═╬ ♗ ╬═
Мрачные своды сырого подземелья никак не способствуют успокоению. Не спасает даже присутствие компаньонов. Темно, холодно, грязно и до безумия тихо – пробирает на дрожь. Мягкая подошва сапог ни черта не заглушает шагов, что разносятся по пустынным коридорам звонким эхо. Где-то вдалеке слышится странная капель, будто высоко над ними располагается озеро, а посторонние шорохи невольно вызывают мурашки по телу. Чонгук был бы дураком, если бы начал отрицать страх, переполняющий его с тех самых пор, как он вышел за порог штаба. Только сумасшедший согласился бы на эту операцию. Пробраться в логово, кишащее до зубов вооруженными деванцами, в составе пяти бойцов – безумие в чистом виде. Гук раньше не замечал за собой подобных наклонностей, но теперь, кажется, начинает понимать, что зря вызвался добровольцем. Отказываться и давать заднюю уже в любом случае поздно, а бегут с поля боя только трусы. Чонгук себя к ним не относит, полагая, что достаточно силен, чтобы справиться с заданием. Или то говорит в нем юношеское упрямство и желание показать себя. Кастаник не спеша шагает в зияющую непроглядной тьмой пустоту, нервно теребя ремни нового обмундирования: отполированный до блеска медный щит резонирует тихим звоном, соприкасаясь с острым копьем. Чон до сих пор не может привыкнуть к ним, то и дело автоматически поправляя ныне отсутствующие крепежи. Раздражение в нем растет пропорционально позвякиванию доспехов, что не укрывается от внимания спутников. Те, впрочем, выглядят не лучше: видимо тоже впервые получили подобное облачение. И как, спрашивается, можно бесшумно подобраться к врагу, будучи консервной банкой? Одежду, кстати, тоже приходится сменить. Чон недовольно морщится, ощущая ноющую тяжесть брони, состоящей из тканых рукавов, бронзового нагрудника с алюминиевым напылением, открывающего рельефный торс, наплечников с острыми выгнутыми пластинами, поножей, надетых поверх тонких коричневых штанов, и перчаток, защищающих от возможных царапин. Непривычно и неудобно. Слишком много железа после ученической робы, но рыцарь не жалуется, понимая, что задание, которое предстоит выполнить, не идет ни в какое сравнение с убийством иллюзий архидеванцев. – Нет, вы не можете просто так взять и послать его, он же должным образом не обучен еще! – вот что произносит первым делом Чимин, вскакивая с дивана, когда Гук переступает порог кабинета Сеира, седовласого мужчины-жреца, отнюдь не старца, одетого в белоснежную рясу, расшитую золотыми магическими символами. Жизнь знатно потрепала целителя, видевшего такое, что кастанику и не снилось. Слова элина тогда слегка задели самолюбие парня, однако здравый смысл не позволил чувствам взять верх над разумом. Брюнет понимает серьезность ситуации, и беспокойство Пака скорее настораживает, нежели обижает. Что же такое придумал на этот раз штаб, раз известие выбивает из колеи даже воина? Молча кивнув присутствующим, Гук проходит вглубь кабинета, остановившись рядом со столом, ожидая пояснений. Сеир, окинув гостя изучающим взглядом, машет рукой в сторону эльфа, расположившегося у окна, которого Чонгук совершенно упускает из виду, отвлекшись на Чимина, вновь опустившегося на софу и закинувшего ногу на ногу. Рыцарь мысленно дает себе затрещину за такую беспечность, стараясь унять безумное сердцебиение. Вот тебе и боец – потерял бдительность при первой же возможности. Чон делает глубокий вдох и переключает внимание на незнакомца. Высокий, худощавый, безумно бледный, будто его кожа сотни лет не видела солнца, а за спиной поблескивает в ярком утреннем свете лезвие топора. Берсерк. – Я Неакал, – представляется гость Гуку, потому как остальные явно уже были с ним знакомы. – Отвечаю за оборону Укрепленного лагеря, который находится к западу от Кресцентии, – кастанику пока что не довелось побывать там, но брюнет согласно кивает, делая пометку в голове: наведаться туда на днях. – В деревню Лесорубов, как вам известно, ведет стратегически важная тропа, которую мы используем для поставки припасов. Раньше деванские разбойники лишь изредка появлялись здесь и совершали налеты, но в последнее время нападения участились. Стали пропадать не только местные жители, но и наши люди. Вероятно, они накопили достаточно сил, которых, если подумать, хватит на уничтожение целой деревни. Судя по докладам разведчиков, деванцы добыли где-то современное оружие и, вероятно, уже строят планы мести. – Вам известно, кто поставляет им припасы? – прерывает монолог эльфа Чимин. – Если среди наших предатель, это может привести к неприятным последствиям, а то и к войне, – хмурится воин, потирая указательным пальцем внезапно разболевшийся висок. Чонгука, глядя на него, охватывает тревога, и только жрец остается полностью невозмутимым, восседая в кресле за столом и внимательно слушая рассказчика. – Нет, однако нам стало известно имя их главаря, – Неакал виновато тупит взгляд, не решаясь смотреть в глаза элину. От того будто бы исходит тяжелая аура властности, подавляющая и вызывающая невольный трепет. Такой хрупкий и с виду беззащитный, а на деле способный перерезать глотку, даже не моргнув. Кастаник невольно восхищается маршалом, размышляя, через что тому пришлось пройти, чтобы заслужить почет и уважение и добиться такого раболепства. Трудно заставить других смотреть на тебя снизу вверх, а не свысока при столь низком росте. Сеир ведь непосредственно и не принимает участия в беседе, позволив элину руководить всем. – Что думаешь, Чонгук? – неожиданно прерывает размышления кастаника Пак, прожигая своим взглядом дыру в новобранце. Чон в удивлении вскидывает брови: он никак не ожидал, что на жалкого новичка обратят внимание и уж тем более спросят его мнение касаемо складывающейся ситуации. У Гука и опыта-то никакого нет в разработке стратегий, а тут такое происшествие. На острове Тиарания подобному не учили. Меч из руки не выпадал, и на том спасибо. Речи и не шло об искусстве ведения войны. Если так подумать, новобранцев набирали ради пушечного мяса, а не великих подвигов, а те да и рады согласиться, обманутые ложными надеждами. Чонгук не хочет себе подобной судьбы. Не сейчас, когда удача поворачивается к нему лицом, подарив шанс показать, на что способен. Рыцарь задумчиво жует губу, а после произносит то, что, по его мнению, следует сделать в первую очередь: – Нет смысла сражаться с приспешниками, – осторожно начинает брюнет, – как известно, стадо без пастуха долго не живет, – Гук, может, и выглядит горой мышц, не способной на элементарный мыслительный процесс, но он отнюдь не дурак, а потому в который раз мысленно хвалит себя за то, что в юношеские годы внимательно слушал наставления деда, а не бездумно бегал за каждой юбкой. – Поэтому, думаю, нашей главной целью должен стать их командир. Он наверняка умело управляет своей импровизированной армией. Если удастся убить его, разобраться с остальными не составит труда. Нужно только придумать, с какой стороны к нему подобраться. – Хорошая идея, – одобрительно кивает Сеир, а вот Чимин, кажется, хмурится еще больше. Правда, на этот раз взгляд воина оказывается обращенным непосредственно к жрецу, что довольно улыбается, рассеянно оглаживая древко посоха. Судя по встревоженному выражению лица, Паку идея не приходится по душе. Слишком рискованно отправлять туда новобранцев. Черт, да логово наверняка тщательно охраняется. Сколько же требуется бойцов для того, чтобы разрушить их базу? – Нет, не хорошая, – холодно парирует он. – Сколько человек ты планируешь отправить на задание? – пухлые губы сжимаются в тонкую злобную линию в ожидании ответа, с трудом сдерживая угрожающее вылиться через край презрение, плещущееся в мягких шоколадных глазах. Нехорошее предчувствие колет Чонгука где-то под ребрами и сжимает в тисках легкие. – Как обычно – в составе пяти бойцов, – поясняет Сеир, чье лицо не выражает абсолютно никаких эмоций, превратившись в непроницаемую маску, вот только Пака такой ответ не устраивает. – И какая это по счету вылазка? – жрец молчит, и реакция воина не заставляет себя долго ждать. Элин вскакивает с софы, быстрыми шагами пересекая комнату и нависая над мужчиной, что даже не отодвигается, встречаясь с яростью во взгляде напротив. Выглядит довольно комично, ведь Чимин едва достает тому до груди. Хотя кого это волнует? – Какого черта, Сеир? Решил отправить очередных зеленых новичков на убой? Сколько еще планируешь убить, прежде чем убедишься, что им такое не потянуть? Чонгук в этом участвовать не будет, точка, – отрезает Пак, не собираясь жертвовать согильдийцем. – Я принимаю задание, – одновременно с Мином произносит Гук, и три пары глаз тут же устремляются к нему. Жрец открыто ликует, кривя губы в усмешке, эльф раздражает сочувствием, которое совершенно не требуется брюнету, а вот воин, кажется, был готов растерзать рыцаря на месте. Он медленно отталкивается от стола и движется к Чону, не сводя с него пытливого взгляда, от которого волоски на теле встают дыбом. – Чонгук, это не игрушки, – вместо ожидаемых криков тихо говорит Пак, надеясь таким образом вразумить новобранца, который, похоже, не отдает отчета собственным действиям. Осознает ли Чонгук, на что подписался? – Подумай хорошенько, прежде чем соглашаться на подобное, – предупреждает кастаника Чимин, надеясь, что Гук одумается. Напрасно, юноша остается непреклонен. – Я понимаю, и я согласен, – терпеливо повторяет рыцарь под обреченный вздох маршала, переводя взгляд на жреца. Элин раздраженно машет рукой, понимая, что уговорами тут дело не решишь. – Мне все равно, сколько людей до нас умерли. Мой отряд не постигнет такая же участь, но у меня есть условия, – брови Сеира в удивлении взметаются вверх. Еще ни один новичок не предъявлял каких-то требований к испытанию. Как правило, новобранцы молча соглашались со всем, не возвращаясь обратно. – Нам потребуется взрывчатка. В комнате воцаряется мертвая тишина, прерываемая лишь пением птиц за окном. Присутствующие растерянно переглядываются, явно ожидая чего-то иного. Вероятно, думали, что Чонгук попросит мощное оружие, магический барьер или какое-то заклинание, но тот вновь удивляет их. Брюнет загадочно улыбается и пожимает плечами. Он обожает эффект неожиданности и намеревается использовать его на деванцах. Салют из оторванных конечностей – что может быть лучше?═╬ ♗ ╬═
Тэхён устало вздыхает и трет горящие от недосыпа веки. Тишина непомерным грузом вместе с взглядом главы клана давит на плечи, заставляет недовольно морщиться и ерзать на стуле в ожидании выговора. В последнее время со сном у парня не ладится. Эльф боится засыпать. Боится, что снова встретится с вполне реальным кошмаром, живущим под боком. Боится, что видения не оставят в покое, вымучив до болезненной бледности, хотя куда уж больше? Он в кабинете проводит, кажется, целую вечность, слушая размеренный стук пальцев о столешницу, но и близко не подбирается к тому, зачем его позвали. Зато голова разбаливается не на шутку, въедаясь острыми иглами в виски. За окном догорает закат, окрашивая горизонт апельсиновыми всполохами на пару с малиновым заревом, а Тэ рассеянно осматривает комнату и думает, что, наверное, умрет прямо здесь от бессонницы или мигрени. Как повезет. А, может, захрапит безбожно, если Намджун не отпустит сию же минуту. Аман, как назло, молчит, действует на нервы и прожигает своим невозможным жутким драконьим взглядом в нем дыру. Мистик обреченно закатывает глаза, не понимая, за что это наказание свалилось на его голову, но, когда решается все же задать главный вопрос, тот будто отмирает, переходя сразу же к делу. – Чимин рассказал мне о ваших с напарником отношениях, и мне не нравится то, что ты ведешь себя как последняя скотина, – Тэхён кривит губы в презрительной усмешке и выпрямляется на стуле с высокой спинкой, демонстрируя гордую эльфийскую осанку. Ну конечно же Чимин рассказал, не мог удержать язык за зубами паршивец. Левый безымянный палец по-прежнему горит, даже сокрытый толстым слоем магического морока. Напоминает о себе, давя на больное. Рука так и тянется расчесать ненавистные руны до крови, да вряд ли это поможет избавиться от них. Проклятый Чон Чонгук въедается слишком глубоко, проникает под кожу клеймом, начертанным свыше. К счастью, у него нет шансов добраться до сердца. Только наивные дураки верят в предназначенных и любовь с первого взгляда. Плевать на браки, заключенные на небесах, Тэхён привык сам распоряжаться своей судьбой, и никакая магия не изменит этого. – По-моему, наши с ним отношения не должны тебя касаться, – холодно замечает мистик, вставая со стула. Выслушивать нотации по поводу его обращения с навязанным грузом ответственности Тэ не собирается. Он на подобную нервотрепку не подписывался. Жаль у Джуна оказывается другое мнение на этот счет. Крушитель резко поднимается следом, хмуря кустистые брови. Деревянная поверхность столешницы жалобно трещит под напором острых черных когтей, угрожая разломиться на части. – Ошибаешься, – рычит Намджун, и если бы эльф не привык к их вечным ссорам, то наверняка испугался бы. А так лишь жалеет Джина, которому снова придется покупать в кабинет новый стол. – Все, что происходит в клане, напрямую касается меня, или ты успел позабыть? – Тэхён рассеянно качает головой. Нет, такое не забудешь, сам ведь просил разрешения вступить в их ряды. Мистик никогда не претендовал на место главы: ему претила любая власть в великом ее многообразии. – Я не намерен выслушивать от Самаэля гневные дифирамбы относительно необученного рекрута, ответственность за которого, между прочим, лежит на тебе, Тэхён, – эльф в раздражении закатывает глаза, раздумывая над тем, за что на его долю свалилось такое наказание. – Ну и в чем проблема? Назначь Чонгуку другого напарника, – Ким не понимает, зачем устраивать весь этот спектакль, если аман прекрасно знает, как Тэ относится к новичкам. Хотя тут, вероятно, решающую роль играет раса новобранца. Ни для кого не секрет то, с какой неприязнью Тэхён отзывается о кастаниках, прямых потомках деванцев, предков, за грехи которых им достается и по сей день. Забавно, ведь по сути своей те ничем ныне не отличаются от остальных рас. Дети всегда расплачиваются за ошибки родителей. К счастью, об опрометчивых поступках пятисотлетней давности помнят, разве что, старожилы вроде Кима, да и то не все. Большинство оставило обиды в прошлом, продолжив двигаться дальше. Увы, ненависть в эльфе пускает слишком глубокие корни, отравив сердце и разум. Окажись Чонгук человеком или, скажем, элином, да кем угодно, кроме рогатых искусителей, мистик легко согласился бы на компанию, хоть и предпочитал ходить на задания в одиночку. А так перед Тэ, будто перед быком, трясут красной тряпкой, взывая к инстинктам. – Нет, Тэхён, его напарником будешь ты, – безапелляционно отрезает Намджун, сверля мистика тяжелым пронзительным взглядом. Зверь внутри него рвет и мечет, угрожая вырваться наружу сгустками алого пламени. – И это даже не обсуждается. Чонгука приставили к тебе в пару не по глупой прихоти, а потому что никто не хотел работать с тобой. Стоит задуматься, – Тэхён лишь хохочет, услышав такое заявление. Звонко и беззаботно. Эльфу плевать, что о нем думают другие, и уж тем более Ким не собирается расставаться с титулом целителя-одиночки. – Ты серьезно думаешь, что тебе удастся воззвать к голосу моей совести? – усмехается мистик, скрещивая руки на груди. – Спешу огорчить, – довольно скалится Тэ, – у меня ее нет, – в глазах амана на секунду мелькает что-то жуткое, заставив замереть и позабыть о ранее сказанном. – Разумеется нет, – теперь настает очередь Нама улыбаться, гаденько и предвкушающе. Крушитель согласно кивает, и не думая вступать в бессмысленные споры. Какой в этом смысл, если мужчина обладает более эффективными рычагами воздействия на зазнавшегося сопляка? – Просто запомни на будущее, если я еще хоть раз услышу от кого-либо из наших, что ты пренебрегаешь своими обязанностями, – Намджун вплотную приближается к Тэхёну, смерив того с ног до головы презрительным взглядом, – я буду вынужден сообщить совету Мистериума о твоей вопиющей некомпетентности, – доверительно шепчет тот, и Ким пораженно распахивает глаза, с недоверием глядя на главу. – Ты ведь не забыл, что тебя к нам отправили на испытательный срок с условием, что ты будешь покладистым? – вкрадчивый голос царапает по коже мерзкими иглами страха. – Грешки сами себя не отмолят, Тэ-Тэ. Не забывай, что в моих силах добиться того, чтобы тебя отправили туда, откуда еще не выбирался ни один преступник. Ты же не хочешь, чтобы все узнали о тех ужасных вещах, что ты вытворял в прошлом? Арборея не вынесет такого позора. – Ты не посмеешь, – злобно шипит Тэ, с трудом подавляя животный страх и наступая на Джуна, но тот не двигается с места, с долей иронии и превосходства глядя сверху вниз на эльфа. В самом деле, что может сделать мистик, пусть и один из самых известных, крушителю вроде Нама? Силенок не хватит. – А давай проверим? – аман отстраняется, наблюдая за реакцией Кима. Намджун не хочет прибегать к столь радикальным мерам, но Тэхён просто не оставляет ему выбора. Угроза действует лучше любых уговоров. Ким пулей выскакивает за дверь, тихо ругаясь себе под нос, заставив главу победно улыбнуться. Он не сомневается, что мистик поумерит свою гордыню. В конце концов, на кону стоит не только его жизнь, но и репутация.