Сердце Феникса

Гермиона испуганно застыла в кресле, стараясь успокоить сердцебиение. Как-то запоздало пришла мысль, что у нее нет палочки и Снейп в любое мгновение может просто стереть ей память. От таких мыслей пульс участился еще больше. — Говори, что хотела, Гермиона. Я слушаю. В том кафе вы были гораздо смелее, мисс Грейнджер? — Я снова мисс Грейнджер? — поинтересовалась Гермиона, радуясь, что голос не подвел ее. — Если вы не забыли, мы с вами состоим в браке, профессор Снейп. — девушка приподняла ладонь, демонстрируя кольцо. — Но к моему величайшему сожалению, я даже толком не помню, как это произошло. Все было как в тумане. И как же я не догадалась, что это Амортенция? — Ты догадалась, Гермиона. В первый же день. — Да, и ты тогда стер мне память. — Гермиона, есть кое-что важнее этого. Мстители. То, что ты знала о них раньше — лишь часть правды. — голос Северуса мгновенно посерьезнел. — Мстители это не только грязнокровки, желающие мести. Это почти все полукровки и те чистокровные, которых отстранили от власти. А предводитель Мстителей… Ты ведь уже поняла, кто? — Да. Гарри, — девушка закусила губу и, наконец догадавшись, тряхнула волосами. — Война продолжается. Она и не заканчивалась. А я опять так погрузилась в свои книги… А против Мстителей, значит, Министерство? Те, кто поддерживал Волан-де-Морта и чудом избежали Азкабана. — Верно. И управляет ими Люциус Малфой. Я не говорил тебе раньше, потому что думал, что ты останешься со мной. Но раз ты решила уйти… Наверняка та Мстительница из ресторана поможет тебе попасть к ним. — А ты, Северус? — Гермиона встала и подошла к Снейпу, мягко и нерешительно приобнимая его за плечи. — Ты за Малфоя, да? — И да, и нет. Сторона света не примет меня. А ты еще можешь стать Мстительницей. Знаменитое золотое трио снова будет в сборе. — Ты ведь полукровка, Северус. Тебе самое место в рядах Мстителей. — Ты так думаешь? Смотри, — Он закатал рукав мантии, обнажая уродливую метку. — Как ты думаешь, что со мной сделают, если я заявлюсь в логово Мстителей? — Я попрошу Гарри, и он защитит тебя, — предложила Гермиона, несмело улыбаясь. — Все будет хорошо. Мы победим Малфоя, и все будет хорошо. — Гермиона, на войне никогда не бывает все хорошо. И Мстители, и Министерство набирают силу, и когда наступит решающее сражение, мисс Грейнджер, умрет большая половина магической Британии. Мстители убили сына Малфоя, это уже не просто война за власть, это кровная месть. — Кровная месть? Я думала, что такого уже давно нет, — Гермиона испуганно прикрыла рот ладонью. — Есть, как видишь. — Тогда мне нужно уйти, — девушка произносит это нарочито медленно и спокойно, а затем идет к двери, едва переступая дрожащими ногами. — Ты уходишь? — Северус поднимается и останавливает ее. Он разворачивает ее лицом к себе и нежно проводит пальцами по щеке. — Да. Ты ведь сам этого хотел. — Нет. Я не хочу, чтобы ты уходила, — он кладет руку ей на затылок и наклоняется к ее лицу. — Но так будет лучше, Гермиона. Лучше. — Кому? Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Это не значит, что я простила тебя, нет. Я всего лишь решила повременить с разборками. — Так ты остаешься? — Да, Северус, но только на эту ночь. Я все-таки вышла замуж, должна же у меня быть первая брачная ночь, во время которой я познаю истинное любовное наслаждение? — И откуда же сия глубокомысленная цитата? — Какой-то дешевый магловский романчик. У мамы в шкафу летом нашла. По-моему, он назывался «Дай мне руку». Вроде бы. — Наверное, он тебе очень понравился, раз ты его цитируешь? — Нет. Там все герои — идиоты. Не понимаю, как такое вообще можно было издать и написать?! И главное, кто это читает?!! — Не все люди умны так, как ты, Гермиона. Раз ты решила уйти и присоединиться к Мстителям, нам стоит поторопиться, — Снейп нацепил на лицо нечто, отдаленно напоминающее улыбку и наклонился еще ближе, так, чтобы Гермиона ощущала его горячее дыхание на своих дрожащих губах. Девушка растерянно облизывает нижнюю губу, и не в силах сопротивляться искушению, целует его. Они оба чувствуют этот жар, когда неистово целуются и срывают друг с друга одежду, жар, который не способна заменить никакая Амортенция. Супруги остаются лишь в нижнем белье, и Гермиона покорно поворачивается, позволяя мужу расстегнуть застежку. Белый лифчик падает на пол, а девушка стремительно краснеет и прикрывается руками. — Я раньше никогда… — Значит я буду первым, — он убирает ее ладони и начинает ласкать то, что приоткрылось его взору. С губ Гермионы срывается стон. А дальше последние остатки самоконтроля покинули любовников. Обоюдные поцелуи и объятия будоражили кровь, а стоны, звучавшие в комнате, заставляли ее закипать в венах. И ничто не заставит их пожалеть об этой ночи. И никто. Утром Гермиона встала первой и как можно тише выскользнула из комнаты. Ей нужно было как можно скорее уходить из Лондона. Она убила Малфоя. Точно знала, что убила. Он вряд ли бы смог выбраться из-под таких завалов самостоятельно. Несмотря на страх, что ее поймают сторонники Малфоя и убьют, в душе Гермионы шевельнулось что-то, так похожее на удовлетворение. Он это заслужил. Заслужил. Девушка быстро кидает все самое необходимое в сумку, берет в руку палочку и идет к двери. У самого выхода она слышит: — Уже уходишь? — Да. — Счастливой дороги, — в ответ Гермиона вымученно кивает и незаметным движением вытирает слезы. Она подходит к двери и берется за ручку. — Прощай. И дверь разлетается в щепки.