Ясень

Гарри не чувствовал ни ног, ни рук. В голове шумело. Кровь стучала в ушах. Он брёл вдоль берега моря, пока не перестал слышать возгласы девчонок, затем обогнув очередной валун, рухнул на песок и свернулся калачиком. Когда Оу-А коснулся лба, Гарри узнал его имя. Ничего удивительного — так бывало и раньше. Он прикрыл глаза. Под веками забрезжило воспоминание, поднялось из глубин памяти. Вечер седьмого дня празднования свадьбы Оливии. Терпкий медовый запах цветущего боярышника. Иу-А сидел на крыше, уцепившись когтями за конёк. Гладкие перья масляно блестели в лучах закатного солнца. Затем он увидел Йу-А, сына Иу-А, но не таким, каким запомнил — молодым и беспечным, — а возмужавшим, потерявшим светло-рыжее оперение и обзавёдшимся тёмной поперечной полосой на конце длинного хвоста. Не успел Гарри удивиться — гигантские орлы взрослели медленней, чем люди, а он ушёл раньше, чем Йу-А достиг совершеннолетия, — как в голове начал раскручиваться фильм, кадр за кадром. Он увидел всех потомков Иу-А, вплоть до Оу-А. До того как другой орёл коснулся лба Гарри, тот знал его: Ва-И из клана Со-У — младшая ветвь клана Си-У, отделившаяся три поколения назад. Когда он стал королём, то чувствовал как нити тянутся, прорастают, опутывают. На этот раз они не росли — они уже были, только он не осознавал. На мгновение его охватило странное чувство — он падал и в то же время стоял. Он успел перекинуться пустячными фразами с Томом, когда вдруг ощутил гигантскую сеть нитей. Связь восстала из небытия. Дыхание перехватило. Он увидел старых друзей и их потомков. Враз. К горлу подступила тошнота. Слишком много — он не справлялся. А затем нити начали рваться. Оу-А шестой потомок Иу-А. Иу-А — горстка белых костей на дне ущелья. Йу-А сгинул во льдах. Ку-А погиб от когтей лунного монстра… Все кого он знал мертвы. Все они пыль прошлого. Раз за разом боль опаляла душу — нити сгорали. Он сбрасывал их, словно дерево отмершие листья. Он прощался с Королевством, которое знал когда-то. От земли тянуло прохладой. Гулко бормотало море, остро пахло гниющими водорослями и рыбой. Ветер покусывал ухо и ласкал шею. С босых ступней осыпался, подсыхая, песок. Том подошёл со спины. Гарри не услышал шагов, но даже не вздрогнул, когда тот положил руку на плечо. Он не звал его, но ждал. Знал, что придёт. Пальцы согревали. Ласковое тепло окутало его, словно кокон, и тиски, сжимавшие сердце, разжались. Том молчал. Закрыв глаза, Гарри качался на волнах уходящей боли, примиряясь с новым миром. Королевство — одновременно и родное, и чужое — предстало перед ним. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем прилетели драконы. Когда боль схлынула, то задремал и его разбудил шелест крыльев. Драконы забрались кто на ноги, кто на бок, кто на плечи. Том убрал руку. Гарри перевернулся на спину, прикрыв глаза локтем. Он не хотел ни вставать, ни говорить, но и лежать на пляже было нельзя. Гермиона, наверное, волнуется. Кстати, где она? Он потянулся было к ней, но передумал — он был как оголённый нерв, любое взаимодействие по нитям обжигало. Гарри с трудом разлепил пересохшие губы и сипло спросил: — А где Гермиона? — Ей не до тебя, — мигом понял Том. — Оу-А любезно предложил ей полетать. — Гермиона терпеть не может летать, — возразил Гарри. — Она согласилась с удовольствием, — ответил Том полным мёда голосом. Гарри даже убрал локоть и открыл глаза, но быстро закрыл — полуденное солнце ослепляло. — Серьёзно? — Она пообещала не щипаться и просила не залетать слишком высоко. — На метлу её не загонишь. Гиппогриф для неё страшный, — пробормотал Гарри. — А орёл нет. — Орла она понимает, — рассмеялся Том. — Впрочем, на гиппогрифе я и тут вряд ли бы согласился кататься. Ещё решит, что невежливо… — он запнулся, потом изумлённо выпалил: — Ты летал на гиппогрифе?! — Да, — неохотно признал Гарри и поморщился. — В прошлом году. Хагрид предложил — я согласился. — Так себе закончилось? — усмехнулся Том. — Полетали мы хорошо, — улыбнулся Гарри. — Над озером и немного над замком, но… Мама об этом узнала. Пришлось пообещать, что больше на диких животных я летать не буду. — Она права, — помедлив, согласился Том. — Третий класс опасности… Хагрид? Полувеликан? — Да, — подтвердил Гарри. — Ты его знаешь? — Вроде того, — Том почесал затылок. — Он учится на одном курсе с Эйлин. Сложно не заметить… Он у вас преподаёт? — Нет. Он лесничий, — отозвался Гарри. — Его исключили из школы. Не знаю за что. — Поди притащил в школу опасную зверушку, — хмыкнул Том. — Да не удержал. — Вряд ли, — Гарри добро улыбнулся. — Они его слушаются с удовольствием. — Он тебе нравится! — Да, — подтвердил Гарри. — Большой, добрый, тёплый. В него окунаешься, и все печали как-то отступают. Не знаю, как лучше объяснить. — Было бы хорошо, будь он сейчас рядом? — фыркнул Том. — Сейчас со мной ты, — возразил Гарри. — И драконы. Воздух нагрелся и потяжелел от влаги. Дышалось с трудом, как в бане. Поздняя весна, решил Гарри, — на юге летом солнце выжигало воздух досуха. Прошуршал песок — Том лёг рядом. На шее пошевелилась Рианнон, кончиком хвоста мазнув по щеке. Гавейн удобнее устроился на животе. Скольких они обрели и потеряли сегодня? Он отнёс их в озеро, заставил пережить всё, что когда-то испытали другие. Вынудил принять знание — горькое как полынь и острое как стекло, — не откажешься и не спрячешься. Они не выбирали — он выбрал за них. Он тоже не выбирал. Оцепенение схлынуло, и подступило опустошение. — Расскажешь? — мягко спросил Том. — Да, — ответил Гарри. — С тобой всё будет в порядке? — спросил Том. Он лежал навзничь. Глаза его медленно двигались туда-сюда, следя за чем-то в небе. На шее ровно билась жилка. Неожиданно он повернулся на бок, подпёр рукой голову. — Я завидовал, — признался он быстро. — Особенности слышать всех. Даже тех кого раньше встречал. Очень долго… Пока не ушла Гата. Он замолчал. Рианнон глубоко вздохнула, выдув струйку дыма из ноздрей. Гавейн заинтересованно приподнял голову. Малькольм не пошевелился. — Тогда ты разделил со мной боль. Не представляю, как ты это выдержал… Как ты это выдерживаешь. Гата не любила замок и обожала лес, но никогда не отказывалась от молока, а вечерами спала на подушке у камина. Однажды она не вернулась, и Рольф отказался её искать. Гарри звал её — она не отвечала, а потом… «Давно ты обо мне вспоминал», — певуче пропела она и по уху словно мазнуло теплом. Пока ты меня помнишь — я буду с тобой. Они ушли, но что-то от них осталось — тень не тень — нечто большее, чем воспоминание. — Да, — помедлив, ответил Гарри. — Со мной всё будет в порядке. Закрыв глаза, он медленно и глубоко дышал. Расслабил мышцы и связки. Напряжение схлынуло. Голова, руки и ноги потяжелели. Он осторожно коснулся сознания Рианнон, невольно боясь грядущей боли… Это он лежал на песке под весом трёх драконов — это он лежал на груди брата, уткнувшись носом в ключицу. Он скользнул дальше к Гавейну, потом к Малькольму. Он коснулся Тома. Они дышали в такт. Какое-то время Гарри провёл время с ним, но затем неудержимое желание потянуло дальше. Он парил над Змеиным островом, радуясь возвращению своих королей. Он летел и пел песню о возвращении короля. Он поднимался со дна рек, разбуженный песней королевского альбатроса. Он плыл через реку, прислушиваясь к встревоженному шёпоту русалок. Он одной рукой держался за луку седла, гадая, почему конь прядёт ушами. Он вернулся — он встречал. Он увидел Королевство целиком. Нити звенели, наливались силой. Он мог ощутить любого. «Так вот как это для тебя, — выдохнул Том. — С ума сойти». Гарри вздрогнул — не ожидал. Раньше не бывало так, чтобы Том видел Королевство его глазами. Глазами ли? Виски заломило, накатила тошнота, и он рухнул. Мир опрокинулся. «Гарри! — воскликнул Том. — Гарри!.. Великое колесо! Прости! Я дурак!». «Не ори, — проворчал Малькольм. — Это не твоя вина. Он отвык». Гарри с трудом поднял веки. Небо покачивалось из стороны в сторону. Перед глазами расплывалось бледное пятно. Гарри сфокусировал взгляд — над ним склонился перепуганный Том. — Хорошо, что я не завтракал, — пробормотал Гарри, медленно сел и наклонился вперёд, опуская голову меж колен. — Давно меня так не мутило. — Водички? — предложил Том и, не дожидаясь ответа, вытащил фляжку и открутил пробку. Запах прохладной воды защекотал ноздри. Во рту собралась вязкая слюна. — Да, пожалуй, — согласился Гарри, протягивая руку. Том мягко вложил фляжку в руку. Гарри едва её не уронил — пальцы не слушались. К счастью, Том оказался проворнее и успел подхватить. Он вновь протянул фляжку и, придерживая под дно, помог напиться. Гарри пил, захлёбывался, кашлял, снова пил. Вода стекала по подбородку, шее. Он осушил фляжку до дна и какое-то время держал на весу над головой, языком подстерегая вытекающие капли. — Кажется, всё, — вздохнул он, вглядываясь в пустое тёмное отверстие. — Ещё принести? — Нет, не надо, — отмахнулся Гарри. — Достаточно. Это я от жадности. — Прости, — пробормотал Том. — Не надо было мне за тобой идти. Я даже не понял, как так получилось. Гарри покачал головой и мигом об этом пожалел: в глазах помутилось, желудок сдавило. Он вновь наклонился вперёд. — Это не из-за тебя, — отозвался он, когда тошнота отхлынула. — Малькольм прав, я отвык. Слишком много и для одного меня, и одного дня. «Думаю, нам пора возвращаться, — Рианнон встала на задние лапки, прижавшись животом к спине Гарри. — Твоя девочка вернулась на землю и обеспокоена». — Она не моя девочка, — привычно возразил он. «Ты о ней заботишься?». — Да, но… «Оберегаешь?». — Да, но… — Не спорь! — Том хлопнул его по плечу. — Пора возвращаться. Есть хочется. — Ты же завтракал! — воскликнул Гарри. — Так это когда было, — откликнулся Том, совсем как Малькольм давеча. Дракон даже глянул подозрительно, не смеётся ли тот над ним. Том ничего не заметил. — Тебя не прокормишь… Я единственный, кто сегодня не ел, и не жалуюсь, — недовольно проворчал Гарри, вставая на ноги. Колени подрагивали, от резких движений кружилась голова. Том взял его под руку и повёл к лагерю. Драконы летели рядом, то кружась, то припадая к земле. Рядом с лагерем возвышалась гора рыбы — орлы наловили. Эйлин деловито крутилась около котелка, лицо её раскраснелось от жара костра, а чёлка намокла от пара. Гермиона чистила рыбу, рядом с ней примостился Оу-А, остальные орлы разбрелись по пляжу, стараясь держаться поближе к морю. Гарри по-волчьи принюхался — пахло умопомрачительно. Пустой желудок заворчал, в глазах потемнело. Оу-А вытянул шею, заметив их, а затем наклонил голову к Гермионе, та вздрогнула, суетливо оглянулась — мигом бросила и рыбу, и нож, и помчалась к ним. — Ты в порядке? — выдохнула она, тревожно вглядываясь в лицо. — Все хорошо, — ответил он улыбаясь. Надо было поговорить с Гермионой, извиниться и успокоить, но запах еды отбил все связные мысли. Она не поверила. Гарри окатило вихрем эмоций — тревога, испуг, злость, облегчение, радость. Она раскрыла руки, порываясь обнять его, но быстро опомнилась, посмотрев на испачканные рыбой ладони. — Не делай так больше, — попросила она. — Не уходи не предупредив. Том едва заметно фыркнул, но Гермиона услышала. — Он так часто делал? — спросила она. — В Хогвартсе он на виду, не бывает так, чтобы где-то пропадал. — Постоянно, — вздохнул Том. — Тебе надо освоить безмолвную речь, иначе так и будешь сходить с ума от беспокойства. — Надо, — согласилась она. — Пойдёмте, орлы наловили рыбы. Эйлин нашла травки. Будет уха без овощей, но со специями. Гарри чуть ли не трусцой побежал к Эйлин и сунул нос в котелок — и тут же получил половником по затылку. — Эй! — возмущённо воскликнул он — ничего подобного он не ожидал. — Рано, — заявила та. — Не готово ещё. Гарри посмотрел на неё и отступил. Взгляд зацепился за сведённые на переносице густые брови — вдоль позвоночника поползли мурашки и почему-то запахло как в подземельях Хогварста, даже запах рыбного бульона потускнел. — Зачем драться? — пробормотал он. — А ты как будто не собирался выудить кусок рыбы? Гарри промолчал — именно это он и хотел сделать. — Сырая она, — Эйлин отвернулась. — Как приготовится, позову. Драконы тем временем окружили рыбу с разных сторон. Рианнон делала вид, что та её ничуть не интересует: сидела боком, только глаз выдавал — то и дело косил в сторону; братья ничуть не скрывались: распластались на пузе, мордой к горе. Ткнувшись носом в ближайший рыбий хвост, Малькольм умильно зажмурился. Гавейн, вытянув язык, не отводил взгляд. — Может, их покормить? — не выдержала Гермиона, добрая душа. Она быстро взглянула на Гарри, затем на Оу-А. — Рыба для всех, — отозвался орёл. Драконы оживились, но к рыбе приступать не спешили, словно ждали разрешения. «Орлы наловили рыбу для тебя, — ожил в сознании Магнус. — Ты король, тебе и решать, кому сколько достанется». На мгновение Гарри увидел себя в окружении острых чёрных скал — их первая вылазка к орлам. Тогда они тоже наловили огромную кучу рыбы и ждали, как Гарри и Том ей распорядятся. — Возьмите по две штуки, — велел он. — Для начала хватит. Малькольм и Гавейн стремительно сглотнули свою порцию, Рианнон же внимательно облетела гору, а затем одну за другой выудила две огромные рыбины, и с победным взглядом посмотрела на братьев. — Не надо было спешить, — рассмеялся Том, глядя на вытянувшиеся морды. — Нет, — ответил Гарри на незаданный вопрос. — Она не обязана с вами делиться. Малькольм и Гавейн переглянулись и со вздохом отвернулись. Гарри и Том присоединились к Гермионе, та протянула им ножи. — Часть зажарим на углях? — предложил Том. — Часть на палочках? — Палочки надо будет приготовить, — Гарри мельком взглянул на лес. — Нет, — быстро возразила Гермиона. — В лес ты не пойдёшь. Опять пропадёшь! — Не беспокойся, — вмешался Том. — Он голодный. Пока не поест — никуда надолго не денется. — Я только за шампурами… — Гарри покрутил в пальцах нож и отложил в сторону. — Листья для трансфигурации закончились. — Пусть Том сходит, — отрезала она. — Или вон гальки полно — из неё трансфигурируй! — Так это надо уравнение выводить, — пробормотал Гарри. — Галька — это не банановый лист. — Так выведи! — Так лень, — честно признался он, очищая рыбу. Гермиона издала странный звук — что-то среднее между гневным окликом и вздохом восхищения. Гарри удивлённо на неё посмотрел, проследил за взглядом — нож так и не взял в руки, а рыбу почистил как Иона. — Научить? — предложил он. — Конечно! — сердито отозвалась та. В лес он не пошёл и формулу не вывел — силы его оставили. Он даже рыбу не чистил — Том отдувался за обоих. Впрочем, они с Гермионой хорошо справлялись. Гарри моргал всё медленнее и медленнее и не заметил, как Том куда-то делся и рядом оказался Оу-А, тот накрыл его крылом и прижал к горячему боку. Зарывшись в мягкий орлиный пух, Гарри сразу задремал и проснулся только от подсунутой под нос миски густого рыбного бульона. — Открой рот, — велел Том. Сфокусировав взгляд на ложке, Гарри минуту раздумывал, не дать ли покормить себя в самом деле. — Я сам, — решил он, пытаясь забрать миску. Руки слушались неохотно. Двигаться было тяжело. — Не упрямься, — ответил Том, поднимая миску повыше и не убирая ложку. — Драконы говорят, ты вычерпал себя до дна. — Я же не умираю, — пробормотал Гарри. Спорить не было сил, поэтому он сдался и послушно открыл рот. — Хороший мальчик, — похвалил его Том и, подув на ложку, сунул в рот. Оу-А никуда не ушёл, лишь немного подвинул крыло, чтобы Тому было удобнее. Привалившись спиной к горячему боку, Гарри дал себя накормить: выпил весь бульон и сжевал пару кусочков рыбы. А затем снова уснул.