Темные откровения

═╬ ♗ ╬═

      В здании, громко зовущемся особняком, темно, грязно и сыро, а тех крох света, что отбрасывают настенные факелы, едва хватает на то, чтобы разглядеть дорогу. Определенно Штаб решил от души поиздеваться над новичками, полагая, раз они не умерли в результате прошлой вылазки, то их снова можно отправить в лапы смерти. Отбросив непослушные пряди с лица, Чонгук брезгливо сплевывает кровь на каменную плитку, с хлюпающим звуком извлекая копье из твари, отдаленно напоминающей плюшевого медведя.       Да, кастаник совсем не так представлял свое путешествие в логово вампиров. Из старого состава команды сегодня Гук видит только Мингю. Остальные то ли отказались, то ли попали, как и рыцарь, под распределение. Чона, честно говоря, раздражает такая система. В Штабе говорили, будто программа была направлена на знакомство и развитие коммуникаций между новобранцами. Чонгук же считает, что подобным образом поступают со всеми новичками, которые не могут попасть в клан. Смешно, если подумать. Рыцарь и другие несчастные – исключения из правил.       Ситуации, в конце концов, бывают разными: не хватает бойцов на новую группу, согильдийцы отличаются по рангу и экипировке, и, наконец, некоторые руководители просто не хотят заниматься новоприбывшими. Гильдия Чона располагает всем необходимым. А вот он до их уровня не дотягивает. Потому и приходится работать с незнакомцами, а свободное время уделять тренировкам, оттачивая удары на тварях, оккупировавших местные деревеньки. Однажды Гук настолько увлекся, что набрел на странную тропинку, ведущую высоко в горы.       Заросшая, нелюдимая, будто когда-то ей пользовались часто, а теперь забросили за ненадобностью. Заинтригованный, Чонгук пошел до конца, поднявшись на вершину. Там, вдали, простирались безлюдные земли Балдеры. Мертвые, опасные и в противовес этому прекрасные. В детстве кастаник часто слышал легенды о ней. Некогда чарующая, а ныне гиблая. Проход в нее опечатали много веков назад и немногие знали, по какой именно причине. Обнаружив заветную лазейку, за которую раньше отдали бы многое, Гук не решился пойти дальше, сделав для себя мысленно пометку – вернуться сюда позже.       По сводам обветшалого здания проносится безумный женский смех, и рыцарь, отвлекшись от размышлений, вскидывает голову, силясь понять, откуда доносится голос. Напарники, кажется, теряются не меньше самого Чона. Кто-то в страхе тут же хватается за отставленное на время перевала оружие, а Мингю так и вовсе вцепляется пальцами в запястье Гука, удивив, впрочем, обоих. Просто ему Ким доверяет больше остальных. Они с самого начала негласно держатся ближе друг к другу, чтобы подстраховать в случае чего. А поскольку главной целью всех монстров был целитель, отвлекаться на его защиту приходится чаще обычного, если учесть, что занимается этим исключительно Чонгук.       По-хорошему, любому новобранцу с самого начала военной карьеры закладывается определенный боевой базис, негласные правила, которым должен следовать каждый. Градация обязанностей осуществляется в следующем порядке: на каждую команду из пяти бойцов (иногда больше, в зависимости от сложности задания) выделяют одного принимающего (тот, кто берет большую часть урона на себя), одного целителя и трех атакующих.       К первым относят, как правило, крушителей и рыцарей, реже воинов и берсерков. Ко вторым – мистиков или жрецов, тут уже решает опыт и сноровка. Они залечивают раны боевым соратникам и поддерживают их энергию на приемлемом для боя уровне. Атакующие же, наносящие максимальное количество ударов, позволяющих сломить врага, подразделяются на такие профессии, как воин, лучник, маг, берсерк, инженер, жнец, убийца или валькир, чьим оружием служит алебарда. И здесь уже разгула для навыков и способностей куда больше, да и простора для фантазии тоже. – Только не говорите мне, что нам придется карабкаться наверх, – обреченно стонет берсерк, чей огромный топор то и дело угрожает утянуть хозяина на каменный пол. Они уже миновали несколько холлов, не поспевая за широкими шагами Чонгука, преодолели около сотни лестничных пролетов, закололи с десяток архидеванцев и одного странного волколака, пока не дошли до главной цели – библиотеки.       В ней ныне и топчутся, неуверенно оглядываясь по сторонам.       Круглая двухэтажная комнатка, заставленная стеллажами с книгами, и никакого намека на дверь, кроме, разве что, арочного проема, через который рекруты и заходят. Наверх ведут железные перекладины, вмонтированные прямо в пол. Жуткое сооружение, если честно, учитывая царящий здесь полумрак. Эдакое подобие шаткой стремянки, по которой предстоит забраться всем, а потом еще и как-то спуститься.       Игнорируя нытье сопартийца, Гук первым начинает демонстративный подъем, поудобнее закрепив копье на спине и ощущая сверлящий затылок взгляд. Да и пусть, можно подумать, Чон когда-то переживал из-за чужого мнения. В конце концов, некоторым просто необходимо подать пример, чтобы те начали действовать. За ним, немного помедлив, следует и Мингю, полностью доказывая теорию.       Лишь после этого остальные, растерянно переглянувшись, взбираются следом, проклиная Федерацию, рыцаря и мир в целом. Стоит только последнему члену их группы ступить на этаж, как помещение окутывает густой мрак, а вдали слышится тот самый жуткий смех, от которого кровь стынет в жилах. Кто-то рядом испуганно ахает, уши режет звон выроненного оружия, невольно порождающий небольшую паническую потасовку, в результате которой Гука ощутимо толкают в бок, а затем – разбивающееся стекло, которого и в помине не было на втором этаже, и падение на пол чего-то тяжелого, смутно напоминающего тело. – Не расходимся, – кричит вконец обескураженный Чон в густую вязкую пустоту, но ответом ему служит оглушающая звенящая тишина и ехидный смех. Кастаник выставляет руки перед собой, но хватается только за воздух, ожидаемо роняя ладони. Рядом никого не оказывается, а молчание начинает затягиваться. Ни единой живой души, его сопартийцы как сквозь землю проваливаются. Волосы на затылке шевелятся от ужаса, а пальцы рефлекторно смыкаются на копье, снимая то с крепежа. Рыцарь, глуша первые искры паники, ощущает себя беспомощным котенком, двигаясь на ощупь и готовясь ударить пустоту.       В ней явно что-то скрывается, что-то прячется в этих толщах мрака, и оно, кажется, забирает его напарников. Чонгук будто глохнет, ощущая лишь собственное дыхание, биение сердца и едва различимое шарканье сапог по каменным плитам пола. Он старается двигаться беззвучно, надеясь уловить хоть малейший сторонний шум, но, как назло, вакуум лишает одного из важнейших органов чувств – слуха. Гук не видит, но продолжает идти, полагаясь на инстинкты. Ведомый чутьем, кастаник двигается, как ему кажется, в правильном направлении.       Не могли же одногруппники исчезнуть за пару секунд, растворившись в воздухе. Вампиры на столь сильную магию вряд ли были способны или…?       Где-то впереди слышится вопль, полный боли и ужаса, словно кого-то пытают, отрывая от тела кусок за куском. Чон бросается бежать к источнику шума, надеясь помочь несчастному, воображение тут же рисует ему ужасающую картинку. Не вписываясь в неожиданно появляющиеся из ниоткуда повороты и врезаясь в углы, он мчится в объятья неизвестности. Напрягает измученные мышцы, задыхается от нехватки кислорода и жадно глотает ртом обжигающий легкие воздух. А потом крики стихают так же быстро, как и появляются, оставляя кастаника один на один с тишиной снова. – Что за черт? – сипло бормочет он, переводя дыхание. Натянутые, словно струны, нервы не справляются с нагрузкой, а интуиция буквально вопит об опасности. Самое страшное в данной ситуации заключается в том, что Гук не видит своего противника, не знает, откуда стоит ждать удара. Позади слышится шорох ткани, и рыцарь тут же поворачивается на шум, готовый дать отпор. Вот только нападения не следует. Лишь начинающий раздражать смех, источник которого установить не представляется возможным. – Чонгук! – от голоса Мингю Чон вздрагивает, порываясь было броситься к жрецу, но здравый смысл вовремя останавливает его. Их дурят, обманывая слуховыми галлюцинациями. И как он раньше не догадался? Они угодили прямиком в ловушку, о которой как-то предупреждал Чимин на одной из лекций для новичков.       Вампиры любят играть на чувствах, сводя с ума элементарными психологическими фокусами. Обман зрения, слуха, акцент на эмоции. Заклинание дымки, на самом деле, элементарное и топорное. Оно подпитывается от веры жертвы в происходящее, замедляя реакцию, в то время как сами кровососы могут с легкостью полакомиться несчастным в силу полной потери связи с реальностью. Кастаник жмурится до ярких искр за сомкнутыми веками, твердя как мантру одну и ту же фразу: «Это не по-настоящему».       Кожей он чувствует холод металла – самый лучший якорь, связывающий его с реальным миром, потому что буквально вчера Намджун с горем пополам уговорил Тэхёна наложить на оружие защитные чары. О, богиня Кайя, Гук никогда так не радовался, как в момент прояснения.       Руна в ладони вспыхивает, освещая полумрак коридора, а кожу буквально обжигает из-за яркой вспышки рыжего пламени, разогнавшей тьму. Заклинание срабатывает на ура, а легкий порыв ветра треплет пряди. До острого слуха доносится чье-то возмущенное шипение, и Чонгук спешит открыть глаза, встречаясь с алыми огоньками в чужих зрачках. – Надо же, – хрипит существо, предположительно женского пола, если верить обноскам некогда пышного платья, – а ты оказался сильнее, чем я думала, и, наверное, чертовски вкусный, – от ее гаденького смешка у рыцаря сводит скулы, а руки чешутся от желания пустить в ход копье. Впрочем, ждать долго не приходится. Женщина нападает первой: просто размытая тень, а в следующий миг что-то сбивает Чонгука с ног. Щит с копьем со звоном отлетают в сторону, а они с вампиршей катятся по полу, сцепившись в безумный визгливый клубок.       Рыцарь брыкается, извергает ругательства и пытается оторвать от себя мерзкую кровососку, но та вцепляется в него мертвой хваткой, безумно хохоча. Как назло, до оружия не дотянуться, и все, что ему остается делать, это бить ее, лишая возможности подобраться к сонной артерии. Умирать от лап какой-то дикой твари не хочется – слишком легкая, скорее даже позорная смерть. Тогда-то уж точно Тэхён будет о нем вспоминать с ехидством. Сбросить вампиршу так и вовсе оказывается непосильной задачей. Сложнее, чем Гук думал. Острые когти царапают плечи, грудь, лицо, а зубы клацают в опасной близости от шеи.       Тварь была удивительно сильной, и Чон невольно поражается тому, откуда в тощем теле столько прыти. От женщины разит смрадом и мертвечиной – будто сама смерть коснулась его. А главное: одногруппники пропадают бесследно, только на этот раз в реальном мире, а не в иллюзорной картинке. Пальцы смыкаются на шее, угрожая удушением, а перед глазами пляшут цветные точки. Наверное, дико нелепо – умереть вот так, от рук какой-то сумасшедшей. И не важно, что она обладает явно нечеловеческими способностями, а, может, то безумие и голод придают ей сил.       Чонгук не помнит, как ему удается перевернуть вампиршу на спину. В сознании отпечатываются лишь отдельные всполохи происходящего: обжигающая шею боль, ярко-алая кровь на руках и размазанные по полу мозги кровососки – кастаник неустанно бьет ту головой о каменную кладку. Ярость овладевает им, застилая глаза алой пеленой бешенства, от крови учащается пульс и во рту появляется странный металлический привкус. А когда Чон понимает, что тварь ослабляет хватку, отползает в сторону, вертя головой в поисках оружия – оно остается позабытым у дальней стены.       Не медля, Гук хватается за копье и одним выверенным движением отделяет голову от тела, поднимая за слипшиеся от крови и грязи нечёсаные патлы – трофей и доказательство маленькой победы. Отряхнув от пыли щит, который и находится-то с трудом, Чонгук отправляется на поиски остальных бойцов. Он оглядывается, силясь понять, где находится. Незнакомое полупустое помещение, одинокий факел у входа, служащий единственным источником света, и странные решетки.       Тюрьма – не иначе. Вероятно, сюда вампиры и заманивают своих жертв, чтобы расправиться в одиночку. Довольно удобно: никто не услышит криков о помощи. Да и кому вообще придет в голову соваться в логово кровососов? Только таким сумасшедшим, как они. Как рыцаря вообще сюда занесло? Железные прутья не становятся преградой для копья, которое с легкостью разрубает их, открывая путь на свободу. За поворотом темницы обнаруживается дверь, ведущая, вероятно, на выход, и Гук, не колеблясь, открывает ее, ступая в ярко-освещенный коридор. Тупиковый.       Начиная злиться, Чон проходится от одного конца коридора в другой, полагая, что это какой-то очередной фокус вампиров. Рваная рана на шее неприятно пульсирует и щиплет, а кровь продолжает мерно вытекать, впитываясь в робу, скрытую доспехами. Доспехами, которые не справились со своей первостепенной задачей – защищать от внешних повреждений. Оторвав от штанины кусок ткани, Гук кое-как перевязывает проколы, надеясь остановить кровотечение, и тряпка мгновенно пропитывается густой жидкостью.       Пальцы скользят по мокрому камню в поисках скрытого механизма, когда за стеной слышится жуткий нечеловеческий рев. Тихо выругавшись себе под нос, Чонгук шагает в другой угол коридора. Он мечется в замкнутом пространстве, словно дикий зверь в клетке, не зная, как отсюда выбраться. А где-то там, снаружи, погибают его товарищи, и собственная беспомощность жутко раздражает рыцаря. В сердцах Гук со всей силы ударяет щитом по стене, стараясь выплеснуть накопившуюся злость. Раздается странный щелчок, а в следующий миг земля уходит из-под ног, и Чон летит в непроглядную тьму.