Cапфейрос

Камин выплюнул Фреда на поеденный молью узорчатый ковер, на котором было так удобно собираться у огня их большой семьей. Когда такое в последний раз было? Джинн едва научилась внятно говорить, а Ронни только начал ябедничать на них... Нахлынувшие воспоминания и ударивший по рецепторам аромат дома, выбили почву из-под ног. Пришлось вцепился Джорджу в ребра, чтобы устоять. Пересчитывая косточки брата, Фред лишний раз подивился его выдержке. Он сам бы после такого вторжения в личное пространство уже комично взвизгнул бы и запрыгал кузнецом по комнате, подальше от цепких ручонок, чьи бы они ни были. Фред вел тайный подсчет их различий. Это странное увлечение мучило его и одновременно доставляло удовольствие. Он ценил каждую особенность и черту брата отличную от собственных, изучал и любовался как богатым соцветием. Но очередная новая отметка в «журнале наблюдений» будто бы отдаляла их друг ото друга, вселяла неуверенность. У них всегда отличались вкусы в еде и напитках, предпочитаемых заклятьях и взглядах на розыгрыши. Незначительные отклонения, скорее погрешность, чем показатель. Тем не менее, не превратится ли с годами их уникальность в непреодолимые разногласия? - О, чудо! – тихо воскликнул Джо и продолжил шепотом, тараща глазища: - Нас не поразило молнией, не разбил инсульт и под ногами не разверзлась земля. Никогда не думал, что путешествие по каминной сети может быть настолько... волнительным. Чувствуя себя Поттером. Фред удивился, что совсем забыл, о чем они оба волновались, шагая в камин минуту назад. Смерть не щекотала их подбородки хладной косой, значит, они могут покидать Косую улицу. Хоть их жизни теперь и в залоге у Госпожи, Нора их дом, сюда они могут приходить. Или магия улицы работает иначе и расплата настигнет их чуть позже. - Не уверен, братец, что этой такой уж повод для радости. Боюсь, через четверть часа в компании родни, наши приоритеты изменятся. И смерть не будет казаться такой уж ужасной перспективой. Джордж одобрительно усмехнулся, шутке брата, начав отряхивать сажу с костюма. Фред занялся тем же, понимая, что беспокойство не оставляет их обоих. Ожидание опасности порождало в уме жуткие сценарии и с участием незабвенного кухонного топора, и подозрительной лиловой подушки на диване, которой раньше не было. Хотя все, было как в детстве. Стоял дивный, ясный и морозный день. Слепящее солнце, искристый иней на ветках, возня голубей на подоконниках, шум и тепло Норы – все на своих местах. Но не они сами. Ко всему прочему им нужно держать себя в руках и не делать лишних движений, даже когда вечер перейдет в свой самый душевный момент, постараться не касаться друг другу, лучше вообще. А еще это будет их первая встреча с Роном после неудобного случая. Руки чесались устроить высокомерному братишке взбучку. Но к раздражению прибавилась легкая неловкость при одной мысли – теперь Хвостик знает. Даже открытие, что вся Косая улица считает их любовниками прошло как-то менее болезненно, чем предчувствие встречи со смущенно отводящим глаза Роном, который в одночасье перестал ими восхищаться и теперь нанимает их, чтобы устроить семейный праздник. Будто они чужие! Полная хаотического движения гудящая Нора, для обитателей которой все еще оставалось в секрете появление новых действующих лиц, немного успокоила. Мимо промчалась Мышка Джинни, которая лишь коротко поздоровалась с ними. - Мама! – завопила она, на ходу завязывая пояс на фиолетовом платье в зеленый горошек. – Фред и Джордж заявились! – ей, наверняка, удалось оповестить об этом факте и соседей. На лестнице появился Билл, скованно улыбнулся, махнув безнадежно перепутанной гирляндой в руках. - Счастливого Рождества! – пропели они. Фред вынул из кармана красный бархатный мешочек, Джо увеличил его до нормального размера и оставил под елкой. Из кухни показалась раскрасневшаяся, перепачканная мукой мама. Она будто не могла поверить, что видит их у себя в гостиной. Фреда обдало жгучим смущением. Молли прекрасная мать и добрая женщина. Знание о том, что происходит между ее сыновьями убьет ее. Она быстрым шагом подошла к ним и крепко обняла по очереди. - Счастливого Рождества, Фред, - пожелала, чмокнув сына в щеку. - Счастливого Рождества, Джордж, - повторила, крепко целуя близнеца. Братья не стали разубеждать ее и говорить, что она опять перепутала их. Они так давно не были дома, так давно не были просто перепутанными Джорджем и Фредом, отчего даже тревоги немного отступили. За первые полчаса они увидели всех и каждого из почти двух десятков гостей – родни, друзей, коллег по работе отца и пары личностей, находящихся в неизвестном статусе. Поздоровались с нерешительным Поттером, не знающим как подступиться к Джинни, с недовольной чем-то Гермионой, с тихо счастливыми Тонкс и Люпином, узрели картавую Флер, всех друзей семьи, приходящих на праздники, чтобы набить брюхо, но не Рона. Поганец избегал их. И мама словно была с ним в сговоре, помешала отправиться на его поиски, припахав к трансфигурации хлама в столовые приборы и стулья, а сама умчалась наводить шорох дальше. Мышка Джинн, хихикая, что-то по секрету рассказывала изображающей равнодушие Гермионе, которая складывала из салфеток лебедей, но с каждой новой подробностью рассказа ее творения все меньше напоминали прекрасных созданий. Джо толкнул Фреда в бок и вытянул из кармана подслушку. Нет, подслушивать сочащийся ядом девичий разговор у них не было никакого желания, но трижды в нем был упомянут их младший брат в нелицеприятном контексте. Из обрывков фраз ничего не представлялось понять, но тема явно была животрепещущей. Ладно Джинн, она Ронни никогда не баловала нежной сестринской любовью и с готовностью перемывала ему косточки, но вот с тайно влюбленной Грейнджер-то что случилось? Чем братишка насолил двум главным гарпиям Гриффиндора? Как оказалось, не угодил он выбором спутницы. Некую Лаванду братья помнили. Она как-то купилась на их уговоры и приобрела несколько батончиков от прыщей, эффект у них был недолговечный… В общем недовольная клиентка. Но что поразительно, глупышка без памяти влюбилась в их скромного Хвостика. В Хвостика!? Близнецы дружно прыснули, живо воображая потуги неловкого братишки в поцелуях. Очень живо вообразили. А стал бы Рон прикрывать глаза, как влюбленная третьекурсница?.. - Мальчики! Братья обернулись, незаметно пряча «уши» в карманы. Мама оглядела их подозрительным взглядом. Джордж сглотнул и поправил галстук. - Надеюсь, вы ничего не задумали? - Ну что ты, мама. Мы уже взрослые люди и… - Уважаемые предприниматели. - Прошло время легкомысленных шуток. - Пришло время тяжеловесных? – сардонически уточнил Чарли, плюхаясь на диван и салютуя бутылкой пива. Молли даже не стала делать ему замечание. Она слишком хорошо знала своих двойняшек-балагуров, а после шутливого уточнения Чарли не на шутку разволновалась, потому какое-то пиво в его руках ушло из поля ее зрения. Близнецы, как и положено, ответили на прямую атаку очередным маневром уклонения. - Чтобы снять с нас любые подозрения… - Мы готовы усердным трудом доказать серьезность своих намерений. Ни на секунду Молли не собиралась им верить, но что-то тревожило ее сильнее. - Мама? – тихо, но участливо спросил Фред. Радушная хозяйка скованно улыбнулась, разглаживая невидимые складки на фартуке. - Что случилось? – с легким нажимом поинтересовался Джордж. - Нужно прогнать боггарта из сундука… Там фамильные украшения. Помните, фарфоровые ангелочки, которых вы чуть не разбили, когда вам было по девять. Да, они чуть не разбили ангелочков, а маменька их самих. Конечно, они помнят эти проклятые куски глины. - Там еще деревянные игрушки, приносящие удачу… Братья знали, как их матушке тяжело дается противостояние с этой нечистью, принимающей вид самого худшего страха матери – мертвых детей. Но ей был нужен идеальный праздник с фарфоровыми ангелочками и потемневшими деревянными игрушками и многим другим, хранящимся в сундуке, тем, что составляло дух Рождества семейства Уизли. - Я помогу, - вызвался Джо. - Да, хорошо. Еще нужно помочь мальчикам на кухне. Фред и Джордж переглянулись. - Мальчикам? - Да, да… - рассеянно подтвердила Молли, поднимаясь наверх. – Гарри и Рону. А ты, Чарли, прекращай пить на глазах у детей, - напоследок построжилась она. Чарли послушно прикрыл бутылку подушкой. Фред зажегся желанием немедленно устроить Хвостику головомойку и тут же уловил негодование Джорджа. Пришлось состроить самое невинное выражение лица, мысленно давая обещание не учинять разнос одному высокомерному балбесу, по крайней мере, не сразу. Несколько широких шагов и Фред уже на пороге кухни. Голос братишки, наконец, перестал ломаться и ударил гулкими нотками по ушам, резонирующими, вибрирующими, словно он говорил усиленным магией голосом. - Когда мне было лет пять, Фред с Джорджем попытались взять с меня Нерушимую клятву. Кстати, я чуть не дал ее. Мы с Фредом держались за руки и прочее, но тут нас застукал папа. Он жутко взбесился. Почти как мама! Я его таким больше никогда не видел. Фред говорит, у него с тех пор левая ягодица отличается от правой. У Фреда волоски на руках встали и зашевелились. После того, как гнев отца почти перестал мешать сидеть, он с Джо все же заставил меньшего поклясться быть их верным оруженосцем. В этот раз без применения стихийной магии. Но и это не мало для взволнованного до кончиков вьющихся волос крохи, с охотой давшего обещание всегда и во всем помогать им. Всегда. А ведь они преследовали совсем примитивные интересы, не замахиваясь на далекое будущее. Им нужно было всего лишь исключить доносы Рона родителям, заставить его прикрывать их. Об этом проклятом обещании говорил братишка, когда они посоветовали ему забыть об идеи работать вместе с ними. Но это первое обещание, когда же было второе? Может, Джо вспомнит. - Хорошо, хорошо, но если опустить левую ягодицу Фреда… - начал Гарри. - Я извиняюсь, что опустить? – Фред дал о себе знать раньше, чем успел полностью осознать, что собирается делать. Но отступать уже поздно. Тем более, как упустить шанс увидеть тот самый момент преображения светлых щек братишки в маковые лепестки. Рон смотрел на него, как будто увидел только что возникшего посреди кухни разъяренного дракона оскалившего пасть. Он сглотнул, поджал губы и закрылся, как пугливая каракатица. - Рон рассказывал мне об обетах и последствиях их нарушений, - кашлянув, заговорил Гарри, явно чувствуя возникшую неловкость. - Я готов стать твоим светочем на пути просвещения, Гарри. – Фред проявил максимум своего энтузиазма, хотя отвечать на малолетние вопросы Поттера сейчас не хотелось вовсе. У Джо лучше получалось притворяться заинтересованным, любезным, участливым. Никто это, конечно, не замечал, ну, кроме одной надутой редиски по прозвищу Хвостик. Но придется поддержать беседу, вместо того, чтобы немедля вывести Рона на честный разговор. Откуда у того деньги и с какого перепугу он решил, что может нанимать своих братьев? И почему считает, что может избегать их?! - Он-то тебе расскажет, - пробурчал редиска. - Фред и Джордж любят заставлять людей давать обещания и обеты. Они все о них знают, - закончил меньшой, принимаясь вновь расчленять капусту. Ох, сколько обиды, сколько бравады в юном голосе. Фред сверкнул глазами. - Ты не рад мне, братец? Кстати не хочет заплатить за свой заказ? Рон возмущенно приосанился, но хотя бы развернулся, перестав прятаться в листах капусты, как партизан. Фред знал, что не место и не время говорить об этом и, кажется, именно от такой темы и такого тона его предостерегал близнец, но обратно уже не отмотаешь. - Заплачу! Хоть сейчас! Гарри мотал головой, смотря то на одного брата, то на другого с выражением крайнего непонимания. - Вы не виделись несколько месяцев, что вы успели не поделить? - Ничего! – хором ответили Уизли. Рон, казалось, был возмущен самим фактом единства мнения с Фредом, а Фред испытал странное резонирующее чувство, которое появлялось только, когда он говорил в один голос с близнецом. Это настолько удивило его, что он притих, перестав цепляться. Именно в этот момент его чуть не подкосило, сердце словно пронзило длинной спицей. Боггарт, проклятый боггарт. Фред понимая бессмысленность своего действия поднял взгляд, пытаясь сквозь перекрытия нескольких этажей увидеть брата, который переживал нечто шокировавшее его, выбившее дух. Раздался громкий стук лезвия о доску для нарезки. - Помог бы лучше… - рыкнул Хвостик, врезаясь лезвием в хрустящие листья, все громче и яростнее. Фред не обратил на него внимания, взял кочерыжку и начал грызть, уже ощущая торопливое приближение Джо набегающей теплой волной, перекатывающей в себе золотистый песок, но в этом искристо-чистом водоеме появились темные полосы тревоги.