже не один день, и все равно не добилась особых успехов на этом поприще. Идти было страшно, но и весомого повода отказываться не было. К тому же, подарок для него она приготовила уже давно. Осталось только подобрать подходящее платье для себя. Подруга настаивала на ярком красном, но после всего пережитого Маринетт хотелось привлекать всеобщее внимание еще меньше, чем обычно. Она сшила себе скромное платье синего цвета, юбкой А-образного силуэта, с рукавами, закрывающими локти, слегка подчеркивающее ее стройную талию, украшенное лишь красивым черным кружевом. Волосы решила собрать в высокую прическу. Ощущала она себя как-то странно. Как будто испытывая вину за собственную привлекательность. Неужели это чувство ее будет теперь сопровождать всегда? Девушки подошли к дому Агрестов, по такому исключительному случаю отданного в распоряжение Адриана и его гостей, и нажали кнопку дверного звонка. Открыл дверь сам виновник торжества. Алья первая поздравила Адриана, вручила подарок и сбежала в дом, увидев среди гостей Нино, оставив Маринетт несмело переминаться с ноги на ногу. — С Днем Рождения, Адриан. Это тебе, — Маринетт протянула имениннику красиво упакованную коробку. — Спасибо, Маринетт. Можно, я открою? — Д-да… — ее способность разговаривать с ним, не запинаясь, исчерпалась одной, десятки раз отрепетированной фразой. — Ухты! Спасибо, она невероятная! Парень достал из коробки хлопковую рубашку глубокого зеленого цвета, напоминающего о кронах хвойного леса во время заката. Ткань была удивительно мягкая, каждый стежок тщательно выверен, а лаконичные пуговицы идеально подобраны. На манжетах красовались небольшие филигранно вышитые инициалы «АА». — Что тут у нас? Очередное творение кружка «Очумелые ручки» имени Дюпэн-Чен? — Хлоя Буржуа как будто материализовалась прямо из воздуха. «Или из ада», — добавила про себя Маринетт. Она покраснела и потупилась. Вот только этого ей не хватало. Парень, однако, не собирался давать свою гостью в обиду. — Ты ничего не понимаешь, Хлоя. То, что рубашку Маринетт сшила своими руками, лишь увеличивает ее ценность. Пожалуй, примерю ее прямо сейчас. А ты пока проходи в дом. — Адриан подмигнул Маринетт, отчего та покраснела еще больше, и быстро ушел. Хлоя скрипнула зубами и ушла в противоположном направлении. Вернулся он уже переодетый в сшитую ею рубашку. Выглядел он великолепно, цвет удивительно подчеркивал яркость его глаз, а сидела она на нем просто идеально. Маринетт засмотрелась на улыбнувшегося ей парня и безумно смутилась от мысли, что сейчас вещь, которой еще вчера касались ее руки, так тесно соприкасается с его подтянутым телом. Вечеринка вышла веселой и шумной, гости наслаждались насыщенной развлекательной программой и общением друг с другом. Когда дошло время до танцев, Адриан увидел, что Маринетт нерешительно держится особняком. И тактично сплавив виснущую на нем Хлою Киму, направился к одиноко стоящей девушке. — Потанцуем, Маринетт? — Я… не очень хорошо танцую. У него внезапно возникло острое чувство déjà vu. На секунду ему показалось, что… Нет, этого не может быть. Стряхнув наваждение, парень решительно взял Маринетт за руку и практически потащил на импровизированную танцевальную площадку. Он не знал, что ди-джею взбредет в голову поставить сейчас эту песню. Он обратил внимание, что от звука первых аккордов девушка вздрогнула, но списал это на то, что он сам с силой сжал ее руку. Могла ли она когда-либо вообразить, что будет танцевать медленный танец с парнем, в которого уже так долго влюблена? Он непринужденно вел ее в танце, в отличие от нее явно не заботясь, что может оттоптать ей ноги. Она и так слыла несколько неуклюжей девочкой, не хватало еще свалиться на глазах у Адриана и десятков гостей. С Котом она так не смущалась… раньше. Кажется, что с того беззаботного времени прошли годы. Почему она вообще в этот момент думает о нем? Слова чертовой песни теперь воспринимаются совершенно по-другому. Something’s changing inside you And don’t you know Don’t you cry tonight I still love you baby Don’t you cry tonight Don’t you cry tonight There’s a heaven above you baby And don’t you cry tonight А ей хотелось плакать. Сможет ли кто-то заставить ее забыть о том, что ей пришлось пережить? С Адрианом было так спокойно и в то же время волнительно. Он касался ее едва ощутимо, но почему-то в его руках она чувствовала себя надежно и защищено. С чего бы, интересно? Адриан не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Да, эта песня навеяла ему воспоминания о его ненаглядной Ледибаг, но это же не повод начинать сравнивать с ней… Маринетт? Более того — находить сходства. Эти глаза василькового цвета, пусть сейчас в них читаются робость и смущение, а не решительность и дерзость уверенной в своих силах девушки. Глаза, глаза… те же или просто похожие? Ну же, посмотри на меня, Дюпэн-Чен. Нежный овал лица, блестящие темные волосы, в которые так хотелось зарыться лицом, бесконечно вдыхая легкий цветочный аромат ее шампуня. Так, нет, это уже слишком, не станет же он ее сейчас обнюхивать. Да и мало ли сколько похожих девушек пользуются одним шампунем?! Губы удивительно красивой формы… которые ему так часто хотелось целовать, которые порой с таким пренебрежением произносили «глупый Кот»… Эти? Музыка ускоряется. Шаг. Шаг. Поворот. И она снова не поняла, как ему удалось так быстро раскружить. Ощущение полета гораздо острее, если ты знаешь, что все только в руках партнера. Удержит ли? Момент — и она уже в его объятиях практически горизонтально полу. А ее губы так близко, в каких-то сантиметрах. И такой знакомый аромат… свежей выпечки и радостного предвкушения. Сердце забилось чаще. Показалось, что во всем мире остались только они и эта бесконечная пропасть между губами. И она смотрит на него так доверчиво и немного испуганно? Почему? Шум аплодисментов разрушил магию застывшего мгновения, как волна — песочный замок. Оказывается, вокруг них давно все расступились, образовав круг, а в конце и вовсе просто наблюдая за танцем. Встрепенувшись, девушка отвернула голову до боли знакомым движением. Выбившийся из прически локон защекотал Адриану лицо. Парень стоял как громом пораженный. Две картинки наложились одна на другую и сложились в одну исключительно реальную девушку. Как завороженный, Адриан поцеловал руку Маринетт, поблагодарил за танец и провел к Алье и Нино, тут же набросившихся на девушку с расспросами и комментариями. Сам же он ушел в пустующую в данный момент кухню. — Плагг, это она! Точно она! — взволнованно сказал он на вынырнувшего из кармана квами. — И с чего ты так решил, парень? — котенок принялся деловито исследовать кухню, не желая упускать возможности подкрепиться. — Да я в этом уверен! — Не наделал бы ты глупостей с этой своей уверенностью, — квами не разделял энтузиазма хранителя. Что случилось после последней трансформации, он не помнил, и это его очень беспокоило и злило. Дверь внезапно открылась, в комнату заглянула Маринетт. — Адриан, мне надо позвонить родителям, а мой телефон разрядился. Алья свой забыла дома, можно воспользуюсь твоим? — Да, конечно, пойдем. Парень повел девушку в свою комнату, в которой оставил телефон. Вручив его девушке, и оставив ее стоять у письменного стола, он направился к выходу. Однако, слыша, что девушка не торопится набирать номер, остановился у двери. — Адриан! — Маринетт! Они развернулись друг к другу одновременно, немало смутившись. Улыбнувшись, парень начал первым: — Маринетт, я давно замечаю, как ты на меня смотришь. Я, конечно, могу ошибаться, — произнес он, про себя имея ввиду отнюдь не взгляды, — и это будет очень неловко, но… ты мне очень нравишься. И я только недавно понял, насколько, — шаг к ней. Девушка тяжело дышала, от услышанного голова просто шла кругом. Мало того, что он подозревал, как она к нему относится, так это еще и взаимно? Сердце колотилось как бешенное. Она не сводила глаз с приближающегося к ней Адриана, от волнения забыв, как дышать. Он подошел к ней вплотную, вынуждая упереться в стол и ухватиться за его край. Одной рукой он приобнял ее за талию, второй поднял ее лицо за подбородок и коснулся ее губ нежным, легким, как касание крыльев бабочки, поцелуем. Такое чувственное касание взбудоражило в ней чувства, которые она так старательно пыталась спрятать. Поставив телефон на стол, она нерешительно коснулась руками его груди. Деликатный и такой долгожданный для девушки поцелуй вскружил ей голову, мысли метались в голове как вспугнутые птицы. Черти бы тебя побрали, Адриан, почему, почему ты не сделал этого раньше? Парень тем временем оторвался от девушки, взял ее руку и, глядя ей в глаза, запечатлел на внутренней стороне запястья поцелуй. От столь интимного жеста у Маринетт возникло отчетливое и невероятно томительное чувство где-то внизу живота. Он поцеловал Маринетт снова. Немного настойчивее, разведя ее губы языком, проникая ей в рот, лаская, дразня. Легонько прикусив ее губу, он спустился к ее шее, провел языком по выступающим ключицам, отчего у девушку побежали мурашки по всему телу. Подставляя под такие ласковые поцелуи шею, она не смогла сдержать тихий стон. Адриан ощутимо напрягся. Маринетт возбуждала его невероятно, как он мог быть настолько слепым, что до сих пор не увидел в ней ту, которую любил всем сердцем? И, что он будет делать, если все-таки это не она? Нехотя оторвавшись от девушки, он отошел от нее, любуясь ее пылающим лицом, покрасневшими губами и горящими глазами. Отошел, чтобы закрыть дверь. По спине Маринетт пробежал противный холодок. Какого лешего она творит?! Это же неправильно… Так нельзя. Они еще даже не встречаются. Где-то она читала, что жертвы сексуального насилия могут становиться неразборчивы в связях. Это с ней сейчас происходит? Да, прикосновения младшего Агреста удивительно приятны, но ведь еще месяца не прошло, как ее изнасиловали. О чем она думает вообще? Она готова прыгнуть в постель к каждому, с кем почувствует себя любимой и защищенной? Или достойной просто хорошего отношения? Но ведь Адриан — это не каждый. Она любит и мечтает о нем уже давно. Но тогда тем более она не должна себя вести как какая-то девица с улицы красных фонарей. Она должна остановить это, пока они не зашли слишком далеко. — Адриан, я… Парень подошел к ней и обнял за талию, вопросительно и спокойно глядя ей в глаза. Он примет любой ее ответ. Если ей нужно время — он его ей даст столько, сколько потребуется. — … я хочу быть сверху, — сорвалось с ее губ прежде, чем она поняла, что собирается сказать. Адриан глухо зарычал и впился ей в губы требовательным поцелуем. Ее слова напрочь лишили его самообладания. Он развернул ее к себе спиной, заставив упереться руками в стену. Звук расстегиваемой змейки на платье распалил его еще больше. Он коснулся губами ее обнаженного плеча, проведя руками по тонким лопаткам, изящной спинке. Платье ненужной тряпкой упало на пол. Он снова развернул девушку к себе и приподнял за ягодицы. Обхватившие его за поясницу стройные ножки сделали бы честь любой супермодели. Почему он раньше не замечал, какая она привлекательная? Девушка принялась наспех расстегивать его рубашку, вредные пуговицы напрочь отказывались уступать дрожащим пальцам. Не выдержав, она потянула края рубашки сильнее и пуговицы забарабанили по полу. — Тебе придется пришить их обратно, милая. Это подарок очень дорогого мне человека, — хриплый и вибрирующий голос парня шел в разрез с непринужденностью фразы. — Я сошью тебе новую, или несколько, сколько захочешь, — девушка сама удивилась тому, насколько чувственно это прозвучало. Адриану от каждого ее касания, каждого звука ее чарующего голоса перехватывало дыхание. Эта девчонка даже не понимает, до какой степени заводит его. Он достал из ящика стола презерватив, прижал Маринетт к себе сильнее и, непрерывно целуя, отнес на кровать. Он покрывал поцелуями ее шею, плечи. Пропустив руку ей за спину, расстегнул ажурный бюстгальтер и стащил его прочь. Коснулся рукой небольшой, но упругой и красивой груди, погладил пальцами затвердевшие соски, приник губами к одному, продолжая ласкать второй. Девушка вздрогнула. — Поцелуй меня в губы, пожалуйста, — совсем тихо, прерывчато дыша. Не совсем понимая, что сделал не так, парень незамедлительно исполнил просьбу. — Если ты не хочешь или не готова, мы не будем этого делать — Адриан серьезно посмотрел на Маринетт. — Нет, все хорошо. Я…хочу… тебя… — и притянула Агреста к себе. «Или просто забыть» — услужливо подсказал внутренний голос. Он совершенно не такой, как Бланш. Он, нежный, заботливый, внимательный. Черт, это несправедливо! Неужели теперь каждый раз она будет сравнивать все с тем разом? Ее близость сводила с ума. Адриан снял с нее трусики, быстро разделся сам. Ему нравилось восхищение в ее глазах, нравилось чувствовать, как ее нежные руки гладят его плечи, спину, проводят по груди и прессу. Перевернувшись на спину, он сделал так, чтобы она оказалась сверху. По расслабившемуся телу и по тому, насколько смелее и увереннее она стала отвечать на его поцелуи, он понял, что так ей нравится гораздо больше. Он провел руками по удивительно тонкой талии, погладил ее стройные бедра, скользнув одной рукой по внутренней его стороне к самому чувствительному месту. Когда он коснулся ее клитора, она тихо застонала. Каждая клетка ее тела отзывалась на его чувственные прикосновения. Он ввел палец в ее лоно, она ахнула и прижалась к нему сильнее. Когда он добавил второй палец, она легонько прикусила его плечо, чтобы не закричать. Такая восхитительно влажная, теплая, желанная. Дышать становилось все тяжелее, он безумно хотел ее. Парень достал презерватив из упаковки и быстро надел его. Маринетт наблюдала за этим, затаив дыхание. Парень помог ей приподняться, и она начала медленно опускаться на его возбужденный член. По телу как будто пробежали электрические разряды. Возникшее чувство восхитительной наполненности было ей раньше неведомо. Она начала плавно двигаться, скользя по члену то вверх, то вниз, насаживаясь практически до основания. Ее тело было как натянутая струна, пальцы судорожно вцепились в плечи парня. Он держал ее за бедра, направляя, помогая двигаться, прижимая настолько близко и сильно, что скоро это стало практически невыносимым. Он почувствовал, как мышцы внутри нее начали непроизвольно и быстро сокращаться, потянул ее на себя и залепил рот страстный поцелуем, не давая закричать, хотя их вряд ли бы услышали. Вид закусившей губу девушки снова вызвал у него déjà vu. Какое-то смутное видение, и почему-то лицо ее было искажено от боли. Парень тряхнул головой, сметая пугающее наваждение, но в сердце как будто оплело паутиной тревоги. Он прижимал ее к себе так, как будто хотел раствориться в ней, как будто сами тела были досадной преградой попытке стать ближе. Волна удовольствия накрыла ее с головой, разбивая мир на бесконечное количество осколков и собирая воедино. Когда вынести это уже не было сил, она попыталась отстраниться, прекратить эту сладостную пытку, но парень лишь крепче притянул ее к себе, не давая вырваться, и ее накрыло каскадом из нескольких оргазмов. Так вот, значит, как оно, если с любимым. Не в силах больше выносить этих сокращений внутри нее, сжимающих его член, словно в тисках, парень кончил, шепча такое сладкое имя девушки. Отдышаться после такого было трудно, решительно невозможно. — Надо идти, неприлично оставлять гостей одних надолго, — кое-как выдавила из себя Маринетт. Слова давались с трудом, и слышались как будто через вату из-за стучащей в висках крови. Она поднялась и принялась одеваться. — Судя по всему, Джаггет Стоун считает, что у него сольный концерт, и публика не особо против, — парень нехотя поднялся за ней следом. Помог ей застегнуть змейку на платье, при этом быстро поцеловав в плечо, отчего у девушки пробежали мурашки по коже от нахлынувшей нежности. Затем собрал разбросанные вещи, достал из шкафа новую рубашку, и направился в ванную. Голова у него почему-то сильно кружилась. Одна за другой перед глазами вставали какие-то смутные картинки и образы, связанные с его Леди. В мозгу противно щекотало, как будто он не мог вспомнить чего-то очень важного. Что это еще за ужас? И какое отношение это имеет к ним? Хуже всего, что избавиться от этих спонтанно всплывающих в мозгу видений, не удавалось. Это уже не déjà vu, но тогда, что? Маринетт тем временем вспомнила, что так и не позвонила родителям и направилась к столу, на котором сиротливо остался лежать забытый телефон. Машинально перевернула какой-то помятый листок бумаги на столе. И тут же отбросила в сторону, закрыв рот руками, сдерживая рвущийся наружу вскрик. Пол коварно ушел у нее из-под ног. Она с трудом удержала равновесие. Крупная дрожь колотила все ее тело. Догадка озарила ее сознание, как вспышка молнии ночное небо. — Маринетт, — услышала она сзади глухой голос и вздрогнула, — Кто был твоим первым мужчиной? Внутренне похолодев, зажмурив глаза, сдерживая слезы и подкрадывающуюся истерику, девушка до боли закусила губу и собралась с силами. — Кот Бланш. — отчеканила она каким-то совершенно чужим, безжизненным голосом и повернулась к оторопевшему парню, — Ты. Парень пошатнулся. Полноценные воспоминания того кошмарного вечера лавиной затопили его сознание, ворвавшись в него сметающей все на своем пути стихией. — Нет! Нет, этого быть не может, — Адриан ринулся к ней, но она шарахнулась от него в сторону двери с таким испугом в глазах, что он встал на полпути как вкопанный. — Не… подходи ко мне, — с трудом проговорила девушка практически по слогам и выставила вперед руки в защитном жесте. Это резануло сердце парня больнее, чем самый острый нож. Видеть страх в ее глазах было невыносимо. Он не понимал, как вообще такое могло произойти. Он смог вспомнить, что с ним происходило под действием акумы, но не понять и уж тем более не принять этого. Хотя реакция девушки не оставляла на этот счет никаких сомнений в реальности произошедшего. Могло ли с ней случиться что-то хуже этого? Медленно, словно во сне она направилась к двери и повернула задвижку и, ни с кем не прощаясь, бросилась прочь из этого дома, подальше от человека, ставшего для нее личной квинтэссенцией разрушения, ужаса, страха и дикой, отупляющей боли. Адриан ее не останавливал. Просто не посмел.