***
— Как мама? — спросил Микки, глядя в окно и кусая губы. Мы сидели на подоконнике на первом этаже, друг напротив друга, и рассказывали все, что случилось с нами за то время, пока мы не общались. — Нормально. Правда, я с ней немного поругался. Точнее, много… — пожав плечами, ответил ему я, усмехаясь, на что парень вопросительно изогнул брови и глянул на меня. — Из-за чего? — Ну… — на выдохе начал я, выдерживая небольшую паузу, так как до сих пор боялся произносить такие слова вслух, — Я гей. — Воу… — со смешком сказал Микки. — И она не приняла это? Странно. Ты же все равно ее сын, а твои предпочтения в сексе не должны касаться никого, даже мать. А как ты это понял, если не секрет? — он ободряюще улыбнулся, пытаясь показать мне всем своим видом, что никому ничего не скажет. И он не скажет. Я знаю его. Верю ему. Что странно, учитывая, как долго мы не общались. — Ты, наверное, не видел нашего нового психолога… — неуверенно начал я. — Мистера Уэя? — перебил меня Микки, на что я положительно кивнул. — Видел. Меня первым делом к нему направили, когда я вышел из колонии. Так ты… — Люблю его. Да, — я кивнул головой и как-то обреченно выдохнул, вызывая у друга очередной смешок. — Мы общались с тобой чуть ли не с пелёнок, не помню, чтобы ты хоть раз говорил мне, что кого-то любишь… Ты вообще в принципе презирал это чувство. — В какой-то степени до сих пор презираю. — Он знает? — Нет. И не думаю, что ему стоит знать, — я устало прикрыл глаза, закусив губы и откинув голову на стенку позади. — По нему полшколы сохнет и если каждый начнет признаваться… Он с ума сойдет. Да и не особо хочется, чтобы он стал избегать меня. — Прости, конечно, но те слухи… правда? — Какие именно? Просто, каждую неделю новые. — Ну… — придвинувшись чуть ближе, он прошептал: — Что вы спите. — Да. Правда, — тихо засмеявшись, ответил я, наблюдая за шокированным лицом Микки, что совсем скоро стало снова спокойным. — Тогда признайся ему. Он же только с тобой спит? — Не знаю и не хочу знать, но очень надеюсь, что да. — Тогда тебе точно надо сказать ему. Чувства наверняка взаимны. — Даже если так, кому захочется встречаться с малолеткой? Он старше меня на пять ебаных лет. Я просто не хочу… — продолжал я гнуть свое, на что парень закатил глаза и перебил меня: — Просто признайся, а там уже вы вместе решите, что вам делать. Хотя, я уверен, что решать вы ничего не будете, а просто начнете отношения. — Если бы… — ответил я, грустно усмехнувшись и тут же желая перевести тему. — А у тебя как дома? И вообще, каким образом ты в тюрьму умудрился попасть? Микки шатко выдохнул, потирая рукой шею и глядя на свои кеды, явно заметно грустнея и начиная нервно дергать нитки на своих джинсах. — Ты же помнишь, я говорил тебе, что у меня новый отчим? Давно еще говорил, года два-три назад. — Да, — я кивнул головой. — Так вот, я его ненавижу. Этот уебок споил мою мать, сам пьет не переставая, употребляет наркотики, постоянно устраивает какие-то посиделки с незнакомыми мне людьми. Они вдвоем продали чуть ли не всю мебель, их уволили с работы, денег нет, еды нет, ничего нет и… Они стали вымещать всю свою злобу из-за бедности на мне. Били, выгоняли на улицу, не давали специально спать перед какими-нибудь важными контрольными, один раз вовсе чуть наркоторговцу не продали. Деньги были нужны, сильно нужны, но на работу меня не брали, всех не устраивало, что у меня нет опыта работы. И мне ничего не оставалось, кроме как грабить магазины, шантажировать людей, торговать коксом и прочей херней. Я ввязался во все это дерьмо и… Блять, у меня не было выхода. Я ненавидел все это, хотел даже убить себя, но каждый раз находил силы жить дальше. Не знаю зачем. Три месяца назад я связался с Калебом, продал ему травку, а этот мудень вместо того, чтобы заплатить, сдал меня копам и те загребли меня. Повезло, что напарники по… кое-каким делам нашли мне хорошего адвоката и меня посадили всего на три месяца. Вернулся домой, думал, мне наконец-то обрадуются, а они просто… наорали на меня, высказали все, что думают, чуть не избили. — Почему ты не уйдешь из дома? — с ноткой грусти прошептал ему я. — Ты не должен находиться там. Это ужасно. — Мне некуда, да и плюс там моя мама… Я не могу ее бросить. — Блять, я… Я не знаю, что сказать, — на выдохе сказал я, хмуря брови и проводя рукой по волосам, думая пару секунд. — Почему ты никогда не обращался ко мне за помощью? Мы бы вместе что-нибудь придумали, я бы занял тебе денег, позволил бы пожить у меня. Да все что угодно. Ты не заслужил этого, я знаю тебя всю жизнь и… Ты и мухи никогда не обидел, всегда на помощь приходил, заступался за меня, когда меня унижали. — Это жизнь, Фрэнки, — усмехнувшись, ответил Мик, подняв на меня свой взгляд и пожав плечами. — Не всегда бывает так, как мы хотим. — Ты давно вышел? — снова решил перевести тему я, чтобы не канать бывшего друга своими глупыми расспросами. — Три дня назад. А что? — Я поговорю с Джи и… может быть, ты переночуешь с нами? — Ты живешь с мистером Уэем? — в шоке осмотрев меня, спросил он, отчего я даже слегка покраснел и кивнул головой, кусая губы. — Да… Говорю же, с мамой сильно поругался, ушел из дома. — Воу… — он нервно кашлянул, после кивая. — Я был бы рад свалить из дома хотя бы на одну ночь. — Тогда, я поговорю с ним и после уроков скажу. — Хорошо… Пошли, покурим. Заебало сидеть здесь, — я тихо засмеялся таким его словам и, поправив волосы и спрыгнув вместе с ним с подоконника, направился на улицу, продолжая делиться событиями из жизни и вспоминать времена, когда мы были лучшими друзьями. Поверить не могу, что Микки приходится терпеть все это… Не общались всего год, а так сильно все изменилось. Я должен помочь ему хоть как-то. Он не заслуживает такой жизни. — А помнишь, как мы однажды построили из подушек штаб у меня дома и кидались игрушками в маму? — Да, а потом случайно попали в вазу и разбили ее, — засмеявшись, ответил я, а после затянулся. — Сложно поверить, что когда-то мы были… — как-то обреченно выдохнув, зашептал он, — Теми людьми. — Согласен, — я кивнул, — Все так изменилось с тех пор. — Особенно мы… — А где были остальные ребята из нашей компании, когда случилась вся эта фигня с родителями? — вдруг опомнился я и, посмотрев на Мика, затянулся снова. — Они отвернулись от меня, — фыркнул он, делая то же самое и выдыхая дым на улицу. — Все до единого. Никто не захотел помогать мне. Видимо, решили, что я стану таким же, тоже сопьюсь или снаркоманюсь, но нет, оно мне нахуй не надо. Может быть, когда-то я и хотел попробовать напиться, курнуть дури, но, когда случилась вся эта херня, — желание сразу отпало. — Типа, понял, насколько это ужасно? — Да, — промычал он, пиная носком кеда какой-то камень под ногами и сбрасывая пепел на землю. Между нами вновь нависла тишина. Мы молча курили, лишь иногда переглядываясь, словно желая удостовериться, что все это реально, что мы реальны и никого из нас резко не стало глючить, что никто из нас резко не решил вспомнить старых друзей, с которыми давно не виделся и даже старался не пересекаться в школе. С наших губ сорвались тихие смешки, мы отвернулись друг от друга и снова погрузились в свои мысли. Я поднял взгляд в небо, кусая свои чуть обветренные губы и выдыхая дым от сигареты, и неотрывно смотрел на огромные серые тучи, которые заполонили собой все небесное пространство, пряча солнце и его лучи. Меня охватила какая-то непонятная грусть. Может, так повлияла погода, может, рассказ Микки, не знаю… Но с «отличного» мое настроение упало до «так себе». Хоть это и норма, мне немного непривычно. Странное чувство между депрессией и радостью, как некая невидимая грань, на которой я сейчас нахожусь. Кажется, словно одно неверное слово, движение и я упаду в пропасть, из которой нет выхода… Мне все время так кажется в последние несколько лет. Может, я давно туда упал? — Так-так, курим? А известно ли вам, молодой человек, что курение вызывает импотенцию? — послышалось сбоку, отчего на моем лице расплылась теплая улыбка, а сердце снова пустилось в пляс. Выхватив сигарету у меня из рук, Джерард затянулся и встал напротив меня, выдыхая никотин в атмосферу и разглядывая мое личико с чуть красными щеками. Надеюсь, он решит, что это от мороза… — А Вам, мистер Уэй? — спросил я, наклонив голову набок и засунув руки в карманы джинсов. — У меня с этим все в порядке, молодой человек. — С чем именно? Со знаниями или с… — я хитро улыбнулся ему, отчего на его лице тут же расплылась ухмылка. Он мельком оглядел Микки, что стоял рядом и, облизнув губы, ответил: — И с тем, и с тем. А вот тебе бы, Фрэнк, не помешало послушать лекцию насчет вреда курения и его влияния на твой организм… Поэтому, дуй ко мне в кабинет. А ты, Микки, придешь после уроков, понял? Микки положительно кивнул и не смог сдержать улыбки, а после вовсе заржал, заставляя Уэя в недоумении изогнуть бровь, но после снова уставиться на меня, подмигнув и уходя обратно в школу. — Кого-то ждет бурная консультация, — прошептал Микки и сразу же получил от меня подзатыльник и еще более красное от смущения лицо. Господи, почему я веду себя, как ребенок?***
Осторожно постучав в дверь и получив разрешение на вход, я открыл ее и зашел внутрь кабинета, улыбаясь во все тридцать два, поправляя футболку на себе. Джерард сидел за своим столом и снова заполнял эти, уже надоевшие мне документы, но, увидев меня, сразу же отложил их, снимая очки и бросая их на стол, как он всегда любил это делать, как только я приходил. — Закрой дверь и иди ко мне, — тепло сказал психолог. Я послушно выполнил его указ, кое-как сдерживая в себе желание побежать к нему и буквально запрыгнуть на его колени. Он усадил меня на стол и, придвинувшись ближе, положил руки мне на колени, начиная слегка их поглаживать, глядя точно в мои глаза и поднимаясь со своего места. — Серьезно? — с ноткой иронии спросил я, когда парень нежно чмокнул меня в губы. — Ты обещал мне секс на столе… — прошептал он в поцелуй, пока я, поглаживая его по щеке, отвечал на него, неторопливо, будто пытаясь растянуть удовольствие от таких простых жестов. — Я сказал «возможно». — Тебе не хочется или что? Его руки переместились на мои бедра, а сам же он прижался чуть ближе, переходя на мою шею, отчего я тихо выдохнул, прикрыв глаза. — Сейчас только начало дня, а ты уже во всю пристаешь ко мне… Да еще и в школе, когда про нас столько слухов, не стыдно? — Не моя вина, что ты так сексуален и мне постоянно хочется трахнуть тебя. Я бы делал это постоянно… — замурлыкал Уэй, засасывая участок кожи и покусывая его. Отстранившись через пару секунд, он с улыбкой наблюдал за покраснением того самого пятна, что сам же оставил, и где теперь явно будет засос. — Постоянно спал бы со мной? — уточнил я, подняв его лицо за подбородок и выдыхая в его губы. — Да. Во всех позах. Местах… — Ты чертов извращенец, Джи… Мне всего восемнадцать, а я уже пробовал с тобой то, что пробовать явно не хотел. — Это ты про минет? — засмеявшись, спросил он, наклонив голову вбок. — О, и не только. Ты любишь помаяться дурью даже в сексе. — Отсосешь мне? — прошептал психолог, глядя точно в мои глаза, отчего я даже немного охуел. — Эм… я… не знаю. Типа, я не… — Брось, ты же делал это недавно. И тебе понравилось. Просто сделай это… Такая картина жутко возбуждает. Уверен, если у меня когда-нибудь будет парень и решит мне отсосать, он не сможет сделать это так же горячо, как ты. С твоим пирсингом, который блестит от слюны, пошлым ротиком… — Парень? — почему-то услышал я только это, чувствуя укол в области сердца. — В каком плане? — Ну, в обычном. Если вдруг я найду себе парня. Блять, речь не о нем, ты сделаешь мне приятно? — с ухмылкой замурлыкал Джерард, но я лишь нахмурился, услышав такие слова и, фыркнув и скинув его руки, сказал: — Да пошел ты! Слазя со стола и поправляя одежду на себе, открыв дверь, я пошел хрен знает куда, ощущая просто дикую злобу на такие слова. Не знаю, что на меня нашло, но у меня в душе просто появилось ощущение того, что я его грязная шлюха, от которой он при первой же возможности избавится. Блять, а как мне еще думать?! Мы только трахаемся, и трахаемся, и снова трахаемся. Дома трахаемся, в школе трахаемся, в кафешках трахаемся. Он зажимает меня почти везде, где может, один раз даже в кабинку в мужском туалете затащил. И что мы там сделали? Верно. Трахнулись. Иногда он хочет секса по нескольку раз в день, и в такие моменты я ощущаю себя шлюхой намного сильнее, а что уж говорить про то, что он во время секса зовет меня шлюхой?! Да, такое было пару раз. Я, блять, люблю его и меня жутко бесит, что он этого не видит, что он не понимает — я не желаю быть для него просто секс-игрушкой. Хоть я и жестокий панк, мне хочется чего-то кроме траха! И мне неприятно слышать слова о том, что он найдет себе парня! Я будто только для траха и нужен, правда… Да, именно траха! Это даже сексом не назовешь! Хоть он и стал нежнее в постели и водит меня по всяким местам на свидания, я все равно время от времени злюсь на него, не даю приставать к себе и чуть ли не бью. Блять, когда я успел стать размазней, которой нужны отношения? Сраный Уэй. Что ты со мной сделал? — Фрэнк, ты чего? Я что-то не то сказал? — выбежав из кабинета следом и догнав меня, спросил Джи, разворачивая меня лицом к себе. — Сказал?! Да пошел ты нахуй! Я не твоя шлюха, которую можно выебать в любое время суток, когда ты пожелаешь! А если тебе такая нужна, найди себе кого-нибудь другого для этой роли! — фыркнул я, глядя в его глаза и не особо беспокоясь о том, что нас могут услышать. — Солнце, я не понимаю, что случилось? — Ничего не случилось! Оставь меня в покое! — прорычал я на него и уже развернулся, чтобы уйти вновь, но психолог опять не дал мне этого сделать. — Хэй, — притянув меня за руку, начал он, — Ну мы можем не заниматься этим на столе, если ты не хочешь… — Да мы вообще можем этим больше не заниматься, понял? Вырвавшись из его хватки, я быстрым шагом направился к выходу из школы, чтобы уже просто сбежать подальше от него и успокоиться, но этот псих не прекращал. Он нагнал меня снова. Но вместо того, чтобы хватать за руку, затащил меня, блять, в мужской туалет, несмотря на мои протесты и пинки. Прижав меня к холодной стене и поставив руки с обехи сторон от моей головы, Уэй, глядя ровно в мои глаза, сказал: — Что я не так сделал? Почему ты злишься? — Отвали, — скрестив руки на груди и опустив взгляд в пол, хмуря брови, прошептал я. Психолог лишь закатил глаза и поднял мое лицо, пытаясь добиться ответа в очередной раз. — Что случилось? Что это за истерики? Я испугался твоих криков и такой резкой злости. Скажи мне правду. — Настроения нет, — все же сдавшись и также резко успокоившись, соврал я. — Кто его тебе испортил? Я помню, что утром все было нормально. — Никто. Просто упало… — Ох, Фрэнки, ты напугал меня, я думал, что сделал что-то не то. Иди ко мне. Крепко сжав меня в своих объятиях, он начал гладить меня по волосам, пытаясь тем самым успокоить и приласкать, заставить меня довериться ему и вновь вспомнить о том, что я люблю его. И у него это вышло, только вот, как обычно, злость сменилась грустью и я резко осознал, какой я идиот. Обняв Джи в ответ, я прижался ближе к нему. Блять, как же сильно я люблю его… И меня чертовски злит это. — Прости, я не хотел срываться на тебе… — виновато зашептал я после небольшой тишины между нами. — Глупый Фрэнки, — пропел Джерард, заглянув в глаза, и продолжил: — Мой маленький глупый Фрэнки… Сердце бешено заколотилось и мне безумно захотелось поцеловать его. Встав на носочки, я осторожно придвинулся ближе к его губам и, слегка коснувшись их своими, притянул Джи ближе. Прижав меня к стене, он начал нежно целовать меня, отчего мне сносило крышу и просто хотелось петь, танцевать, кричать всему миру о своих чувствах к нему, но, вместо этого, я закинул на него ногу и попытался притянуть его ещё ближе, хоть это было и невозможно. Мы находились настолько близко друг другу, что я мог ощутить как он дышит, как его грудная клетка наполняется кислородом, а после опустошается, давая мне возможность все-таки притянуть его к себе еще немного. Приподняв меня над полом, Джи перешел на мою шею, отчего я довольно простонал и запрокинул голову. — Я хочу, чтобы ты запомнил одну очень важную вещь, солнце… — тихо прошептал он и поцеловал меня в ушко. — Ты не моя шлюха. Не моя вещь. Ты нечто большее для меня и, если ты захочешь прекратить все это, только скажи, потому что я уважаю тебя, твои интересы и вкусы. Мне хочется, чтобы ты понял: я не пользуюсь тобой. То, что происходит между нами… Я не знаю, как это назвать, но я точно знаю — это нечто особенное, незабываемое. Мне не нужен секс, мне нужен ты. И если иногда я перегибаю палку, просто скажи. Я безумно хочу показать тебе, как ты прекрасен, какой ты охеренный человек. Ты нужен. Ты реально нужен. И я уверен на все сто, что не только мне. Заглянув в его глаза, я просто не знал, что ответить. В горле словно ком застрял от таких слов… Я не привык их слышать. Мне никто и никогда в жизни не говорил о том, что я несу какой-то особый смысл в его жизни. Я всегда был не нужен. Но эти его слова, черт, они звучат, как признания в любви… Что я должен ответить? Рассказать ему, как много он значит для меня? А может, объяснить, как он помог мне? Или же просто сказать одну очень важную вещь — сознаться в чувствах, которые я испытываю на протяжении нескольких месяцев? Я не знаю. — Я… — голос предательски задрожал, но, несмотря на это, я продолжил: — Мне нравится проводить с тобой время. Правда нравится. Ты, блять, представить себе не можешь, как много сделал для меня… И эти мои истерики… Прости, я не всегда контролирую их и меня жутко бесит, что я срываюсь на тебе. Ты… Мой… Герой. Глупо, банально, я знаю, но это так. Я не знал, как жить. Я реально запутался в себе и мне просто нужен был пинок под зад, чтобы заставить меня прекратить все это нытье. Но ты нашел другой способ привести меня в сознание. Блять, никогда не умел говорить красивые речи… — я нервно усмехнулся. — В голове всегда так много мыслей, так много фраз, слов, и они говорят так красиво, что иногда хочется записать их, проговорить, но стоит мне открыть рот, как получается какая-то несвязная хрень. Но, я хотел сказать, что… Спасибо. За все. И я… — ну же, давай, Фрэнки. Ты сможешь. — Я… — люблю тебя, скажи это. Джи ожидающе смотрел на меня, изогнув бровь, а я все никак не мог собраться с силами. Мне стало жарко, было нечем дышать, а сердце так бешено отбивало свой ритм, что я мог услышать его биение в своих ушах. В голове началась какая-то паника, я не могу… Не могу сказать ему о своих чувствах. — Что ты? — не выдержав, спросил он. — Хочу тебя. — Но пять минут назад ты выбежал из моего кабине… Не дав договорить, я заткнул его поцелуем и впечатал в противоположную стену, начиная расстегивать ремень на его штанах, отчего он даже в шоке был и первые пару секунд мычал, в недоумении оглядывая меня и мою напористость. — Пошли в кабинку, — прошептал я и, взяв его за руку, повел нас вглубь комнаты. Развернув меня к себе лицом, Джи страстно поцеловал меня и вновь прижал к стене. Его теплые губы перешли на мою шею и на этот раз я не собирался противиться его ласкам. Я, блять, хочу его, эти сраные слова, сорвавшиеся с его уст, напомнили мне о том, за что я люблю этого психа и до сих пор не сдал его полиции. Тихо простонав оттого, как его маленькие зубки оставляют метки на моей коже, я положил руки ему на задницу и, слегка сжав ее, притянул его ближе. Он приспустил мои штаны, все так же продолжая покрывать поцелуями шею, а после, запустил свои холодные пальцы под резинку моих боксеров и начал поглаживать мой орган. Закатив глаза от удовольствия, я не сдержал громкий протяжный стон, который наверняка мог кто-нибудь услышать, но, чтобы этого не повторилось, Джи зажал мне рот рукой и продолжил издеваться надо мной. Мне захотелось заставить ощутить его каково мне сейчас, поэтому я все-таки расстегнул его ремень, следом пуговицу, ширинку и стянул с него джинсы. Его эрекция сразу же бросилась мне в глаза и я, блять, тут же забыл о желании помучить Уэя, просто потому что вспомнил о том, как чертовски сильно люблю, когда этот псих во мне, как бы пошло это не звучало. Я избавился от своих боксеров и, развернувшись к Джерарду спиной, выставил свою задницу, буквально всем видом показывая ему, что прямо сейчас хочу просто одного. С его губ сорвался тихий смех, крепкие руки парня коснулись моих ягодиц и, сжав их, притянули меня ближе к своему хозяину, из-за чего я даже довольно промычал от такой легкой грубости. Облизав свои пальцы, Джерард медленно принялся за мою растяжку, кусая мою шею, ушко, иногда мурлыкая моим стонам и тому, как поддавался. Благо, из-за нашего частого секса я уже совсем отвык от боли во время растяжки, из-за чего привыкал ко всему достаточно быстро и, уже совсем скоро, я банально толкался бедрами назад, упираясь руками в стену и стоная от того, что пальцы Уэя касаются моей простаты. — Нравится, м? — зашептал он мне на ушко, после проводя кончиком языка по ушной раковине, срывая с моих губ очередной стон. — Да… — прошептал ему в ответ я, выгибаясь в спине чуть сильнее и виляя бедрами. — М, господи, Фрэнки, и ко мне потом претензии, почему я хочу тебя? Да ты просто пиздецки сексуален… Он провел большим пальцем по колечку пирсинга в моей губы, после засасывая его и оттягивая, заставляя меня хихикать и мычать, вскоре сливаясь с Джерардом в страстном поцелуе. Он осторожно достал из меня пальцы, приспустил боксеры на себе и, размазав естественную смазку по своему органу, постанывая, начал медленно входить в меня, все же иногда позволяя себе грубые толчки, отчего я быстрее задышал, скуля и шире расставляя ноги от удовольствия. Воздуха безумно не хватало, пот стекал ручьем по моему лбу, шее, груди, но это не мешало мне получать безумное удовольствие от ощущения Уэя в себе. Мало того, меня безумно возбуждал тот факт, что нас могут поймать во время того, как он будет трахать меня. Не знаю почему, но мне казалось это чем-то классным, хоть я и понимал, что потом могут быть проблемы. Его член пульсировал во мне, заставляя тихо постанывать от такого, уже привычного мне удовольствия, но, чтобы я не стонал на полшколы, Джи снял с себя черный галстук и засунул его мне в рот, словно кляп, после звонко шлепнув, отчего я вскрикнул. — Плохой мальчик… — как-то пошло прошептал он мне на ушко. По телу прошлась волна тока, как только головка его органа коснулась моей простаты, я начал подаваться бедрами навстречу его эрекции и, не сдерживая эмоций, громко стонать, но тряпка, которая сейчас была в моем рту, заглушала мои крики наслаждения, давая нам шанс трахнуться без серьёзных последствий. Сквозь свое приглушенное мычание, я слышал как стонет Джи, как с его прекрасных губ срываются тихие нотки наслаждения, как он в бреду шепчет мое имя, начиная ускорять темп. Я уверен, сейчас он выглядит прекрасно, во всяком случае, намного красивей меня. Его слипшиеся волосы надоедливо падают ему на глаза, по лбу стекают несколько капелек пота, как и у меня, слегка приоткрытый рот, из которого доносятся мои любимые стоны, и дрожащие ресницы… Я помню его лицо во время секса, помню его лицо, когда он кончает, помню его лицо, когда он улыбается, когда плачет, я помню его лицо всегда. И даже сейчас, в этот, казалось бы не очень подходящий момент для романтики, я, прикрыв глаза, представляю его. Мне это нравится. Положив руки мне на бедра и крепче прижавшись ко мне, он снова ускорил темп. От удовольствия я прогнулся в спине и своими маленькими ноготочками начал скрести стену. Так охуенно… Черт. — Фрэнк… Ты кончаешь..? — с трудом спросил он, на что я положительно промычал. — И… Я… Блять… Фрэнк… Блять, еще немного… — прошептал он и спустя несколько толчков обильно заполнил меня своей спермой, а я же запачкал ею стену. В эту же секунду прозвенел звонок с урока и, не долго думая, Джи вышел из меня и спрятался в одной из кабинок, а я, натянув штаны, достал галстук из своего рта и скатился вниз по стене. Я был на грани обморока, голова шла кругом, воздуха катастрофически не хватало, поэтому приходилось дышать ртом, а в глазах слегка потемнело. В туалет начали заходить люди и, чтобы они снова не начали ржать, либо как-то придираться ко мне, я вытер галстуком Джи стену, которую разукрасил своим семенем. Подростки всячески косились на меня, отбрасывали тупые шутки, в надежде, что это меня хоть как-то заденет, но на деле мне было глубоко похуй на них, так как я все еще пребывал в эйфории после недавнего оргазма, а самое главное, после слов Джи… Хотел бы я знать, значат ли они то, о чем я подумал или нет. — Ты чего тут развалился, педик? — спросил один из подростков, на что я показал ему средний палец и прикрыл глаза, все еще пытаясь придти в себя. Нельзя же вечно быть трусом. Я должен признаться Джи в своих чувствах, пусть они и будут не взаимны, зато он поймет как много значит для меня. Если бы год назад мне кто-нибудь сказал, что я буду сохнуть по какому-нибудь парню, я бы непременно избил того человека до полусмерти, но сейчас… Черт, да я сам в шоке, что так вышло. У меня никогда не было особого влечения к парням. Я был обычным подростком, который не особо задумывался на тему того, с кем будет его первый секс. Да, я дрочил дома, и не раз, но представлять какого-то парня или девушку мне казалось диким. Мне казалось безумно грязным то, что я делаю, мало того, мне постоянно казалось, что мама знает, чем я занимаюсь в своей комнате. От этого становилось немного стыдно, не знаю почему. Но речь не об этом. Речь о психологе Уэе, который нагло ворвался в мое сердце и обустроился там, не собираясь уходить в ближайшее время уж точно. Он, блять, даже ничего не делал, я без понятия каким сраным образом я полюбил его. Просто… Он прекрасен. Такой сильный душой человек, желающий помочь другим. Он безумно талантлив, красив, добр. Не думаю, что какой-нибудь другой психолог на его месте так бы переживал за меня, он бы просто забил, а Джи… Черт, может быть именно поэтому я полюбил его? Потому что он оказался рядом в самый подходящий момент? В любом случае, это уже случилось. Я люблю его и, блять, минуты без него не могу. Мне нравится жить с ним, спать с ним, завтракать с ним, да делать все что угодно, главное с ним. Может, такая сильная любовь вызвана тем, что она первая, но… Я даже словами не могу передать насколько сильны мои чувства, и я должен в них сознаться. Должен, но не могу. Мне страшно. Я уверен, что у него были парни и получше меня, а я просто жалкий подросток, который каждую ночь, лежа в кровати, часами смотрит на него и мечтает об одном: услышать признание в любви. Да, я занимаюсь такой херней. Жду, пока он крепко уснет и разглядываю черты его лица. Наверняка, большинство сейчас бы сказало, что это сопливо, но, хэй, ребятки, мне похуй на вас. Я такой, какой есть и меняться больше не собираюсь. В этом нет никакого ебаного смысла. И вновь прозвенел звонок, оповещая детей о том, что начался урок. Люди в спешке разбежались по кабинетам, оставляя меня одного на полу в туалете. Мне все еще не хотелось вставать и куда-либо идти, хотелось просто поспать, в тишине и покое, но не думаю, что пол мужской уборной подходит для этого действия. Нависшую в комнате тишину прервал звук щеколды. Приоткрыв глаза, я заметил, как из последней кабинки выходит Джи и идет ко мне. На лице сразу же расплылась теплая улыбка, а сердце вновь отправилось в пляс. Присев рядом со мной, Уэй положил мою голову себе на плечо и начал массировать ее, отчего я был готов замурчать, словно кот. — Фрэнки, нам надо поговорить… — прервав тишину, начал он. — О чем? — усталым голосом спросил я, протягивая ему его галстук. — Ты им свою сперму вытер?! — с возмущением спросил он, видя белые пятна на черной ткани. — Ну, прости. Чем еще-то я мог это сделать? — Не знаю. Языком, например. — Джерард усмехнулся, вздыхая и кидая галстук на пол. — Пусть думают, что тут ебался кто-то другой. А с тебя галстук. — Да пошел ты, — закатив глаза и пихнув его вбок, прошептал я, отчего мы оба засмеялись, прижимаясь ближе друг к другу. — Так, о чем ты хотел поговорить? — На днях мне позвонил мой бывший. Помнишь, я рассказывал тебе о нем и о наших отношениях? О том, как мы расстались и прочее, в общем, он… — Ты можешь не продолжать, мне и так все ясно. Он предложил сойтись, — фыркнул я, отстраняясь от Джерарда и потирая глаза, глядя куда-то в одну точку. — Нет, не ясно, — закатив глаза, начал он. — Дослушай. В общем он предложил встретиться, сходить в кино и, помнишь, позавчера вечером я ушел? Так вот, я пошел к нему. Между нами ничего не было, я клянусь. Он пытался меня как-то склеить, предлагал начать все сначала, но… Я сказал ему про тебя. — В смысле? Сказал, что трахаешь школьника по имени Фрэнк или что? — я грустно усмехнулся, пожав плечами. — Нет. Я сказал, что не один. Меня снова бросило в жар. Он считает меня своим парнем? — Зачем? — заглянув в глаза психолога, спросил я. — Затем, что я реально не один, — спокойно ответил тот. — Я не хочу причинять тебе какую-либо боль, заставлять чувствовать себя игрушкой или что-либо еще. — С чего ты решил, что причинишь мне боль, если сойдешься с ним? — Потому что ты бы причинил мне боль, если бы нашел кого-то. Но я не имею права указывать тебе. Если вдруг случится так, что ты кого-то полюбишь и захочешь быть с ним, разумеется, я тебя отпущу, но, пока этого не произошло, мне хочется, чтобы ты был рядом. Сраный Уэй, прекрати! Твои слова звучат, как ебаное признание в любви. — Ты его любишь? Я виновато поджал губы и со страхом в груди стал ждать ответа, потому что отчетливо помнил, как Джерард говорил со мной о нем, делился разными воспоминаниями и прочим. Иногда он рассказывал об этом так тепло, будто мечтал все вернуть… — Нет, Фрэнки. Я понял, каким он был дерьмом. — А… — начал я и сразу же замолчал. Не могу. — Что? — Джерард изогнул бровь, усмехаясь. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил я первое, что пришло мне в голову, чтобы не дать возможности Уэю даже подозревать о том, что он мне нравится. — Не хочется скрывать от тебя хоть что-то. Просто… Прости, но ты реально кажешься мне таким хрупким, нуждающемся в защите, ласке. И мне безумно нравится заботиться о тебе, хоть я и понимаю, что ты иногда бесишься из-за этого. А причинить боль такому милому существу, как ты, я просто не в силах. — Ты милее, — я закатил глаза. — Ну это само собой, — усмехнувшись, ответил Уэй, за что сразу же получил очередной легкий толчок в плечо. — Ладно-ладно. Может, сходим сегодня куда-нибудь? В ресторан, например? — У меня совсем не осталось налички. Я не могу, прости. — Это свидание, солнце, я плачу, — пожав плечами, сказал он, заставляя меня только, сука, и делать, что смущаться. — Ты и так везде за меня платишь… Покупаешь подарки. Разрешаешь жить у тебя. Мне немного… неловко, что я ничего не даю взамен. — Мне просто нравится делать тебе приятно и ты не должен давать что-то взамен, ясно? Слегка кивнув, я начал нервно дергать нитки, которые торчали из некоторых швов на моих штанах, и думать над словами Джерарда. Между нами вновь повисла тишина, давая мне возможность хотя бы немного разобраться в словах Уэя, но ровно до тех пор, пока я не вспомнил про Микки. — Джи, тут такое дело… — неуверенно начал я. — Помнишь парня по имени Микки? — Я их штук десять знаю, какого именно? — встав с пола и застегивая ширинку своих брюк, спросил он. — Он ходит к тебе на консультации. — Круг сузился до трех. Я тихо засмеялся, вставая следом и обнимая его со спины, целуя в шею. — Брюнет. Недавно вышел из тюрьмы. Вспоминай, Джи… — А, да, знаю такого. С которым ты курил. Что с ним? — Он мой старый друг и… Блять, мне так неловко, — пробубнил я себе под нос, вздыхая. — У него дома проблемы, он не мог бы сегодня переночевать у тебя? — Ладно, — совершенно спокойно отреагировал Уэй, пожав плечами, чему я даже удивился. — Я, конечно, не очень рад тому, что в моем доме будет ночевать бывший заключенный, но… Если ты просишь и, если ты на все сто уверен, что он ничего не сопрет, то ладно. Но только на одну ночь! — Спасибо, — чмокнув Джи в щечку, ответил я и крепко сжал его в своих объятиях, глупо улыбаясь.***
Сердце стучало с безумной скоростью. Кончики пальцев слегка подрагивали, а на лбу можно было заметить маленькие капельки пота. Я стоял напротив зеркала и смотрел на свой внешний вид: черные, слегка облегающие мои бедра брюки, пиджак, галстук и, разумеется, белая рубашка. Это был мой самый более менее нарядный костюм. Я купил его давно, не знаю зачем, ведь, я терпеть не могу костюмы, а этот мне понравился. Он казался мне каким-то необычным, и я собирался надеть его первый раз на свой выпускной, но сегодня куда более важный момент, чем этот сраный вечер с выдачей бумажек. Сегодня мы с Джи идем на свидание. Если раньше он водил меня по всяким кафешкам, то сегодня в нем проснулась какая-то романтика и он решил сводить меня в дорогой итальянский ресторан. Не знаю как для него, но для меня этот вечер — особенный. Я весь день на нервах, ведь мой костюм находился дома, а приходить туда и слушать очередные нотации мамы насчет геев мне не хотелось, но выхода не было и мне пришлось вернуться на один день. Мне безумно повезло, потому что сегодня мама работала в дневную смену, а значит, я мог полностью посвятить себя подготовке к свиданию. Это надо было видеть. Уверен, я смахивал на какую-нибудь девчонку, у которой первое свидание в жизни. А что самое обидное, как бы я не пытался привести себя в порядок, меня не устраивало то, что я видел в зеркале. Даже сейчас. Эти сраные волосы никак не хотят ложиться прямо. Их концы постоянно закручиваются! А глаза, черт, под ними такие огромные мешки, хоть картошку складывай, но времени на переодевание нет, Джи должен зайти за мной с минуты на минуту. Блять, я так переживаю… Хотя, повода особо нет. Да, мы идем на свидание и что? Мы же и раньше на них были, верно? И я никогда не волновался. Ладно, вру. Я, блять, каждый раз переживал до дрожи в коленях. Тише, Фрэнк. Чего ты волнуешься? Все пройдет охеренно. Прикрыв глаза, я глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Надеюсь, ему понравится то, как я выгляжу. В дверь постучали и я, еще раз взглянув на себя в зеркало и сматерившись тому, что выгляжу как чертово пугало, все же пошел ее открывать. Даже побежал, стараясь держать себя в руках. — Привет, — улыбнувшись, сказал Джерард, как только дверь перед ним открылась, а я молча смотрел на него, выпучив глаза и даже чуть приоткрыв рот. У меня перехватило дыхание — он прекрасен… Черные брюки, бархатный пиджак, белая рубашка. Казалось бы, просто костюм, ничего особенного, но ему он безумно идет. Ему даже голым быть идет, что за человек? — Красиво выглядишь. Мне нравится. Давай, Фрэнк, хватит пялить на него, скажи что-нибудь. — А… Ты тоже, — очнувшись, сказал я и улыбнулся, выдыхая, пытаясь унять свою дрожь. Он тихо промычал, переминаясь с ноги на ногу, держа руки в карманах и пожимая плечами. — Твоя мама дома? — спросил психолог, стараясь делать вид, что не замечает того, как я откровенно пялюсь на него. — Нет… Дома никого. Она в дневную смену, — прошептал я, кусая губы и все еще пытаясь заставить себя прекратить так разглядывать его. — Думаю, это к лучшему. Эм… Я жду тебя в машине, ладно? Поторопись, потому что скоро наше время. — В м-машине..? — у него есть машина?! — Да, друг наконец-то соизволил вернуть мне мою красотку, — ответил он и, засмеявшись и спустившись по лестнице к автомобилю, открыл его дверцу и сел в него. Я бы мог сказать, что тут ламборджини или какая-нибудь еще понтовая тачка, но оно мне не надо. Все, что я могу сказать об этой машине, это лишь то, что она черная и, по-моему, шевроле. Я не разбираюсь во всей этой фигне типа того, какой у машины год и прочая херня. Оно мне не надо. Да и какая к черту разница? Хоть телега. Вы бы видели, как он прекрасен… Закрыв дом на ключ и в последний раз собравшись с силами, я приземлился на место рядом с Джи и начал разглядывать салон машины, усмехаясь. Мне нравится. — Итак, — сказал Уэй, заводя машину и выезжая на дорогу, мельком глянув на меня. — Как дела, Фрэнки? — Отлично. У тебя? — пожав плечами, спросил я, чуть приоткрывая окно. — Лучше и быть не может. — Микки остался у тебя дома? — я посмотрел на него. — Да. Надеюсь, он ничего не сопрет, а не то я порву этого сорванца на мелкие клочья. Каким образом у тебя в друзьях оказался парень, который сидел? — Помнишь, я говорил про друзей из средней школы? — Джерард промычал, тихо включив радио. — Так вот, он один из них. Мы с ним общались лучше всего. Знакомы были с детсада и ничего друг от друга не скрывали. Его отец… Он погиб в автокатастрофе. Ему было семь, когда это случилось. Уверен, он очень тяжело переживал это, но никому не показывал… Все так же приходил в школу с улыбкой и вел себя, как ни в чем не бывало. Я очень хотел помочь ему в тот момент, как-то показать, что у него есть я, но он не давал возможности это сделать. Не хотел поднимать разговор про отца. — А мама что? — спросил Джи, глянув на меня, а после, снова уставившись на дорогу. — Она долго никого не искала себе, часто вспоминала о тех временах, когда отец еще был с ними, но… Нужно двигаться дальше, верно? Вот и она так решила. Познакомилась с каким-то парнем, привела его домой, а этот уебок… Очень много бухал, споил ее и, сам понимаешь, что было дальше. Микки пришлось ввязаться в нечто очень плохое, ради денег. — Печальная история. Но, спасибо, что рассказал ее, это поможет мне найти способ подойти к Микки поближе, в психологическом плане. — Он классный, правда, и его вины нет в том, что случилось. Он ничего не сопрет у тебя дома, уверен на все сто. И он знает про нас. — Ну, — поворачивая руль, он продолжил, — Я это понял еще в туалете. Вряд ли ты бы стал приглашать ко мне домой первого встречного, с фразой: «О, а я живу у нашего школьного психолога, хочешь со мной?» — А ты подал мне отличную идею. — захихикав, начал я, на что Джерард недовольно цокнул. — Ну уж нет, солнце, не надо водить ко мне домой левых людей. Там могут находиться только избранные. — То есть, я избранный? — спросил я, посмотрев на него, изогнув бровь. — А ты сомневался в этом? — на его лице расплылась теплая улыбка, когда он заглянул в мои глаза, отчего я улыбнулся ему в ответ. Черт, прекрати быть таким милым, Джи. Мои щеки покрылись легким румянцем и, чтобы хоть как-то это скрыть, я направил свой взор в боковое окно и молча рассматривал мелькающий пейзаж за ним, улыбаясь ответу Джи. Такими темпами я все-таки найду в себе силы сознаться ему в своих чувствах, и что-то подсказывает мне, что случится это скоро. Не сегодня, но скоро. Совсем скоро. Может, мне кажется, но его слова в какой-то степени звучат, как признание в любви, ну или хотя бы как то, что он неравнодушен ко мне. Либо я себя накручиваю, либо это действительно так, и я бы очень хотел, чтобы это было так. Я мечтаю, блять, об этом. Словами передать невозможно то, как я хочу услышать три простых слова, которые будут значить для меня охереть, как много. Он так изменил меня… Надо же, никогда бы не подумал, что любовь способна на такое. Вроде бы, нам вдалбливают, что любовь может все, даже мир спасти, но доказательств никаких не показывают. Да, есть рассказы, фильмы, книги связанные с этим, но где гарантия того, что там описывается правда? Может, писатель сам никогда не любил и просто понятия не имеет о чем пишет. Пытается нам доказать, как прекрасно это чувство, но зачастую упускает такую одну маленькую деталь под названием жизнь. Не всегда бывает так, как хотим мы, не всегда чувства оказываются взаимны, не всегда добро побеждает зло, а любовь ненависть. Нас учат жить где-то далеко от реальности, а после нагло и бесцеремонно швыряют в жестокую правду этого мира, ломая в нас тем самым человека. И именно поэтому я никак не могу собраться с силами, чтобы просто, блять, сказать: «Я люблю тебя, Джи. Охереть как сильно, и мне очень хочется быть твоим парнем, а не просто другом на ночь». Очень сложно сказать что-то подобное, особенно, когда ты не веришь в себя, а я не то чтобы не верю, я презираю себя. — Приехали, детка, — погладив меня по коленке, сказал Джи, вырвав меня тем самым из глубоких раздумий. Открыв дверь, я онемел. Это реально был итальянский ресторан, только пиздец какой дорогой. Джи, сука, я же вину буду перед тобой ощущать! Он был украшен неоновыми вывесками, что горели прямо сейчас, создавая приятный эффект чего-то необычного и чертовски красивого, ведь я обожал такие вывески и все, что связано с жизнью ночного города. Территорию ресторана окружали обычные невысокие деревья, которые явно были пострижены под нужную форму, чтобы все выглядело эстетично. Множество дорогих машин на парковках, молодые богатенькие пары, специальная площадка, отведенная под романтический ужин на улице, даже музыканты тут были. Место выглядело ужасно дорогим. Я ощущал себя вдвойне неловко из-за этого. А когда мы вошли внутрь по красному ковру, что вызывал ассоциации со всякими церемониями награждения на телевидении, мне вообще начало казаться, что я сейчас окажусь в том месте, где сидят все мои кумиры и отдыхают после рабочего дня, а тут я... какой-то школьник в дешевом костюме, купленном на распродаже. Это так унизительно... Мы зашли в теплое помещение, быстро сдали свою верхнюю одежду в гардероб и направились в зал, где были расставлены столики с белыми скатертями, а за некоторыми из них сидели люди, попивая вино или же поедая салаты, вторые блюда, болтая и просто смеясь, вызывая у меня тихие смешки. Почти каждый здесь был на свидании. — Добрый день, — поприветствовала нас девушка в белой блузке и черной юбке, блондинистые волосы которой были собраны в пучок, а ее же бейджик, что был прикреплен к небольшому кармашку, давал нам возможность понять, с кем конкретно мы сейчас говорим. — Ваша фамилия? — Уэй, — ответил ей Джерард, поправляя рубашку на себе. — Пройдемте за мной, мистер Уэй, — с улыбкой ответила она и, кивнув головой, куда-то повела нас по огромному залу, в котором играла классическая музыка и танцевали некоторые пары. Девушка привела нас к одному из столиков, на котором уже были разложены все столовые приборы, стояла ваза с цветами и шампанское. Сев на свое место, меня снова бросило в дрожь. Я никогда не был в ресторанах, особенно таких дорогих и мне немного неловко, а точнее, пиздец как неловко. Я же как свинья ем… Нам принесли меню уже через пару секунд. Даже оно здесь выглядело достаточно солидно: в кожаной обложке и с золотыми буквами на ней. Мы с Джи начали вместе изучать его, пока мои глаза медленно лезли на лоб от цен, что были тут. — Ну нахер, — сказал я и отложил эту картонку. — Ты чего? — в недоумении спросил он и глянул на меня, изогнув бровь. — Слишком дорого. — Чего ты волнуешься? Плачу я. — Вот поэтому и волнуюсь. Мне неловко. Откуда у тебя вообще есть деньги на такие рестораны? — Во-первых, расслабься. Это просто ресторан. Во-вторых, я умею копить, а в-третьих, если ты себе чего-нибудь не закажешь, закажу я и насильно запихаю это тебе в рот. — Тебе лишь бы в рот мне что-нибудь запихивать… — сказал я, в надежде, что он не услышит, но слух у него оказался прекрасный, прямо как он сам, и именно поэтому он подавился шампанским. — И ко мне претензии, что я извращенец?! — в шоке спросил Уэй, на что я фыркнул, пожимая плечами. — Разумеется. Это же ты нагнул меня в школе несколько месяцев назад. — Ты был не против. — Я просто был в шоке от того, что мой психолог вставил в меня свой член. — Ты подавался навстречу. — Тебе показалось. — Вспомним то, как ты стонал! — Ты задел простату. Сбоку послышалось демонстративное покашливание, и когда мы с Джи посмотрели за соседний столик, то увидели там какую-то семейку. Женщина средних лет смотрела на нас с неким презрением и руками закрывала уши рядом сидящего с ней ребенка. Мне вновь стало неловко и я покраснел. Заметив это, Джерард обратился к женщине: — Что естественно, то не безобразно, милая леди, может быть ваш сын тоже решит переспать с психологом. — Джи! — заткнул его я, но он показал мне указательный палец и продолжил: — Это, конечно, не мое дело, но как человек, у которого есть диплом по психологии, я скажу вам, что, чем чаще будете водить сына в такие места, тем больше вероятность, что вырастет он не геем. Можете не волноваться. Он вырастет педиком, ну, или просто каким-нибудь избалованным ребенком. И ради бога, не мешайте нам проводить свидание. Мы можем обсуждать здесь, что хотим, хотя бы потому что заплатили за этот столик. Хорошего дня! Он тепло улыбнулся ей, а после, сел в исходное положение и посмотрел на меня. Не знаю почему, но… Черт, меня охватила какая-то гордость за него. Стало так приятно, что он в какой-то степени заступился за меня. — На чем мы остановились, солнце? — Ты идиот, — засмеявшись, ответил я. — Я знаю, что тебе это нравится. Может, выпьем? — Я не против. Он разлил шампанское по нашим бокалам и, подняв свой, решил произнести тост. Так как на улице уже стемнело, свет в помещении сделали более тусклым, а на столах начали зажигать свечи, чтобы создать романтическую атмосферу. И они как нельзя вовремя. — Итак, солнце, — нежным голосом начал Джи. — Знаю, я не очень часто куда-либо вожу тебя, а если и вожу, то в какие-нибудь дешевые забегаловки, но, думаю, это не дело. Я должен давать тебе все самое лучшее… Я не мог оторвать взгляд от его зеленых глаз, в которых можно было увидеть отражение огонька свечи. Это не передать словами… Так… Красиво… Я словно тону в этих огнях… Ох, сердце, прекрати, такими темпами ты просто выскочишь из моей грудной клетки и побежишь обнимать Джи. — Почему? — Наверное, потому что ты отдал мне те моменты, которые в твоей жизни больше никогда не повторятся. Твой первый поцелуй, секс, свидание… — любовь… — Я нагло отобрал у тебя все это и… Блять, я даже взамен ничего не дал. А эти моменты никогда не произойдут снова. Знаешь, на днях я понял, что твой первый секс должен был быть далеко не в кабинете географии со взрослым мужиком, у которого недотрах. Зная тебя, я уверен, что он должен был быть с тем, кого ты полюбишь. Но, пофиг, опустим эту тему. Я просто хочу выпить за нас… За то, что мы встретились… И за то, что моих баллов хватило только для поступления на психолога. В общем, за нас. Мы чокнулись бокалами и сделали пару глотков из них. — О чем поговорим, детка? — Не знаю, мне все равно, — глупо улыбаясь, ответил я, кусая губы. — Ты собираешься мириться с матерью? — Не знаю… Ну, точнее, знаю. Да. Просто… — я тяжело вздохнул, — Я не болен, как она утверждает. — Забей на это, Фрэнки. Мне тоже твердили, что это ненормально, что я болен, но, в конечном итоге, все поняли, что бессмысленно мне это вдалбливать, я все равно буду тянуться к парням. Так что… Пусть думает, что хочет. Главное другое, ты сам уверен, что гей на все сто? — С чего бы мне быть неуверенным в этом? — со смешком спросил я, пожав плечами, на что Джерард тихо усмехнулся и ответил: — Ну, ты подросток, а в это время происходит много всякой херни и иногда дети в этом возрасте не до конца понимают, кто они. — Насчет гея я уверен, Джи. — Добрый вечер, — к нам подошел молодой официант, в черном фартуке, и, держа в руке блокнот и ручку, с улыбкой спросил: — Что вы будете заказывать? — А, точно. Заказ. Мне, пожалуйста, вот это, — ткнув пальцем в меню, сказал Джи, — И это, а ему… Что ты хочешь? — Я, кажется, говорил насчет цен. — А я, кажется, говорил, что сделаю, если ты не закажешь что-нибудь. — Ладно. Мне то же, что и ему. — неуверенно сказал я, после чего парень удалился. В одно мгновение зал наполнился музыкой и молодые пары вышли в центр комнаты, начиная медленно кружиться в танце. Я смотрел на них и улыбался, не знаю почему, но… Они так счастливы рядом с любимыми, светятся почти как звезды, а улыбка так и не сходит с их лица. Интересно, я так же выгляжу рядом с Джи или нет? Потому что… Я хочу выглядеть так же. С глазами ребенка танцевать с ним какой-нибудь танец или же просто с кривой улыбкой идиота гулять по городу. И мне безумно хочется, чтобы он светился от счастья рядом со мной. — Фрэнк? — чуть ли не шепотом позвал меня Джи. — М? — Подаришь мне танец? Клянусь, это последнее, что я заберу у тебя. — Но… Там только девушки с парнями. Да и плюс, если тут есть кто-то из нашей шко… — покраснев, начал шептать я, потому что испугался такого внезапного предложения, да и танцевать я не умел. Но, кажется, Джерарда это не волновало. Он тихо засмеялся и, положив указательный палец мне на губу, шикнул, поднимаясь со своего места и становясь напротив меня, а после протянул мне свою руку и с яркой улыбкой сказал: — Плевать на них. Мы охеренно смотримся вместе. Даже лучше, чем они. Пошли. Сердце вновь начало быстро отбивать свой ритм у меня в груди и я, не долго думая, протянул ему свою руку в ответ. Джерард помог мне подняться со своего места, как истинный джентельмен, вывел нас в центр зала и, положив свои руки мне на талию, а мои же закинув себе на плечи, стал танцевать со мной медленный танец. Дыхание вновь сбилось, кислорода просто, блять, не хватало и я не мог поднять свой взгляд на лицо Уэя, боялся, что вконец засмущаюсь или вовсе упаду в обморок оттого, что ощущаю в данный момент. — Хэй, — прошептал он мне на ушко, — Посмотри на меня. В мои глаза. С трудом я оторвал взгляд от наших ботинок и медленно поднял его вверх, ощущая, как внутри все сжимается. Неуверенно заглянув в глаза Джи, я почувствовал, как мое сердце сильно ударилось в груди, разгоняя по всему телу волны тепла и мурашек. Блять… Я… Не могу передать свои чувства. Я даже ничего не соображаю, в голове началась какая-то вакханалия, мысли только и твердили о том, как красивы его глаза, как бы мне хотелось утонуть в них и как хочется поцеловать его. Но я не могу, тело словно онемело, оно не слушается меня, лишь выполняет некоторые движения на автомате и все. — Так-то лучше… — сказал он, явно не понимая того, как я волнуюсь и стараюсь сдержать дрожь во всем теле. — Мне нравятся твои глаза… — прекрати, я и так кое-как держусь на ногах. — Такой… необычный цвет. Никогда не встречал людей с такими глазами, как у тебя. — Джи, мне неловко… — кое-как прошептал я. — Почему? Потому что ты, блять, представить не можешь, как я люблю тебя и как я мечтал об этом. Потому что ты так близко ко мне и я могу ощутить твой запах, твое дыхание и мне кажется, словно я стою здесь совершенно голый, но не телом… А душой. Словно, каждый в этом ебаном зале знает, что я испытываю к тебе. — Потому что на нас смотрят. — Плевать… — он притянул меня ближе и продолжил: — Мне глубоко насрать на каждого в этой комнате, кроме тебя. — остановись, пожалуйста… — Ты так смотришь на меня… — Как? — с дрожью в голосе зашептал я. — Словно, тебе страшно. — Тебе кажется. — Тогда, не отводи взгляд. Смотри ровно в мои глаза. Я послушно выполнил его просьбу и сразу же забыл как дышать. Он мило улыбался, глядя на меня, отчего я был готов упасть на пол прямо сейчас. Что происходит? Я не понимаю. Мысли в суете носятся в моей голове, пытаясь подобрать слова, чтобы описать то, что происходит, но не находят их. Я словно опьянел. Не понимаю где я, кто я, но отчетливо вижу одну картинку перед собой, а точнее, человека. Его черные, как смоль, волосы, которые, на удивление, не были растрепаны как обычно, его белую кожу, аккуратные губы и прекрасные глаза. Это точно реальность? — Фрэнки, ты прекрасен, — прошептал он и нежно поцеловал меня. Я лечу? Или же лежу без сознания? А может, сплю дома в своей кровати? Где я? Почему мне так легко? Почему я слышу биение сердца? Кто-нибудь ущипните меня. Докажите мне, что все это не сон, потому что я не хочу, чтобы это было плодом моего тупого воображения. Это не смешно. Запустив руку в мои волосы, Джи притянул меня ближе и, клянусь богом, если бы он этого не сделал, я бы упал на него всем телом и, словно обдолбыш, смотрел бы в одну точку. Взрыв. Фейерверк. Салют. Зовите это как угодно, но это чувство… прекрасно. Как же я люблю тебя, сраный ты Джерард Уэй. — Джи, я… — снова решил попробовать я, но эта фраза просто застревала где-то посреди моего горла, заставляя меня нервничать сильнее. — Что? — Не хочу терять тебя, — попытался иначе сознаться я. — Ты очень важен для меня. — И ты для меня. Я люблю тебя… Вот, что я должен ответить. Давай же, это твой шанс, Фрэнк! — Ты когда-нибудь любил? — М, было дело, а ты? — Нет… — опустив взгляд в пол, ответил я. — А как же твой друг? — со смешком прошептал он, а я просто не знал, что ответить. Потому что так боялся случайно выболтать правду и оттолкнуть его. И вот снова я избегаю ответа на какой-то вопрос обычным, сука, поцелуем, лишь бы он забыл его. Лишь бы я мог целовать его вечность… Музыка подошла к концу, все пары начали рассаживаться по своим местам, а я же убежал в туалет, оставляя своего… Парня? В недоумении. Ополоснув лицо холодной водой, я облегченно вздохнул. Мне казалось, что я сгорю от любви, если останусь там, рядом с Уэем, и не отлучусь хотя бы на секунду. Такое бывает лишь в моменты, подходящие для признания в своих чувствах. Не знаю почему, но мне просто становится жарко, душно, иногда даже тошнит, кажется, что я в обморок упаду. Наверное, это вызвано еще тем, что иногда Джи флиртует пиздецки часто. В такие моменты мне начинает казаться, что он либо играет со мной, либо хочет показать, что неравнодушен, а что тут правда — я не знаю. Иногда это злит, но зачастую, мне просто сносит крышу от его действий и я превращаюсь в какого-то истукана, который не знает, что делать и просто молча стоит. Так же было и сейчас: я просто не знаю, что должен делать, я так боюсь все испортить, потому что этот вечер… Это нечто волшебное. Я никогда его не забуду и… Я очень хочу, чтобы в моей памяти он остался как вечер, который я не испортил. — Солнце, все хорошо? — спросил Джерард, зайдя в уборную. — Да. Все классно. Просто немного жарко там, — слабо улыбнувшись, ответил я, вновь ополоснув лицо холодной водой. Его холодные руки обняли меня со спины, отчего я невольно дрогнул, а сам же он тепло улыбнулся, шепча на ушко: — Да, есть немного. Но теперь тебе лучше? — Да, намного… — Джи поднял мое лицо за подбородок чуть выше и я вновь онемел. Напротив нас висело большое зеркало, а в нем отражались мы. Впервые в жизни, я не хочу разбить этот предмет на миллион мельчайших осколков… Мне нравится, что я вижу в нем. — Посмотри на нас. Разве, мы не прекрасны? — Я… Не знаю, — солгал я, сглатывая, пока по моему лицу стекали капельки воды. — Все ты знаешь, солнце. Я это к тому, что мы выглядели во время танца лучше всех, и тебе не о чем было волноваться. — Просто… Мы все время все делаем тайно, а тут ты позвал меня на танец, в центр зала. В центр внимания толпы… я растерялся. — Тебе хоть понравился танец? Ты выглядел немного смущенно во время него и… Может, я сделал что-то не так? — Нет, все было отлично. Мне понравилось, правда. Говорю же, не привык ко всему этому. — Ну, — повернув меня к себе лицом, он продолжил: — Привыкай. И снова поцелуй, и снова я забыл, как дышать. Мда, сегодня мои чувства накалились до предела, и я просто дрожу от каждого касания Джи. Романтика, чтоб ее. — Ну и как тебе еда? — спросил Уэй, наблюдая за тем, как я уплетаю какой-то салат. — Вкусно. — А ты еще противился. Он пристально рассматривал меня, каждый сантиметр моего лица, и улыбался. — Что? — пережевывая салат, спросил я, после вытирая рот салфеткой. — Ничего. Расскажи мне что-нибудь о себе. Что-то, чего я не знаю. — Эм, — начал я, отодвинув от себя уже пустую тарелку и кинув в нее помятую бумажку, — Ты все знаешь. — Прямо-таки все? Никогда в это не поверю. — Ты мой психолог. Разумеется, я все тебе рассказываю, — я усмехнулся и пожал плечами, делая глоток шампанского. — Я помню, как ты слал меня нахуй, говоря о том, что все мы продажные пидоры, — усмехнувшись в ответ, сказал он и тоже отпил немного алкоголя из бокала. — По крайней мере, насчет пидоров я угадал. — Гаденыш. И все-таки, я хочу узнать, каким ты был год назад. Просто, ты так говоришь об этом, словно, не знаю, словно тогда ты был намного лучше. — В какой-то степени это так. Правда, я был тем еще дебилом, — хихикнув, чуть тише добавил я, после вздыхая. — Постоянно срывал уроки и, не матом, как сейчас, а тем, что кого-нибудь доведу до истерического смеха, либо сам заржу, как конь. У нас была компашка из четырех человек, я пятый. Мы постоянно все делали вместе и, знаешь, в таком возрасте ты думаешь: «О, мы будем друзьями на всю оставшуюся жизнь и никто не разлучит нас… — …Особенно девчонки! Да, это, по-моему, было у каждого, — засмеявшись, добавил Уэй. — Но, ничто не вечно, да и к тому же, мы забыли взять в расчет, что время идет и мы меняемся не только внешне, но и внутренне. И все-таки, да, я был получше, чем сейчас. Более веселый, что ли. Я совершенно не знал такого понятия, как депрессия. Да, иногда была грусть, но очень редко. Я постоянно шутил и, как говорят многие, был душой компании. Был намного добрее, чем сейчас. Допустим, мы с моими друзьями любили устраивать вечер ужастиков, гуляли много, а потом я резко замкнулся в себе, когда узнал о том, что они на самом деле обо мне думают. Что они пользовались мной и тем, что я что-то типа ботана… И я понял, что к черту мне ничего не надо. Ни учеба. Ни оценки. Ни друзья. Ни жизнь… Все предадут. Никто и никогда не поймет тебя. — В какой-то степени это справедливо. — усмехнулся психолог. — Но сейчас ты тоже много смеешься, шутишь. Ну, в какой-то степени много. — Я стал более грубым, злюсь на пустом месте, матом шлю почти всех, эгоист… В общем да, я не такой, каким был раньше. Еще у меня совсем пропал интерес почти ко всему… — Мы все меняемся. — Но, как по мне, я стал хуже. Я грустно улыбнулся, кусая губы и вновь о чем-то думая, из-за чего Джерард нахмурился и взял меня за руку, заставляя дрогнуть. — М, бред, солнце, мне нравится какой ты, хоть и иногда, согласен, ты невыносим, но зачастую ты сам не замечаешь, как в тебе просыпается твой прошлый… Не знаю, как это назвать. Образ, что ли. — В смысле? — в недоумении спросил я, неуверенно переплетая наши пальцы и сдерживая улыбку психа. — Ты все тот же добряк, все тот же веселый и чувствительный человек, даже несмотря на всю ту грубость, что проснулась в тебе. Думаю, это типа самозащиты. — От чего мне защищаться? — От людей. Да ладно, по тебе заметно, что ты больше одиночка. — Я… Не всегда переношу одиночество. — честно ответил я, выдыхая. — Я боялся его долгое время. — Никто не может вечно жить один, нам нужны люди, нужны, те, кому мы можем открыться. Я уже говорил тебе об этом на наших первых консультациях. На лице расплылась улыбка, стоило мне вспомнить то, как я грубил Уэю… Как все изменилось. Сейчас даже нахуй послать его для меня большая проблема. — Я ведь реально думал, что ты больной на голову, — заглянув в его глаза, сказал я. — Спасибо, это очень мило. — Прости, — с моих губ сорвался смешок, — Просто, ты так странно себя вел. — Ничего не изменилось, солнце. Я все так же веду себя странно. Он наклонил голову набок и подмигнул мне. — Я изменился, — кивнув, зашептал я. — Снова. Теперь ты кажешься мне нормальным, а не психопатом-педофилом. Но… Хэй, я только что понял, что мало чего знаю о тебе. — Ох, Фрэнки, нет. Я не люблю разговоры о себе. — Я тоже, но говорю же, — я закатил глаза, после хихикая. — Потому что я твой психолог, но если ты хочешь поговорить обо мне… Я родился в Нью-Джерси, у меня есть брат, который сейчас учится в универе. Родители, которые живут неподалеку. Эм, я учился в обычной школе и был, скажем так, изгоем. Мне очень нравилось рисовать, петь и все такое, этому научила меня моя бабушка… Хелена… Но, несколько лет назад она скончалась и мне было тяжело это пережить, поэтому опустим эту тему, — быстро протороторил он, явно не желая вспоминать этот отрезок своей жизни. — Как ко мне относились в школе — ты знаешь. Мои плохие привычки и почему я пошел на психолога, тоже знаешь. — Расскажи мне… кое-что очень личное… — В смысле? — Мне хочется узнать, как ты… В первый раз сознался в любви? Ты же делал это? — с надеждой в голосе спросил я. — Что-то в последнее время тебя так и тянет на любовные темы… Ну, это было в школе. Мне тогда очень сильно нравился мой одноклассник, — отпив из бокала, он продолжил: — На Новый Год. Я это сделал на вечеринке в честь Нового Года. Перебрал или что, не знаю. Просто подошел к нему и сказал: «Я люблю тебя». По законам жанра, он оказался гомофобом, но, так как мы до этого очень хорошо общались, он сказал, что не будет палить меня всей школе, но взамен, я должен был забыть о его существовании. — Оу… Печально. — Да не особо, — Джерард махнул рукой. — А к чему ты спросил? — Эм… просто… интересно стало. Я не могу представить, чтобы ты подобным занимался, вот и спросил, — наплел я первое, что пришло в голову, заставляя его засмеяться. — Ладно. Выпьем? — Да. С радостью. Разлив остатки алкогольного напитка, Джи устроился поудобнее и, подняв бокал, с улыбкой до ушей сказал: — Давай выпьем за любовь, коль уж речь зашла о ней. — Хорошо, — щеки покрылись легким румянцем и я, закусив нижнюю губу, продолжил: — За любовь. Наши бокалы вновь ударились друг о друга, создавая легкий звон вокруг себя. Выпив шампанское до дна, я мельком глянул на Джерарда и невольно смущенно улыбнулся, когда увидел, как он пристально смотрит на меня. Это немного напрягало, но все же мне было приятно, что он обращает на меня так много своего внимания сегодня вечером. Это происходило довольно редко, возможно, потому что мы с Джи зачастую занимаемся чем-то бытовым и не замечаем за собой каких-то косых взглядов или «случайных» касаний, а в романтической обстановке это все как-то более заметно. И, черт, я бы все отдал, лишь бы вечно ощущать, как этот псих пожирает меня взглядом. Мне нравится это. Интересно, ощущает ли он, когда спит, как я рассматриваю его, потому что, если да, то мне очень неловко, а если же нет, что ж, тогда я продолжу это делать, ведь ничего не могу с собой поделать, больно уж мне нравится эта картина. Он такой милый, когда спит. Блять, Фрэнк, он у тебя всегда милый, даже сейчас, когда он просто смотрит по сторонам. Сраная любовь, что ты со мной делаешь? Такими темпами я начну носить розовые платьица, но… Думаю, у меня появилась идея, как сознаться Джи в чувствах… Надеюсь, я смогу ее осуществить и не струшу в самый последний момент, потому что… Пора. Открыв передо мной дверь, Джи пропустил меня в свой дом, а после зашел сам. На наших лицах сияла счастливая улыбка и, возможно, это связано не только с тем, что наше свидание прошло охуенно, но и с тем, что мы немного перебрали шампанского. Сняв с себя верхнюю одежду, я сразу же направился в зал, где сидел Микки и молча смотрел телевизор. Стоило мне приземлиться на место рядом с ним, как он улыбнулся и, посмотрев по сторонам, шепнул мне: — Рассказывай, как все прошло. — А по мне не видно? — с улыбкой ответил я. — По тебе видно, что ты по уши влюблен, а это мне и так известно, а вот насчет свидания, я ничего не знаю. — Ну, — устроившись поудобней, начал я, — Сначала мне было очень неловко от того, куда он меня привел. — А куда он тебя привел? — В итальянский ресторан под названием: «Il mio sogno». — Ебать! — прокричал Микки, но после сразу же стих и повторил: — Ебать… Мне бы тоже было неловко. Откуда у него деньги на такие рестораны?! Хотя, это неважно. Важно другое. Как прошел вечер? — Я чувствую себя какой-то шестнадцатилетней девчонкой, которая рассказывает подруге о своем первом свидании. — Почти правда. — Да пошел ты! — легонько толкнув Микки в плечо и засмеявший, сказал я. — В общем, не знаю почему, но я там чуть ли в обморок не падал. Все так… Блять, не знаю, как описать, но это было охеренно! Мы даже танцевали! — Воу! И как? Народ не швырялся в вас едой, с фразой: «Фу, педики!»? — На мое удивление, нет. Да и мне похер было на них, я слишком сильно был взволнован тем, что Джи был так близко и… что мы танцуем медляк. — Ты с ним спишь, а тебя только сейчас начало напрягать, что он стоял близко? — Это другое, Микки. Это гораздо более личное, чем секс, как по мне. Мы стояли друг напротив друга почти вплотную, и наши взгляды то и дело пересекались. Знал бы ты, как мне было неловко, мне казалось, что если я не отведу свой взгляд, то он просто сейчас залезет в мою голову и узнает все мои самые сокровенные желания, тайны, мысли и секреты, что просто, блять, прочтет в моих глазах, как сильно я люблю его. Этот танец дался мне очень тяжело, но он мне понравился. Безумно. — Кстати, о секретах. Ты сказал ему? — Нет… — я вздохнул. — Но, думаю, я готов это сделать. — Когда? — Скоро. И ты мне в этом поможешь, — ответил я и удалился на кухню, не желая болтать много, чтобы Джерард случайно чего не услышал. Выдыхая ядовитый дым на улицу, я молча стоял у открытого окна и прогонял сегодняшний вечер у себя в голове. Не могу перестать это делать. Серьезно, я уже просто раз десять все это вспоминал и понимал, насколько это свидание отличается от всех тех, что у нас были до этого. Да, раньше мы тоже много болтали, шутили, смеялись, целовались, но то, что было сегодня… Черт, это просто… Неописуемо. Я будто вновь ощутил, что влюбляюсь в него. Как с каждым его вдохом, во мне просыпаются все новые и новые чувства, которые я до этого никогда не ощущал. Серьезно, это вообще возможно? Я думал, что сильнее любить просто нереально, но Джи опять сломал все мои жизненные устои и показал мне, насколько я наивен, неопытен. Этот человек делает меня лучше. Он помогает мне многое понять, осмыслить, иногда даже не осознавая этого, но плевать, нет желания углубляться в тему того, как я был ужасен до встречи с ним. Сейчас это ни к чему, потому что мне просто хочется насладиться остатками тех ощущений, которые я испытал во время свидания. Сделав очередную затяжку, я прикрыл глаза и вновь выдохнул никотин куда-то в неизвестность. Моей талии коснулись чьи-то руки, отчего я испуганно дрогнул. Но, как только губы этого человека коснулись моей шеи, я сразу понял, кто стоит за моей спиной и тепло улыбнулся. — Я, кажется, говорил, что бывает от сигарет, — прошептал Уэй, забрав этот никотиновый сверток бумаги из моих рук. — Я, кажется, доказал тебе, что у меня с этим все нормально. — Тут ты прав. — сделав затяжку, он продолжил, — Как тебе вечер? — Сойдет, — Джи выдохнул дым мне в лицо, отчего я тихо захихикал. — Ладно, ладно. Мне очень понравилось. — Так-то лучше, — со смешком прошептал он. — А тебе? — Тоже. Давно не ходил на такие свидания. — Какие? — с улыбкой разглядывая его личико, спросил я. — Не знаю, как описать. Просто, знаешь, мне было так… — он ненадолго задумался, подбирая слова, — Комфортно с тобой. Мы могли говорить о чем угодно и это никого бы не смутило. Не было напряжения. Это бывает очень редко, особенно на моих свиданиях, и я рад, что у нас этот вечер прошел так охеренно. — Спасибо… — За что? — в недоумении спросил он. — Просто, спасибо, — развернувшись к нему лицом, я едва коснулся его губ своими и, прошептал: — За все, — а после, нежно поцеловал. Прижав меня к стене, он не переставая терзал мои губы, отчего я довольно улыбался и притягивал его ближе. Мне так нравилось это. Так нравится… Он дарит мне свободу. Свободу от мыслей, от себя самого, от депрессий и грусти, он словно мое лекарство, которое я принимаю чуть ли не ежесекундно, чтобы поддерживать в своем организме жизнь, словно мой алкоголь, который я готов пить вечно, мой наркотик, мой никотин. Он — моя зависимость. Он то, без чего я не вижу и дня своей ебаной жизни. Он часть моего сердца, и он даже не знает этого. Я люблю тебя. Одного тебя. Клянусь чем угодно, хоть собой, я люблю тебя. Услышь меня, залезь в мою черепушку, найди потрепанный листок в самом отдаленном участке моей головы и прочти надпись на нем. Заметь в моих глазах искру, которая появляется лишь тогда, когда вижу тебя. Звезду, которая светит лишь для тебя. Пламя, которое будет согревать лишь тебя. Почувствуй это. Почувствуй меня. Мои чувства. Мою любовь. Я хочу чтобы ты ощутил, как сильно я, блять, люблю тебя. Как я благодарю Бога за то, что ты просто посмотрел на меня и проклинаю за то, что ты не замечаешь меня. Я люблю тебя. Заметь это. Почувствуй это. Умоляю… Отстранившись от моих губ с характерным звуком, он чуть нахмурился и заглянул в мои глаза, будто пытаясь в них что-то найти. — Детка, — проведя рукой по моей щеке, начал он. — Ты… — Что…? — на выдохе прошептал я. Заметь… — Нет… Ничего. Пошли спать. Разочарование. Вот, что я ощутил, когда он отстранился от меня и ушел. Неужели он не видит? Неужели он не ощущает? Или же просто не хочет подавать виду? «Я люблю тебя… » — с каждым разом все тише и тише шептали мысли, стоило Джи всего лишь прекратить поцелуй. Думаю, та химия, которая образуется в результате соприкосновения наших губ, вызывает во мне такие эмоции, которые я не всегда могу контролировать и иногда мне страшно, что я скажу вслух то, что слышу в своей голове. В какой-то степени, мне хочется это сказать, но еще не время. Я готов это сделать, но не сегодня и не завтра. Нужен подходящий момент, потому что я хочу, чтобы эти слова звучали по особенному для него, а не так, как все те признания в любви, которые говорят ему девушки из нашей школы, даже не понимая того, что у них нет шанса. И я знаю день, когда открою ему свою тайну. Когда полностью открою ему свою душу, потому что больше я не в силах терпеть. Прости меня, Джи, если я все разрушу, но я просто хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя.