Прости

      Шнай лежал в кровати. Утро. Прошел уже чертов месяц с того дня, когда они с Круспе осуществили этот дурацкий план насчёт Ландерса. Шнайдера мучал стыд. Стыд за то, как он поступил с Паулем, а в большей степени за то, что ему очень понравилось вытворять такое с этим мелким доставалой. Уже в который раз прокручивая события того вечера, Крис опять вспоминает горячие, немного сухие и обветренные губы гитариста, его жаркий ротик, игривый язычок и… и понимает, что ему необходима помощь холодного душа, чтобы справиться со вставшей проблемой. Вздохнув, парень встаёт и плетётся в ванную. До встречи с ребятами в студии остается чуть больше часа.       В студии были уже практически все. Не хватало на удивление только Линдеманна и Ландерса. Рихард нервно стряхивал пепел с практически дотлевшей сигареты и кидал взгляды то на дверь, то на стучащего по столу Шнайдера.  — Дум, хватит барабанить по столу. Дождись уже репетиции, а. — А ничего, что она уже как бы началась, Флаке? И вообще, с каких пор тебя это раздражает? С Линдеманна пример берёшь? Кстати о нём: где его черти носят? — Я не… — начал было говорить Кристиан, но тут дверь распахнулась и в студию влетели недостающие участники группы. Началась репетиция. Шнай наблюдал за юрким ритмачом, и чем больше он на него смотрел, тем сложнее было отвести взгляд. Загляделся — сбился с ритма. И так несколько раз. — Шнайдер, соберись! Нам скоро в тур. – закатил глаза Флаке. Репетицию продолжили. Кристоф уже не смотрел на Ландерса. Ему уже и не надо было. Пришло полное осознание. Наконец признался самому себе, что Пауль ему нравится. Признался и проиграл самому себе. Репетиция завершена. Шнайдер выползает из-за своей установки и твердым шагом идет к севшему на диван Ландерсу. — Можно тебя на пару слов, Пауль? — Увы, но не сейчас, Шнай. — Пауль, улыбаясь как ни в чём не бывало, встаёт и идет к пришедшему с кухни Тиллю. Что-то шепчет ему на ухо, после чего тот начинает смеяться и, покачав головой, приобнимает Пауля за плечи. Попрощавшись со всеми, они куда-то уходят. Крис сжимает зубы, садится на диван, скрестив руки на груди. Вздох. Опять неудача. Сколько раз он пытался уже поговорить с Ландерсом за этот месяц? Пять раз? Пятнадцать? Все без толку. Мужчина хмурится. Пауль хоть и делает вид, что ничего не произошло, однако всячески избегает длительного общения. Даже извечные шутки-подколы с его стороны практически прекратились. Появились жестокие «шпильки», истекающие ядом и бьющие в самую точку, на что ни Дум, ни Рихард не решались ответить. Благо, это было редко. Тиллю нравился такой расклад. Ну да, репетиции не срывались, стали продуктивнее, ссор нет. Как он там говорил? «Наконец-то мировая?» А вот и ни фига. Холодная война, в которой они с Рихардом изначально проиграли. Наедине с Ландерсом тоже не остаться. Вечно он то куда-то с Тиллем уходит, то Флаке нужно срочно что-то помочь, а с репетиции зачастую уходит в компании Оливера. Из груди барабанщика опять вырвался вздох. Хоть времени уже прошло достаточно с того дня, но события оставались свежи в памяти Шнайдера. Крис прикрыл глаза и углубился в воспоминания. «Ссора. Кафешка. План… Буря чувств, эмоций. Свежий запах прохладного воздуха, царившего в комнате. Страстный секс. Покой. Неловкое, напряженное молчание прохладного, но такого не под стать ситуации, солнечного утра….» В нос Шнайдеру ударил резкий запах дыма, мужчина сморщил нос и открыл глаза. Воспоминания отступили. Взамен им перед глазами барабанщика появился ухмыляющийся Круспе с сигаретой в зубах. — Ненавижу твою привычку пускать дым в лицо. Избавлялся б ты от нее. Замечание было проигнорировано. — Ты чего тут расселся? Все уже ушли. — Ну и что? Сам-то чего остался? — ворчливо отозвался Шнай. Рихард улыбнулся шире, наклонился вперед и, оперевшись на диван руками по обе стороны от барабанщика, прошептал тому в ухо: «Хотел кое-что обсудить».