***
Сердце неприятно кололо в груди. В глазах начала скапливаться влага. Мне стало так неприятно на душе из-за того, что моя мать может оказаться права… Я так яростно пытаюсь доказать ей, что Уэй другой, что он хороший, но… Блять. Он спал с кем-то еще и я даже не знал этого. Я прижимался к его телу, целовал, и даже не догадывался о том, что я, блять, не единственный. Кажется, ему реально в этом мире нужна лишь ебля. Никаких чувств. Ничего. Хотя, возможно, во мне говорит обида или же что-то подобное, но я серьезно не понимаю, нахуя надо было спать с кем-то еще?! Он же сам говорил мне, что не раз замечал как я смотрю на него и какие знаки внимания уделяю ему… Зачем?! Почему я тогда не ебал всех подряд?! Почему я переживал насчет того, что могу обидеть его, трахнись с кем-то еще?! А если бы он передал мне какую-нибудь заразу?! Сука! Как меня вообще угораздило влюбиться в него?! Хотя… Может, я зря так взбесился из-за этой херни, потому что, как никак, это было очень давно. Но мне все равно неприятно. Я же уже тогда видел в нем кого-то особенного и думал о том, что, кажется, люблю его. А потом и вовсе, мечтал быть рядом с ним всегда. В любом случае, мне обидно от того, что в самом начале во мне он не видел что-то особенное, он видел во мне просто игрушку для траха. А я ведь тогда боялся, что это так… Придурок. Нет, разумеется, это не делает его каким-то уебком, потому что… Он в любом случае, спас меня и я благодарен ему за это, но нахера надо было так поступать? Иногда, он реально смахивает на какого-то озабоченного извращенца и меня это, если честно, злит. Да, я против секса ничего не имею. Мне самому нравится заниматься им, но, черт, не каждый же день! Я бы с радостью слал Джерарда куда подальше в некоторых случаях, но он правда очень обаятелен и сексуален. Я не могу устоять перед его красотой. Перед его нежным голосом. Но эти слова… Злость сменилась грустью, обида — болью. На время все те чувства, что я смог подавить, проснулись во мне снова, заставляя меня понять, что они никогда не исчезнут. Неуверенно постучав в дверь свой комнаты, я терпеливо ждал, пока ее откроют. — Фрэнк? — с неким шоком спросил Мик, и я, ничего не отвечая, зашел внутрь, начиная разуваться и снимать с себя верхнюю одежду. — Чувак, ты же вроде к Джерарду ушел. — Нахуй его, — холодно ответил я и упал лицом в подушку, ощущая неприятные покалывания в области сердца. — Что случилось? — со вздохом спросил парень, скрещивая руки на груди и подходя к моей кровати. — Ничего, — буркнул я куда-то в подушку. — Брось, друг. Ты же знаешь, мне можно доверять. И я помогу, чем смогу, — сев на краешек моей кровати, сказал Мик. Перевернувшись на спину и посмотрев на него, я ответил: — Эм… Ты же знаешь, что первое время между нами, мной и Джерардом, был только секс? Никаких отношений и все тому подобное. — Да, — кивнул друг, внимательно слушая и оглядывая меня. — Так вот, когда у нас все это только началось и, когда я уже знал, что люблю его и бросил Элен, а, точнее, она меня… — шепотом добавил я, а после продолжил: — Неважно. Он сегодня сказал мне, что он месяц трахал не только меня, но и других парней. — Оу… И ты разозлился? — Разумеется, блять, я разозлился! — фыркнул я, поджав губы и нахмурив свои брови, словно ребенок, вызывая на лице Микки лишь усмешку и пожатие плечами. — Но из-за чего? Это же было три года назад. — Да из-за того, что он уже тогда нихуя во мне не видел! — Он не любил тебя тогда, а сейчас любит. — Откуда нам знать?! Он же психолог! Он прекрасно умеет манипулировать людьми! — Фрэнк, брось. Ты во всем ищешь подвох. Тебе помогли просто так — ты уже насторожился, поздоровались — ты думаешь, что что-то не так, да даже то, что он полюбил тебя, кажется каким-то подвохом. — Мне никогда не казалось это каким-то подвохом! — Тогда какого хера ты заливаешь себе и мне, что он пользуется тобой и никак не ценит?! Это бред, Фрэнк! — Блять, жаль, что ты не гей! Вы бы с Уэем отлично вместе смотрелись! У вас же мнения во всем схожи! — грубо ответил я и, встав, снова начал собираться, ощущая неприятные нотки во всем теле, да и портить кому-то настроение своим настроением не хотелось точно. — И куда ты собрался? — вздохнул и совершенно спокойно спросил парень, на что я фыркнул вновь, натягивая куртку. — Подальше, блять, от вас! — У тебя месячные или что?! Какого хуя ты ведешь себя, как девушка?! — Да с того, что я ревную, ясно?! — прошипел я, громко хлопнув входной дверью, которую я уже собирался открыть, чтобы выйти, и скатился вниз по стене, запуская пальцы себе в волосы. — Блять, Мик, ты… Ты даже не представляешь насколько иногда бывает тяжело, когда ты ненавидишь себя. Тебе постоянно кажется, что ты никому не нужен, что тобой все просто пользуются, что ты выглядишь как-то не так, делаешь что-то не то и ты постоянно бесишься из-за этого! — Ты правда думаешь, что Уэй просто использует тебя? Это глупо. За эти три года он давно мог кого-нибудь себе найти. — А если нашел? Если я его любовник и нужен лишь для одного дела? — Ты бредишь. Ты с ним везде ходил эти два дня, ты бы заметил, будь что-то не так. — Ты прав. Но я не могу унять ревность. Не могу постоянно думать о том, что вокруг столько людей и каждый из них лучше меня, каждым из них можно заменить меня. Этот вечный страх, что… тот, кто тебе дорог, резко осознает, что не такой уж ты и особенный. Что ты вполне себе обычен и… Это так глупо. — Да. Это глупо. Он же любит тебя, друг. Именно поэтому ты для него что-то пиздецки особенное. — Мик, Господи… — засмеявшись, начал я и, посмотрев на него, продолжил: — Посмотри на меня. Думаешь, я верю в то, что кто-то сможет терпеть меня всю свою жизнь? Думаешь, я верю в то, что, кого-то я не выебу своими истериками? Ты, блять, реально думаешь, что я верю в бесконечную любовь? — В смысле? Я думал, ты изменил свое мнение на этот счет. — Изменил, — кивнул головой я. — В семнадцать. Пока Джерард не изменил мне. Он лишь подтвердил мою теорию о том, что не бывает «навсегда», — с грустью ответил я и отвел взгляд куда-то вбок, ощущая, пустоту в области сердца и нарастающую тупую боль, прогоняя эти воспоминания в своей голове. Господи, сколько можно? Я бы перестал, но чертовы сомнения… — Ты сам себя в этом убеждаешь, — сказал Мик, закусив губу. Подумав пару секунд, я прошептал: — Возможно. Просто… вспомни мою родню. Там… Там только разводы. И разводы. И еще раз разводы. Я вырос в такой среде, где наглядно показывают, что любовь проходит, а уважение исчезает. — Блять. У тебя в семье дело было совершенно в другом. — В чем? — В том, что твой отец уебок. В том, что твоя мать иногда вела себя очень стервозно по отношению даже к тебе. Она хочет, чтобы ты все делал так, как она говорит, вбивает тут тебе в голову всякие сомнения, а ты и веришь. Не надо, Фрэнк. — Ну, да, — не сдержав смешка, ответил я, — А я белый и пушистый. Как и все остальные. Брось, Мик. Я понимаю, это неправильно, что я не верю в любовь навсегда, но я не могу иначе. — Тогда, зачем ты сошелся с Джерардом, если все равно уверен, что вы расстанетесь из-за того, что он разлюбит тебя? — Потому что я люблю его, — на выдохе сказал я, посмотрев на друга. — И меня это бесит. Я не ощущаю, что мои чувства исчезнут, я ощущаю, как они въедаются под кожу, словно какой-то яд, как они впиваются в мои кости и просто остаются там навсегда. — Блять… Ты… Ты же только что сказал, что не бывает «навсегда», но при этом говоришь, что пиздецки влюбляешься в него, словно это навсегда. Где ебаная логика? — Я не знаю! Я просто наивно верю в то, что я какой-то особенный и у нас все будет навсегда! Но в глубине души я знаю, что навсегда просто, блять, не бывает! Что мы все равно расстанемся! Поругаемся! Остынем друг к другу! — Да он предложение сделать собирался! — Но не сделал! И я уехал! Чувства остыли! Он нашел замену! Просто для того, чтобы оживить что-то внутри себя! А я слишком верный в этом плане! Я не могу! Я до последнего буду надеяться и верить, что меня любят, что я нужен и, лишь когда мне лично скажут, что я никто и нахуй не сдался, я разлюблю! — Он никогда тебе так не скажет! — Поэтому я никогда его не разлюблю! — прокричал я, и, встав с пола, начал ходить по комнате, думая о том, как же в моей голове все ужасно запутанно. — Это тяжело, Мик… Я ревную его, да, я боюсь его потерять, но в какой-то степени, это вызвано тем, что я не хочу, чтобы у меня было, как у моих родителей. Да они ненавидели друг друга после развода! Обсирали, как могли! Я не хочу этого! Я хочу просто прожить с ним всю свою оставшуюся жизнь и не бояться того, что, вернувшись с работы или прогулки, я застукаю его с кем-то другим! И то, что я разозлился насчет тех парней… Да, это глупо, потому что это было давно, но где гарантия, что ему сейчас не захочется пойти к кому-нибудь и переспать? Мы же поругались! Хуй его пойми, что будет потом! Почему он не может сейчас сорваться и убежать к какому-нибудь парню? — А почему ты не можешь? Потому что любишь его. И он не может по этой самой же причине. Брось, ты его тут чуть ли ни озабоченным выставляешь. Говоришь, что у вас секс почти каждый день, так разве это плохо? Фрэнк, вы не всегда будете молодыми! Он просто хочет выжать все из молодости! — Я понимаю и мне нравится заниматься с ним любовью, но… — Забудь про Криса и тех парней, — тут же перебил меня друг. — Ты должен радоваться тому, что он хочет тебя постоянно. Потому что, если бы наоборот, не давал касаться себя… Значит, ты ему противен. — Просто… Иногда мне кажется, что это не несет для него особый смысл. Что ему просто охота кончить и плевать куда и как. Я хочу, чтобы даже это тупое чертово занятие сексом казалось ему чем-то особенным со мной. — Господи, откуда в тебе столько мании быть чем-то особенным? Хотя, не думаю, что ты ответишь мне, но поговори об этом хотя бы с Уэем. И, — начал он, поднимаясь с кровати и становясь напротив меня, остановив за плечо, чтобы я перестал ходить кругами по комнате и поднял на него взгляд. — Помирись с ним. Он же не просто так, в конце концов, ругался с твоей мамой. — Да, — засмеявшись, ответил я, пожав плечами и выдохнув. — Ты прав. Я зря вспылил. Мы же, типа, все заново начали и прошлое не имеет значение сейчас. Я идиот? — Однозначно, — сказал Мик, кивая и хлопая меня по плечу. — Друг в беде не бросит, да? Спасибо, что вправил мозги. — крепко сжав его в своих объятиях, сказал я, на что он ответил: — Ну, кто-то же должен. Смотрю, у Джерарда не всегда хватает сил для этой работенки. — Да. Иногда он сдает позиции. — С каждым бывает, — ответил Мик и отстранился. — Ты точно спокоен? — Да. Да, мне уже получше, я просто должен был вспылить немного… Прости. — Отлично. Потому что… мне надо идти на свидание. И не переживай на эту тему, я уверен, в том, что он никогда больше не изменит тебе. По крайней мере, выглядит он так, будто настроен на тебя очень даже серьезно. — Я надеюсь на это… — еле слышно прошептал я, а после вздохнул. — Ты к Мэри? — Да. У нас типа романтика, все дела. — хихикнул друг и, подойдя к своей обуви, стал надевать ее. Я усмехнулся, кусая губы. — И как у вас? — Да вроде все нормально. Пока что, — сказал он, натягивая на себя уже куртку. — Не хочу все испортить или обрадоваться заранее. Но мы уже перешли к стадии поцелуев, прогулок и фильмов. Без пошлостей. Она классная. — Это хорошо. Я надеюсь, у вас все получится… Хорошо провести вам вечер. — Извинись перед Джерардом, — кивнул Мик. — И, если что, комната полностью ваша. Я, возможно, у Мэри останусь. — Ладно, — усмехнувшись, ответил я. — Все, я пошел, — сказал друг и через мгновение дверь громко хлопнула, оставляя меня совершенно одного в комнате, в тишине. Неуверенно присев на свою кровать и услышав тихий скрип, я тяжело вздохнул, направляя свой взор куда-то на пейзаж за окном. Тиканье часов нарушало столь тяжелую тишину и неприятно давило на голову, отчего появилась легкая боль и желание уснуть. Минут пять или же десять в таком положении и я ощущаю, как скука захватывает меня с головой, а мысли же просто не знают о чем поговорить. Повалившись на спину и достав сигарету из кармана джинсов, я прикурил, пытаясь развлечь себя хоть как-нибудь. Вообще, я, наверное, должен к Джи вернуться и извиниться, но… Эм… Мне неловко. Никогда не умел просить прощения. Постоянно краснел и голос все время пропадал. В общем, это пиздец. А тут еще и перед Уэем… Черт, но я должен это сделать. Может, сообщение отправить? Или позвонить? Или на стене баллончиком написать? Блять, да как угодно, главное при этом не смотреть в его глаза и не видеть его ухмылки. Или же оскорбленного лица. Неважно. Я просто должен извиниться. Просто встать. Дойти до его комнаты. Постучать в нее и сказать «Прости». Не сложно ведь? Не сложно. Так, почему я тогда все еще здесь? Давай, Фрэнк. Ты же любишь его. Извинись. Вот, докурю и пойду к нему. Да. Я же панк. Я смелый. Чего мне Джерарда-то бояться? Я должен просто признать свою вину. Докурив сигарету до фильтра и кинув ее в пепельницу, я продолжал прожигать потолок взглядом, так и не решаясь поднять свою жопу. Это правда сложно. Нет, я не отрицаю, я виноват, но… Стыдно мне. Ужасно. Он мне там самооценку пытался поправить, а я разозлился из-за хуйни и ушел. Хотя, это не совсем херня, но все же… Так. Хорош, Фрэнк! Собрался и пошел к нему! Насчет три! Раз! Два! — И какого черта дверь открыта? А если мое золото кто-то спиздит?! Где мне вот потом его искать?! — резко послышалось со стороны входа, отчего я в страхе дрогнул, но после не смог сдержать теплой улыбки. — Ты что-то хотел? — неуверенно спросил я и перешел в сидячее положение. Закрыв за собой дверь, Джерард оглядел меня, кивнул головой и, сев рядом со мной и заправив волосы за ухо, заглянул в мои глаза, вздыхая. — Извиниться. — три, блять. — Оу… Эм… Это… — покраснев, начал мямлить я, ощущая себя чертовски неловко, ведь это должен был делать я, а не он. — Да-да, это неожиданно! Я знаю! — закатил глаза Джерард, махнув рукой. — Нет, я не… — И ты не считаешь, что ошибался на мой счет. Знаю, — перебил меня он. — Джи… Я… — попытался я снова, но тщетно. — Да понял я, что ты… — я недовольно фыркнул, глядя на этого придурка и резко обнял его за шею, целуя в губы и закрывая глаза. Джерард сначала чуть нахмурился, пытаясь понять, что происходит, но после усмехнулся и, запустив пальцы в мои волосы, начал неуверенно отвечать, боясь при этом коснуться меня. Мало ли, ударю… — Я сам хотел извиниться, — отстранившись через несколько секунд, прошептал я. — Прости меня. Я идиот. — Не смей красть мой статус, детка. Ты просто глупенький, — куснув меня за нижнюю губу и чуть оттягивая ее, прошептал Уэй, отчего я хихикнул. — Нет. Я идиот. Настоящий. У меня не так уж и много людей, которым я доверяю, и всего один, кому я доверяю полностью, поэтому глупо так вести себя. — Я понимаю твое поведение, правда. И я тоже не должен был орать на тебя. Ты просто нуждаешься в поддержке и всем таком. В общем, глупо вообще было говорить тебе о том, что я… Ну, ты понял. — Да, понял. — Прости меня, — с улыбкой прошептал он и накрыл мою руку, что лежала уже на его щеке, своей. Покрывшись мурашками от такого действия с его стороны, я заглянул в его глаза и ответил: — И ты меня, — Джерард кивнул головой, а уже через секунду его губы неуверенно коснулись моих, отчего я ощутил приятное тепло на сердце и отступающую боль. Сердцебиение ускорилось. Мозг снова перешел в режим «Отключение от реальности», а руки же начали слегка подрагивать, как при первом поцелуе. Осторожно притянув его ближе и углубив поцелуй, я не смог сдержать себя и тепло улыбнулся, ощущая, как он разливается по моим венам, словно лекарство, словно алкоголь или наркотик и заставляет все внутри меня ожить. Опьянеть. Заставляя бедных бабочек перерождаться снова и снова, а мое сердце собираться из осколков в нечто цельное. Что-то, что когда-то очень давно было в моей груди… — Мы снова пара? — с легкой усмешкой спросил он, отстранившись от моих губ. — Ты не отделаешься от меня так просто. — И я безумно рад этому. А где Мик? — Эм… Он ушел на свидание и сказал, что, скорее всего, останется у девушки. — М, это хорошо, — Джерард усмехнулся. — Потому что… Правда, детка давай поговорим. В том плане, я пока сидел в своей комнате и тихо мирно злился на тебя, я думал о том, почему ты так взбесился, и я понимаю: ты не любишь себя так, как я люблю тебя и, в какой-то мере это хорошо, потому что, ты бы смахивал на извращенца, если бы сходил с ума от своих глаз, но… Речь не об этом, — начиная поглаживать мою ладонь, он заглянул в мои глаза и, собравшись с силами, продолжил: — Но, пожалуйста, пойми: ты намного лучше, чем видишь себя. Понимаю, ты наверняка не веришь. Я сам когда-то ненавидел себя, но, Фрэнк, это не выход. Я не хочу снова ругаться или что-то еще, я хочу, чтобы ты понял, то, что тебе говорили, что ты какой-то там урод или же эгоист — это неправда. Тяжело вырваться из этих цепей злости к себе, когда ты просто привык быть худшим и последним, но, я уверяю тебя, оно того стоит. Многие люди просто нагло пользуются такими, как ты и мне тошно от этого. Я никому не позволю использовать тебя, как какую-то вещь, потому что ты человек. Охеренный человек. И я не понимаю всех тех, кто как-то осуждал тебя или унижал, потому что они идиоты. А ты верил их словам. — А чьим еще я мог верить? Им со стороны было виднее… — Но только ты знаешь правду насчет себя. Так неужели ты считаешь, что ты настолько ужасен? — Да, — поджав губы и отведя взгляд, прошептал я. — Почему? Что такого ты сделал? — Ничего. Я ничего не сделал и это меня злит. — Но почему? Ты же живешь, Фрэнк. Это уже что-то. И вообще, — он поднял мое лицо за подбородок и заглянул в мои глаза снова, — я заговорил о твоей самооценке, потому что глупо верить в то, что я найду кого-то лучше тебя, детка. Это не так. Лучше не бывает. Ты такой, какой есть и лучше просто, блять, нет. Потому что, не бывает таких, как ты. Знаю, ты считаешь себя совершенно обычным, но, пойми, ты пиздецки необычен. — Я… Я бы очень хотел поверить твоим словам и просто за одну секунду стать нормальным, но я не могу. Мне жаль, что тебе приходится терпеть это, потому что… Я уверен, это тот еще пиздец, который тебе вряд ли нужен. — Бред, — фыркнул психолог. — У всех бывают плохие дни. Все могут срываться. И эта ссора… Господи, да не так уж и часто мы ругались. И насчет того, что ты боишься меня… Разумеется, это немного неприятно, но твоей вины тут реально ни в чем нет. Ты боишься людей в принципе и после всей той фигни, что совершил я… Я даже не удивлен, что ты испытываешь страх рядом со мной. Надеюсь, это страх того, что ты можешь меня потерять, а не страх того, что я зарежу тебя где-нибудь за углом, — нервно усмехнувшись, сказал он. — Не смешно получилось, но… Плевать. Я к тому, что… не собираюсь я оставлять тебя. Изменять тебе или же как-то валить из твоей жизни. Немного подумав, я закусил губу и дрожащим голосом спросил: — Ты веришь в любовь до гроба? — М, это сложный вопрос. Но… Да. Верю. — А я нет, — усмехнулся я. — Все рано или поздно заканчивается и… — «Любви не бывает. Навсегда не бывает». Я помню эти строчки. Если честно, я даже хотел поговорить с тобой насчет них, но так и не решался затронуть эту тему, но теперь, коль уж ты сам ее начал, то… — Серьезно? Спустя три года? — я тихо засмеялся, целуя его в уголок губ, на что он закатил глаза. — Да хоть тридцать три! Есть много проблем, вещей, которые мы должны обсудить. Обязаны. Потому что, я уверен, это поможет нам. Тебе. Разобраться в себе. Иногда, тебе этого не хватает. — Ладно, — усмехнувшись, ответил я и сел в позу лотоса. — Начинай. — Отлично! — радостно сказал Уэй и сел точно так же, как я. — Давай начнем с… с … с, наверное, того момента, когда ты понял, что любишь меня. Вот, ты спал со мной и тут вдруг… Что? — И тут вдруг я стал ощущать, что мне комфортно с тобой и сердце с ума сходит, когда ты рядом лежишь и все тому подобное, что влюбленные ощущают. — Ты сразу осознал, что с тобой или нет? — Господи… Нет, — я засмеялся. — Я долго не понимал, какого черта мне так нравится целоваться с тобой и спать, если я натурал. Поэтому я и нашел Элен, чтобы отвлечься на нее от тебя, но это был мой самый тупой план в жизни. — Сучка малолетняя, — прошептал Джи себе под нос, надеясь, что я его не слышу, а после нормальным голосом продолжил: — Ты же до этого момента никогда не любил, так? Ты был… шокирован, когда понял, что испытываешь ко мне? — А какой семнадцатилетний парень-подросток не будет шокирован тем, что он влюблен в своего школьного психолога? Но, я не долго загонялся на эту тему и… Как-то достаточно быстро перешел в фазу «Мечтать о сопливых вещах». — К примеру? — спросил психолог, вопросительно изогнув бровь. — К примеру, о том, чтобы сходить с тобой куда-нибудь. Получить от тебя какой-нибудь подарок. Стать твоим парнем и тому подобное. — Ага, — ответил он и начал смотреть по сторонам, — Блять… — сорвалось с его губ и он, достав телефон, начал там что-то печатать. — Что ты делаешь? — не сдержав смешка, спросил я. — Записываю, что ты отвечал. Просто, когда я один, я анализирую проблемы своих пациентов и думаю о том, как можно им помочь. — Я почему-то вспомнил наши школьные консультации. — Потому что у нас сейчас почти то же самое, детка, — продолжая что-то печатать, сказал он. Спустя пару секунд, он снова посмотрел на меня и с улыбкой пролепетал: — Продолжай. — Что? — А на чем мы остановились? — Я не помню. — Блять… Вот еще одна причина, по которой я все записываю, — засмеялся Джерард. — Память так себе. Ладно. Эм… Ну, вот ты там осознал что-то. Начал мечтать о том, чтобы мы стали парой. Но ты никогда не задавался вопросом, а как так, мать его, вышло, что ты, такой красивый парень, полюбил мужика, на пять лет старше себя самого? — Ну… — не сдержав очередного смешка, начал я, — Не в таком содержании. Я думал о том, как так вышло и думал часто. — И в чем заключался ответ? — В том, что ты окружил меня той заботой, которую я, кажется, даже и не получал никогда. Нет, за мной бегали с полотенчиком и вытирали слюнки… Но это было не совсем из-за любви, а скорее из-за того, что меня считали идиотом, да и я имею ввиду другую заботу. Душевную. Иногда, мне ее жутко не хватало. — А почему ты так сильно хотел начать со мной отношения, если знал, что любви нет? — Я почему-то решил, что… — начал я, заламывая пальцы на руках, — Я ведь не мои родители и, если у них не вышло, не значит, что не выйдет у нас, но я даже понятия не имел, любишь ли ты меня. — Почему тогда сейчас ты думаешь иначе? — Потому что ты изменил мне, как когда-то мой отец изменил моей матери, — настолько тихо, насколько это было возможно, сказал я, кусая губы и отводя взгляд вбок, чуть краснея. — Я подтвердил твои догадки, — еле слышно ответил он и опустил взгляд, начиная нервно мять одеяло в руках. — Но, ты же понимаешь, мы правда не они. Ты нашел в себе силы простить меня. Я нашел в себе силы открыться тебе и это делает нас чем-то большим, чем просто партнерами, — заглянув в мои глаза, начал Джерард через несколько секунд неловкой тишины. — Знаю, ты не веришь, но я правда открыт перед тобой полностью. Я честен. — Тогда, если ты так честен, то скажи мне, ты правда веришь в то, что наши отношения заведут нас куда-то в… — В?.. — изогнул бровь парень, подталкивая меня. — В «долго и счастливо»? — на выдохе спросил я, заглянув в зеленые глаза психолога. — Посмотри, сколько боли мы друг другу причиняем. Разве у нас может быть так? — А почему нет? Мы же любим друг друга и этого достаточно. — Да, но я правда не знаю приведет ли все это к чему-то серьезному. — Все зависит лишь от нас, детка. И, если мы захотим… — взяв мою руку в свою и проведя большим пальцем по серебряному кольцу на ней, он продолжил: — То все получится и мы будем вместе. Всегда. — Хотел бы я, чтобы все было так, — слабо улыбнувшись, прошептал я, покрываясь мурашками и сжимая его руку в своей. — Будет. — Надеюсь. — Знаю, — уверенно ответил Джерард и чертовски нежно и осторожно поцеловал меня в верхнюю губу. — Я люблю тебя. И это не ложь или способ манипуляции, это мои чувства. — Прости меня еще раз. Иногда, я слишком вспыльчив… — на выдохе извинился я, целуя его уже в нижнюю. — Все нормально. Иди ко мне, — сказал он и притянул меня для очередного поцелуя, на что я послушно пересел на его бедра и стал сминать его губы своими, по-детски улыбаясь.***
Я тяжело вздохнул, стоя возле стенки и проводя рукой по своим волосам, иногда выглядывая в небольшое помещение, в котором столпились люди. Честно, я ощущал себя ужасно странно и напряженно из-за того, что собирался сделать, но у меня не было выбора. Прошло уже несколько дней с того, как мы с Джерардом снова помирились, и сегодня я должен был отыграть концерт на каком-то университетском празднике, и, если что, возможно придется играть это все еще раз уже и завтра, ведь празднования велись два дня. Я отпирался как мог, говорил, что ничего не умею и ничего не смогу, просто боясь и не желая выходить на сцену, но этот псих по имени Джерард… он просто взял и сказал ректору, что я вру! Показал записи с моего выступления в школе и… пиздец! Теперь я здесь! Несколько дней этой усердной работы, нервов, психов и попыток убить Джи, но, в итоге, я сошелся на том, что этот придурок будет нашим солистом. Это была моя месть. Его желания, как и моего, спрашивать никто не стал. Зато это было честно, да и будем честны, мне всегда нравилось как Уэй поет… — Привет, — сказал Джерард с улыбкой, выходя к нам, инструменталу, так сказать. Я усмехнулся, оглядывая это чудо, начиная от тоненьких ножек, обтянутых черными джинсами, переходя к какой-то майке на его теле и заканчивая уже его горящим счастьем личиком. Он подошел ближе ко мне и, кивком головы убрав волосы с лица, улыбнулся. — Долго будешь пялиться на меня, м, Фрэнки? Тут люди… держи себя в руках. — Мне кажется, эти люди уже успели услышать все, что было между нами. — Не моя вина, что ты пытаешься сделать хорошо все, начиная от банального секса, заканчивая желанием меня убить. — Но я же не убил, — пожал плечами я, поправляя лямку от гитары на своем плече и глядя в болотные глаза, кусая губы. — Я думал, что убьешь. Господи, давай забудем этот ужас и пофлиртуем еще немного. Я так волнуюсь. Никогда не выступал с пением, знаешь. — И это странно. У тебя красивый голос, — подметил я, выдыхая и кратко целуя его в нижнюю губу. — Я уверен, что ты справишься… — А кто те ребята? — спросил Джерард, перед этим чмокнув меня в ответ, а после кивая влево. — Джи, это барабанщик и бас-гитарист, не тупи, мы с ними репетировали! — Да? — он хмыкнул. — Не знаю, я пялился на твою задницу. — Ты идиот. — Я знаю, что тебе это нравится, — заключил он, расплываясь в очередной улыбке, как у чеширского кота и приближаясь за еще одним поцелуем, отчего мое сердце уже замерло в ожидании, но… из-за кулис вышла молоденькая девушка, заправляя черные волосы за ухо и держа в руках микрофон и планшет, говоря: — Ваш выход. И мы, недовольно выдохнув от того, что нам так и не дали поцеловаться и ощутить вкус друг друга вновь, послушно стали выходить на сцену. Каждый занял свое место, я подключил гитару, размял плечи, шею, оглядывая всех студентов, что стояли на улице перед нами, и яркую солнечную погоду с чертовски красивым, блять, закатом. Секунда, две, три. Люди шепчутся между собой, тыкая в психолога и болтая о том, что он здесь делает, мы все переглянулись, кивнули друг другу и, услышав счет барабанных палочек, начали свою игру. Примерно через две минуты я полностью отключился от того, где находился и что происходило. Мои глаза были закрыты, мозг отключен, а руки же сами бегали по всем этим ладам и струнам, делая свою работу и давая мне насладиться пением своего парня, улыбаясь так, будто я под кайфом. Это было громко. Энергично. Тяжело. Но так охуенно. Я выступал далеко не в первый раз, то есть, до этого я изредка давал концерты в баре, если просили знакомые, когда им был нужен гитарист, и каждый раз я дрожал, боясь допустить ошибку или что-то в этом роде. В принципе, как и любой человек, который вышел в центр внимания и начинает что-то делать. Определенно, это самая страшная часть во всем концерте: боязнь облажаться перед каким-то совершенно незнакомыми тебе людьми, а самое главное перед собой. Не знаю, то ли что-то изменилось с тех пор, как я был подростком, то ли мои труды принесли плоды, а может это все сделал Джерард, но этого неприятного ноющего чувства в груди нет и я наконец-то смог полностью отключиться от мира вокруг. Раньше для этого приходилось немного выпивать и, разумеется, были небольшие проблемы и ошибки, которые, благо, не были особо заметны и из-за них в меня никто ничем не кидался, но сейчас… Клянусь, я не хочу хвалить себя и все такое, но слыша этот чуть хрипловатый и одновременно такой нежный голос Уэя, я играю так чисто и четко, как, кажется, никогда не играл. Лажи были всегда. Говорю же, незначительные и незаметные для толпы, но для меня, были, а сейчас… я чувствовал возбуждение во всем теле. Чувствовал, как мне становится все жарче, пока я прыгаю по этой чертовой сцене, пока я пристаю к солисту, становясь позади него и целуя его плечи, получая ответные жесты. Я чувствовал, как джинсы вдруг резко стали такими узкими и лишь ухмыльнулся этому. Мне нравилось ощущение возбуждения от того, что я делаю. От музыки, которой я привык жить еще с подросткового возраста, но всегда боялся ей серьезно заниматься… Песня за песней. Голос Джерарда уже чуть хрипит, но он пытается сделать с этим хоть что-то, делая небольшие глотки воды. Под конец концерта мы явно все устали, мои плечи болели от тяжести гитары, а ноги просто гудели, но последний аккорд, слово, барабанная дробь и конец, в котором я без сил падаю прямо на пол, слыша аплодисменты и визг девчонок, с которыми, определенно, когда-то спал. Я лежал так с полминуты, пока не ощутил легкий пинок в бок и не раскрыл свои глаза, облизывая губы. Джерард, усмехаясь, при виде такого меня и попивая воду из стаканчика, протянул мне руку, помогая подняться и получая благодарную улыбку. Мы стояли друг напротив друга, тихо хихикая, как подростки на первом свидании и разглядывая глаза и лица. — Неплохо, мистер, больше боялся и истерил, — прошептал мне Джерард, на что я закатил глаза. — Пошел ты… Это было охуенно, м? — Достаточно, чтобы я захотел трахнуть тебя прямо сейчас, — со смешком сказал психолог, чуть наклонив голову вбок и медленно опустив взгляд на мои джинсы. — Мы тут больше не нужны? Праздник окончен? Я промычал, чувствуя на нас взгляды людей вокруг, которые явно не спешили домой и просто наблюдали за таким странным развитием событий. Еще недавно Джерард от меня в ужасе бегал, а теперь мы флиртуем… — К тебе или ко мне? Мик сказал, что снова к своей девушке уйдет… — прошептал я, чувствуя, как Джерард переплетает наши пальцы и уводит меня со сцены за кулисы, идя быстрым шагом и заставляя меня чуть ли не бежать. — Без разницы, — сказал он, кидая стаканчик в урну, помогая мне собрать гитару и направляясь в сторону общаги так, будто там был смысл его жизни. Иногда он такой идиот… Поверить не могу, что сделал это снова… Кажется, жизнь налаживается, м? Я так скучал по этому психу, если честно. И мне так обидно от того, что я снова его люблю, снова хочу быть рядом с ним всегда и касаться его. Это намного сложнее чем звучит или кажется с первого взгляда. Старые раны всегда будут давать о себе знать, но мне никогда и ни с кем не было так хорошо и душевно, как с Джерардом. Я благодарен ему за все, что он сделал для меня. За то, что он был рядом. И, думаю, на данный момент, я хочу сделать все для того, чтобы мы были вместе и никакие прихоти моей матери не разделили нас. Она ведь даже на этот концерт не пришла, лишь бы Уэя не видеть… Я не стал ему об этом говорить, сказав, что у нее просто много работы, но, думаю, сегодня вечером обязательно снова попытаюсь до нее достучаться, сейчас же нет желания думать о плохом. Рядом с этим человеком мир становится ярче и будто другим. Меня все еще трясет от того, что я ощущал рядом с ним на сцене и снова эти мысли лезут в голову. Они были там несколько часов после концерта… когда мы целовались, обнимались, когда занимались страстным сексом, пытаясь выплеснуть всю эту энергию и когда просто смотрели фильм в моей комнате, лежа на моей кровати. Все это время я думал лишь об одном: правильно ли я поступаю, давая ему очередной шанс? И мой ответ в итоге стал: «Да». Я хочу начать все сначала… я хочу довериться ему и поверить в то, что он больше не найдет мне замену. Это чертовски больно…