Помоги мне разобраться в себе

— Что за Джи?! — прокричала девушка, отчего я даже дрогнул. — Эллен, тише! Дай я все объясню! — я стоял посреди комнаты с подушкой в руках и укрывался ей от яростных ударов Эллен, что наносились второй подушкой. Она была не на шутку зла, и я, блять, понимаю ее. Если бы меня Джи назвал другим именем в постели, я бы его ебнул. — Ты скотина! Я тут сексом с ним хотела заняться, а он на моем месте какую-то Джи представляет! Мудак! — Я, между прочим, не настаивал на сексе! — Заткнись! Думала, наконец-то парень нормальный попался, а нет же, он других девушек в постели представляет! — и вновь на меня обрушился гнев оскорбленной девушки. Она начала пиздить меня подушкой, а я в свою очередь, пытался укрыться от ее ударов. — Кто это вообще такая?! — Это он! — Фрэнк, да ты сегодня в ударе. Идиот… — Ч-что?! В смысле он?! — в шоке уставившись на меня, прошептала она. — Разреши все объяснить! — Попробуй! — Господи, прости, — шепотом сказал я, а после посмотрел на Эллен. — Когда мы с тобой познакомились, я дружил с одним парнем, я с ним и сейчас дружу, но речь не об этом… В общем, я стал замечать за собой странные вещи, типа того что, вечно смотрю в его глаза, схожу с ума от его касаний, безумно рад его голосу и прочая сопливая хрень. Кое-кто сказал мне, что это признак влюбленности, но я, блять, всю жизнь был натуралом! В общем, я решил, что мне надо найти девушку, полюбить ее и все будет хорошо. Я нашел. Полюбил. Но не ее… Не тебя. — А кого? — Его… Не знаю, как так вышло, но я влюбился. Думал, переспи с девушкой, все рассеется, но я даже возбудиться толком не мог от твоих ласк, а потом как-то так получилось, что я начал представлять его и… Она несколько секунд молча смотрела в одну точку, о чем-то думая, я решил подойти к ней. Осторожными маленькими шажками я начал приближаться. — Пошел вон! — крикнула она и снова начала пиздить меня. — Гей сраный! Убирайся! Уходи отсюда нахрен! — забрав свои шмотки, я выбежал из ее дома, слыша, как она кричала из окна всякую херню о том, какое я говно. Не спорю, это так. — Ты мудак! О парне он думает… Вот и вали к нему! Ну охуеть, я ебаный мастер все портить. Нацепив ботинки и куртку, я быстрым шагом пошел к себе домой, пытаясь забить на совесть, которая так и перла из меня, упрекая меня за то, что я, сука, позволил себе чьими-то чувствами поиграть, чтобы себя в чем-то убедить. Как я это все ненавижу, правда… Стоило мне только открыть входную дверь, как на меня сразу же накинулась мама. — Фрэнк Айеро! Мне звонил твой отец и сказал, что ты вчера пьяный танцевал с парнем откровенные танцы! Блять, точно, там же был отец. Сука. Стараясь игнорировать ее, я пошел в свою комнату, но очень тяжело игнорировать того, кто идет за тобой следом и читает нотацию о том, что быть геем и пить плохо. Во мне начала закипать злость, но я изо всех сил старался сдерживать ее, нет желания с кем-то ругаться. Поэтому, молча сев за уроки, я продолжал слушать маму. Полчаса прошло, а лекция все еще не окончена. У меня уже голова от криков болит, сосредоточиться на домашке толком не могу. Как маме не в лом все это мне вдалбливать, неужели она не видит, что мне похер? — И вообще, кто тот парень?! Отец сказал, что он старше тебя и ему лет двадцать пять! Где ты с ним познакомился?! Он к тебе приставал?! — Мам, тебе папа как все объяснил? Что я терся об этого парня, пошло открыв рот? — закатив глаза и поняв, что врать сейчас смысла банально нет, спросил я. — Да. Он же врет, да? — с надеждой спросила уже мама, на что я пожал плечами и, натянуто улыбнувшись, ответил: — Нет. Это правда было. — Фрэнк, кто этот парень? Что у тебя с ним? — тяжело вздохнув, я кинул ручку на стол и, посмотрев на маму, развел руки в стороны. — Я, кажется, люблю его. Думаю, больше тебе знать не надо. — В смысле не надо?! Ты мой сын! Рассказывай все! Кто он, как вы познакомились, как так вышло, что мой сын гей и прочее! — она скрестила руки на груди, грозно глядя на меня. — Отлично. Уверена, что хочешь это услышать? — Да, — кивнула мама, все еще пытаясь собраться с силами, чтобы послушать мой рассказ. — Мы с ним больше месяца спим. Отношений нет, просто секс, но я влюбился в него. И не знаю, что мне теперь делать. — С-спите..? Так это был его засос?! — мама опешила и, прикрыв рот рукой, продолжила: — Господи… Ты же… Вы же… Какая любовь, Фрэнк?! Он использует тебя! Ты нужен ему ради секса! Как зовут этого парня?! Дай мне его номер сейчас же! — Нет, — уверенно сказал я, вызывая у матери еще большее возмущение. — Да! Не глупи! Это наверняка маньяк какой-то или извращенец, который совратил тебя! — Нет, мама, никто меня не совращал! Я сам согласился на секс, я сам иду с ним на контакт, я сам влюбился в него, а не он меня насильно заставил! — Фрэнк, он же парень! И взрослый! Ты не нужен ему! — вскочив со стула, я злобно прорычал: — Я. Его. Люблю. И, да, я гей, смирись с этим, можно не мучить меня допросами и какими-то тупыми лекциями! — Тогда, если ты любишь его, то почему вы не пара, м? Почему мой сын позволяет вести себя так?! — Потому что я когда-то давно сказал ему, что отношения — это тупые обязательства, которые нам не нужны! Тогда я ничего не испытывал к нему, ладно? И, да, я позволяю себе такое поведение, что в этом такого? Я не маленький мальчик! — Ты все еще подросток и живешь со мной, поэтому ты не можешь позволять себе быть какой-то шлюхой и спать непонятно с кем! Он найдет тебе замену. Вот увидишь. Ты ему не нужен. Как и твоя любовь. Увидь это сейчас, а то потом будет слишком больно признавать, что я была права. — Мама, хватит. Пожалуйста, — фыркнул я, кусая губы. — Ты же никогда не проявлял интереса к парням, да и гейского я за тобой ничего не замечала, а тут появляется этот Джирард или Джерарда, как там его, и делает тебя педиком! Потом оказывается, что ты спишь с ним, что у вас там какая-то любовь, какие-то отношения без обязательств, это что такое?! — Педиком? — не знаю почему, но именно эти слова меня задели, вонзились в сердце, заставляя меня ощутить неприятную боль. — Я думал, ты примешь меня таким, какой я есть. Со всеми моими недостатками и прочей фигней. — И я приму, Фрэнк. Но геи — это болезнь, которую надо лечить. Пойми это. — А любовь тоже болезнь, которую надо лечить? Ты несколько лет выносила мне мозг вопросами о том, кто мне нравится и не получала ответа, сейчас ты его получила. Настоящий ответ. Я мог солгать, но не стал, потому что я думал ты поймешь меня. А ты говоришь, что я болен? Какая разница, какого пола человек, которого я люблю, главное, какой он. Я думал, ты понимаешь… — Фрэнк, я понимаю лишь то, что ты влюблен и не осознаешь всего. Сними розовые очки. Это не приведет ни к чему хорошему. — Нет. Считаешь, что геи это болезнь? Отлично. Думай так дальше, но запомни, я лечиться не собираюсь, — она молча смотрела на меня, не зная, что ответить, тогда я решил, что не хочу находиться там, где мои чувства считают болезнью и не принимают. Спустившись на первый этаж, я оделся и ушел, громко хлопнув дверью и оставляя за собой кучу недосказанностей, напряжения и слов, над которыми стоит подумать всем нам… Я шел по безлюдной ночной улице, выдыхая ядовитый никотиновый дым в атмосферу. На моих глазах выступали слезы, и мне просто хотелось побыть одному. Мне без того тяжело отгонять мысли, что при первой же возможности Джи бросит меня и все то, что между нами было ничего не будет значить, а тут еще мама со своими истериками. Я никогда не любил. Скажу больше, я никогда не хотел любить. Я знаю насколько, иногда, это бывает больно, бессмысленно, глупо, мне не хотелось испытывать это чувство, потому что я считал его ненужным. Но судьба так любит шутить с нами, проверять нас. Я устал. Не знаю от чего… Вот, что случилось со мной год назад. В один прекрасный момент я просто… Просто увидел, как ко мне относятся люди, как они забывают меня, предают, оскорбляют. В тот момент во мне что-то изменилось. Словно, я понял, кем являюсь и это взбесило меня. Начались резкие порывы злости, депрессии. Мне было плохо, а я даже не знал почему, и это злило меня лишь сильнее. День за днем я чувствовал, как внутри меня все догорает. Нет того огня, который помогал мне нести веру в себя, нет той детали, которая помогала мне не бояться будущего, я сломался, изменился. И далеко не в лучшую сторону. Во мне пропал интерес к жизни. Я не знаю куда иду, зачем иду и для чего. Не знал… Стоило мне только понять, что я неравнодушен к Джи, как все приобрело смысл, хоть и совсем незначительный. Его консультации помогают мне многое переосмыслить, распутать ту паутину мыслей, в которой я давно запутался. Его поцелуи, касания, подарки помогают мне понять, что… возможно, я нужен. Так глупо надеяться каждую ночь на то, что мои чувства взаимны, так глупо ждать от него признания в любви, так глупо верить, что мы станем парой. Но все влюбленные — идиоты, я не исключение. Выкинув окурок, я неуверенно постучал в дверь, возле которой снова оказался по чистой случайности, ноги завели меня сюда сами. Опять. Она распахнулась передо мной почти сразу же, позволяя увидеть на пороге Джи. Улыбнувшись уголками своих губ, я заглянул в его глаза и ждал, просто ждал того, когда он начнет диалог. Но он не начал. Проведя рукой по моей щеке, Джерард нежно поцеловал меня, начиная затаскивать в квартиру. Дверь за мной захлопнулась, и сильные руки Джи прижали меня к ней. — Что-то случилось? — отстранившись, прошептал он, но вместо ответа получил очередной поцелуй. Обняв его за шею, я пытался прижать Джи как можно ближе, лишь для того, чтобы заставить мысли в моей голове заткнуться, заставить поверить их, что я нужен ему. — Фрэнк… — хотел что-то сказать Джи, но я сразу же заткнул его поцелуем и повел в сторону спальни, попутно скидывая с себя верхнюю одежду. Повалив нас на кровать, я начал покрывать поцелуями его шею, стараясь быть более нежным, мне хотелось ощутить его. Просто ощутить. Просто поверить, хотя бы на несколько минут в то, что я, сука, нужен и мать врет мне. — Фрэнки, остановись… Давай поговорим… — сквозь тяжелые вздохи твердил Джерард, но я не прекращал, а наоборот. — Фрэнк… Стой… — в моей голове началось что-то непонятное, все мысли хором твердили, что я ему не нужен. Глупо. Как же глупо. Господи, помоги мне… Я не могу заткнуть их, а от их слов мне больно. Продолжая покрывать засосами прекрасную шею Джи, я ощутил, как по моей щеке скатывается одинокая слеза и тихо падает на кровать, оставляя после себя лишь мокрый отпечаток. Уткнувшись носом в шею Джерарда, я больше не смог себя сдерживать. — Что случилось? Кто тебя обидел, Фрэнки? — перейдя в сидячее положение, Джи посадил меня к себе на коленки и, крепко обняв, поцеловал в макушку. — Солнце, тише… Все хорошо. Я рядом, — тихо шептал он, возможно не осознавая того, как много для меня значат эти слова. Мне безумно хотелось все рассказать ему, все до последнего, открыть перед ним свою душу, но в горле, словно ком застрял, я не могу произнести ни единого звука. Хочу, но не могу. Мне так жаль, что Джи приходится терпеть все это. Спустя жалкие десять минут слезы остановились, а я успокоился. Все так же сидя на коленках Джерарда, прижавшись к нему, словно маленький ребенок к матери, я вдыхал его запах, который успокаивал меня. По телу прошла приятная дрожь, стоило Джи всего лишь поднять мое лицо за подбородок и осторожно поцеловать меня в губы. — Я… — неуверенно начал я, отстранившись от него. — Что? — люблю тебя. — Поругался с мамой… — ответил я через пару секунд, все же не решаясь произнести эти слова. — Это я понял. Из-за чего, если не секрет? — Вчера в баре, когда мы танцевали, нас видел мой отец и настучал маме. Она начала вдалбливать мне, что быть геем ужасно, что ты просто пользуешься мной, как шлюхой… А я наорал и ушел, — на выдохе закончил я, кусая губы и глядя на свои руки, на что Джерард тяжело вздохнул, целуя меня в висок. — Я не пользуюсь тобой. Мы занимаемся сексом по взаимному согласию. Да и плюс, мы же доверяем друг другу. Болтаем, гуляем. Если бы я пользовался тобой, то точно не стал бы дарить тебе татуировку и пытаться помочь. — Но мы же просто трахаемся, пока ты не найдешь себе какого-нибудь парня… — я грустно усмехнулся и заглянул в его зеленые глаза, в которых читалась нотка возмущения. — Да что с тобой? Я даже не ищу никого. Мне хорошо с тобой, зачем мне кто-то еще? — Правда..? — с надеждой в голосе спросил я, даже улыбнувшись. — Правда, — кивнув головой, ответил Уэй, улыбаясь мне в ответ. — Спасибо, — я чуть покраснел, отводя взгляд и пытаясь справиться с быстрым биением сердца в груди. — В общем, мы сильно поругались, и я ушел из дома. Не хочу находиться там, где меня не принимают и считают, что я болен. Можно мне будет пожить у тебя несколько дней? — неуверенно спросил я, мельком глянув на психолога. Он пожал плечами, усмехаясь. — Конечно! Хоть месяц, я всегда буду рад тебе. Только, не плачь больше никогда? Слишком тяжело на это смотреть. — Хорошо, — заглянув в мои глаза, Джи тепло улыбнулся, на что я улыбнулся ему в ответ и крепко обнял его. Боль в сердце резко сменилась теплом, грусть — счастьем. Этот человек делает невозможное… Он возвращает меня к жизни. На улице стояла холодная погода. Дул легкий ветер, заставляя маленькие снежинки крутиться в непонятном танце, а после падать на землю. Мы с Джерардом молча шли до школы, думая о своем и иногда переглядываясь. Сегодня мое настроение находится на самом дне и, думаю, разозлить меня будет очень просто, а пока что, я просто пребываю в грусти и своих мыслях. Вчера Джи пытался разрядить обстановку, создавшуюся после моей истерики, но у него ничего не вышло. Я молча сидел на диване и смотрел телевизор, пытаясь перестать прогонять диалог с мамой в своей голове. За весь вечер я не произнес и слова, просто не мог. Джерарда это очень напрягало, я видел, понимал, что должен сказать ему хоть что-то, но просто не мог. Он пытался заговорить со мной, как-то рассмешить, и в такие моменты я ощущал нечто приятное в сердце. Такое неописуемое чувство, которое просто не передать словами… Моя любовь к нему растет с каждой секундой, и я не могу это остановить. Ебаный подростковый возраст… Распахнув двери школы, я зашел внутрь. Тепло сразу же приятно коснулось моей кожи, отчего я облегченно вздохнул и пошел дальше по коридору. Мой взгляд был направлен в пол, но, как только я его поднял, то заметил на себе косые взгляды подростков, их смешки. Они о чем-то перешептывались между собой, неотрывно глядя на меня. В сердце что-то екнуло… Казалось, что они смеются надо мной. Вся школа, каждый человек узнал про меня что-то такое, чего я должен стыдиться… И я угадал. В центре холла столпились люди и кого-то внимательно слушали, иногда, заливаясь громким смехом или визгом отвращения. В душе заскреб страх, но я старался выглядеть все так же холодно, начиная расталкивать людей и пробираться к центру. — А знаете, что еще смешнее?! Этот дебил вчера хотел трахнуть Эллен, но не смог, да, детка? — Калеб… Он стоял, окруженный толпой и, обняв Эллен за талию, что-то громко рассказывал людям. — Скажи им, почему он этого не сделал. — Вчера, когда мы уже перешли к делу, этот придурок назвал меня мужским именем, а потом вовсе сказал, что любит одного своего лучшего друга. Я всегда знала, что он жалкий педик, — коридоры наполнились смехом, моя душа — болью. Сжав руки в кулаки, я уверенно направился к Калебу, чтобы разбить ему и его сучке лицо, но, разумеется, я бы никогда не смог сделать этого. Заметив меня, он засвистел и, ухмыльнувшись, сказал: — А вот и наша новая звезда! Поздравляю, Айеро, ты оказался настолько тупым, что реально поверил, будто моя Эллен, запала на тебя и хочет встречаться. Кстати говоря, она такая умница, я не ожидал, что ты расскажешь ей о своем «любимом» друге, да еще и простонешь его имя во время секса. Это отличный шанс показать тебе, как ты никчемен, доказать, что ты лузер и не более, если бы ты отвалил по-хорошему, то этого не было бы, а теперь, тебя будет шпынять каждый в этой ебаной школе, ведь теперь никто не боится нашего зловещего Фрэнка. Всем смешно оттого, что он оказался жалким педиком, который любит побыть снизу… Наконец-то мне поверят, что ты ебался с этим психологом тогда в кабинете. Все обернулось, как нельзя лучше для меня. Ты проиграл. Уебок. А нет, постой, я хотел сказать, пидор. Люди снова засмеялись, а я молча стоял в центре этого адского круга и просто не знал, что теперь делать. Я посмешище, лузер… а что еще ужасней, Джерарда из-за этого могут уволить. Или вовсе посадить. Мне бы очень хотелось вдарить сейчас Калебу, но я не мог. Эти люди, их смех, их крики, подколы, смешки. Все это показало мне, насколько я на самом деле слаб… — Что тут происходит? — спросил до боли знакомый голос Джи, расталкивая людей и выходя в этот адский круг. — Айеро — педик, вот что! — выкрикнул какой-то парень из толпы. Кажется, я когда-то давно кидал его в мусорный бак… У меня хватает врагов в этой школе, неудивительно, что все так легко поверили Калебу. — Закрой, блять, свой ебучий рот! — прорычал я тому парню, злобно прожигая его своим взглядом, но это лишь ухудшило положение. Школа снова наполнилась смехом и, честное слово, я бы отдал сейчас все, чтобы просто раствориться… это был позор. Не в силах терпеть все эти смешки и выкрики о том, что я люблю пососать хуи, я просто решил сбежать. Растолкав толпу, я выбежал из школы. На моих глазах начали выступать слезы, и я просто не знал, что теперь делать. В нашей школе никто не уважает геев, их унижают сильнее всего… Блять, даже я их унижал, издевался над ними, бил, а в итоге… Меня ждет сущий ад. Я стал для всех главным посмешищем этого года. Господи, за что? Неужели это моя ебаная судьба, быть лузером, терпеть унижения и издевки? Чем я хуже других? Чем я отличаюсь? Я просто влюбился! Просто, сука, влюбился! У меня не было желания возвращаться назад во времени, заново подвергаться смешкам и пинкам со стороны сверстников, заново терпеть какие-то подставы и предательства. Я больше этого не хотел. Я не мог этого переносить. Каждый врет, улыбаясь в глаза… Я не могу. Ненавижу! Если бы не этот сраный Уэй, ничего бы не случилось! Если бы не он, я бы, блять, не влюбился! Если бы не он, я бы не стал такой размазней! Если бы не он, я бы навсегда остался тем, кем не являюсь… Навсегда остался бы в своих мыслях. Сошел бы с ума. Он ни в чем не виноват. Он просто хотел помочь, из-за этого я влюбился. Во всем лишь моя вина. Я должен был догадаться, что она мне врет. Ведь, меня невозможно полюбить. Да и все вокруг всегда врут… Горячие слезы стекали по щекам, оставляя после себя влажные следы. Я бежал по улице, расталкивая каждого, кто стоял у меня на пути, просто желая спрятаться от каждого человека в этом мире, потому что мне казалось, что они все видят это клеймо педика и неудачника на мне, от которого я так старательно бежал. И вот снова. Огромное серое здание. Я захожу в него. Лифт. Кнопка. Забежав на крышу этого самого здания и глубоко вдохнув свежий холодный воздух, я начал ходить кругами и завывающе плакать, не зная, что мне теперь делать. Я просто не смогу теперь появляться в школе, они все начнут издеваться. Мало того, я не могу вернуться домой, потому что моя мама ненавидит геев! Жизнь просто, блять, пошла по пизде, оставляя меня совершенно одного, без друзей. Я не справлюсь сам. Не смогу. Что мне теперь делать?! Что?! Она просто не идет на лад… Скатившись по кирпичной стене, я обнял свои колени и заплакал сильнее. «ЛУЗЕР!» — эхом отдавалось в моей голове, словно, пытаясь доказать мне, что я был им всегда, и то, что я смог надеть маску крутого бесчувственного парня, не значит, что я им являюсь. Я стал ярким примером того, как одно необдуманное действие может свалить вас на самое дно. Я банально хотел показать всем, что я не такой. Но жизнь решила показать мне обратное.

***

Я, не спеша, шел по школьному коридору, погруженный в свои мысли. Сегодня жутко болела голова, под глазами были мешки, а изо рта неприятно несло алкоголем. На моем лице красовалось несколько ссадин и синяков, которые я получил вследствие драки, а точнее, избиения. Каждый шаг в этой ебаной школе давался мне с большим трудом, как и каждый день. Я стал главным посмешищем для каждого, даже для жалких ботанов и фриков. Каждый рвался избить меня, унизить. Я бы с радостью сопротивлялся им, если бы не одно «но» — они нападали толпами из пяти-шести человек и просто валили меня на землю, начиная жестко пинать ногами, а после дружно кидали мое тело в мусорный бак, заливаясь диким смехом. Только вот, Джерарду было не смешно, когда он каждый день возил меня в больницу, боясь, что у меня могут быть переломы или кровотечения, когда из-за всего этого его постоянно вызывали к директору, в полицию, чтобы убедиться, что все то, что говорят дети вокруг, обычные слухи. Он пытался объяснить детям, что быть геем нормально, но лишь нарывался на то, что теперь все уверены, что он реально педик, который потрахивает меня в кабинете… В глаза ему это никто никогда не скажет, но за спиной уже придумывают множество ужасных вещей. Джи ходил к директору насчет того, чтобы он повлиял как-то на учащихся, но мистер Смит просто махал рукой и говорил, что «у подростков норма кого-то унижать и всех не приструнишь». Всем плевать на то, что, иногда, после таких побоев и унижений, мне не хочется жить. Я, кажется, понял, каково было тем, над кем издевался я. Даже не понял, а вспомнил. И это самые ужасные воспоминания в моей жизни… Кто-то резко толкнул меня в бок, отчего я со всей силы впечатался в шкафчик и рассыпал все содержимое портфеля, выдыхая. Встав на колени, я начал все собирать, слушая тупые подколы о позе раком и геях, закатывая глаза. — Идиоты, — тихо прошептал я себе под нос и, закинув сумку на плечо, пошел к нужному кабинету. Прошло чуть больше недели с того самого момента, как Калеб втоптал меня в грязь. Всего неделя, а я уже схожу с ума, от этих тупых подколов. Не знаю, вынесу ли я это до конца года… Но… Плевать. За эту неделю Джи несколько раз успокаивал меня и мои истерики, возил в больницу, пытался отвлечь от всего того, что происходит вокруг, но у него не получалось. Допустим, вчера он предложил мне посмотреть какой-нибудь фильм, а я, хлопнув дверью, ушел бухать на ночных улицах нашего города. Жалкий эгоист, не более. Джи не спал всю ночь из-за меня, представляю, как ему сейчас тяжело работать. Он многое делает для меня и, мне кажется, что он единственная моя надежда на то, что все станет лучше. Я держусь благодаря лишь ему. Мама все еще считает, что меня надо лечить и предложила даже несколько центров, в которые я могу уехать после Нового года… Видимо, она ждала, что побои заставят меня пересмотреть свое мнение насчет геев и чувств к Джи, но нет. Напротив, я полюбил Джерарда еще сильнее, а с мамой вновь поругался. Хоть мне и тошно оттого, что мы с ней ругаемся, я не отступлюсь от своего. Никогда. Глупо, знаю, но хватит этих масок, лживых улыбок, фальшивой жизни. Я гей. Я лузер. Я никто. Вот она, жестокая правда моей личности. Я так устал бегать от того, кто я, от своего прошлого. Прозвенел звонок на урок и все дружно расселись по своим местам, включая меня. Учительница начала объяснять новую тему, на которую, как обычно, мне было похуй. Я, молча, смотрел в окно и наблюдал за танцем снежинок, иногда легонько улыбаясь уголками губ от такой красоты. Но тут в меня начали швырять смятые листочки и ржать, говоря мне тупые шутки. Заебало. Тяжело вздохнув, я вставил наушники в уши и сделал вид, словно меня здесь нет, надеясь, что когда-нибудь так правда случится. Эти сраные сорок пять минут прошли, на мое удивление, быстро. Я сразу вскочил со своего места и чуть ли не побежал на задний двор, желая поскорее затянуться. — А куда это бежит наш педик? — вжав меня в шкафчик, сказал какой-то качок, поймав меня в коридоре и усмехнувшись. — Отвали. Пожалуйста, — спокойно ответил ему я, потому что сил и настроения драться не было вообще, но его это лишь рассмешило. — Нет, Айеро, никогда. — Да что я тебе сделал?! — фыркнул я. — Я тебя вообще никогда не трогал! — Еще бы ты меня трогал, пидор сраный! — Отпусти! — я начал толкаться, пытаясь вырваться из его хватки, чтобы снова не терпеть удары и прочее, но тщетно. — С чего бы это?! — По-хорошему, блять! — Ты кем себя возомнил?! — ударив меня в живот, сказал он. — Твоим парнем… — прохрипел я, разозлив его лишь сильнее. — Ах ты сука! — швырнув меня на пол, прокричал парень и принялся за мое избиение. В глазах все поплыло, тело ныло от боли, а разум постепенно затуманивался. Мне было просто похуй на то, что сейчас делает тот ученик, потому что это происходило каждый день. Удар за ударом, а я все так же, молча терплю, даже не вскрикнув. Нет смысла. Кругом стояли люди и дружно смеялись тому, что происходит, пока я, прикрыв глаза, просто начал молиться Богу о том, чтобы все это поскорее закончилось и Он, кажется, услышал мои молитвы. Кто-то начал кричать на всех, заставляя их уйти, а парня направил к директору, говоря о том, что ему точно не поздоровится за то, что он тут устроил. И этот кто-то был Джи… Опустившись рядом со мной на колени, первым делом он проверил пульс на моей руке, словно боясь, что все-таки когда-нибудь не обнаружит его. Все же найдя его и облегченно вздохнув, Джерард погладил меня по волосам и нежно прошептал: — Давай я помогу тебе встать, и мы пойдем к врачу… — Какой смысл, если завтра меня снова изобьют? — фыркнул я, слизывая кровь с губ, на что Уэй тяжело вздохнул. — Фрэнки, я волнуюсь за тебя и твое здоровье. И я, правда, хочу помочь, но с этими подростками все так сложно… Большая часть из них: тупые идиоты. — Я тоже, — со смешком ответил я, глядя в пустоту. — Нахер я начал все это? — Прекрати, ты просто хотел другой жизни… Давай, поднимайся. Я закусил губу и, кивнув, стал осторожно вставать на ноги, тихо шипя от ран и болей. Подхватив мое тело и воспользовавшись тем, что рядом никого не было, Джерард нежно поцеловал меня в щеку, заставляя улыбнуться ему, несмотря на свое ужасное состояние. А после, потащил меня до кабинета медика, именно потащил, потому что на меня напала какая-то слабость и я еле перебирал ногами. Посадив меня на кушетку, Джерард смочил кусочек ваты обеззараживающим средством и начал обрабатывать мои ранки, а врачиха осматривала мое тело на наличие возможных переломов. Как только она убедилась, что их нет, то решила пойти к директору, сообщить о случившемся, что явно уже было поздно делать. Стоило ей только выйти, как Джи сразу же поцеловал меня, но на этот раз уже в губы, облегченно выдыхая. — Я волнуюсь за тебя. Очень, — с сильным волнением шептал он, слегка отстранившись от моих губ. — Все будет хорошо, Джи. Через пару месяцев издевки уменьшатся. Я уверен, — пытаясь убедить его в этом, прошептал я в ответ. — Это не дело, Фрэнк. Мне так страшно, что однажды, какой-нибудь косорукий ебанутый качок случайно убьет тебя. А судя по тому, как они тебя избивают, это вполне реально. — Спасибо, — с легкой усмешкой ответил я, — Поддержал. — Я серьезно волнуюсь, — на выдохе произнес он, поглаживая меня большим пальцем по щеке. — В общем, сейчас ты идешь домой и ждешь меня, я скоро закончу работать и приду, а потом мы, не знаю, сыграем во что-нибудь или посмотрим фильм. — Прости за вчерашнее… я не должен был уходить, мне просто стало плохо, когда мы начали обсуждать мои прошлые отношения с друзьями и сверстниками, я… — попытался оправдать себя я, но Джерард лишь понимающе кивнул. — Я… понимаю, но никогда так больше не делай. Легко улыбнувшись, я накрыл его губы своими, начиная нежно целовать их, попутно поглаживая черные и чуть грязные волосы своего психолога, довольно вдыхая родной запах. Притянув меня ближе к себе, он уже хотел усадить меня к себе на колени, но, как назло, вернулась медсестра и мы быстро отстранились друг от друга, глупо краснея и, как-то пошло поглядывая друг на друга, будто только что сделали то, что делать было запрещено. Она сказала мне идти домой и соблюдать постельный режим в течение нескольких дней, так как у меня множество гематом по всему телу, которым надо хотя бы немного зажить. Слабость от недосыпа, ведь бессонница снова нашла меня. Потеря аппетита… Положительно кивнув, я вышел из кабинета и медленным шагом поплелся до дома Джи, надеясь, что хотя бы по дороге не ебнусь на асфальт. Правда, было очень плохо. Я сидел на диване и молча смотрел в телевизор, пытаясь вникнуть в суть какого-то фильма, который, кстати говоря, начинает мне нравится за последние десять минут. Настолько увлеченный данной картиной, я не услышал, как хлопнула входная дверь. — Фрэнки, я дома! — прокричал Джи, отчего я невольно улыбнулся. — Что смотришь? — спросил он, глядя на экран и останавливаясь в арке, что вела в зал. — Фильм какой-то, случайно наткнулся, — пожав плечами, ответил ему я и мельком глянул на психолога. — А, и как? — Мне нравится, — я улыбнулся парню. — Может, вместе посмотрим? Ты же вчера хотел. — Конечно, милый, только я вначале расставлю продукты в холодильник и приму душ, хорошо? — Да, конечно, — сказал я, закивав головой, заставляя Джерарда засмеяться и подойти ко мне. — Отлично, — прошептал он и, чмокнув меня в губы, ушел на кухню, держа в руках два пакета с едой и прочей херней. Не знаю почему, но мне захотелось проговорить с ним, и я, забив на фильм, направился на кухню, с этой уже бесящей меня улыбкой идиота. Джи стоял ко мне спиной и раскладывал продукты по нужным местам, что-то тихо напевая себе под нос и слегка пританцовывая. — У тебя красивый голос, — тихо сказал я и сел за стол. — Спасибо, — со смешком ответил психолог, положив какие-то овощи в холодильник. — Как на работе дела? — спросил я первое, что придумал, подперев голову рукой. — Все как обычно. Куча подростков с кучей проблем. Допустим, сегодня ко мне пришла одна девушка и сказала, что беременна и не знает, что ей лучше сделать: аборт или сознаться родителям и родить. — И что ты ей посоветовал? — Родить. Думаю, это ей пойдет в плюс. Хоть ей и всего семнадцать. А ты как? Ничего не болит? Голова кругом не идет? — Нет, Джи, все нормально, — посмотрев на меня, он ответил: — Это хорошо. Честное слово, я когда-нибудь изобью каждого, кто хоть пальцем тебя тронет. Это уже все границы переходит. — Эм… С этим… С этим ничего не поделаешь, Джи. Я стал лузером и… — Джерард закатил глаза и фыркнул, кидая мне пачку чипсов на стол. — Так, Фрэнки, ты не лузер. Просто эти идиоты не могут понять, что любовь не выбирают. И ты, кстати говоря, так и не показал мне того друга. — Да. Скоро, — слегка улыбнувшись, ответил я и, открыв пачку, взял одну чипсину. Джи довольно ухмыльнулся, подошел ко мне и прошептал на ушко, едва касаясь его губами: — Я ему даже немного завидую, —  а после быстро чмокнул меня в губы и ушел в душ, оставляя меня с улыбкой психа. Казалось бы, просто слова, а мое сердце уже чечетку пляшет. Сраный Уэй… Что ты со мной делаешь? Мы развалились на диване и молча смотрели телевизор, иногда комментируя происходящее на экране. Это вроде вполне обычный вечер, но что-то делает его особенным. Может, крепкие руки Джи, которые заключили меня в свои объятия? Или наш смех над каким-нибудь ляпом в фильме? А может то, что мы просто вдвоем? То, что происходит между нами, делает меня счастливым, хоть и иногда я хочу чего-то большего. Отношений, к примеру. Джерард даже представить себе не может, как много он для меня сделал и насколько все это важно, ведь, хрен знает, что было бы со мной, если бы я не прекратил вести себя, как быдло. Это все немного странно, особенно то, что я влюбился в парня на пять лет меня старше, но это жизнь и подобные странности норма. Это не говорит о том, что я не ощущаю себя так, будто делаю что-то ненормальное. Мне от многого хуево. Но рядом с этим человеком правда становится лучше. Псих. Горячее дыхание Джи щекотало кожу на моей шее, заставляя меня тихо хихикать и ежиться. — Что? — нежно спросил психолог, улыбаясь. — Мне щекотно… — От чего? — со смешком спросил он. — От твоего дыхания, — развернувшись к нему лицом, ответил я. Наши взгляды пересеклись и мы с улыбкой до ушей смотрели друг на друга несколько секунд, пока я не захотел поцеловать его. Осторожно и слегка неуверенно коснувшись губ Джи своими, я притянул его ближе, запуская пальцы в его волосы. Стоило ему только начать отвечать на поцелуй, как в моем сердце начался фейерверк. Буря эмоций, которые не передать словами. Мы словно оторвались от земли и парим где-то в облаках, в том месте, где ничего, кроме нас двоих не имеет смысл. Отстранившись от его губ с характерным звуком, я начал покрывать поцелуями его шею, отчего он довольно промычал и запрокинул голову. — Ты уверен, что сегодня стоит этим заниматься? У тебя синяки по всему телу, слабость, может быть больно. — Синяки не переломы, Джи, да и плюс… — оставив засос на его шее, я продолжил: — Мы не занимались этим больше недели… Хотя, ту дрочку в клубе вряд ли можно считать сексом, как и то, что мы не помним, но все же… Я соскучился по этому. — Я тоже, но… — заткнув его поцелуем, я уверенно ответил: — Я хочу этого. — Ладно, — сдавшись, ответил он, а после нежно поцеловал меня. — Но если что-то пойдет не так и тебе станет плохо, сразу же говори мне, идет? — я засмеялся, кивая головой, после возвращаясь к своим ласкам. Но они длились недолго, ведь совсем скоро Джерард перенял всю инициативу на себя и начал ласкать мою шею, отчего я, прикрыв глаза, запрокинул голову и рвано выдохнул, наслаждаясь поцелуями. Стянув с меня футболку, он сразу же припал к моему телу, начиная покрывать его осторожными метками и укусами. Каждая ссадина, синяк привлекали его так же, как мотылька привлекает свет фонаря. Он бережно проводил по ним языком, а после целовал, словно надеясь, что это поможет им исчезнуть намного быстрее. Его холодные пальцы исследовали мой торс, иногда специально слегка царапая его, от чего я тихо постанывал и покрывался мурашками, мурлыкая. — Ненавижу каждого, кто оставил на твоем прекрасном теле эти ужасные ссадины, — злобно прошептал он и нежно коснулся губами очередного синяка на моем теле. — Ты так красив, а твоя кожа… — уткнувшись носом в мой живот, он вдохнул мой запах и продолжил: — Меня так возбуждает твой запах. — Джи… — простонал я, когда ощутил его руку на своем члене. — Какой же ты сексуальный… Черт. Что ты со мной делаешь? Не могу перестать думать о тебе, волноваться. А самое главное, возбуждаться, — сняв с себя футболку, он страстно поцеловал меня, начиная играться с колечком в нижней губе, пока я пытался сообразить и отвечать на поцелуй также страстно. Я перевернул нас и, устроившись на Джи, начал жадно засасывать кожу на его ключице, возбуждаясь и желая его все сильнее, от чего он довольно стонал, притягивая меня за волосы ближе. Воздух накалялся, мне становилось труднее дышать и хотелось просто распахнуть все окна, но Джи я желал намного сильнее. Потершись своим пахом об его, я рвано выдохнул, все так же продолжая целовать его нежную белую кожу, которая уже постепенно начала приобретать красный оттенок. Положив руку на его член, я начал слегка массировать его, получая в ответ сладкие стоны наслаждения, которые просто сносили мне крышу, заставляя забыть все правила приличия и такое понятие как скромность. Положив свою руку поверх моей, Джи подался бедрами вперед, застонав чуть громче, пока я неотрывно наблюдал за каждой эмоцией на его лице… Меня так возбудило это действие, что я сразу же начал стягивать с него домашние штаны, наблюдая за тем, как он стонал каждый раз, когда я «случайно» касался его эрекции. — И часто ты возбуждаешься из-за меня? — чуть ли не шепотом спросил я, начиная поглаживать его член, кусая губы и неуверенно поглядывая на него. — Каждый день… — сквозь тихие стоны прошептал он в ответ, заправив одну руку в свои волосы. — Почему? — Блять! Потому что ты охуенен! Так сексуален, горяч, красив… — он шикнул, снова толкнувшись бедрами. — Ничего не могу с собой поделать… Постоянно хочется трахнуть тебя… Особенно, когда мы одни. — И как же ты хотел меня трахнуть? — с ухмылкой спросил я, заправляя прядь своих волос за ухо и неуверенно вбирая в рот головку органа парня, отчего он тут же в шоке распахнул глаза и приподнялся на локтях, в недоумении глядя на меня. А я лишь невинно улыбнулся ему, начиная медленно заглатывать член, чувствуя себя максимально отвратительно от того, что делал, но мне просто хотелось хоть как-то отблагодарить Уэя, извиниться перед ним, что судя по его стонам, вроде бы получалось. — Господи… — закатив глаза, простонал он, упав обратно на диван и сжав мои волосы у корней. — Не знал, что ты способен на такое… — прошептал Джерард, на что я что-то промычал ему, втягивая щеки и начиная медленно и неумело двигать головой, пытаясь повторить все то, что видел в порнофильмах, хоть и, как назло, все вылетело из головы. С губ парня сорвался очередной довольный стон, я видел, как он сдерживал в себе желание толкаться бедрами, как наблюдал за мной, пошло облизывая губы и что-то шепча себе под нос о том, что я его мальчик. Это возбуждало все сильней… Я даже стал забывать о том, что делаю прямо сейчас, глядя в эти темно-зеленые глаза, но стоило психологу все же не сдержать себя и, крепче сжав мои волосы, толкнуться глубже, как я тут же закашлялся и отстранился, стирая слюни, смазку с уголка губ. — Черт, прости, это само… Ты в норме? — тяжело дыша, прошептал он, уже желая встать, но я уложил его обратно, стягивая с себя остатки одежды и кидая ее на пол. — Все хорошо. Я не мастер в подобном, но… я попробую еще раз? — Потом. Сейчас я хочу тебя, — с ухмылкой сказал Уэй, на что я ухмыльнулся ему в ответ и послушно сел на его бедра, начиная поглаживать его грудь, ребра, живот, медленно ерзая и тяжело дыша вместе с ним. — Так… как ты там хотел трахнуть меня? — вспомнил я о незаконченном разговоре. — На столе, — хмыкнул Джерард, сжав мою ягодицу. — Положить тебя на стол и начать ебать. Заставить тебя стонать во все горло… Чтобы вся школа услышала, что ты только мой. — Только твой? — Да. Ты только мой, — уверенно произнес он, глядя в мои глаза. Улыбнувшись этому ответу, я жадно поцеловал его в губы, кусая их до крови и массируя его плечи, пока психолог толкался бедрами чуть быстрее, заставляя меня покрываться капельками пота и довольно стонать. — А ты? Чего хотел ты? — отстранившись от меня, спросил он, покрывая мою шею яркими засосами. — Отсосать тебе во время консультации, будучи под столом. И чтобы это была консультация не со мной… — Шлюшка, — ухмыльнувшись, сказал он, а после добивал. — Тебе так нравится сосать мне? — Тебе так нравится трахать меня? — ответил я, ухмыльнувшись точно так же, как и он. И снова страстный поцелуй. Джи перевернул нас, отчего мы с грохотом упали на пол, начиная жадно целовать тела друг друга. Наши эрекции то и дело соприкасались друг с другом, разгоняя по нашим телам приятное ощущение дрожи, отчего мы громко стонали, не прекращая поцелуй, ласки, укусы и прочее. Вновь перевернув нас, я начал оставлять яркие засосы на шее Джи, желая пометить его, чтобы никто даже не смел с ним спать, если он того захочет, пока его пальцы царапали мою спину, а после опустились на мою задницу и, раздвинув ягодицы, начали дразнить меня, слегка проталкиваясь внутрь, отчего я тихо шипел, но все же больше стонал, так как реально скучал по чему-то в своей заднице, как бы пошло это не звучало. Я был готов убить его за это, потому что мое возбуждение дошло до предела и все, чего мне сейчас хочется это быть выебанным этим сраным Уэем. — Где смазка? — тяжело дыша, спросил я, пытаясь сдерживать свое желание податься бедрами навстречу его пальцам. — Не терпится, да? — вновь слегка просунув в меня палец, спросил он. — Пошел нахуй… Где, блять, смазка? — В спальне. В тумбочке. — Сука, — злобно прошипел я и поцеловал Джерарда. Не разрывая поцелуй, мы встали на ноги и, периодически впечатываясь в стены, пошли в спальню. Голова шла кругом, я совершенно не видел куда иду, точно так же, как и Джи, но нам было плевать на это. Мы жадно ласкали друг друга, оставляя множество засосов на теле, целовались, прижимались ближе друг к другу и, чуть ли не падая, пытались дойти до этой ебучей смазки, нарушая тишину в квартире своими стонами. Джерард резко впечатал меня в стену и начал тереться своей эрекцией о мою. Меня охватил страх, что на этом все может закончиться, и мы скоро кончим, хотя хотел я намного большего, но спустя несколько секунд все развеялось. Джи достал пакетик со смазкой из тумбочки и протянул его к моему рту. Я закусил упаковку зубами, чтобы удержать ее, а после оттолкнул Джерарда от себя и упал на кровать. Он сразу же навалился сверху, вновь начиная покрывать поцелуями мою шею. От удовольствия я прогнулся в спине и простонал, попутно закинув ноги на его бедра, пытаясь устроиться удобней на белых простынях. Он резко выхватил пакетик смазки из моего рта и, открыв его, вылил немного содержимого себе на палец, с ухмылкой глянув на меня и поиграв бровями, на что я закатил глаза. Слегка просунув его в меня, Джи стал ждать, пока я привыкну к этой боли, хотя мне кажется, что это нереально. Мне, блять, безумно больно. Хочется закричать и прекратить все на этом моменте, но я должен терпеть… Я знаю, что должен. — Тише, потерпи, солнце, еще немного, — нашептывал он, продолжая растягивать меня, но я всего лишь показал ему средний палец, вновь недовольно зашипев. Спустя несколько минут я уже получал огромное удовольствие от ощущения его пальцев внутри себя, особенно в те моменты, когда они касались простаты, отчего я громко стонал, выгибаясь в спине до хруста позвонков. Но пальцы никогда не заменят члена Джерарда… — Нахуй пальцы, Джи… — тяжело дыша, сказал я. — Я хочу, чтобы ты выебал меня кое-чем другим. — Извращенец, — прошептал Уэй. Он достал из меня свои пальцы и вылил остатки смазки на свой орган, после, размазав ее, так медленно и осторожно, постанывая и явно дразня каждого из нас, но благо он сам хотел меня не меньше, чем я его, потому уже через минуту он резко вошел в меня, отчего я вскрикнул, обняв его за шею. — Блять, да! Двигайся… Двигайся, пожалуйста, — зашептал я, сходя с ума от этих ощущений, и он стал двигаться. Головка его члена совсем скоро коснулась той самой точки во мне, заставляя выгнуться меня дугой и громко простонать. Поняв, что он задел то, что надо, Джи начал вбиваться в меня все быстрее и быстрее, но не так бешено, как это было всегда, что-то изменилось, он стал более нежен, и я даже не знал, что лучше: нежный трах или бешеный. В моем сердце что-то екнуло и на место пошлости, пришла любовь, поэтому нежный трах стал наилучшим вариантом. Перевернув нас, я начал двигаться на его члене, медленно, замедляя скорость, прикрыв глаза и получая огромное удовольствие от того, как его крепкие руки сжимают мои ягодицы. Все было настолько охуенно, что я просто не понимал, где я, что происходит, кто я. Наши стоны приглушенно отдавались в моей голове, заставляя помнить меня о том, что я должен находиться в сознании хотя бы немного, чтобы случайно не выкрикнуть от удовольствия свою маленькую тайну. Положив свою ладонь поверх ладони Джерарда, я заглянул в его глаза и ускорил темп. Сердце бешено колотилось в груди и не только из-за секса, но и из-за того, что я вновь смотрю в эти зеленые прекрасные глаза, которые я запомню на всю свою жизнь. — Фрэнки..? — начал Джерард. — Ч-что? — Ты прекрасен, — прошептал он, притянув меня ближе для поцелуя. Между нашими губами было несколько миллиметров, но никто не спешил их нарушить. Мы громко стонали, соприкоснувшись лбами, и неотрывно смотрели друг на друга, наслаждаясь тем, что снова можем быть рядом без всяких последствий моего плохого настроения, слухов и прочего. Мы могли касаться друг друга. Целоваться. Потому что мы были рядом и никто помешать нам не мог… Нам, кажется, обоим этого не хватало. Через какое-то время низ живота скрутило, мышцы стали, словно желе, а я же задрожал всем телом, вонзив свои короткие коготочки в спину Джи и издал финальный, безумно громкий и страстный стон, пачкая наши животы спермой, а после без сил навалился на его тело, ощущая, как он заполняет меня своим семенем, хрипло застонав мне на ухо и продолжая медленные толчки, но я уже ничего не соображал. Легкий ветер обдувал наши вспотевшие тела, отчего иногда пробегали мурашки. Мы молча лежали в темноте и смотрели в потолок. Этот секс был одним из самых лучших. Не знаю почему, но это так… Мне безумно хотелось сказать ему во время всего этого то, насколько сильно я люблю его, насколько сильно он важен для меня, но страх быть отвергнутым оказался намного сильнее любви и я просто закусывал губу каждый раз, когда хотел сказать подобную глупость. Думаю, оно к лучшему, чувства вряд ли взаимны, а терять из-за этого Джи я не хочу. Я люблю его и похер, что он этого не знает. — Тебе понравилось? — уставшим голосом спросил он. — Очень, — со смешком ответил я, потираясь щекой о его плечо. — Мне тоже. Надо почаще бы так… — Джерард поглаживал меня по волосам, иногда накручивая их на палец. Между нами снова нависла тишина, прерываемая лишь звуком машин за окном. Я водил подушечками пальцев по груди психолога, о чем-то думая, а после спросил: — Ты с кем-нибудь спал за тот месяц, пока мы этим не занимались? — С кем? Ваша школа полна гомофобами, а в знакомствах я неудачник, так что нет. А что, ревнуешь? — посмотрев на меня, спросил Джерард, победно ухмыляясь, но я не сдался, а просто закатил глаза. — Если я скажу «да», это что-нибудь будет значить? — прошептал я, наклонив голову набок и приподнявшись на локте. — Возможно, — пожав плечами, ответил он. — Тогда, да. А ты… Ты ревновал меня к Эллен? — Если я скажу «да», это что-нибудь будет значить? — Да, — я кивнул головой. — Ревновал. Меня бесила эта сучка, а сейчас бесит еще сильнее. Знал же, что она пиздит… — Не тебя одного, — улыбнувшись ответил я и, положив голову на плечо Джи, обнял его за талию. — Знаешь, — начал он, запустив пальцы в мои волосы, — У меня так давно не было хоть какого-нибудь партнера, что даже непривычно. — Мы не спали всего месяц. — Я не про это. До тебя. У меня никого не было год. — Почему так долго? — Ну, год назад я пережил не очень приятный разрыв и… Не знаю, пропало желание заводить хоть какие-нибудь отношения, — пожав плечами, сказал психолог. — Оу… — все, что смог ответить я. Скажу честно, я безумно обрадовался, когда услышал, что он меня ревнует и безумно расстроился, когда услышал, что у него нет желания с кем-либо встречаться. Я ведь правда зачем-то на что-то рассчитывал. — Но все это в прошлом, — вдруг продолжил он. — И мне кажется, что я все-таки готов для чего-то нового. Кого-то, если быть более точным. — Будешь искать себе парня? — Нет, — засмеявшись, прошептал Джерард. — Меня вполне устраивает то, что происходит между нами. — Между нами дружба, с периодическим трахом. — Не говори, что тебе не нравится. — Нравится, но… — перейдя в сидячие положение и тяжело вздохнув, я посмотрел на Джи, отчего-то чувствуя себя ужасно от такого ответа. — Я не шлюха, — только он открыл рот, чтобы что-то мне ответить, как я резко перебил его: — Я в душ, — и быстрым шагом ушел в ванную. Он правда решил, что мне нравится глотать свою злобу и ревность каждый раз, когда он с кем-то заигрывает? Блять, нет! Я хочу, чтобы он видел во мне не только ебаного подростка, которого можно трахать время от времени, но и нечто большее. Хочу, чтобы он, сука, просто увидел, что я к нему испытываю и ответил на эти чувства взаимностью! Я идиот. О взаимности и речи быть не может… Я должен радоваться хотя бы тому, что он позволяет жить у него, целовать его, заниматься сексом с ним. Он ведь даже не хочет ничего и ни с кем… Чего уж говорить об отношениях со мной? Кажется, во мне снова говорит низкая самооценка… Похуй.