***
Мы шли по холодной осенней улице, иногда поглядывая друг на друга, словно желая убедиться, уверены ли мы в том, что делаем. Холодный ветер то и дело заставлял меня беситься, всячески растрепывая мои волосы, а подступающий дождь ощутить какую-то легкую грусть. Небо было затянуто плотными серыми тучами, сквозь которые не виднелось даже лучика солнца. Уличные фонари освещали нам дорогу, а прохожие мило улыбались, не понимая того, в какой ад мы направляемся и какой приговор мы себе подписали. Достав сигарету и прикурив, Джи слегка ускорил свой шаг. По нему было заметно, что он нервничает и боится идти на ужин к моей маме, но у нас нет выбора. Вчера мы пообещали ей, что придем и… Как бы я все равно должен доказать ей, что все, что происходит между мной и Уэем не игра. Вообще, нам не хотелось идти туда даже под дулом пистолета, как минимум, потому что мама жила у своей подруги, а значит, случись что, на нас еще и ей пожалуются, а это отвратительно. Всегда не мог терпеть ее подруг. Да, возможно, наши с Уэем отношения смахивают на что-то фальшивое, но я не думаю, что они такими являются. Джерард отлично промыл мне несколько дней назад мозги, заставляя о многом подумать, открыл глаза на то, что некоторые мои страхи необоснованны. Да, я боюсь чего-то очень серьезного в своей жизни и своих отношениях, чего-то важного, кого-то, потому что я боюсь потерять потом все это и никогда больше не обрести. Глупый страх, живущий во мне с детства. Если честно, во мне много подобных страхов и я далеко не смельчак, как может показаться многим. Я боюсь вполне себе обычных вещей. И чувств. Но, в то же время, я не трус и с легкостью пошел бы на защиту того, кто мне дорог и отдал бы за него жизнь. Верность, чтоб ее… Но мы сейчас говорим о страхах и о том, что у меня их предостаточно. И, наверное, самые тупые, как по мне, это страх одиночества и страх перед людьми. Опять это противостояние внутри меня, взявшееся хер пойми откуда. Да, я боюсь быть один, но при этом боюсь довериться хоть кому-либо в этом мире. Боялся… Джерард стал единственным, кто все-таки смог вынудить меня открыться ему и это, если честно, заставляет ощущать меня еще больше страхов, но Уэй прав. Они совершенно бессмысленны, потому что он, кажется, действительно раскаялся в том, что изменил мне и не собирается больше идти на такое говно, чему я очень рад. Я снова ощущаю себя под защитой, некой опекой, под присмотром и мне спокойно. Страх того, что он снова предаст, постепенно улетучивается, позволяя мне в полной мере насладиться счастьем и вкусить его, что делаю я довольно редко. Не то чтобы моя жизнь была ужасна. Бред. Она вполне обычна и это я сам заварил всю ту кашу у себя в голове, по крайней мере, мне так кажется, но я довольно-таки редко ощущаю спокойствие. Мои мысли очень часто о чем-то болтают и пытаются оскорбить меня, принизить, отчего я постоянно ощущаю легкую пустоту внутри себя. А во время каких-то угнетений, боль, что так неприятно разносится по всему телу, будто волнами накатывая на тебя всякие разные и неприятные вещи, осознание чего-либо. Без понятия, чем это вызвано, но… неважно. Я опять отвлекся на какой-то бред. Я к тому, что с Джерардом мне очень спокойно и я готов продолжить все это. Готов выйти за него. Как бы глупо это не звучало. И я готов попробовать принять его в свою жизнь навсегда, но я не могу сделать этого полностью до тех пор, пока моя мать не соизволит хотя бы сделать вид, что она не против Уэя. Но она не спешит этого делать и даже этот ужин, я уверен, будет очередной издевкой над Джи и, если придется, я буду яростно его защищать, даже от матери. Он дорог мне и… Черт. Я хочу быть с ним. Думаю, на этот раз, мнение моей мамы ненадолго отойдет в сторону (если оно плохое). А, если же вдруг, оно окажется хорошим и она все-таки соизволит принять Джи, то… Что ж, это будет замечательно. Подойдя к белой деревянной двери небольшого двухэтажного дома с зеленой отделкой, мы с Уэем вновь переглянулись. — Все будет хорошо… — заглянув в его глаза, прошептал я и получил в ответ легкую улыбку. Неуверенно, но в то же время громко, я постучал по двери и стал терпеливо ожидать, когда же нас пропустят внутрь. Стоило только мне услышать приближающиеся шаги, как в сердце начал нарастать страх, а в душе непонятное волнение. — А, Фрэнки! Привет! — радостно пролепетала моя мать, как только дверь распахнулась, и сжала меня в своих объятиях, отчего мне стало неловко. Наконец-то отпустив меня и посмотрев на Джи, она улыбнулась ему с некой… фальшью и продолжила: — Здравствуй, Джерард. — Здравствуйте, — кивнул головой в знак приветствия он, пока я наблюдал, кусая губы. — Заходите в дом. Раздевайтесь и идите на кухню. Я буду ждать вас там, — сказала она и скрылась за углом комнаты, пока мы послушно прошли в прихожую. Начиная снимать с себя пуховики и ботинки, мы все так же не могли перестать посматривать друг на друга с неким страхом. Я ощущал, как Джи переживает и как ему неловко от того, что мама позвала его на ужин. Он явно никогда не ожидал такого поворота событий, в принципе, как и я. Справившись с верхней одеждой, мы в тишине направились на кухню, попутно поправляя свои пиджаки. Да, мы решили одеться официально. Джерарду просто хотелось впечатлить мою маму, а я решил поддержать его в этой идее и тоже надел костюм. Это немного странно, что мы на ужин к моей матери пришли в официальных нарядах, но… Так у нее будет меньше поводов придраться к внешнему виду Джи, а это уже плюс. Сев на пустующее место за столом рядом с Уэем, я вновь решил показать ему свою поддержку и попробовать расслабить его, потому что напряжен он был до ужаса. Положив руку на его колено и начиная слегка поглаживать его, я по-детски поцеловал его в щечку, отчего он не смог сдержать теплой улыбки и перевел свои шикарные зеленые глаза на меня. Красная длинная челка непослушно падала ему на лицо, но это не делало из него какого-то неряху или как там называют неопрятных людей. Наоборот. Ему это очень даже шло. Женственность пропадала, оставаясь лишь в малых количествах, а мужественность появлялась и делала Уэя более солидным. Напряжение в его теле заметно спало, он расслабился от ощущения моей руки, но, скорее всего, больше от ощущения того, что я рядом. Наклонившись к моему уху, он прошептал: — Мне важна твоя поддержка. — от ощущения того, как его горячее дыхание щекочет мою кожу, я тихо захихикал, вызывая у него легкую усмешку. — М, тебе щекотно? — спросил он и снова я не смог сдержать себя. — Блять… Это меня расслабляет. Твой смех. Он такой сладкий… — Джи, хватит, — ответил я, пытаясь все-таки не смеяться. — Ты о чем? Чего хватит? Этого? — он легонько закусил мое ухо и ухмыльнулся. — Или… — начал он, но в комнату зашла мама и специально наиграно громко кашлянула, отчего Джи подпрыгнул на месте и в одно мгновение отстранился от меня, словно боясь, что его прикончат здесь и сейчас, коснись он меня еще раз. — Простите, что так долго. Приводила себя в порядок, но, насколько я поняла, вам и без меня тут было весело, — сев напротив Уэя, сказала она, отчего мой парень снова заметно напрягся. — Так, а чего сидим? Раскладывайте еду на тарелки и разливайте вино. — Эм… Мэм, простите, но я не пью, — дрожащим голосом, ответил Джи, даже не решаясь заглянуть моей маме в глаза. — Все нормально, Джерард. Тогда… — встав со своего места и подойдя к холодильнику, она достала из него коробку вишневого сока и, поставив его на стол, уселась на место, — Вы попьете сок. — Хорошо. Спасибо.***
И вот мы ужинаем уже полчаса, так и не решаясь заговорить хоть о чем-нибудь. Тишина, которая нависла между всеми нами, заставляла все внутри меня сжаться в неприятный узел и ощутить дискомфорт. Боюсь представить, каково сейчас Джи. — Джерард, а расскажите мне, как вы с Фрэнком познакомились? Отлично, мам. Ты, видимо, решила не тянуть особо, а сразу в лоб спросить. В любом случае, мы были готовы к такому вопросу и решили, что теперь можно сказать правду и, будет лучше, если ее скажу я, поэтому, ободряющее посмотрев на испуганного Уэя, я начал: — Давай лучше я расскажу, мам, а то Джи слишком уж занят поеданием твоей еды. Эм… Мы с ним встретились совершенно случайно. После моей очередной выходки. В школе. — То есть, как это «в школе»? — чуть нахмурившись, спросила она. — Ну, просто, он только-только устроился к нам нашим новым школьным психологом и меня отправили к нему, после того, как я нагрубил одной училке… — начал свою историю я, но хватило несколько слов, чтобы меня тут же перебили. — Ты с ним в одной школе все это время был?! И он был твоим психологом?! — в шоке спросила мать, отчего Джерард нервно заерзал на стуле. — Да, а что такого? — спокойно ответил ей я, пожав плечами. — Получается, что вы… В школе… Разве, это не запрещено уставом школы, Джерард? — фыркнула мама, обращаясь к нему, на что психолог тяжело вздохнул и сказал: — Там учителям запрещено и… — …И работникам школы. Я когда-то давно работала там уборщицей, — перебив его, сказала она с неким презрением. Виновато опустив взгляд в свою тарелку и начиная ковырять еду вилкой, Джи ничего не ответил. — Отлично. Мой сын спал со школьным психологом. В школе. Куда только смотрел мистер Смит? — прошептала она себе под нос, видимо, специально так, чтобы мы все слышали, а точнее, Джи. — Мама! — прикрикнул я. — Прости, прости. Я молчу по поводу этого, — тут же натянув улыбку, сказала женщина. — Ну, а как вы сошлись? — Фрэнк пришел ко мне в кабинет и мы поболтали о личных вещах, и… — …И он подарил мне это кольцо, — радостно продолжил я, кладя руку с тем самым кольцом поверх руки Уэя и ощущая, как моя мать злобно прожигает эту серебряную вещицу. — И ты простил его? За кольцо? — изогнув бровь, спросила она. — Нет. Разумеется, мы обсудили наши чувства и я понял, что до сих пор люблю его. — Но перед этим нехило побил меня, — с усмешкой ответил Джи, так же заставляя меня засмеяться. — Было дело. — Вы заслужили это, — холодно ответила мать, заставляя легкую, но в то же время, теплую улыбку Уэя исчезнуть с его лица. Отпив немного вина из бокала, она кинула на него очередной взгляд, означающий «Так тебе и надо, пидор», что вызвало во мне некую бурю эмоций. Но, все же, больше всего я ощущал озлобленность. — А как Вы вообще настроены на моего сына? — Я хотел бы выйти за него. Потом, чуть позже. Разумеется, если Вы позволите. И, если нет, тоже. — О, конечно! Если вы вновь не измените моему сыну! — типа пошутив, ответила она, отчего из рук Джи выскользнула вилка и с грохотом упала на стеклянную белую тарелку, создавая неприятный шум. — И-извините… — виновато пролепетал он. — Все нормально, Джерард, — ответила моя мама. Черт, она явно нарывается на то, что я взбешусь и разрушу тут все нахер. Зачем, блять, так себя вести?! Ты же, вроде, познакомиться с ним получше хотела, а не унижать всячески! Издевательство. — Расслабься, солнце, — прошептал я ему на ушко, выдыхая. — Все хорошо. — А у меня вот вопрос есть насчет Вашей профессии. Как Вас приняли в университет работать психологом с таким цветом волос? — В каком плане? — Ну, нормальный человек не стал бы красить волосы в такой цвет… Так, все! — Ему идут такие волосы, — вмешался в их диалог я, фыркая. — Он просто любит красный, вот и покрасил волосы в этот цвет, — ответил я матери, пытаясь не сорваться на крик. — Я читала в одном журнале, что люди, красящие волосы в необычный цвет, психически неуравновешенные. — Поменьше читай своего говна. Он нормальный. — Ты опять грубишь, Фрэнк, — с холодом ответила она, насадив горошину на вилку и съев ее. — Прости, — все, что смог выдавить я, пожав плечами и вздохнув, так же начиная ковыряться в своей порции еды. — Джерард, а как Вы собираетесь создавать семью с Фрэнком? В том плане, дети… Как вы их заделаете? — все не успокаивалась женщина. — Мы могли бы взять ребенка из детдома или же найти суррогатную мать и… — Из детдома?! — перебила его мама. — Зачем вам эти подкидыши? Лучше своих. — Эти дети не подкидыши… Их бросили… Они в этом не виноваты… Они тоже хотят семью… — А я хочу внуков. Своих, — сказала она, пожав плечами. — Как вы оба мне их дадите? — Тогда, говорю же, суррогатство… — Еще не лучше. Какая-то девушка за деньги будет вынашивать в себе ваших детей. Кто платить за это будет? — Я… — тихо сказал Джерард, мельком глянув на нее. — Откуда у Вас столько денег? Вы же просто психолог. — Отец в наследство оставил. — А, живете за счет родителей, — снова прошептала она. — Он же сказал, в наследство! — прошипел я, рыкнув. — Фрэнк! Давай ты не будешь грубить мне при гостях! В кого ты такой дикий?! — Отлично. Могу вообще уйти. — Прекрати! — Что «прекрати»?! Это я должен так тебе говорить! Зачем ты так издеваешься над ним?! — Я не понимаю о чем ты! И, пожалуйста, веди себя подобающе хотя бы сейчас! — «Подобающе»?! — с возмущением переспросил я. — Да! Подобающе! Ты все время позорил меня перед гостями! — Заебись. Чего тогда в детдом-то не отдала?! Никто бы и не мешал! — Что ты такое говоришь?! Не стыдно так матери говорить?! В детдом! Совсем уже что ли крыша поехала?! — Ну, я же мешал, блять, тебе! — я взмахнул руками, закатив глаза. — Хватит! — рявкнула она, отчего все снова дрогнули. Ничего не ответив, я мельком глянул на Джи, а после уже в какой раз уставился в свою тарелку, поедая салат из нее. — Простите, Джерард. Иногда, мой сын безумно несдержанный! — фыркнула мама, оглядывая меня таким взглядом, будто пытаясь попрекнуть, а после глянула на психолога с улыбкой. — Хотя, Вы, наверное, это и так знаете. — Эм… Обычно он спокойный. По крайней мере, рядом со мной. — Это очень странно. Его вообще угомонить проблема целая! Охуеть. Нынче я неугомонный! Определитесь уже, блять! То орали, что я закрытый и скромный, теперь это! Она издевается?! — Ну… — бормоча себе под нос, начал я, — Джи умеет меня успокаивать. — Интересно, как? — Тебя это уже не касается, — спокойно сказал я, отпив вина из бокала, слыша очередное фырканье. — Фрэнк! — Что?! — фыркнул уже я, поставив бокал на стол и посмотрев на мать. — Ты издеваешься?! Хватит! — Что я сделал?! — Как ты мне отвечаешь?! — Боже! Хочешь знать, каким образом он это делает?! — Может, хочу! — Отлично! Сексом мы занимаемся, довольна?! И снова нависла тишина. Рука Уэя слегка сжала мое бедро, отчего я ощутил, как злость постепенно отступает. Я заглянул ему в глаза. Он в мои. Тепло улыбнувшись мне, он заправил прядь своих волос за ухо и хотел уже поцеловать меня, но… — А, Джерард! — позвала его моя мама, из-за чего он прервал наш зрительный контакт. — Расскажите мне что-нибудь интересное! — Эм… Конечно, — поерзав на стуле, сказал он. — Что Вы хотите услышать? — Все, что угодно! Допустим, как Вы осознали, что… гей? — Я влюбился в своего одноклассника. — Оу… А у Вас когда-нибудь была девушка? — что она так доебалась до него?! — Была, — кивнул Джерард, отчего у меня даже рот чуть открылся. — Что?! — в шоке спросил я. — Ты никогда не говорил о ней! — Ты и не спрашивал, но, да, была. Я долго думал, что являюсь бисексуалом. Ты же им являешься, Фрэнк. — Поверь, уже нет. — Это мило, — улыбнувшись мне, сказал он. — А почему вы расстались с ней? — вновь прервала нас мама. — Потому что она созналась мне в любви, а я даже ничего не испытывал и играться с ее чувствами не мог. — М, ясно. А, как Ваши родители отнеслись к тому, что Вы гей? — Сказали, что у них больше нет сына… — прошептал он себе под нос, вздыхая и пожимая плечами, надеясь, что его никто не услышит. Но я услышал. В сердце что-то болезненно кольнуло. Бедняга… Я даже не знаю, что хуже: так, как у меня или же, как у него. Он не заслужил такого, да и вообще, то, что он гей, не делает его каким-то уродом. Идиотизм… — Да никак не отреагировали, — заметив, что моя мама не расслышала его ответ, сказал он. — Совсем? — Совсем, — со спокойным лицом сказал Джерард, будто и не говорил шепотом ничего секунду назад. — Я вот, когда узнала, что Фрэнк гей… — …Выгнала меня из дома, — перебил ее я, поедая картошку и кивая. — Ты сам ушел! — закатив глаза, сказала мама, вытирая рот салфеткой. — Ты меня даже не искала! — Да дураку было понятно у кого ты! — Отлично, — все, что смог выдавить я. — Что за ребенок? — прошептала она, царапая во мне старые раны боли и одиночества, когда мы ругались с ней каждый день, постоянно. Когда она была чем-то недовольна, когда мы не могли даже поговорить… — Джерард, вот скажите мне, как Вы терпите этого сорванца? Он иногда ведет себя, как полный эгоист! — Никогда, — уверенно ответил Джи, вызывая у меня легкую улыбку. — Со мной он никогда себя так не ведет. — Значит, дело в матери, Фрэнк? То есть, ты позволяешь себе разговаривать со мной в таком тоне, а с ним нет? — Что ты пристала ко мне?! Дай я просто поем! Пожалуйста! — Совсем страх потерял?! Не кричи на меня! — нахмурилась она. — Я сейчас просто уйду! — Фрэнк, прекрати так себя вести. Я понимаю, ты стал более смелым, но и кричать на мать в присутствии левых людей не стоит. Ты весь вечер ведешь себя так, будто я чужая тетка, а не твоя мама. Может, хватит? Руки начали подрагивать от злости, влага скапливаться в глазах от боли. Неужели так сложно просто нормально поговорить со мной или Джи, не тыкая нас при этом носом в то говно, в те ошибки, что мы когда-то совершили?! Это так сложно, я не понимаю?! Почему я постоянно слышу эти тупые фразы! Заметив, что я снова начинаю злиться, Джи провел под столом своей ногой по моей, заставляя меня вернуться в реальность, а не копаться в мыслях. Переведя на него уже свой грустный взгляд, я еле видно покачал головой, давая понять ему, что уже заебался. — Джерард! — опять начала она, — Расскажите мне, что Вы испытываете к Фрэнку? — В смысле? — растерянно спросил он. — Ну, за что Вы его любите? — Эм… За его внешность и его характер. Он очень добрый и… — Фрэнк?! — округлив глаза, переспросила мама. — Хм. Он часто в школах дрался. И избивал многих. И от учителей всегда было много жалоб. — Не всегда, а в старшей школе, — тихо поправил я ее, фыркнув и скрестив руки на груди, пока Джерард потирал лоб рукой, пытаясь улыбаться. — Это была защита. Он не такой. — Хочешь сказать, он и от меня защищается? Потому что дома он тот еще грубиян! — засмеялась мама, пока мы с Уэем оба переглянулись, понимая, что… это ведь так. Мне всегда было тяжело жить с этой женщиной. — Да, — прошептал он и счастье на лице мамы сменилось на недовольство. Посмотрев на меня, а потом на Джи, она переспросила: — То есть, как это? — Не думаю, что нам стоит об этом говорить. Я давал клятву, что не расскажу секретов Фрэнка. — У него не должно быть секретов от матери! — Ну да, как же! — ответил я. — Рассказал я тебе один секрет, так ты меня из дома выгнала! Ой, простите! Я сам ушел. — Потому что это ненормально, Фрэнк! Тебе было семнадцать, а ты спал со своим школьным психологом! — Сейчас мне далеко не семнадцать и он далеко не школьный психолог, но тебе до сих пор все это кажется ненормальным! — Потому что это таковым и является! — стукнув своим маленьким женским кулаком по столу, сказала она. — Да в чем, блять?! В чем?! — все никак ее не понимая, со смешком спросил я. — Да хотя бы в том, что ты измену простил! — Боже! Что такого?! Я люблю его! Я простил ему это! — Он изменит тебе! Снова! Вот увидишь! — Ты… Ты хотя бы раз поддержи меня! — Я всегда поддерживала тебя! — перейдя на крик и встав в полный рост, прокричала она. — Да что ты?! Тогда, получается, что я просто уебок редкостный, коль уж иногда о суициде думал, так?! — А я не понимаю, чего тебе не хватало! По отцу он печалился! А я тебе на что?! Я все тебе покупала, все что ты хотел, я была рядом, я пыталась тебя поддерживать, но нет же. Тебе было мало! Я тебя разбаловала! — Да ты даже если постараешься, не заменишь отца! Это во-первых. А во-вторых, могла и не покупать. Мне ты нужна была, а не комната с разными игрушками. Все это покупалось лишь для того, чтобы я тебя не трогал и с ними играл! — Я уставала на работе и имела полное право отдохнуть от тебя! Потому что я работала на твое будущее, и это твоя плата?! Крики?! — Да думай, как хочешь! — махнул рукой я. — Ты все равно не заставишь меня бросить Джи или как-то отказаться от брака с ним! — Это ужасно, Фрэнк! Вы даже детей не сможете мне сделать! — Какого хера ты заладила: «дети, дети»?! Если захотим, возьмем из детдома! И плевать я хотел, что они тебе противны! — заметив, что она собирается возразить, ответил я. — Потому что выбора у вас просто нет! Природа не думала, что парни дойдут до того, что станут спать друг с другом! — Мне похуй, ясно?! Для тебя любовь — это только секс или что?! — встав в полный рост, как и она, начал я. — Тебя никак не волнует, что я счастлив с ним! Что я люблю его! Что с ним мне хорошо! — Помню я, как тебе хорошо было, когда ты в прихожей ревел, а я успокаивала тебя! Я думала, ты все понял, что этот детский сад прошел, но нет! — Это было три года назад! — Да, тогда просто позволь ему изменять тебе раз в три года и все, раз уж ты у нас тут такой добрый и прощаешь всех! — Хватит! — прокричал Уэй и тоже встал со своего места. — Я второй раз говорю Вам: не буду я изменять! — В чем я очень сомневаюсь! — усмехнулась она. — Черт! Я пытаюсь быть милым с Вами! Как-то отношения наладить, а Вы только и делаете, что наезжаете на меня! — Потому что ты мне не нравишься, понял?! И я не дам никакого согласия на ваш брак! — Отлично! Оно нам и не нужно! — ответил я и, выйдя из-за стола, направился в прихожую, начиная одеваться. — Джи, собирайся, мы уходим! — Ты в конец уже оборзел, Фрэнк! Меня вообще не слушаешь! Грубишь! Ведешь себя, как эгоист и при этом злишься, когда тебя таковым называют! Ты либо расстанешься с Уэем сейчас же, либо забудешь мой адрес и мой номер телефона! Потому что я устала бегать и вытирать твои сопли после того, как он что-то сделал или сказал не так! Я устала слушать крики в свою сторону о том, что я плохая мать и ты бедный о суициде думал, когда я все тебе давала! Либо ты начинаешь меня ценить, либо вали к нему и даже не приходи сюда! — прокричала она, подбежав к нам. Сердце вновь начало разрываться на части от ее слов. Я растерялся от такого поворота событий. Тяжелая тишина вновь окутала все вокруг, заставляя напряжение лишь расти. Взглянув в глаза Джи, я хотел увидеть поддержку, но увидел страх. Он смотрел на меня, как маленький бездомный щенок, который желает обрести дом и семью. Я прекрасно понимал его и понимал, что он… думает, что я не выберу его. Если честно, я даже не знаю кого выбрать и это самый тупой выбор, который мне когда-либо давали. Мало того, мне дала его родная мать. Я не понимаю, чем она думала, говоря такое, но слова она забирать точно не собирается, потому что она, скрестив руки на груди, прожигает меня взглядом, ожидая ответа. Что за издевательство?! Оба этих человека мне дороги и глупо ставить меня перед выбором! Я… Я что сделать-то должен, если люблю Джи, но и дорожу мамой?! Я не могу бросить Уэя, не могу бросить ее, и вообще, какого хуя она… заставляет меня что-то выбирать?! — Ты шутишь? — желая удостовериться ее словам, спросил я. — Нет. Я абсолютно серьезно! — У вас у всех мания что ли, разочаровывать меня или что? Я… Я был уверен, что ты примешь меня. Всего меня. И мою ориентацию, и мои вкусы, а ты просто… Это ты эгоистка. Ты хоть понимаешь насколько ужасный выбор предлагаешь мне? — не сдержав слез, ответил я. — Фрэнк, я правда устала объяснять тебе, что, пока ты будешь с ним, ты никогда не будешь счастлив по-настоящему, но ты меня даже не слушаешь! Ты просто не оставил мне выбора. До тех пор, пока ты не бросишь его, можешь забыть про свой родной дом. Я приму тебя. И твою ориентацию. Но не его. Он слишком сильно изменил тебя. Под свой лад. — Но я люблю его. И тебя люблю. Какого черта ты, блять, делаешь?! — прокричал я, ощущая, как по моей щеке катится очередная слезинка. Мама хотела подойти ко мне и обнять, но я ловко вырвался из ее хватки и, отойдя на пару шагов, продолжил: — Почему так сложно понять, он спас меня, мам. Он очень много значит для меня. — Ты просто уверил себя в этом. Поверь, если вы расстанетесь, то в скором времени забудете друг о друге. — Я не ты. И уж тем более не отец. Мы помнили друг друга три года, а ты говоришь, что почти сразу забудем, если сейчас расстанемся? Да что с тобой? — Фрэнк… Фрэнк, я… Просто сделай это, — дрожащим голосом, сказал Джи. — Ч-что? — прошептал я, глянув на парня. — Ты всегда ценил свою маму и переживал за нее. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя потом были проблемы. Чтобы потом ты сожалел и… — Да это бред, Джи! Она просто манипулирует нами! — Нет! Я правда настроена серьезно! — вновь прокричала она. — Детка, сделай это. Ты всегда сможешь найти кого-то другого, кого-то, кто устроит твою мать… — Да не нужен мне, блять, другой! Плевать мне, что ты не устраиваешь мою маму! — не сдерживая эмоций, сказал я, начиная плакать сильнее. — Я дала тебе выбор, Фрэнк. Решай, — давила она и я психанул… — Я твой сын! Как ты можешь так поступать?! Ты говоришь, что ты моя мама, что я тебя не уважаю и веду себя ужасно, но… Моя мама никогда бы не стала заставлять меня выбирать, — посмотрев на нее, ответил я. — Моя мама всегда бы принимала меня и обнимала, когда мне было плохо, а если же я в чем-то ошибался, то просто давала совет. Моя мама любила бы меня настоящим. Моя мама сказала бы мне, что всегда будет любить меня и защищать. И, какое бы говно я не совершил, какой бы ориентации не был, она бы все поняла, она бы поняла мой выбор и приняла бы его. Но ты давно не такая… Все пошло под откос, когда мы остались в доме один на один… Я люблю тебя, я всегда пытался быть лучшим для тебя и делал все, что мог. Я пытался не ругаться и слушаться, но сейчас я просто больше не могу. Я, может, и глупый, но я счастлив с ним и всегда был… Этот человек, не моя мать, Джи, — прошептал я, пожав плечами. — Пошли домой. Ее глаза предательски заблестели, отчего сердце сжалось лишь сильнее, заставляя меня, скривиться от боли. Одинокая маленькая слезинка, упала с ее щеки и разбилась об пол. «Ну и говно же ты» шептали мне мысли, пока я старательно пытался проглотить этот чертов ком в горле. Накинув на себя куртку и надев обувь, я выбежал из дома и быстрым шагом направился в неизвестное мне направление, ловя на себе косые взгляды прохожих. Все, как три года назад… Я так же иду по улице, но уже ночной, так же захлебываюсь слезами, но уже не от измены, а от предательства, и снова ощущаю боль, но не из-за Уэя, а из-за второго дорогого мне человека — мамы. Это сон? Все это? Пожалуйста, пусть это будет сон, потому что как так можно было?! Дать мне такой выбор… — Фрэнк! — послышалось из-за спины. Запыхающийся Джерард подбежал ко мне и заключил в свои крепкие объятия. Поцеловав меня в макушку, он прижал меня крепче к себе, отчего я не смог сдерживать свои эмоции и просто громко заплакал, ощущая боль, обиду и предательство. — Тише. Мне жаль. Правда жаль, — кое-как прошептал он. Неприятный ком снова подступил к горлу, начиная сжигать его изнутри. Очередной крик боли, вырывающийся из моей глотки, очередной прохожий, смотрящий на меня с грустью. — Я люблю тебя, солнце. Я не брошу тебя. Особенно теперь. Я всегда буду рядом. Обещаю. — обняв его, я ничего не ответил, мне было слишком больно от слов мамы и, честно, хотелось просто исчезнуть, но… Черт… Что за хуйня вечно происходит со мной? — Детка… Тише… Все будет хорошо, — поглаживая меня, шептал он. Надеюсь, я сделал правильную ставку и спустя полгода, Джи не бросит меня ради какого-нибудь парня и не разлюбит ради свободы… Я просто хочу быть нужным, но мне лишь показывают, что я никому и нигде не нужен. Даже дома. Даже родне. Мне очень хочется верить, что Джерард покажет мне обратное и не променяет меня снова. Это невыносимо больно.