Прости

      На следующий день, Тилль, шедший на репетицию, уже морально готовился рвать и метать, если вдруг опять застанет друзей за выяснением отношений и тупой перепалкой. Однако, когда он тихонько приоткрыл дверь, всё было мирно, чему он порадовался, правда, не долго. Оглядев помещение, он приметил лишь Ландерса с Риделем, пьющих какой-то вонючий чай, да Лоренца, читающего газету. До репетиции оставалось минут 5, Рихарда с Кристофом не наблюдалось.  — С добрым утром, лентяи, — войдя в комнату, весело поздоровался Линдеманн, — где остальные? Пауль махнул рукой, отпивая горячий напиток, Флаке кивнул и пожал плечами, не отвлекаясь от чтива. — И тебе привет, Тилль, — обернулся к нему Олли, — да кто б знал. Зато тишина и покой. — Я вижу… Даже подозрительно как-то. Что за дрянь в Ландерса вливаешь, он какой-то больно спокойный. Эй, Пауль, ты с нами? — Нет. Я в прекрасной чайной стране, катаюсь на красных слонах в обнимку с пышногрудыми, длинноволосыми девицами в бикини! — Засмеялся гитарист. — Конечно я тут. И зря ты так, чай ,между прочим, вкусный. Но тебе не нальём, ибо нефиг обзывать благородный напиток, да и кипяток кончился, а греть влом. — Показав язык, Ландерс вновь поднес чашку к губам, Ридель лишь усмехнулся с его поведения. — Ладно-ладно, я запомнил. — В шутку припугнул вокалист и плюхнулся на диван, в ожидании появления еще двух «кусочков паззлов» их большой головоломки под названием «Rammstein».       Явились Шнайдер с Круспе лишь через двадцать минут после назначенного времени. Заваливаясь в студию и увлеченно о чём-то споря, они даже сразу не заметили напряжённо-раздражённые взгляды согруппников. — Неужели! — Всплёскивает руками нервный Тилль. — Вы решили порадовать нас своим присутствием, господа дорогие, какое счастье! — Преувеличенно бодро выдаёт он, вскакивая с насиженного места. Вошедшие, тут же ойкнув, заткнулись, потупив глаза вниз. — Извини, Тилль. Так получилось. — Шнайдер проходит мимо вокалиста, хлопает его по плечу и усаживается за установку. — Да, извините. — Кидает Рихард и, взяв в руки гитару, уже командирским тоном заявляет - ну, что, будем сегодня репетировать или продолжим просто штаны протирать?       Пауль аж задохнулся от возмущения и уже собирался что-то сказать, однако ему не позволила это сделать рука Риделя, осторожно закрывая ему рот. Кинув взгляд на Олли и увидев, как Ридель просяще вертит головой, Пауль кивнул головой и тот убрал руку.       Репетиция прошла, как говорится, без сучка без задоринки. Всё шло слаженно и гладко, от чего довольным остался не только Тилль.       Заманить Ландерса было просто. Круспе позвал коллегу в музыкальный магазин, что находился неподалёку от его дома, с целью якобы посмотреть инструменты, и тот, немного подумав, согласился. То ли Рихард так всё удачно рассчитал, то ли фортуна была явно на его стороне, но дороги до злополучного магазина стояли в пробках, и, проехав где-то до середины пути, Цвен предложил поехать к нему, мотивируя тем, что до закрытия они уже не успевают, а до его дома осталось несколько метров. Время близилось к вечеру. Зажигались фонари. — А сразу сообразить, что мы не успеем, не судьба было? — Ну извини, я не знал, что так получится. Мне понравился тот магазин, вот под впечатлением хотел тебе показать. — Быстро нашелся Цвен. — Да чёрт с тобой, Рихард. Поехали. Я устал как скотина, надеюсь, у тебя дома есть что поесть? — Ой, Ландерс, тебе лишь бы пожрать, — доставая пачку сигарет и закуривая, беззлобно высказал Круспе.  — Ой, Круспе, — тут же передразнил его ритмач, — а тебе лишь бы покурить! Но есть-то хочется… — Да найдём. — Тогда едем.       Добравшись до дома и запустив гостя в свою обитель, Рихард отправился на кухню делать бутерброды голодающему Паулю. Гость же тем временем сунул свою макушку в гостиную и с удивлением увидел дремлющего Шнайдера. — О, Кучеряшка! — От удивления вскрикивает Пауль, да так, что даже Рихард на кухне подпрыгнул от неожиданности, не говоря уже о Шнае. — А ты что тут делаешь? — Ландерс проходит в зал и усаживается рядом с трущим глаза барабанщиком на диван.       Ответить Кристоф не успел, так как в зал заглянул Круспе. — Пауль, ты жрать идёшь или как? — Рихард облокачивается на косяк. — А, точно! — Ландерс, тут же забывая про все свои вопросы, идёт в кухню, где его ждёт зеленый чай и несколько бутербродов с колбасой и сыром. Дождавшись, пока ритмач отчалит в кухню, Круспе подходит к дивану. — Ты чего такой вялый? Спишь еще что ли? — Заговорщицким шёпотом интересуется у поджавшего губы барабанщика Рихард. — Я… Уже как-то не очень уверен в нашей, так сказать, «операции». Кажется, мы поступаем неправильно, это ни к чему не приведёт. — Вот как ты заговорил. Ну-ну. Подожди, дорогой мой Крисси, — Кристоф зажмурился от ненавистного сокращения не менее ненавистного имени, но промолчал, дав Круспе закончить, — посмотрим, как ты заговоришь, когда он вновь примется за своё. Не хочешь? Пожалуйста, можешь не участвовать. Рихард, нахмурившись, развернулся, собираясь идти в сторону кухни, но Крис поймал его за руку. — Ладно тебе, не кипятись. Я в деле. В этот момент в комнату вошел довольный Ландерс и плюхнулся в кресло, начиная светский диалог. — А здорово сегодня отыграли! Слушайте, может отметим? Рих, у тебя есть что выпить? Чего вы такие напряжённые? Крис? — Пауль переводил взгляд с одного одногруппника на другого. Кристоф резко поднялся и, рывком наклоняясь к гитаристу, прошипел ему в лицо: «Не называй меня так, бестолочь». Пауля такая реакция лишь развеселила, и наглая улыбка расцвела на его лице. — Сам ты бестолочь, Крисси, — говорит Ландерс в лицо Шнайдеру. Эта фраза стала последней каплей. Кристоф резким выпадом рук схватился за края футболки Пауля и рывком содрал ткань с прифигевшего тела. Футболка треснула и порвалась в нескольких местах.  — Ты чего творишь?! Шнайдер, блять! — Ландерс было бросился с кулаками на драммера, но стоявший сзади Круспе перехватил его руки, завёл за спину и чем-то связал. Пауль ошарашенно повернул голову в его сторону. — Мужики, — почти тихо спокойным голосом заговорил «арестант» — какого хрена происходит? — А такого, мой дорогой Пауль. Того, кто ебет мозги, обычно ебут в дыры. — Наклонившись к уху пленника, прошептал Рихард. И тут же отшатнулся, шипя от боли. Ландерс неслабо долбанул его головой по подбородку, хотя и целился в нос. — Кажется, ему нужно немного остыть. — Шипит Рихард, держась за ушибленный подбородок. — Согласен. — Кивает Шнай и, кое-как расстегнув джинсы Пауля, стягивает их вместе с бельем.       Подхватив сопротивляющегося Ландерса, парни отнесли его в спальню, кинули на широкую кровать и, не забыв открыть форточку, вышли из комнаты. Вспоминая самые изощрённые ругательства, Пауль матерился на всех знакомых языках, требуя его отпустить и сообщая, какие же пидорасы его согруппники. Голое тело обдувало лёгким весенним ветром, заставляя кожу покрываться мурашками. Когда горло начало саднить от крика, требуя перерыв, Ландерс замолк.       Обсудив кое-какие мелкие детали с Круспе, Шнай вернулся в комнату, где находился затихший Пауль. Сев на кресло, стоявшее напротив кровати, он оглядел «пленника». Голый, с закрытыми глазами на красном лице, со связанными за спиной руками, поджав губы, он лежал на боку. Тело его подрагивало, ни то от напряжения, ни то от легкой прохлады, царившей в комнате. Тихий и беспомощный Ландерс. Глядя на него, почему-то захотелось обнять, развязать и успокоить. В груди Шнайдера что-то болезненно кольнуло. Повинуясь внезапному порыву нежности, Крис подошел и опустился на кровать. Наклонившись сам и немного приподняв лицо пленника за подбородок, Кристоф ласково и практически невесомо проводит ладонью по щеке и осторожно целует его. Прикосновение горячих рук буквально обожгли холодную кожу. Ландерс, очнувшись и вытаращив глаза, больно кусает его за губу. Шнайдер шипя отстраняется, борясь с диким желанием отвесить мелкому пощёчину, чуть касается пальцами прокусанной губы, облизав ранку, чувствует металлический привкус. Пауль победно усмехнулся, от чего Кристоф опять начинает закипать. Всё желание относиться ласково и нежно улетучилось. Что б не натворить дел и не избить наглеца, он переключает свое внимание на тёмные бусинки сосков. Опрокинув гитариста на спину и приблизившись, он больно кусает один, от чего Пауль невольно коротко вскрикивает. Прикусив ещё разок для профилактики, Шнай принимается нежно вылизывать и посасывать, обводя и очерчивая языком темный ареола груди, пальцами другой руки ловко пощипывает и выкручивает второй сосок.  — Блять, Шнайдер, перестань! — извиваясь под склонившимся над ним, требует мужчина. — А что тут за крики? М-м-м, Дум, ты, я смотрю, времени не теряешь. Без меня начал. — В комнату вошел Рихард, держа в руках пакет. — А ведь тебе не нравился этот план. Кристоф отстранился, игнорируя замечание Цвена. Пауль облегченно выдохнул, но тут же напрягся. После всего того, что с ним уже сделали, вряд ли дальше будет легче. Хотя, надежда на то, что это тупой жестокий розыгрыш, который вот-вот кончится и его отпустят, еще жила. — Ты принёс? — рука Шнайдера погладила Пауля, проделав путь от груди к животу. — А то! — усмехнувшись, Круспе подошел к кровати. — Принёс что? — подал голос пленный. — Парни! Але! Какого хуя? Это уже не смешно! Развяжите меня! Пожалуйста. — М-м-м, ты даже вежливые слова вспомнил… Что тут? Сейчас узнаешь. — Круспе переворачивает Пауля на живот и ставит на колени, после чего, надавив на спину, впечатывает его лицом в подушку. Пауль от такого обращения недовольно фыркает и старается лягнуть гитариста, но его попытки не увенчиваются успехом. Вместо этого он словил смачный шлепок по сочным ягодицам. — Ты посмотри, Шнай, как заросли! — С этими словами он проходится рукой по пушистым яичкам, обводит дырочку. — И действительно… Не порядок. Давай-ка поможем от них избавится? — протянул Дум, доставая из пакета пену для бритья и бритву. — Э-э-эй вы чего это удумали?! — Пауль запаниковал, попытался вывернуться, но Круспе поймал его за яйца. — Тише, Пауль, тише. Не дёргайся.       Ландерс послушно замирает, матерясь, не веря в происходящее. Передав предметы Рихарду, Крис подсел ближе. Проведя ладонями по округлым ягодицам, он с удовольствием сжимает их. Бёдра оказались весьма упруги и приятны на ощупь. Помяв половинки ещё немного, Дум разводит их в стороны, Круспе тем временем выдавливает немного пены и наносит на обрамляющую колечко шерсть. Пауль вздрагивает и вновь начинает материться, за что его сильнее вдавливают лицом в подушку. Он замолкает, а Круспе продолжает свое дело. Крис наблюдает, как ловкими движениями скользит рука Рихарда, снимая волосяной покров вместе с пеной. Когда процедура была закончена, Шнайдер влажными салфетками принялся убирать остатки пены. Нежно протерев попку, рука спускается к яичкам, чуть сжимает их, перекатывая в руке. Далее, убрав из руки салфетку, Кристоф касается висящего члена и немного сжимает его всей пятернёй.       В этот момент к ласкам присоединился Рихард. Огладив крепкую спину рукой, он принялся гладить и массировать поясницу, медленно скользя рукой в ложбинку ягодиц. Круспе, разведя бёдра жертвы в стороны, осторожно прикасается к голеньким яичкам и обводит рукой гладкое, сжавшееся колечко мышц. Чуть надавливает, но пальцы вводить не спешит, просто давит, массирует. Кристоф же принимается ласкать член Пауля, тем самым приводя его в состояние «боевой готовности». Рихард достает лубрикант, щедро смазывает колечко. Плавно погружает один палец в нутро Ландерса, чувствует, как его туго обволакивают горячие стенки ануса.       Пауль всхлипнул. Конечно все прикосновения были относительно нежными и осторожными, но мысли, что его сейчас попросту отымеют, огорчали, и он еле сдерживался, чтобы не зареветь. Он пытался успокоить себя, повторяя, что проигравшие здесь именно Рихард с Кристофом, ведь не сумели выстоять в словесной перепалке, не смогли по-другому отомстить. От их фальшивой нежности не легче. Всё это маска. Всё это всего лишь дурацкая месть. Он сразу понял, чего эти балбесы хотят этими ласками. Хотят сломать его. Заставить унизительно просить его трахнуть. Уж лучше бы быстро надругались и отпустили. Проигрывать не хотелось. Пауль решил, что самым верным решением сейчас будет попытаться абстрагироваться и просто получить удовольствие, раз уж на то пошло.       Тем временем, Рихард уже пропихнул второй палец, ввинчивая их почти во всю длину. Кристоф начал мять бедра, разводя половинки шире, помогая Рихарду. Толчок пальцев прошёлся по бугорку нервов, отчего Пауля пробила дрожь, всё тело свела сладкая судорога. Поняв, что произошло, Рихард протолкнул третий палец, раздвигая их, растягивая колечко мышц. Ландерс тихо поскуливал в подушку, кусал губы, только бы не стонать. Его член требовал внимания. Спустя какое-то время, делая движение вперед-назад, имитируя толчки, к трем пальцам Круспе добавляется еще немного смазки и два пальца Криса. Пауль всхлипывает. Поглаживая гладкие стенки ануса, они всё растягивают и растягивают. Отстранившись чуть, любуются растянутой дырочкой и быстро раздеваются сами. Раздается всхлип. Кристофу становится немного жаль пленника, однако вместе с тем возрастает возбуждение. Пока Цвен распечатывал и раскатывал по члену презерватив, Шнай поднял красное лицо гитариста. Обычно смеющиеся губы дрожали и были искусаны. Не сдержавшись, Дум накрывает их осторожным поцелуем, опасаясь, что его снова укусят, и когда этого не происходит, он целует смелее. Руки скользят по щекам, шее, нежно массируя и поглаживая кожу. Сдавшись под таким напором ласки, Ландерс отвечает на поцелуй.       Рихард, справившись с резинкой, выдавив немного смазки и размазав ее по латексу, приставил головку ко входу. Посмотрев на целующихся мужчин, ему стало немного завидно, что Пауль отвечал на поцелуй. Казалось бы, надо радоваться, всё идет по плану, но всё равно, что-то сравни ревности колыхнулось в груди гитариста. Он махнул головой, стараясь стряхнуть ненужные сейчас мысли. — Шнай, ты б отстранился. — Фраза прозвучала до безобразия ревниво, впрочем, вряд ли это кто-то заметил. Шнай отвлёкся на голос, не особо понимая затуманенным разумом, что от него хочет друг. А всё из-за поцелуя. Взаимного поцелуя. Целовать Ландерса оказалось приятно.       Рихард, взяв Пауля за бедра, толкнулся вперед, насаживая прямо до основания своего члена. Пауль вскрикнул, ощущения всё ещё были не из приятных. Круспе блаженно прикрыл глаза, ловя кайф от тесноты и жара стискивающих его ствол. Обхватив член Ландерса рукой, Рихард начинает медленные движения. Наблюдающему за всем этим Шнайдеру тоже захотелось ласки. Он садится на кровать, и проведя большим пальцем по красным, припухшим губам, немного оттопыривает нижнюю. Затем подсаживается ещё ближе и упирается возбуждённой плотью ему в губы. — Если укусишь… Войду в тебя на пару с Рихардом. Без подготовки. — На всякий случай предупреждает Шнайдер своего арестанта, на что тот кивает в ответ. Пауль наклоняется к нежной головке члена, опаляя горячим дыханием. Осторожно касается губами, после очертив головку языком, погружает в рот разгорячённую плоть. Сделав пару движений вверх-вниз, он выпускает ствол из рта. Ему жутко неудобно находиться в такой позе, а с учётом того, что сзади в нём, пусть и медленно, двигается Рихард, это практически невыносимо. — Развяжи меня, Шнай… Пожалуйста. — Шепчет Пауль. Как только Шнай освободил руки от пут, Пауль быстро потер запястья, опёрся на руки, и вновь склонился над стоящим агрегатом Кристофа. Лизнув головку, он берет её в рот, постепенно заглатывая глубже, начиная двигать головой в такт толчкам Круспе. Рихард проходится по простате, и с губ Криса срывается стон, когда Ландерс юрким язычком прижимает головку к ребристому небу и делает резкое заглатывающее движение. Стоны самого Пауля в тот момент так и остались заглушёнными из-за занятого рта. Рихард скользил сзади, лаская его член, Кристоф натягивал его голову спереди, пощипывая бусинки сосков. Пауль утонул в сладко-болезненных ощущениях. Разум отключился. Первобытная похоть и вожделение заставляли насаживаться глубже на ствол Рихарда, сильнее толкаться тому в руку, при этом старательно посасывать и ласкать фаллос Кристофа.       Стоны смешались в единую песню. Обида и злость, негодование, непонимание, ревность и другие чувства и эмоции забылись, осталось только наслаждение. Три тела двигались как один слаженный механизм, в едином ритме. Рихард начал вдалбливаться быстрее, вместе с тем увеличивая темп движения руки, ласкающей Ландерса. Крис же едва сдерживался, что б не начать резко вколачиваться в горло несчастному. Почувствовав, что он на пределе, Шнай притянул голову гитариста и бурно излился в рот. Пауль попытался отстраниться, но этого ему не позволили. Крис крепко держал его. Произнесено кроткое: «Глотай», и Паулю ничего не оставалось, как проглотить вязкую солоноватую жидкость. Он сам уже на пределе. Пару резких, отточенных движений руки, и Ландерс забрызгивает кровать своим семенем, сильно сжимая колечко мышц, от чего не выдерживает и сам Круспе.       Отойдя немного от оргазма и отпустив лицо Пауля, Кристоф падает на кровать, растянувшись на спине. Круспе выходит из податного тела, стащив использованный презерватив и завязав его, просто кидает на пол, сам же тянется за пачкой сигарет.       Пауль наконец опускает и выпрямляет затёкшие ноги. — Ну вы и мудаки…— Лёжа на животе хрипит Пауль, пытаясь отдышаться. Слышится щелчок зажигалки. — Тебе же понравилось, — шепчет Рихард, прикуривая сигарету. — Может быть. Даже если и так, это не отменяет того, что вы — мудаки. — Слышится из недр подушки, в которую Пауль успел уткнуться мордашкой. Кристоф подползает к Ландерсу, положив голову на плечо, шепчет: «Прости, Пауль», и закинув на него ногу, обнимает. Ландерс не отвечает ничего. Дёргаться и выяснять отношения сейчас нет ни сил, ни желания. В голове полный вакуум. Докурив, Рихард закрывает форточку и, подхватив с кресла плед, накрывает парней и падает рядом, обнимая Пауля с другой стороны. Все были измотаны, не столько физически, сколько морально и эмоционально, а потому очень быстро вырубились, попадая в крепкие объятья Морфея.