Play a song for me, Applejack, Applejack Play a song for me and I’ll sing. Play a song for me, Applejack, Applejack Play a song, let your banjo ring!
— Брюс? — А? — А у вас… всегда играет… ну, кантри? — А тебе не нравится? Лицо офицера просто источало радушие и безмятежность. Смотря на него с ног до головы, Роб и подумать не мог, что у него на счету могут быть сотни спасенных жизней, десятки убитых преступников и множество закрытых дел. Брюс перевел взгляд с дороги на стажера, со стажера на приемник и с приемника на дорогу, и, покачивая шляпой, стал подпевать. Робин удивленно заморгал и приоткрыл рот: да, это не было похоже на музыку Сапфиры Шорс или Графини Колоратуры, но… Это звучало. Пускай у Брюса низкий бас, совершенно лишенный нежности и мягкости, он подыгрывал в такт мягкому голосу Долли Партон, временами выделяя слова ударением или наоборот: упуская и проглатывая слоги. Для полного погружения, ему не хватало только банджо и бутылку «Дикого Скакуна». — Ну как? — спросил офицер, когда закончил. Еще несколько секунд парень сидел, уставившись на него, и, наконец, выйдя из ступора, произнес: — Неплохо, сэр, неплохо. У вас хорошо поучается под аккомпанемент, но… вы сами не пробовали? Брюс, впервые за всё время поездки, нахмурился. — Да, конечно пробовал. В детстве любил гитару, всегда хотел играть. В итоге научился, но гитару так и не получил… Отец считал, что я должен стать блюстителем закона, защитником справедливости. Но я не хотел идти по стопам законника. Я уехал из Хуффингтона на свое совершеннолетие, оставив отца и младшую сестру там, — Брюс глубоко вздохнул и продолжил. — Я думал, куда бы податься… я любил музыку, любил её играть, но не знал, что мне делать. В один день, когда в животе нудно урчало, а голова раскалывалась, я зашел в город под названием Понивилль. Слышал о нем? — Да, конечно. Этот город славится своим дружелюбием и открытостью. — Это правда. И люди, и архангелы, и маги живут там в мире и гармонии. Но знаешь ли ты подлинную историю его появления? Робин серьезно задумался. Он не был особым отличником по истории, тем более что в наземных пригородах Клаудсдейла учили простейшим ремеслам, и место полноценного образования занимали прикладные науки и житейский труд. — Честно говоря, нет. Я слышал истории, будто бы переселенцы-собиратели около полувека назад пришли на те места и устроили там свой бизнес. Брюс поправил полу своей шляпы и слегка улыбнулся. — Отчасти ты прав. В действительности, во времена Великого Переселения, многие золотоискатели и авантюристы отправлялись в дальние концы Эквестрии. Они оставались на особо богатых местах и ставили там свои лагеря и крепости. Так появились Лас-Пегасус, Ванхуфер, Хорсшус и Додж-Сити. Это началось больше века назад, и именно тогда Эквестрия вошла в этап своего наивысшего расцвета. Но резкое освоение земель в совокупности с очень неблагожелательным отношением местного населения к переселенцам вынудило Принцессу Селестию издать закон о полной свободе действий мигрантов на территориях, что с того момента получили названия «Дикий Запад» и «Суровый Восток». Это послужило началом эпохи «Закона Вандеркольта». Знаешь, что это? Каждый ребенок знает. Каждый парнишка в детстве мечтал стать ковбоем, охотником за наживой. Человеком, который чтит единственный, неписанный закон. — Конечно! Вандеркольт, это человек, который впервые создал огнестрельное оружие! Человек, что сделал на основе «огнедышащей» трости Южан настоящий скорострельный барабанный револьвер, затем самозарядную винтовку, от которых пошли все современные виды оружия! Роб вспомнил детство. Он так любил играть с другой малышней в ковбоев, шерифов и гангстеров! Их макеты оружия и в подметки не годились настоящему оружию, но ведь это было неважно. Для детей было важно унять свою фантазию. От теплых воспоминаний молодой стажер лениво улыбнулся и вспомнил лучшие времена. — Не ты один мечтал о такой судьбе. Но, в этом была и другая сторона. Среди переселенцев стала появляться преступность… Брюс задумчиво кивнул, а затем, открыв бардачок, достал портсигар, вытащил самокрутку и чуть задымил Селестии известно откуда взявшейся зажигалкой. — Сначала это проявлялось, как ответная агрессия против действий местных краснокожих. А затем, после изгнания последних, появились гангстеры и наемники. Началась настоящая борьба за сырье в засушливых и жарких зонах Запада и гражданская война за ресурсы на Востоке. Заказные убийства, гангстерский беспредел, оспорение земель… Это дало толчок к Великой Депрессии. Роб слышал о таком понятии. Давным-давно его отец рассказывал, что этот период прославился огромными потерями не только Эквестрии, но и всего Эквуса в населении, производстве и сбыте товаров. Обвал банковских кланов Кантерлота и Мэйнхеттена привело к откату производства и закрытиям предприятий в Сталлионграде и Филлидельфии. Это в свою очередь очень сильно ослабило фермерство, которое буквально дышало за счет индустрии. Хуффингтон и Троттигэм пережили такой удар, но недавно отстроенные Лас-Пегасус, Ванхуфер и Додж оказались на грани голодной смерти. И тогда на этих землях начались перевороты, власть в регионах взяла преступность. — Да, это было страшное время. Восемь долгих лет. Несколько сотен тысяч жертв. Хорошо, что Селестия ввела войска и остановила кровопролитие. Офицер усмехнулся и расстегнул верхнюю пуговицу. Он всем видом показывал наивность парня. — Да-а, малыш. Со временем история умалчивает некоторые вещи. Веришь или нет, но есть у меня друг, участник действий тех дней. Он был молод и глуп, но сейчас полковник Ройсифус Ланнистер вспоминает совершенно другие вещи, — докурив, Брюс отбросил бычок, прокашлялся и продолжил, — Селестия лишь усугубила положение, введя неготовые войска в регион. Они стали не лучше бандитов на местах. На фоне этого, мир наладили сами гангстеры, наконец поняв, что кровью они ничего не добьются. Роб долго осмыслял сказанное, не до конца понимая смысл их светской беседы. — А при чем здесь Понивилль? — Он основан этими же преступниками. Глаза Робина расширились от полученной информации и удивления. Но как же так? Всю его жизнь взрослые говорили ему о том, что города Эквестрии имеют великую историю, и Понивилль со своими летописями возвышается над всеми ними. Он недоверчиво окинул взглядом старшего по званию, но решил подыграть. — Но… как? — удивленно моргая, спросил он. Всё еще задумчивый, Брюс медленно повернул голову к Робу, сделал глубокий вдох и продолжил: — Вот так. В конце Депрессии многие, некогда богатые, торговые кланы разорялись и им приходилось кочевать по местам. В то время умеренным Западом руководил людской союз Семьи Смит, первая организация, которая установила свой собственный порядок на территории от современной Эпплузы до Запределья. Из-за неудачного стечения обстоятельств, их лидер Рэпид Смит погиб. Это привело к тому, что прямые потомки Смита забрали весь бизнес себе и отказались иметь дела с двумя двоюродными семьями. Это привело к расколу на три враждебные группировки. Оранджи, самый крупный осколок, отправились в Мэйнхеттен, заняв там доки, и занялись выращиванием апельсинов. Но также среди их дел был и криминал: они занимались бутлегерством, контрабандой товаров из других стран. Пэры остались крупными фермерами, имеющие самые крупные грушевые плантации, но лишившись большинства денег, они отправились в Хуффингтон. И последние, что назвали себя истинными Смитами, расположились в Великой Долине. Но засуха, три долгих года болезней и недугов, уничтожили итак шаткие условия жизни Смитов. Им пришлось мигрировать… Роб слушал, ловил каждое слово, словно голодный тигр прыгал на добычу. Это казалось настолько правдивым…, но откуда он столько знает? Вопрос был исчерпывающим, но ответ на него отошел на второй план. — Таким образом, они исколесили половину Эквестрии в поисках нового дома. Эти люди пришли в Кантерлот, дабы просить помощи у великой Принцессы Селестии. И она помогла. Она дала мудрый совет: неподалеку от Вечнодикого леса есть обширное место, где земля плодородна и воды в избытке. Её Высочество сказала, что Смиты могут забрать её. Не было предела счастью их, но радость сменилась унынием, ведь не нашли они ничего, что могло бы дать им пищу. Но время спустя случилось чудо. Семья Смитов отстроила крупную ферму, которая занялась выращиванием яблок. Слухи об их вкуснейших яблочных изделиях облетели всю Эквестрию и на этом и вырос Понивилль. И с тех пор Смиты стали называть себя Эпплами. Роб нахмурился в недоумении и спросил: — Так что в этом преступного? Бывалый снова окинул взглядом стажера и вкрадчиво продолжил: — На первый взгляд ничего. Однако, со временем город разросся и в него стали приезжать другие торговые кланы. Организовывать работу стало гораздо сложнее, Эпплы стали терять доход. Вообще, всему виной молодые, на тот момент группировки и кланы, такие как Ричи, Анклы и грифьи «семьи». Ты же знаешь, почему грифы стали мигрировать в Эквестрию? — Да, ведь тогда рухнула единая монархия в Грифусе. Все пути стали открыты. — Да, парень, а ты много знаешь… — немного времени спустя он все же закончил мысль. — В Понивилле появилось понятие «Коза-ностра». — Мафия, — коротко отозвался Роб.***
— Мафия восходит прямиком к организованной преступности. Но если картели и синдикаты, что раньше просто назывались бандами, зарабатывали на жизнь только криминалом, то в понятие понивилльской мафии входит бизнес, каким он есть на самом деле. Торговля и обмен, но стоит копнуть глубже, и за этим вновь стоят убийства, рэкет и разбой. Грифы, принеся с собой свою культуру, дали основу для создания мафии, но до ума эту коррумпированную систему довели только Эпплы. Несмотря на легальный бизнес, прокормить себя Дону Смиту было очень сложно, поэтому они начали торговлю оружием и бутлегерный бизнес. Грифы славились своими наркотиками, и основой для их жизнедеятельности стали именно они. И последняя, древняя семья Понивилля, которая была изгнана из него двумя другими — семья Рич. Роб задумался, вновь вглядываясь вдаль. — Но Филси Рич — это человек, который известен своими честью и достоинством. Даже такие крупные дворяне, как Пэнтсы и Блады считают его благочестивым и нравственным человеком. Разве он может принадлежать к «таким» людям? На это Брюс лишь рассмеялся. — Да, я тоже так считал, пока не познакомился… с некоторыми людьми. Его семья была самой безнравственной и жесткой. О них узнали даже гангстеры с Запада и братки с Востока. Но слава эта была черной… Им было плевать, кого убить: женщину, ребенка, старика. Они всеми способами пытались взять под себя контроль над улицами, продвигали в правительство своих людей, давали взятки. И если за Эпплами шли, так как все знали, что они могут дать народу то, что они хотят, то за Ричами шли из страха. Их боялись, и в конечном итоге была создана коалиция двух грифьих семей и Семьи Эппл, которые вместе уничтожили бизнес Ричей, убили многих их членов и добились того, что торговый двор Ричей оставил свое влияние только в пригородах. Роб вздохнул и решил спросить кое-что, что держал уже достаточно долгое время: — Вам бы историю преподавать… Если вы всё это знаете, то, наверное, многие из этих людей уже сидят за решеткой? Брюс не ответил. Он лишь что-то пробубнил, а затем сказал: — Да, многие. И мы сейчас подъедем к одной моей старой подруге, которая ответит точнее на твои вопросы. Робин нахмурился, но растерянности не подал. — И кто же это? Брюс лишь поправил шляпу, вновь нахлобучил очки и подмигнул. — Узнаешь.