Ясень

— Об одном я не подумал, — медленно проговорил Гарри, оглядывая спальники, посуду и корзины с манго, — как мы всё это потащим? — Я так понимаю, безразмерные сумки ты делать не умеешь? — безрадостно уточнил Том. — Сумку — без вопросов, а вот безразмерную. — Надо наложить чары облегчения и чары расширения пространства. Как на палатке, помнишь? — сказала Гермиона. — Чары облегчения знаю, а вот расширения пространства не попадались. — Сириус упоминал, что они обычные. — Три заклинания, — влезла Эйлин. — Одно за другим. Второе через две минуты после первого, третье через четыре минуты после второго. — Помнишь их? — обрадовался Гарри. — Заклинания и движения палочкой? — Конечно, — она пожала плечами. — Бабушка постоянно их использовала. Волей-неволей запомнишь. Только какая разница? Я не хочу, чтобы моя палочка взорвалась. — Пойдём обратным путём, — ответил Гарри. — Выведем формулу из заклинания. — Точно! Как учил профессор Флитвик! — вспомнила Гермиона. — У меня даже хорошо получалось. — Великолепно получалось, — признал Гарри, наколдовывая карандаш и лист бумаги. — Тебе и карты в руки. — Я тоже так могу! — возмутился Том. — Пожалуйста! — радостно воскликнул Гарри. — Вот тебе карандаш, вот тебе бумага. Гермиона, расшифровывай чары облегчения. Том — чары расширения. Эйлин, пожалуйста, расскажи и покажи ему. А я пройдусь. — Куда это? — удивился Том. — Всё тебе расскажи, — усмехнулся Гарри. «Серьёзно, куда?». «Помечу территорию». — Риддл, не отвлекайся, — укорила Эйлин. — Второй раз объяснять не буду. — Мне одного раза достаточно, — возразил Том, но послушно уткнулся в листок. Вокруг царил влажный полумрак. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь густую листву. От земли тянуло прохладой. Шелестели листья, журчала вода. Лес молчал. На острове никого, кроме них, не было. Королевский альбатрос не ответил на зов. Не услышал? Почему? Гарри остановился. Покрутил шеей, встряхнул руки, повёл плечами, подпрыгнул. Выпрямился и закрыл глаза. Вдох и выдох — он отпустил мысли; вдох и выдох — тревоги; вдох и выдох — себя. Какая-то его часть осталась на земле, другая заскользила от дерева к дереву. Он был и брошенным в воду камнем, и вызванной камнем круговой волной. С каждым вздохом круг расширялся. Гермиона увлечённо черкала на листе бумаги. Эйлин сосредоточенно раскладывала шкурки манго на плоском камне. Том запрокинул голову, ошеломлённо вглядываясь вверх. Приветственно прошелестев листьями, Гарри скользнул дальше. Он узнал, почему обезумело дерево — сон был слишком глубок. Гарри привык к бодрствующим деревьям, осознающим, сколько можно взять, и не перекрыл канал. Достигнув моря, он вернулся в себя — воздух вокруг заколебался, едва уловимое дыхание подземного жара. Не как от Тома — как от дракона. Гарри качнулся на носках, определяя направление. Он нашёл яйцо на залитой солнцем прогалине. Чуть было не наступил, лишь в последний миг успел убрать ногу — оно ничем не выделялось среди заросших мхом круглых камней. — Значит, это тебя надо отнести и встретить, — пробормотал Гарри. — А ты хорошо замаскировался... Встав на колени, он осмотрел его со всех сторон, а затем коснулся ладонями — горячее, не обжигающее, — покачал из стороны в сторону, проверяя, крепко ли держится в земле. Яйцо вздрогнуло, зашаталось, завалилось на бок. Гарри мгновенно убрал руки. Скорлупа треснула и развалилась на части, выпуская чёрного дракона. На вид он был чуть больше трёхмесячного щенка лабрадора. Покрутив головой, тот открыл молочно-белые, бессмысленные глаза. — Привет, — растерянно проговорил Гарри. Заслышав голос, детёныш стремительно к нему кинулся, боднул, забираясь на колени, отчего Гарри сел на пятки. Прижавшись к мальчику всем телом, дракон тихо заурчал. «Гарри! — донёсся яростный призыв Тома. — Ты где застрял? Я полчаса не могу до тебя достучаться!». «Поздравь меня, — мрачно ответил Гарри, оценив эмоции детёныша, — я стал отцом». «Прости?». «Посмотри моими глазами», — Гарри взял дракона на руки, мельком подивившись, какая у того нежная шкура, и поднял перед собой. Предлагать дважды не пришлось — Том пришёл и обнял дыханием пустыни. «Хорошо же ты пометил территорию, — наконец проговорил он и развеселился: — Но ты стал матерью, а не отцом. Яйца высиживает самка». «У пингвинов — самец». «У пингвинов — по очереди». Гарри перекинул дракона через плечо — тот инстинктивно уцепился передними лапами за футболку — и подставил под задние лапы прижатое к животу предплечье. — Тяжёлый же ты, зараза. Дракон глубоко вздохнул. Младенец. Невинный и пустой. Гарри почему-то думал, что драконы приходят в мир вредные и язвительные, полные сокровенного знания, а оказалось, что они ничем не отличаются от других. К озеру он вышел на закате. Гермиона тревожно всматривалась в лес, Том очищал манго, а Эйлин дремала, привалившись к вещевому мешку. — Гарри! — воскликнула Гермиона. Глаза её сверкали, он не знал, чего в них больше — тревоги или злости. Но вдруг она замерла, губы удивлённо округлились, и она сказала не то что собиралась: — Дракон? Правда, дракон? — Я же говорил, что с ним всё в порядке, — не преминул заметить Том. — Кровь дракона используют в заживляющих мазях. Толчёный коготь усиливает мозговую активность, — сквозь сон пробормотала Эйлин, переворачиваясь на другой бок. — Сердечная жила дракона — одна из трёх основных сердцевин волшебных палочек... Дракон неожиданно встрепенулся, сильно оттолкнулся от плеча, криво спланировал вниз и вразвалку посеменил к озеру. — Пить хочет? — предположил Том, откусывая влажную мякоть очищенного манго. Понюхав воду, дракон расстроено отвернулся, распластался на камне и жалобно заплакал. — Не то озеро, — сообразил Гарри, подбегая к детёнышу. Поднял его, просунул одну руку под грудь, а второй прижал к себе.— Ну-ну, не плачь, отнесу я тебя, куда надо… — пообещал он. — Как только узнаю куда и как. — Хорошенький такой, — пробормотала Гермиона. — Можно погладить? Он не укусит? — Я бы на это не рассчитывал, — сообщил Том, вонзая нож в следующее манго. — Гарри известный драконий любимчик, других они не особо жалуют. Гермиона неохотно отступила. Дракон успокоился, самостоятельно вскарабкался вверх и грудью лёг на плечо. — А к морю мы пойдём? — поинтересовался Том. — Хочу что-то существенней, чем манго. Они, конечно, вкусные, сытные и всё такое. — Да, да, — сказал Гарри. — Конечно. Пойдём. Вижу, вы уже всё собрали… А откуда мешки? — Ты долго ходил, — мрачно укорил Том. — На память не жалуюсь, ещё на первом курсе превращали пергамент в мешки, так что с Гермионой подогнали формулу под банановый лист. «Прости, — искренне извинился Гарри. — Не слышал тебя. Как ощутил дракона, будто в болото затянуло — надо было немедленно найти, даже мысли не возникло обождать». «Драконы, что с них взять, — понятливо вздохнул Том. — А зачем в деревья полез? Остров осматривал?». Гермиона села рядом с Эйлин, мягко коснулась её плеча: — Просыпайся. Пора идти. — Сейчас встану, ба... — сонно проговорила девочка, а затем вздрогнула и резко села. Потёрла ладонями лицо. — Вернулся? «И да, и нет, — ответил Гарри. — Никак не мог понять или остров пуст, или я никого не чувствую. Узнал. Остров пуст». «Любопытно». — Вернулся, — согласилась Гермиона. — И не один. — Только Гарри не даст пустить его на ингредиенты, — усмехнулся Том. — Даже не надейся, Принц. Отряхнув платье, Эйлин непонимающе уставилась на Тома. — Кого пустить? — спросила она. Тот кивнул на Гарри. Она перевела взгляд, лицо её вытянулось.— О… Риддл, драконов не убивают ради ингредиентов. Всё, что мы используем, собирается с погибших или берётся по их согласию. — Серьёзно? — удивилась Гермиона. — Я не помню, чтобы об этом где-то писали. Эйлин пожала плечами. — Мне дед говорил. Например, если добавить кровь или коготь убитого дракона, то зелье в лучшем случае безнадёжно испортится, в худшем — убьёт зельевара. — В школе об этом не говорят! — одновременно возмутились Том и Гермиона, а затем покосились друг на друга. — В школу поставляют ингредиенты от проверенных поставщиков, — ответила Эйлин. — По крайней мере, у нас, в Хогвартсе. Не знаю, как у вас… Где вы там учитесь? Гарри мысленно застонал. — В Хогвартсе? — изумлённо переспросила Гермиона. — Вы тоже учитесь в Хогвартсе? — Что значит «тоже»? — Том остро взглянул на Гарри. — Как так может быть, что я тебя там не видел? — Гарри? — Гермиона повернулся к нему. — Ты знаешь, в чём дело? — Догадываюсь, — неохотно признался он. Все выжидательно на него смотрели. Он бросился словно в омут: — Том, какое сегодня число? Полная дата? С годом. — Пятнадцатое июля тысяча девятьсот сорок первого года, — медленно проговорил Том. — А что? Гермиона ахнула и прижала ладони к щекам. — Мало того что в другом мире, так ещё из разного времени! Они медленно шли сквозь лес. Гарри нёс дракона. Гермиона и Том взяли себе по мешку. Эйлин тащила маленькую корзинку, в которую складывала попадающиеся на пути травки. Как и всегда на юге, ночь наступила стремительно. Том щёлкнул пальцами, призывая золотистые волшебные шарики. Они окружили их, будто рой светлячков. Гарри шёл первым, указывая путь. Когда скользил по острову, то приметил уютную бухту на юго-западной стороне острова. От озера до неё было рукой подать. Том не проронил ни слова после разговора на озере. Гермиона какое-то время страдала вслух, а затем затихла. Эйлин пожала плечами, дескать, другое время, другой мир, было бы чему удивляться. Шарики парили над головой, бросая золотые отсветы на листья. От них веяло теплом. Гарри поднял руку — шарик послушно скользнул на ладонь. Горячий. На плече заелозил дракон и заинтересованно уставился. Гарри кинул в него шарик — дракон наморщился и чихнул. Рон сначала говорил и лишь потом думал, чем частенько задевал трепетную Гермиону. Она ему это прощала, Гарри — не всегда. Невилл никогда не лез в чужие дела, хотя, на взгляд Гарри, иногда стоило. Гермиона была добра, по-настоящему, без прикрас и излишней чувствительности. Она умела давить и умела уступать. Но никогда не бросала ему вызов. Том отличался. Он редко говорил не подумав. Он знал, когда надо отступить, а когда нет. Он нагло лез, куда не просили. Они нечасто совпадали во мнениях… Две грани одного Королевства... «Обо мне думаешь?» — вдруг спросил Том, тёплым ветром ворвавшись в размышления. «Да», — не стал лукавить Гарри. «Не сразу понял, — поделился Том. — Отвык. Думаю, отчего мороз щёки кусает». «Прости». «Ещё долго?», — помолчав, поинтересовался Том. «Нет. Почти пришли». Лагерь они разбили на опушке леса под прикрытием деревьев. Том развёл костёр — туда немедленно залез дракон, свернулся клубком и задремал в объятиях пламени. Гарри наколдовал сачок. Гермиона вытащила из мешка спальники и часть посуды. Эйлин рассортировала собранные травки. Взяв корзину и сачок, Гарри и Том ушли к морю. Полная луна ласкала пустынный песчаный пляж, высвечивая тут и там разбросанные валуны. Отойдя подальше от лагеря, они скинули одежду и оставили её на камне, чтобы не утянул начавшийся прилив. Было тепло, но Гарри отчего-то поёжился. — Как в старые добрые времена, — усмехнулся Том. — С Ионой. — Иона… Жива ли она? — Не думай об этом, — сказал Том. — Пока, по крайней мере. Море не терпит ни страданий, ни сомнений. Вода охладила и прогнала лишние мысли. Глубоко зайдя в море, они медленно поплыли. — А креветки ловят в отлив, — вдруг вспомнил Гарри, перекладывая сачок в другую руку. — Простые люди, — отозвался Том, отфыркиваясь от солёной воды, попавшей в рот. — А мы волшебники. Они нырнули одновременно. Волны сомкнулись над головой. Гарри задержал дыхание. Как ездить на велосипеде: когда перестало хватать воздуха, шею словно полоснуло ножом — проступили жабры, и между пальцев выросли перепонки. Том поплыл вдоль дна — правая рука светилась золотом. Гарри караулил потянувшихся на свет креветок. Он несколько раз выбирался на берег, освобождая сачок и складывая улов в корзину. Когда пришёл в четвёртый раз, волны добрались до камня, где они оставили одежду. «Том, — позвал он. — Вылезай, мы наловили с лихвой». «Ещё пару минуточек, — заныл тот. — Давно не плавал». Вытащив из волос водоросли, Гарри ладонями обтёр с себя капли. Зашуршал песок — из темноты вынырнул дракон, уткнулся носом под коленку. Гарри едва не упал. — Выспался. В корзине шуршали и едва слышно щёлкали креветки. Дракон по-собачьи повёл носом принюхиваясь. Гарри сел на корточки, взял извивающуюся креветку. — Хочешь? Придирчиво обнюхав пальцы, дракон радостно открыл пасть. Острые как бритва зубы блеснули под лунным светом. — Только не укуси меня, а, — Гарри опасливо положил креветку на язык и едва успел отдёрнуть руку. Проглотив угощение, дракон требовательно толкнул мальчика под руку. Увлёкшись кормёжкой, Гарри не услышал, как Том вылез из воды. — Ещё не оделся? — удивился он, а затем приметил дракона: — Он все наши креветки слопает! — Не все, — возразил Гарри. — Всего-то десять штук съел. — Хватит ему. Маленьким вредно много есть. Одевайся. Пошли обратно. — Да и большим, — ласково погладив дракона по надбровным дугам, усмехнулся Гарри, — не сказать, что полезно. Дракон печально вздохнул — он явно не насытился, но сам в корзину не лез. — Ты даже не представляешь, когда я в последний раз ел вволю! — возмутился Том. — Война же… — сообразил Гарри, отряхивая джинсы от песка. — Когда она, кстати, закончится? — спросил Том, застёгивая пуговицы на рубашке. — Кто победит? Подозреваю, что не Гриндельвальд и не гитлеровская Германия, раз ты говоришь на английском. — В сорок пятом, — ответил Гарри, взяв корзину — Том подхватил с другой стороны. — Ещё три года! С ума сойти. — Дамблдор победил Гриндельвальда. Союзные войска разгромили Германию. Гитлер покончил с собой. — Дамблдор? — усомнился Том. — Серьёзно? Они потащили корзину к лагерю. Дракон поплёлся следом. — Почему ты удивлён? — Гарри тряхнул головой, откидывая назад прилипшую ко лбу прядь волос. — Он же вечно вещает, что надо договариваться, дракой ничего не решишь. А тут самого Гриндельвальда! Скажи ты, что его Меррисот завалила, я бы ничуть не удивился. Боевая леди. Но Дамблдор… Он, наверное, министром стал? — Нет, — ответил Гарри. — Директором школы. А кто такая Меррисот? — Преподаватель защиты от тёмных искусств. — Кстати, он не убил, а победил, — уточнил Гарри. — Гриндельвальд заточён в Нурменгарде. — В собственном замке? — Том хмыкнул. — Миленько. В духе Дамблдора. Пусть враг гниёт в тюрьме, лишь бы свою бессмертную душу не запачкать… По мне, милосерднее было бы убить. — Тебе он не нравится. — Не то чтоб не нравится… — медленно возразил Том и резко выпалил: — Я боюсь его! Он чудовищно похож на этого чёртова говнюка Сола… Я едва в окно не вылез, когда он пришёл в приют сообщить, что меня зачислили в Хогвартс! Думал, какой к чёрту Хогвартс, свали уж отсюда. А он всё не отставал, в Косой переулок предлагал отвести. Кое-как отбрехался. — Да ладно! — изумился Гарри. — Мне кажется, что не похож. — Похож! — не согласился Том. — Я знаю. Я к нему на уроки хожу. Жуть... Заметив костёр, дракон радостно поскакал и с разбегу плюхнулся в пламя, взметнув веер искр. Эйлин спала, завернувшись в спальник, а Гермиона, ковыряющая веткой угли, испуганно отшатнулась. — Наловили? — воскликнула она. — Конечно, — откликнулся Гарри. — Ты в нас сомневалась? — нарочито удивился Том. Они поставили корзину на землю и с наслаждением выпрямились. Дракон повернулся носом к креветкам. — Ничуть, — серьёзно ответила Гермиона. — А почему вы не наложили на корзину чары облегчения? Мальчики переглянулись. Гарри расхохотался, а Том застонал: — Не могла предложить до того, как мы ушли? — Я подумала, что сами догадаетесь… — Ненавижу тебя, — беззлобно вздохнул Том, падая на ближайший спальник. Гермиона вскинулась. Гарри поспешил её успокоить: — Он так шутит. Том устал, даже есть уже не так сильно хотел, но тем не менее стремительно кинулся на колени и взмолился: — О леди, прости меня за мой дурной язык. Не хотел тебя обидеть! Гарри пихнул его кулаком. — Уймись. — Пока леди не простит — не уймусь. — Он всегда такой? — сухо спросила Гермиона. — Нет, — признался Гарри. — Только когда голодный. Надо его поскорее накормить, и он успокоится. — Я не такой простой! — до глубины души возмутился Том. — Такой, такой, — усмехнулся Гарри, вешая над огнём котелок. Дракон мешал, поэтому он попросил: — Гермиона, покорми мелкого. Девочку не пришлось просить дважды: она мгновенно схватила миску и от души зачерпнула креветок. — Смотри, что у меня есть, — она поводила миской перед носом дракона, а затем отошла в сторону, тот как по мановению колдовской свирели побежал к ней. — Хороший, хороший мальчик… Это мальчик или девочка, Гарри? — Мальчик, — отозвался он, вешая над огнём котелок. — Откуда ты знаешь? — спросил Том. — У Элли не было надбровных наростов. А у него есть. Ласково воркуя, Гермиона кормила дракона. Каждую креветку, исчезающую в бездонной глотке, Том провожал тоскливым взглядом. — Так не пойдёт, — решил Гарри, заглянув внутрь котелка. — Мы тут умрём, пока вода вскипит. Они долго спорили, будить Эйлин или нет. — Она так хорошо спит, — настаивала Гермиона. — Умаялась за день. — Кто успел, тот и съел, — поддакнул Том. — А если ночью проснётся от голода? — возразил Гарри. — Так и будет мучиться до рассвета? Сильный солёный запах разлился над лагерем — под ложечкой засосало. Он слил воду, переложил сварившиеся креветки в миску и занялся второй партией. Пока Том расставлял тарелки, Гермиона неохотно разбудила Эйлин, а дракон вновь уютно устроился в костре. Том напрасно беспокоился — креветок хватило всем. Даже на завтрак осталось. Поужинав, Эйлин немедленно нырнула обратно в спальник. Гермиона недоумённо смотрела в одну точку, словно собираясь с мыслями, а Том задремал, обняв колени. Гарри быстро очистил тарелки, сложил остатки креветок в котелок, прикопал его в песке и охладил. Крышка покрылась изморозью, и вверх потянулись завитки пара. — Пойдём спать, Том, — мягко сказал Гарри, взяв его за предплечье. — Давай, я помогу. Гермиона, ты тоже ложись. — Да, да, — ответила она. Том послушно поднялся. Гарри отвёл его, помог снять обувь и забраться в спальник. Гермиона справилась сама. Сучья давно прогорели, но пламя ровно горело вокруг дракона. Какое-то время Гарри лежал, прислушиваясь к дыханию Тома и девчонок. Шумело море, перешёптывались над головой деревья. А затем сон накрыл его и утянул в тёплое забытьё. Гарри разбудила луна. Она нежно целовала его веки, пока он не проснулся и не открыл глаза. Она низко висела на небе — огромная, сияющая, невозможная. Она звала его к себе, как свет фонаря притягивает мотыльков. Он медленно выбрался из спальника. Луна выстелила серебристую дорожку по морю. Живое жемчужное сияние покачивалось, перекатывалось волнами. Дракон завозился в костре, открыл светящиеся молочно-белые глаза — словно две луны смотрели на Гарри. И вновь, как на озере, внутри него поднял голову Магнус. В груди раскрылся огненный цветок, лепестки протянулись до макушки и кончиков пальцев. Гарри бережно взял дракона на руки, помедлил, примериваясь, а затем шагнул на лунную тропу.