***
— Джи..? — прервав тишину, начал я. — М? — Ты веришь в то, что мы не встречаем людей случайно? — Типа, каждый чему-то учит нас и вносит свои краски в нашу картину жизни? — уточнил психолог, на что я положительно промычал, после добавляя: — Да. — Хм… — задумавшись, сказал он и молча уставился в потолок, начиная думать над ответом. Моя голова покоилась на его груди, отчего я мог слышать, как бьется его сердце, а его рука нежно гладила меня по волосам, вызывая тем самым у меня легкую улыбку. Время летит быстро, я это понял за ту неделю, что валялся дома. Завтра выходить в школу, а я даже отдохнуть не успел, издевательство. Но похер, совсем скоро я сдам все экзамены, заберу документы и уеду в другой город, поступать в университет, только вот… Стоит ли сознаться Джи в своих чувствах перед тем, как мы навсегда расстанемся? Этот вопрос стал слишком часто мучить меня. А что самое ужасное, ответа на него я не знаю. Вроде как, говорят, что надо рисковать, но мне страшно признаться ему. Вдруг, любовь не взаимна? Я не хочу, чтобы он стал как-то избегать меня из-за того, что не разделяет моих чувств. Но в то же время, я хочу, чтобы он знал, как сильно я его люблю. Пиздец, одним словом… Я не знаю, что делать. В таких ситуациях, на монетку не положиться — глупо. Да и на удачу тоже… Все зависит лишь от меня и моего решения. — Да, — тихо начал Уэй, — Я верю в то, что каждый человек в нашей жизни несет какой-то свой важный смысл. Некоторые люди нас вовсе меняют полностью. Так что… Да, я согласен. А ты? — Да, знаешь, в моей жизни было не очень много людей, но каждый из них научил меня чему-то новому, дал какие-то уроки и, как ты сказал, изменил. — Если так, то… Какой смысл несу я? — он усмехнулся, поцеловав меня в макушку. — Ты изменил меня, помог понять, кто я, вспомнить это… — на выдохе ответил я, кусая губы и слабо улыбаясь. — И это очень важно для меня, потому что ты себе представить не можешь, в какого монстра я превращался, а так, пусть я и местный школьный лузер, я вспомнил, каким был раньше. У меня пропало желание избить каждого, кто хоть немного меня взбесит и… Я нашел смысл в том, чтобы учиться лучше. Стать лучше… — Вечер признаний, да? Потому что я хочу сказать, что ты тоже кое-что изменил в моей жизни. Допустим, если бы не ты, я бы еще год ныл насчет своего бывшего, а сейчас я понимаю, что он полное дерьмо. Ты развеял все мое мнение насчет такого «быдла», как ты. Снаружи ты холодный ублюдок, а внутри чувствительный человек и, признаюсь честно, я не верил в то, что бывают такие люди. Мне не раз говорили, что большая часть населения планеты такая, но они понятия не имели, о чем говорят. Большинство людей — эгоисты, и по своей природе жестоки внутри, это не маска, как думают некоторые, это часть их личности. А ты немного другой. Такой хрупкий. Не знаю почему, но мне так кажется… Ты добрый. Реально добрый, просто устал от людей, от боли… И я понимаю тебя. — Ты тоже добрый, — неуверенно добавил я. — Возможно, но у всех есть минусы. Мой заключается в том, что я слаб на алкоголь и сплю с подростком из школы, в которой сам же работаю. — Подросток не против, а насчет алкоголя… У меня ведь тоже есть минусы, так что это нормально. — И какие же у тебя минусы? — с легкой усмешкой спросил Джи, все так же продолжая массировать мою голову. — Ну… Я много ною о всякой херне, почти ничего не умею, вполне обычен, а строю из себя что-то нечто большее. — Эти минусы видишь лишь ты, Фрэнки. Только вот, их нет. Кто-то, когда-то давно, вбил тебе их в голову, заставил поверить, что это так, поэтому ты видишь лишь это и хочешь, чтобы другие тоже видели. Я не знаю, открылся ли ты мне полностью, но, из всего того, что я знаю о тебе, я могу сделать вывод, что у тебя один минус, самый главный: ты чертовски сильно ненавидишь себя. — А за что мне себя любить? — пожав плечами, спросил я. — А за что ненавидеть? — спросил уже Джи, отчего я усмехнулся. — За то, что я ничего не сделал. Большую часть времени я позорил маму, ругался с ней и… Может, поэтому мне так сильно хочется найти себя хоть где-то, чтобы показать ей, что я способен не только на то, чтобы позорить ее, но и на нечто большее. — Ты никого не позоришь, солнце. А самое главное — ты не обязан ненавидеть себя за то, что ты не сделал чего-то в прошлом. Держаться за каждую ошибку и гнобить себя за нее немного глупо, ведь ошибки чему-то учат нас и мы должны их совершать, иначе как мы накопим опыт? — Тогда… Можно вопрос? — приподнявшись на локтях, начал я, заглядывая в его глаза. — Конечно! — Я хочу совершить, как по мне, одну ошибку, но боюсь, что она все испортит, поэтому не делаю ее, как мне лучше поступить? — Соверши ошибку, — ответил Джерард, усмехаясь. — Не попробуешь, не узнаешь, верно? Может, твоя так называемая ошибка наоборот все улучшит. — Думаешь? — Конечно! Если это не грабеж банка или убийство. А что за ошибка, если не секрет? — Я скажу чуть позже, ладно? — уложив голову обратно на его плечо, прошептал я. — Ладно, — наигранно и обреченно выдохнув, прошептал Уэй, заставляя меня закатить глаза и улыбнуться. Снова. Комната вновь наполнилась тишиной. Мы молча лежали на кровати и просто улыбались компании друг друга, слушая ветер за окном, птиц… Слова тут излишни, как по мне. Я просто хочу насладиться компанией того, кто полностью изменил мой мир. Заставил меня открыться. Снова. Ох, Джерард…***
Раздражающий звон будильника вырвал меня из царства морфея, заставляя открыть глаза и с первой же секунды возненавидеть весь мир. Отключив эту адскую штуку, я обнял Джи за талию и улыбнулся как маленький ребенок, который только что получил свой долгожданный подарок. Нежно поцеловав его в щечку, я провел кончиком носа по его волосам и вдохнул их запах. Промычав что-то непонятное, Джи перевернулся на спину, позволяя мне увидеть его лицо и торс, который был слегка прикрыт одеялом. Коснувшись губами его шеи, я стал ждать реакции, которая, между прочим, так и не проявилась. Тогда я закусил его кожу, отчего Джерард немного вздрогнул и, улыбнувшись, сонным голосом сказал: — Что ты делаешь? — Пытаюсь тебя разбудить, — промурлыкал ему я, продолжая покусывать шею. — Такими темпами возбудишь. — Ты извращенец, — фыркнул я и закатил глаза. — Я знаю, что тебе это нравится, — с легкой ухмылкой ответил он. — Возможно, но это не меняет того факта, что пора вставать. — В жопу… — промычал Джи и попытался отвернуться от меня, но я не дал ему этого сделать. Усевшись на него сверху, я обхватил его запястья, нежно целуя в носик, отчего он засмеялся. — Фрэнк, слезь с меня. — Нет, вставай, — продолжал настаивать на своем я, чтобы мы снова не проспали и не бегали по дому, на ходу пытаясь влезть в штаны, как это было уже один раз. — Я не хочу. — Тогда тебя уволят и мы не займемся этим на твоем столе, — решил пойти на крайние меры я, зная, что Джерард точно оценит такое мое предложение. И, о чудо, это сработало. Приоткрыв один глаз, он с ухмылкой посмотрел на меня, после хриплым голосом прошептав: — А есть вероятность, что мы займемся этим на столе? — Возможно, но лишь в том случае, если ты сейчас же встанешь и пойдешь в душ. — Понял, — даже не желая больше слышать хоть что-то, сказал психолог и, накрыв мои губы своими, он опрокинул меня на спину, с улыбкой до ушей нежно целуя, но совершенно недолго, отчего я даже хихикнул. — Я в душ, — отстранившись, сказал он и ушел в ванную. Балбес… Собравшись, мы вышли из дома и направились в серое здание знаний, под названием школа. Не то чтобы я особо рвался туда, просто надоело сидеть дома и именно поэтому я иду с улыбкой до ушей, радуясь тому, что наконец-то выбрался из этих четырех стен. Знаю, меня наверняка ждет адский день, полный унижения и драк, но похер. Не вечно же грустить из-за этого говна. Да и к тому же, осталось всего полгода и я свалю нахуй отсюда, только вот, хочу ли я этого? Вопрос заключается не только в том, хочу ли я уехать из Нью-Джерси, но и в том, хочу ли я поступать в универ, жить обычной жизнью, ничем не отличаться от других. Ответ очевиден: нет. Но выбора особого мне не давали. Я должен уехать, должен поступить, и плевать, что мечтаю я о другом. Я бы с радостью уехал куда-нибудь с Джи, в какой-нибудь другой штат или страну, хотя это не обязательно. Создал бы свою группу и выступал бы с ней, но природа обделила меня талантами, я никчемен в плане музыки, да в любом плане в принципе. И у меня нет выхода, кроме как жить жизнью, которую я, мягко говоря, не люблю. Хотел бы я, чтобы все было иначе, чтобы я знал, где мое место в этом мире, знал, кому я нужен, что должен делать. Но это жизнь. Здесь так, увы, не бывает, и мне приходится идти хрен пойми куда, хрен пойми зачем, лишь для того, чтобы узнать правильный ли это путь. Согласен, тупо, а что еще остается? Я не готов сдаться, но и сил идти дальше все меньше, хоть мне и всего восемнадцать… Опять эти подростковые мысли, полные соплей, пора бы перестать говорить с собой, так и до психушки недалеко. Мы с Джи разошлись возле школы для того, чтобы каждый пришел по отдельности и не было подозрений, словно мы живем вместе, потому что снова пустили слух насчет Джерарда и меня, что насторожило завучей и директора, ведь, это далеко не первый слух про нас. Не знаю, как люди что-то узнают, потому что в кабинете дальше дрочки мы не уходим, и то, все происходит очень тихо, а двери мы всегда закрываем на ключ. На переменах мы делаем вид, что не замечаем друг друга, почти не разговариваем при людях и я не зову его Джи, но люди каким-то образом умудряются разнести эти ебаные сплетни, типа того, что Уэй периодически трахает меня в кабинете или, что мы и вовсе влюбленная парочка, которая планирует ограбить банк и сбежать. Я не знаю, что употребляли те, кто придумал ту херню про банк, но факт остается фактом — из-за них у Джи периодически возникают проблемы. То его вызывает директор и запрещает приближаться ко мне, то его чуть ли не увольняют, то делают вид, что все нормально. Из-за всей этой херни мне приходится вынуждать мистера Смита назначить мне консультации у психолога, всячески избивая тех лохов, которые решили, что они сильнее меня и имеют право как-то поржать над моей ориентацией. И да, я не стал кричать каждому в этой школе, что я натурал, потому что: А) Это бессмысленно, они меня в любом случае не услышат. Б) Я далеко не натурал. Похер на общество. Я люблю одного конкретного парня и не вижу жизни без него, хоть и уверен, что придется увидеть, но это не важно, пока я могу находиться рядом с ним, касаться его, целовать. Я не хочу думать о том, что всему этому рано или поздно придет конец. Я люблю его, а значит, я стал немного размазней и, думаю, это заметно. Может поэтому Калеб решил, что может унижать меня? Как бы то ни было, он ответит за то, что совершил и сильно об этом пожалеет. Зайдя в здание, я попытался как можно быстрее дойти до нужного мне кабинета и при этом не оказаться избитым, что в последнее время было сделать очень сложно. Люди все так же косились и отпускали тупые шутки в мою сторону или обсуждали новые сплетни про меня и Джи, думая, что все это безумно смешно. Идиоты. Знали бы они, как я презираю каждого из них… Стоило мне только подойти к своему шкафчику, как меня сразу же со всей силы толкнули в него. Больно ударившись головой, я развернулся и попытался найти взглядом того, кто это сделал. Как говорится, вспомни говно, вот и оно. Калеб стоял со своими уже новыми дружками и ржал, указывая пальцем на ссадину у меня на голове, откуда сочилась маленькая струйка крови. — В конец охуел?! — громко сказал я, подойдя к нему ближе. — Наш педик Айеро злится! Как мило, — начал язвить он, скрестив руки на груди и глядя в мои глаза. — А где ты был несколько недель, м? С дружками развлекался? — Пошел нахуй, уебок. — По-моему, это ты любишь на хуях быть. Вокруг нас вновь собралась толпа, которая тихо хихикала над тупыми подколами Калеба и явно ожидала драки. И я им ее дам, раз уж кому-то так хочется снова посмеяться над тем, как я избиваю этого придурка, который мне спокойной жизни не дает. Заебал, правда. — Только на твоем, — фыркнул я, наклонив голову вбок, из-за чего парень злобно нахмурился. — Рот закрой! — А ты мне кто, блять?! Почему я должен выполнять твои приказы?! — Потому что я сильнее тебя! — прошипел Калеб, подходя ближе. — В физическом плане — возможно, в умственном — нет. — Ах ты сука! — впечатав меня в стену, прорычал парень и крепко сжал мою футболку в руках. — Вновь возомнил себя крутым, м? Мало тебе унижений? Отдохнул от них и решил снова нарваться?! — Отъебись. — Ну уж нет, педик сраный, я заставлю тебя уважать меня! И сделаю так, чтобы твоего Уэя уволили! — Удачи тебе в этом, — резко оттолкнув его, ответил я. — Только его не за что увольнять. Как и мне не за что тебя уважать. — Ты, блять, на драку нарываешься! — Калеб, пиздуй нахуй, блять! Оставь меня в покое! Это ты полез! Я просто отстаиваю свои права, не давая всяким богатым идиотам делать то, что им вздумается! — «Ах, Джи, да, Джи, давай быстрее…» — пародируя чей-то голос, простонал он, отчего коридор заполнился смехом, а я же новой волной гнева. — Завали ебало! — «Джи, еще…» — Сука! — прокричал я и вмазал ему кулаком по челюсти. Покосившись, он повалился на пол, держась рукой за место удара и даже не сразу понимая, что только что произошло. Толпа сразу же затихла и в шоке уставилась на нас, ей безумно хотелось знать, что будет дальше, но в то же время, было страшно оттого, что в порыве нашей злости влетит и им. Дружки Калеба сразу же налетели на меня и, впечатав в стену, начали избивать не жалея сил. В глазах потемнело, а тело словно отнялось, старые синяки заболели с новой силой, я не чувствовал даже кончиков пальцев, не мог пошевелить ими, а меня все так же продолжали бить. Уверен, они бы не успокоились, пока не избили бы меня до полусмерти, но кто-то из толпы накинулся на них с кулаками и знатно побил, пока я, лежа на полу, пытался прийти в норму и справиться с этими неприятными ощущениями по всему телу. — Пошел нахуй! Мы тебя не трогали! — Разумеется, блять! Интересно почему?! Может, потому что я три месяца проторчал в тюрьме?! — сквозь звон в ушах я мог слышать диалог Калеба и того самого парня, который накинулся на его дружков. Не могу вспомнить его, да и вообще, кажется я не знаю этого парня. Может, он новенький, но ввязался не в ту компанию и поэтому попал в тюрьму? Или… нет. У него знакомый голос, я точно вам говорю. — Не моя вина, что ты такой ебанутый! — Не съебать бы тебе по быстрому, м? Пока я, блять, не показал тебе приемы, которым меня научили за решеткой? — Парни, уходим, — сказал холодно Калеб. — Потом разберемся… — А вы чего тут встали?! Рассосались нахуй! — прокричал незнакомец, и толпа в спешке начала расходиться. Подойдя ко мне, он присел на корточки и слегка ударил меня по щеке, тем самым пытаясь привести меня в сознание. Темнота в глазах ушла и передо мной сразу же появился тот самый парень. Я знаю его… — Ох, Фрэнк, нехило они тебя избили, — просвистел он, вздыхая. — Микки? — в шоке спросил я, разглядывая своего бывшего друга, которого не видел достаточно давно, несмотря на то, что учимся мы в одной школе. Я как-то другим был занят… — Да, это я. Неожиданно, правда? Но похуй, потом это обсудим, сейчас мы пойдем к медику. — Нет, не надо, не хочу еще неделю торчать дома… Надоедает быстро. Я в норме. — Да, я вижу, — хмыкнул он с явным сарказмом. — Тогда в туалет пошли хотя бы, умоем тебя, а то будто с бойцовского клуба. Я тихо засмеялся и легонько кивнул, вставая и идя следом за Микки в мужскую уборную, чтобы привести себя в порядок и просто смыть кровь со своего лица. Мы решили пропустить следующий урок и пойти прогуляться по территории школы, поболтать, узнать последние новости из жизни друг друга и все то, что успело с нами случиться за тот период, что мы не общались. Кстати, да, думаю, стоит уточнить, кем именно был для меня Мик несколько лет назад… Микки — один из моих старых друзей. Я тусовался с ним в средних классах и мы были просто не разлей вода, если честно. С ним у меня отношения складывались лучше всего, вероятно потому, что мы очень похожи характерами и вкусами, но… все же свою роль играло и то, что он всегда был добрым парнем. Мы часто пакостили, срывали уроки, и, кстати говоря, именно с ним я выкурил свою первую сигарету. Он поддерживал меня во многом, помогал, если требовалось, и я могу назвать его одним из тех людей, которые рядом не только в радости, но и в печали. Не помню, чтобы мы с ним хоть когда-нибудь ругались, как это было с остальными моими друзьями, которые также сейчас гуляют по этой школе, мы просто перестали общаться. Мое желание выбиться в элиту и перестать подвергаться унижениям делали свое, как и мое состояние. Первое время я тосковал по Микки, мне очень сильно был нужен друг, навалилось слишком много всякой херни и один я переносил все это с большим трудом, но обратиться за помощью к старым друзьям мне не давал я сам. Казалось, словно я навязываюсь, а делать этого я не люблю. Поэтому пришлось справляться самому, но это уже не так важно…