Помоги мне разобраться в себе

Зайдя в дом, я сразу же убежал в свою комнату. Меня сжирали мысли, я не мог понять, что было в кабинете Джерарда, не мог понять, почему я стал отвечать на поцелуй, не мог понять, почему мне понравилось. Блять, я… Я даже не гей! Наверное… Сука! Я не хочу жаловаться на Джи директору, скажу больше, я не буду этого делать, мне просто надо… Избегать его! Точно! Переговорю с мистером Смитом, придумаю какую-нибудь отмазку и не буду появляться в кабинете Уэя. Да! Так и сделаю. — Фрэнк, нам надо серьезно поговорить, — в комнату зашла мама, ее лицо было очень серьезным, значит это насчет драки, ебаный день… — Какого черта ты кого-то избиваешь?! — Слушай мам, я был не в настроении, завтра перед ним извинюсь, обещаю, — я сел за компьютерный стол и стал делать вид, словно занят уроками, хотя сам просто бегал взглядом по столу и прогонял у себя в голове тот поцелуй. — Фрэнк! Ты обещал мне в прошлом году, что возьмешься за учебу, бросишь курить и станешь нормальным, а на деле ты шлешь учителей матом, куришь, бьешь всех подряд, что это такое? — Мам, я знаю, что позорю тебя, что подвел тебя, что я не самый лучший сын и мне жаль, правда жаль, но, пожалуйста, можно я побуду сейчас один? — Что-то случилось..? — ее голос сразу же смягчился, она старалась быть нежной, в надежде на то, что я все ей расскажу, но нет, я этого не сделаю. Прости, мам. — Нет, просто… Самому стыдно за то, как я повел себя, не знаю, что на меня нашло. — Да ладно, Фрэнк, с каждым бывает, просто, контролируй свою злость, хорошо? И извинись перед тем парнем завтра… — мама направилась к выходу из моей комнаты, но обернувшись, добавила: — И я не стыжусь тебя, для меня ты самый лучший сын и всегда им будешь. Дверь закрылась, я остался один в своей комнате и меня терзали мысли насчет Уэя, насчет мамы… Она знает, что дело в другом, она понимает. Господи, я представить себе не могу, как ей со мной тяжело… Как бы я ни старался скрывать от нее все свои проблемы, переживания, косяки, о некоторых вещах она узнает и начинает волноваться за меня, спрашивать, что на меня нашло, что случилось. Один раз она вовсе нашла меня в слезах и пыталась вытянуть причину моих страданий, а я даже и слова сказать не мог. Мне так стыдно за свои мысли, за себя, за то, кем я являюсь, что, по сути, я не могу говорить о чем-то личном вслух. Я не могу кому-то сказать, что ненавижу себя, не могу сказать, что иногда мне бывает одиноко. Я могу это лишь написать, не более, но мне писать-то некому… Нет, Фрэнк, прекрати, хватит думать. Я достал из сумки учебники и начал делать домашку, чтобы немного приглушить очередной прилив мыслей в моей голове и успокоиться после шока и поцелуя.

***

Прошло две недели. Я смог уломать нашего директора на прекращение сеансов с психологом, объяснив это тем, что снова взялся за ум и я правда взялся, моя успеваемость возросла, это не могло не радовать учителей и особенно мою маму, все начали думать, что я постепенно возвращаюсь к норме и совсем скоро стану таким, каким был в средних классах, но никто не знает, что на самом деле я просто пытаюсь отвлечься от мыслей насчет Уэя. Да, я почему-то стал много думать о нем. Скажу больше, я немного скучаю по его ебанутости. Он пытался выловить меня на переменах, но я мигом прятался в толпе и убегал от него, с уроков я просил учителей меня не отпускать, типа, мне очень важно снова стать хорошистом, хотя мне как-то похуй на это. И вот сейчас перемена, я сижу за своей любимой последней партой и смотрю в окно, ожидая урока, как вдруг по моему столу кто-то резко бьет кулаком, от чего я вздрагиваю. Повернув голову, я замечаю Калеба. Его лицо красное от злости, а сам он явно в бешенстве. — Этот Уэй! Он… — парень размахивал руками в разные стороны и не мог закончить свое предложение, фыркая. — Что он сделал? — попытался подтолкнуть его я. — Он… Уебок! Пидорас сраный! Целоваться блять полез! — Оу… — мда, у Джи с креативностью не очень. — Я, блять, жалобу на него подам! — Не думаю, что ее одобрят. — Это еще почему? — Мистер Уэй тут недавно, но все знают, что он добряк и немного псих, а ты тут довольно-таки давно и все знают, что ты любишь пиздеть на учителей, тебе тупо не поверят. — Блять, а ты прав. Что тогда делать? — он выдохнул, опираясь рукой на край моего стола и облизывая губы. — Ничего. Максимум, быть готовым к тому, что он снова полезет и записать это. — Соображаешь, Фрэнк! Кстати, он спрашивал про тебя, опять. Ты ему походу приглянулся, я бы на твоем месте к нему жопой не стал поворачиваться. — Что спрашивал? — Почему ты не приходишь на сеансы, я ответил, что не знаю, тогда, он попросил передать, что ему надо срочно с тобой поговорить и, что ты должен подойти к нему на этом уроке, иначе он напишет докладную, что ты курил травку за школой. — Что?! — в шоке прокричал я. — Он ебанутый, Фрэнк, лучше сходи, — ответил Калеб, пожав плечами и направляясь на свое место за партой. — Блять… — выругался я и, взяв сумку и скинув в нее все вещи, побежал в кабинет психолога, чувствуя, как быстро и волнительно бьется сердце в груди, ведь мне было так неловко встречаться с ним, но он явно жаждет встречи. Мне придется… Стоило мне только прибежать к нужному кабинету, как сразу же прозвенел звонок на урок, а коридоры мигом опустели. Отдышавшись и стерев пот со лба, я нацепил на себя маску похуиста, бесцеремонно открыл дверь и ворвался внутрь. Джи опять что-то писал, не поднимая взгляда на меня. — Ты охуел?! Какая, блять, травка?! — прошипел я ему. — Обычная, галлюциногенная. — Ты реально псих, — фыркнул я. — Чего хотел? — Присаживайся, — он кивнул в сторону кресла, на что я замычал и приземлился на то самое кресло, кидая сумку на пол и закидывая ногу на ногу. — Хорошо. Как дела, Фрэнки? — он все ещё продолжал что-то писать. — Нормально. — Не хочешь о чем-нибудь поговорить? — протянул психолог, перелистывая страницу. — И о чем же?  Джерард положил ручку и посмотрел на меня, придвинувшись на своем кресле ближе и оглядев меня с ног до головы. — Допустим, о том, почему ты меня избегаешь? — Я не избегаю тебя, — закатив глаза, ответил я. — Ну да, сеансы отменил, забирать запретил и как только видишь меня на горизонте, сразу прячешься в толпе. Это из-за поцелуя, верно? Из-за того, что ты начал отвечать и тебе это нравилось? Типа, для тебя это ненормально, ты же натурал. — С чего ты взял, что мне понравилось? — Ты мне не противился, да и плюс, не сдал копам. За что, кстати, отдельная благодарность. — Ага. Ты с Калебом поосторожней, он хотел жаловаться на тебя, а я ответил, что ему никто не поверит, нужны доказательства, — я усмехнулся, замечая на лице Джи хитрую улыбку. — Что? — Плевать мне на этот кусок дерьма, ему хоть что говори, не изменишь нихера, лишь определенная ситуация может, не более. — А со мной, типа, все иначе? — Да, Фрэнки, с тобой все совершенно иначе. Я в последнее время стал замечать, что ты тусуешься один, вы поругались? — он взял в руки блокнот и ручку, потягиваясь на кресле и разминая шею. — Ты… Ты следил за мной?! — он никогда не перестанет меня шокировать, нет, правда! — Не понимаю о чем ты. Я жду ответа. — Джерард посмотрел на меня и тепло улыбнулся, от чего я закатил глаза и, вздохнув, ответил: — Да. Мы поругались. — Из-за чего? — Из-за того, что их бесит какой я. — А что с тобой не так? — Все, — стараясь сказать ему минимум, ответил я. — Ты до сих пор уверен, что с тобой все нормально? — Для тебя — да. Для окружающих — да. Для себя… — Нет, — прервал меня он, положив блокнот и ручку на стол, вставая со своего места. — Это не выход, парень. Вечно молчать ты тоже не сможешь. — Смогу. Облокотившись на стол и заглянув в мои глаза, он ответил: — К чему это геройство, Фрэнк? Зачем ты строишь из себя какого-то сильного парня-урода, который хотел плевать на все и на всех? Что тебе это даст? Одиночество? Боль? Душевную смерть? Каждый раз, когда ты решаешь что-то кому-то не рассказывать, ты убиваешь частичку себя, настоящего себя, оно тебе надо? — То, что ты говоришь — полный бред, ясно? Не надо втирать мне всю эту дичь про то, что мое молчание меня убьет или, что я доведу себя, это полная брехня! — Фрэнк, это не брехня! Людям нужны друзья! Нужны те, кому можно выговориться! — Люди — мрази, Джи! Все! Они предают! Раскрывают твои секреты! И плюют в душу! — вскочив со стула, злобно прошипел я, ощущая как все внутри меня снова загорается таким уже знакомым мне огнем злобы и ненависти. — Если так сделал один человек, не значит, что сделают все, — спокойно ответил он, не разрывая контакта. — Ты закрылся в себе после одного ебаного предательства? — Не твое дело. Для тебя меня никто не предавал. — Тогда к чему этот цирк?! К чему эти маски?! Фальшивые улыбки?! Зачем, Фрэнк?! Ты же ненавидишь этих парней! Не хочешь общаться с ними! Тогда зачем ты это делаешь?! Зачем ты мучаешь себя?! — Какое тебе дело? Ты мне вообще кто, м? Я такой, какой есть. Живу так, как хочу. Ты не имеешь права мне указывать или что-либо предъявлять! — Успокойся. — Вы все предъявляете мне то, как я ужасен! Как я противен! Как я ленив! Все меня в чем-то обвиняют! Чего-то хотят! Ждут! Но никто никогда не говорил мне: «Хэй, Фрэнк, ты молодец, так хорошо стараешься!». Почему вы считаете, что меня можно оскорблять, унижать, шпынять или что-либо еще? Я, блять, тоже человек! Я тоже хочу, чтобы вы заметили меня! Заметили то, на что я способен! — во мне кипела злость, я сжал руку в кулак и начал идти на Джерарда, злобно прожигая его взглядом. — Фрэнк… — Почему вы не можете понять, что я, блять, пытаюсь?! Почему вы не можете понять, что я заебался?! Вы лишь требуете и требуете, и требуете! Я заебался быть для всех хорошеньким! Я заебался строить из себя идеал, чтобы меня просто, сука, заметили! — Фрэнк, тише… Не злись… — Пошли вы нахуй! Все! Вы не знаете, что со мной происходит! Вы не знаете, о чем я думаю! Вы не знаете меня! Тогда, какого хуя вы мне все что-то говорите?! Отвалите от меня! Оставьте меня просто, сука, в покое! Какое вам всем дело до моего состояния?! — Джи резко впился в мои губы, видимо, чего-то испугавшись, но, так как я был ужасно зол, то мне явно было не до поцелуев. Я со всей силы оттолкнул его от себя и, схватив сумку, выбежал из кабинета, тяжело и шумно дыша. — Фрэнк, стой! — Уэй выбежал за мной. — Фрэнк! — Отвали от меня! — рявкнул ему я, только ускоряя шаг. — Фрэнк! — он схватил меня за руку и развернул к себе лицом. — Я не отпущу тебя в таком состоянии! — А что не так с моим состоянием?! — Ты зол, расстроен, в бешенстве. Я хочу помочь. — Отвалите от меня! Отъебитесь все! Мне не нужна помощь! Отвалите… — я выдохнул, прижавшись спиной к какой-то стене и съехал вниз по ней, — Оставьте меня в покое… — закрыв лицо руками, шептал я… Злость… Господи, это когда-нибудь остановится или нет? Я явный псих, нуждающийся в лечении… Всего минуту назад я был готов избить любого, а сейчас сижу на полу, обнимая свои ноги, и чуть ли не плачу… — Фрэнк… — Джерард сел передо мной на корточки и провел рукой по моим волосам, — Хэй… Ты плачешь? — Джи осторожно поднял мое лицо и, тяжело вздохнув, провел рукой по моей щеке, вытирая тем самым с нее слезу, — Пойдем, Фрэнки… — Уэй поднял меня, взял мою сумку и повел обратно к кабинету. Я молчал. Мне было стыдно. Я заплакал. Заплакал при Джерарде… Я унизителен, ужасен… Противен. — Постой здесь, я сейчас, — он оставил меня возле входа к своему кабинету, а сам зашел в него, спустя пару минут он вышел оттуда, на нем уже был черный плащ. Закрыв дверь на ключ, он куда-то потащил меня. Хорошо, что я сегодня решил надеть толстовку, потому что Джерард вывел меня на улицу. Мы молча шли по безлюдным холодным улицам, пиная опавшую листву. У меня не было к Джи никаких вопросов, мне было похуй на то, куда мы идем, потому что все, чего я сейчас хотел, это просто молчать, но все же, я очень надеюсь, что Джерард не окажется насильником. После десяти минут ходьбы, мы подошли к какому-то дому. Он был достаточно дешевым на первый взгляд: выкрашен в желтый, одноэтажный. Газон вокруг него уже завял и вряд ли дело было только в том, что на дворе осень. Джерард открыл дверь и завел меня внутрь, а после зашел сам, начиная стягивать с себя плащ. — Куда ты меня привел? — спросил я, стоя на одном месте и осматривая квартиру Джи, обняв себя руками. — К себе. У тебя случился нервный срыв. Тебе сейчас нужен покой, кружка горячего чая, телевизор и отдых, поэтому разувайся и иди в зал, — ответил он, снимая ботинки и посмотрев на меня. — Я мог и домой пойти, — прошептал уже я, пожимая плечами, но он лишь закатил глаза. — Но не пошел бы. Особенно, если мама дома. Иди в зал, — сказал он и пошел на кухню, оставляя меня одного в прихожей. Быстро скинув с себя кеды, я направился в комнату, которая должна была быть залом, если интуиция мне не изменяет. И она мне не изменяет, там действительно был зал. Маленькая комната с диваном посередине, напротив которого стоял телевизор, а позади какой-то столик. Тут также был книжный шкаф, полностью забитый разной литературой, а на полу, в одном из углов комнаты, стоял горшок с каким-то растением, который… стоп, это же тот цветок из школы, разве нет? Окна были расположены таким образом, что, как мне кажется, вечером вся комната была окрашена под цвет заката и это реально было классно. Все обставлено простенько, но, как по мне, со вкусом. Я сел на диван и в тишине ждал Джерарда, иногда поглядывая в окно. — Ну, как тебе? Знаю, это не очень-то и по-модному, но кому нужна эта сраная мода? — спросил он, фыркнув и заставляя меня усмехнуться. — Мне нравится здесь, так…уютно. И нахер ты цветок спер из школы? — Спасибо за добрые слова, а на цветок просто не обращай внимания. Он меня бесил там, — Джи присел на диван рядом со мной, ставя две чашечки горячего чая на кофейный столик и беря свою кружку, после чего я взял свою. Между нами нависла тишина, слишком тяжелая, хочется ее нарушить, но я не знаю как. Блять. — Эм… Как ты? — начал Уэй. — Более менее. — Хорошо. Слушай, насчет того поцелуя… Я просто испугался, что ты мне вмажешь, а мне этого не очень-то и хотелось, поэтому… — Я понял, не переживай, — я слабо улыбнулся психологу, отпив чай и поставив кружку на столик. — Оу, ладно, — пожав плечами, сказал Джи. — Я думал, психи живут иначе, — я нервно кашлянул, потирая руками джинсы и оглядывая комнату, кусая губы, пока Джерард спокойно пил свой напиток. — Во-первых, я не псих, во-вторых, психи тоже люди. — Во-первых, каждый псих утверждает, что он не псих, во-вторых, никто и не спорит. — Ты гаденыш, Фрэнки, — засмеявшись, сказал он. Джерард развалился на диване и, поставив полупустой стакан рядом с моим, с ухмылкой пожирал меня взглядом… Именно пожирал. — Ты маньяк? — Что? — в недоумении спросил он. — Ты так смотришь на меня… — Глаза твои нравятся. Они такие необычные, — я почувствовал, как мои щеки краснеют и поскорее прикрыл лицо челкой. — О, кто-то смущается. — Да пошел ты. — Правда или действие? — Серьезно? Тебе так понравилась эта игра? — Да, я в нее даже с другими детьми пытался играть, но как-то не очень. — Поделишься страданиями? — с улыбкой спросил я, глядя Джи точно в глаза… Черт. — С удовольствием, — с ухмылкой ответил он, — Когда я решил поиграть в это с Калебом, он назвал меня психом и ребенком, типа, заняться мне нечем, но, в конечном итоге, он согласился на игру. — И как это проходило? Наверняка весело. — М, Фрэнк, ты и представить не можешь насколько. Мне так нравилось ставить его в неловкое положение. Кстати говоря, этот удод задавал вопросы лишь об одном: секс геев. Серьезно, он заебал меня тупыми вопросами, типа того, актив я или пассив, делал ли минеты и прочая хрень. — И что ты отвечал? — Тебе тоже интересна эта тема? — промурлыкал он, ухмыляясь. — Мне интересно, поставил ты его в неловкое положение или нет, — стараясь скрыть свое смущение, снова фыркнул я. — Еще как поставил. Это, кстати, сегодня было. — А, так вот чего он такой дикий был. — Почему ты дружишь с ним? — Ну… — я устроился на диване поудобнее и продолжил: — У меня нет выбора. — Это ещё почему? — Кроме них, у меня нет ни одного друга, а одиночкой я не очень-то хочу быть, хотя… Я им и являюсь. — Жизнь всего одна, Фрэнк. Проживи ее так, как хочешь ты, а не так, как хотят другие. Если эти парни тебя бесят — выскажи им это в лицо. Если ты хочешь им вмазать — вмажь. Не бойся мнений, людей, потому что один ты никогда не будешь. Всегда найдутся те, кто защитят тебя, поддержат. Скажу честно, я, будучи подростком, был той еще занозой в заднице. — Да ты и сейчас такой. — Кыш! Так вот, будучи подростком я много пил. Очень много. Слишком много. И дело было не в том, что я любил вечеринки, а в том, что я во многом боялся себе признаться. Это все давило на меня. Я запутался в себе и, в итоге, стал очень злым задирой, почти, как ты. В общем, там много чего было, особенно косяков, но я это к чему: не бойся в чем-либо себе признаться. Чем раньше ты что-то осознаешь, тем лучше. Поверь моему опыту. — И как долго ты признавался себе в своей ориентации? — Очень долго. Прям очень. Но я всегда замечал, что парни влекут меня не совсем так, как девушки. Если ко вторым я относился чисто, как к друзьям и не более, то к первым… Мне хотелось попробовать секс с ними. Хотелось поцеловать их. Однажды, я даже в своего одноклассника влюбился, но до последнего говорил себе, что он мне нравится чисто, как человек и не более, а потом он уехал и мне как-то поплохело, я стал по нему скучать, ванильные песни, все дела, в общем, с этого момента я начал постепенно понимать, что все-таки я гей. — Я не могу понять, почему людям так важен пол того, кого они любят. По сути, тело — это оболочка, не более. — Ну смотри, Фрэнк. Влюбись ты в парня, дал бы ты ему тебя отыметь, если ты утверждаешь, что натурал? Дело и в теле тоже. Допустим, меня не устраивает женщина в постели, ты когда-нибудь видел, как у них грудь трясется во время секса? Словно желе. Буэ… — Джерард скривил лицо и продолжил: — Бяка, даже думать об этом не хочу, — я засмеялся. Этот парень мне определенно нравится. Он добрый. И странный. В нем есть что-то такое, чего нет в других. — Ты смешной, — сказал я, внимательно изучая черты лица Джи. От моей недавней истерики нет и следа, словно ее вовсе не было. Я сижу на диване и тепло улыбаюсь ебанутому парню с фамилией Уэй и обсуждаю с ним секс геев или натуралов, я толком не понимаю даже и пофигу… Мне нравится слушать его дискуссии, его голос… Он такой приятный. Блять, о чем я вообще?! — Джи…? — Да, Фрэнки? — его взгляд был направлен точно в мои глаза, это радовало и пугало одновременно. — Если я скажу, что, возможно, смогу каждый день говорить тебе что-то из личного, ты сможешь пообещать, что поможешь мне разобраться в себе и никому ни при каких обстоятельствах не скажешь то, чем я с тобой поделился? — Смогу. Я же психолог. — Хорошо. — Ты готов начать сейчас? — Возможно… — я сел по-турецки и, посмотрев на Джи, начал: — Мне часто снятся кошмары, в которых меня убивают. Иногда это делают монстры, иногда те, кого я знаю, они всегда загоняют меня в тупик и убивают. При всем этом, какой-то голос вечно говорит что-то обо мне. Типа, я слишком доверчив, слишком глуп. Эти сны начались около года назад и с каждым разом становились все хуже и хуже. Допустим, сейчас они вполне могут заставить меня плакать или бояться чего-либо. И я не думаю, что это норма… — Ты прав, это не норма. Может быть, ты убиваешь себя? Ведешь саморазрушение, а через сны душа как бы показывает твое состояние. Это началось год назад, началось не из-за чего? — Это глупо, — выдохнув, прошептал я. — Рассказывай. — У меня были друзья в средней школе, — неуверенно начал я, теребя край футболки, — Я считал их лучшими друзьями. Мы вместе пакостили, гуляли, в кино ходили, но, чем старше мы становились, тем больше я становился третьим лишним… Меня все меньше стали куда-то звать, меньше стали писать, звонить, пока, в итоге, вовсе не забили хер на меня. Они просто забыли, что когда-то звали меня другом. Плюс, дома начали появляться проблемы с мамой, отцом, я… я пытался все это пройти, как-то справиться с некоторыми предательствами, что поджидали меня на каждом углу, но… — в глазах начала скапливаться влага, я был готов заплакать, но почему, сам не знаю. — Там все было очень сложно и случилось много чего такого, из-за чего я стал таким… Но насчет друзей… Я поругался со всеми. Никого не осталось. И я ощущал за это вину, хоть ее и не было. Тогда я решил найти новых друзей. Ими оказались Калеб, Алекс, Эйдан. Я стал элитой. Оскорбления, которые лились рекой в мою сторону на тему того, что я слишком хилый, у меня тупая прическа, я выгляжу, как паинька, буду карликом и прочее, прекратились. Но в тот момент, когда я бил своего первого фрика, внутри меня что-то щелкнуло и… Жестокость, грубость, злость, ненависть — эти чувства просто поселились во мне и они постоянно растут… — слеза скатилась по моей щеке, оставляя мокрый след, — Блять. Опять. Заебало уже! — Слезы — это слова, которые сердце не может произнести. Иди ко мне… — он придвинулся ближе ко мне и обнял. По моему телу словно разряд тока прошелся. Джи крепко сжимал меня в своих объятиях, заставляя меня ощутить, что я нужен. Несмотря на то, что его руки холодные, мне тепло в его крепкой хватке. Я уткнулся носом в его шею и, прикрыв глаза, обнял его в ответ. Мы просидели так несколько минут, пока я не отстранился. Мне стало стыдно за свое поведение. Слабак, вот кто я. — Спасибо, что выслушал. — Это моя работа, Фрэнк, да и плюс, я хочу тебе помочь. Ты хороший парень. А насчет друзей, знаешь, не всегда те, кого мы зовем друзьями, ими являются. Если тебя забыли, к черту, не значит, что все так сделают. — Они смеялись надо мной после… что я один, — прошептал я, поджимая губы. — А я верил им. И доверял… многое. — Хочешь это обсудить? — Я не думаю, что готов зайти еще дальше. Мне… тяжело говорить о личном. — Я понимаю, — Джерард кивнул, вздыхая. — Хочешь есть? — Нет, спасибо. Я скоро пойду уже. — Зачем? Посиди у меня, давай фильм какой-нибудь посмотрим. Отдохнем от пиздеца в жизни. — Я тебе мешаю, наверное. — Глупости, солнце, — он заправил прядь моих волос мне за ухо и, заглянув в глаза, тепло улыбнулся. Солнце… Хм, — Я вечером доведу тебя до дома, если ты темноты боишься. — Иди ты! Ничего я не боюсь! И да, давай что-нибудь посмотрим. Я не против, мама все равно сегодня в дневную смену. — Вот и славно, — Джерард включил телевизор и начал листать каналы в поисках какого-нибудь фильма, как я понял, видимо, диски его не устраивают, ладно. Остановившись на каком-то канале он устроился на диване поудобнее и начал его смотреть. Несколько минут я поглядывал на Джерарда, на то, как внимательно он смотрит происходящее на экране, его волосы падали ему на глаза, но он не особо спешил их убирать. Должен признать, у него женственные черты лица и ему это идет. В нем все это отлично сочетается. А его пальцы… Черт, он мог бы быть отличным музыкантом. Не знаю почему, но я не в силах отвести взгляд от него, может, потому что он мне кажется не таким, как все? Не думаю, что какому-нибудь другому психологу было дело до моей истерики, моих проблем, он бы давно сдался и плюнул бы на меня, но Джи все равно вызывает меня к себе, пытается разговорить, зачем? Может он маньяк? Педофил? Хотя, что-то мне подсказывает, что это далеко не так. Скорее всего, он просто парень, который любит свою работу. Ох, Фрэнк, хорош думать о нем. И смотреть на него. Он неправильно меня поймет. Я все-таки смог сосредоточиться на просмотре какого-то фильма, тем самым переставая наблюдать за Джи. На улице уже стемнело, а я все так же находился в квартире Джерарда. Сейчас он делает мне ужин, да, он решил, что я должен поесть. Я сидел за обеденным столом и шарился в интернете, а Джи что-то готовил у плиты. Судя по запаху, это было что-то вкусное. — Фрэнк, мне скучно, — проскулил он, помешивая какие-то овощи в сковородке. — Эм… А я что могу сделать? — со смешком спросил я, глянув на него. — Давай поиграем. — Во что? — Не знаю. В города? — Скучно, — выдохнул я. — Правда или действие? — Тебе реально так понравилась эта игра? — Для психолога эта игра — сущий рай, можно заболтать пациента и узнать у него нужную информацию. Джи сел за стол напротив меня и поставил две тарелки с едой. Жареная картошка с овощами, просто и вкусно, я не против. — И ты спалил мне свою контору, — сказал я, засмеявшись и беря в руки вилку, придвигая тарелку ближе к себе. — Там и нечего палить, это знают все, — пожав плечами, ответил он, беря свою порцию. — Да? Я не знал, — я усмехнулся, начиная есть, как и Джи. — Так ты и не все. — Это не так. — Ладно. Расскажи мне о своих увлечениях, а то Калеб постоянно заливает мне, что ты дома без дела сутками валяешься. — По сути, это так, но я люблю рисовать, играть на гитаре. Петь. — О, правда? Споешь мне как-нибудь? — он тепло улыбнулся, глянув на меня и положив в рот немного овощей. — Нет, — тут же ответил я, смущаясь. — Гаденыш, — Джерард засмеялся, открывая свою пачку сигарет и тихо матерясь, когда ничего там не нашел.— Есть сигаретка? — Ты куришь?! — Да, а что такого? — Нет, ничего, просто… Да, да есть, — я достал из кармана пачку сигарет с зажигалкой и протянул ее Джи. Блять. Вы бы видели, как он курит! Это так… Сексуально… Да! Именно это слово! Он встал со своего места и, скинув пепел в раковину, начал делать себе кофе. И тут появилась новая проблема: его задница. Брюки так облегают ее, что не заметить это место ну нереально. Господи, Фрэнк хватит. Извращенец хуев. — Итак, — начал Джи уже повернувшись ко мне лицом, — Ты сказал, что был бы не против поделиться со мной переживаниями, страданиями, но я — школьный психолог и следовательно ходить ко мне каждый день, как на консультацию к обычному психологу ты вряд ли сможешь, потому что, по сути для чего нужен психолог в школе? Для того, чтобы наплести всякую херню типа: «Все будет хорошо. Вы сдадите», — ну либо приструнить всяких задир, по типу тебя. Я могу либо сказать директору, что ты курил за школой, снова, либо могу приходить к тебе домой, но вряд ли твоя мама поймет то, что взрослый мужик приходит к тебе каждый день, а еще можно… — А еще я могу каждый день после занятий приходить, такое не рассматривал? — Было бы все так просто, Фрэнки, — отпив кофе, он снова сел за стол, — Мне же назначают разговоры со всякими утырками и, чаще всего, они приходят после уроков. — Чаще всего? — Некоторые просто не приходят, — Джерард пожал плечами. — Почему ты некоторых зовешь утырками, мудаками и не хочешь с ними работать, всячески подкалывая их и издеваясь над ними, а за мной носишься, как пес? — Во-первых, есть те, у кого реально существуют проблемы, а есть те, кто их себе придумывает. Во-вторых, все эти крутые парни, по типу Калеба, меня бесят, потому что я из-за них в школе дохера чего натерпелся. В-третьих, из этих шкафов ничего не выбьешь, они тупые, им интересен только секс и выпивка, у них чаще всего богатенькие родители, и все разговоры с ними бессмысленны и скучны. В-четвертых, ношусь я не только за тобой, есть еще пара человек, но они идут на контакт получше, чем ты, хоть я с ними так и не веселюсь, как с тобой. — Сочту за комплимент. — Это он и был. Я максимум могу предложить тебе сваливать ко мне с уроков, — сказал он, продолжая поедать еду, запивая ее кофе и покуривая. — Мистер Уэй, вы предлагаете мне прогуливать? — М, возможно, а ты против? — Нет. — И я нет, — мы неотрывно смотрели друг на друга и ухмылялись. По телу прошел какой-то приятный разряд тока, заставляющий меня покрыться мурашками… Секунда, две, а я все никак не могу найти в себе силы перестать смотреть на Уэя. Странно… Что со мной? Да и он тоже не спешит отводить взгляд. Псих. Красивый псих… Мой телефон зазвонил и, достав его из кармана, я быстро ответил. — Привет, сынок. Ты почему не дома? — взволнованно спросила мама. — Я у друга задержался, скоро приду. — Хорошо, в следующий раз предупреждай, ладно? А то дома никого нет, хотя уже достаточно поздно. Я же переживаю. — Да. Окей. Я скоро приду, мам. Мне идти надо. Пока, — быстро ответил я, желая продолжить диалог с Уэем. Я сбросил вызов и, посмотрев на Джи, продолжил: — Мне пора, мама ждет. Спасибо за ужин. — Не за что, солнце. Тебя проводить? Там темно, — спросил психолог, кинув бычок в пепельницу и отпив еще кофе. — Я сам дойду. — Нет, нет, Фрэнки, я провожу, слышал, что маньяк какой-то в городе завелся, мне не нужны проблемы, да и за тебя волнуюсь. — Ну, ладно. — Иди одевайся, — я кивнул и направился в прихожую. Быстро нацепив на себя кеды, я молча стал ждать Джерарда и ждать пришлось недолго. Закрыв дверь на ключ, мы направились до моего дома. На улице уже была ночь, фонари освещали нам дорогу, людей почти не было, все давно сидели по своим домам и отдыхали после тяжёлого трудового дня. Должен признать, хоть я и люблю ночь, сейчас мне немного не по себе, слишком уж безлюдно, да и холодно, но, как только я вспоминаю, что рядом со мной Джерард, страх куда-то улетучивается. Сам не знаю, чем это вызвано, ведь, по сути, я даже не знаю этого парня, мы общались с ним не очень много, всего около трех-четырех консультаций, но он не вызывает у меня подозрений, страха или чего-либо еще, в какой-то степени я даже восхищен его смелостью, его добротой, но у всех есть минус, интересно, какой он у него? Хотя, не думаю, что это должно касаться меня, ведь, по сути мы с ним даже не друзья, просто врач и пациент. Вы, наверное, спросите: «Почему ты вдруг решил довериться ему, попросить о помощи, когда сам заливал, что она не нужна тебе?». Ответ прост: она нужна мне и я это знаю, но доверить кому-то свои чувства, переживания не могу, а Джи…он психолог, просто человек, который в скором времени уйдет из моей жизни и в принципе забудет такого парня как Фрэнк Айеро. Незнакомцам доверить боль легче. — Я дальше сам дойду, а то мама не поймет. — Хорошо. Береги себя, Фрэнки, — Джи как-то нежно обнял меня, от чего по всему телу распространилось какое-то до ужаса приятное чувство, — До завтра, — заглянув в мои глаза, добавил он и ушел. Я, улыбнувшись самому себе, зашел в дом. Стоило мне только хлопнуть дверью, как сразу же прибежала мама и заключила меня в свои объятия. — Ужинать будешь? — спросила она, но я лишь отрицательно покачал головой и, с улыбкой до ушей, пошел в свою комнату. Не помню, когда в последний раз так радовался жизни, так радовался тому, что кто-то обнял меня…