Прошлое "Империи Зла"

— Они ее ищут. Она от Улуса сбежала, — произнес печально Китай видя, как девочка поспешно скрывается в лесной чаще. — Но зачем она… — начал было Америка, но тут же осекся: громкое ржание, издевательский смех и громкие крики привлекли внимание всей Большой семёрки, а затем страны увидели отряд всадников, одетых в подбитые и простеганные кафтаны, панцири доходящие до колен украшенные металлическими бляхами. Верхнюю часть рук защищали наплечники, прикрепленные к панцирю, а кисти — железные перчатки. На поясе у каждого воина крепился либо меч, либо колчан со стрелами. — Ты куда? — спросил вдруг Франциск краем глаза замечая, что Германия куда-то направился. — А вы что, так и будете стоять? — искренне удивленно отозвался тот, слегка повернувшись, к остальным недоумевающим странам. — И что ты предлагаешь? Идти за ней? — Артур недовольно хмыкнул и скрестил руки на груди. — Спасибо, я свою роль в ее истории уже играл, повторять не хочу. Уж лучше тут останусь. — Хочешь остаться бесплотной тенью в ее воспоминаниях? У нас нет выбора, только Брагинская может вывести нас из своего прошлого, — Германия сурово взглянул на своих товарищей по несчастью. Те, колеблясь и терзая себя сомненьями все-таки решили последовать совету. — Она изранена и вряд ли могла далеко уйти, — произнес Китай. — Скорее всего, она где-нибудь затаилась, но они ее все равно найдут. — Откуда ты знаешь? — бросил раздраженно Артур. Его крайне бесило, что Яо сейчас только и говорит, что о Брагинской. Но с другой стороны, он ведь не испытывал эти ужасные муки на своей земле от рук Улуса, а Китай и Россия…они все-таки… Стоп, а почему это его вообще волнует?! Артур презрительно фыркнул и вдруг остановился. — Вон она. — Где?! Это же просто…- Франция осекся, смотря на сжавшийся на снегу живой комочек, истекающий кровью. Девочка отчаянно пыталась встать и в какой-то момент ей это удалось, она даже смогла сделать несколько маленьких шагов, стараясь опираться на близрастущие, могучие деревья, но почти сразу же поскользнулась, а затем, что-то практически незаметное, черноватое и острое, просвистело рядом с ними, и пролетело, ударив ее в спину, отчего Аня едва слышно взвизгнула, и отпустив опору, упала в сугроб. — Монголы… — тихо прошептал Яо. Теперь было видно что это была стрела. Ее черное древко стало алым от крови, видимо острие глубоко вошло. На этот раз, их было двое. Но было видно, что эти воины — представители знати. Скакавший впереди всадник, в богатой, расшитой дорогими нитями и золотом одежде, опустил лук с золоченой гравировкой, остановился и усмехнулся, бросив взгляд на окровавленный снег: — Попал! Убежать думала, а не вышло… — Зря отец этой русской свободу дает. Надо бы ее, как и мать ее, — говоривший это воин, провел рукой по горлу, словно пытаясь перерезать. — Вот Сарай, скажи, зачем она отцу? Мы, знаешь сколько своих угробили, пока от крестоносцев, на этой земле отбивались! Вот собака-то… — Да погоди ты, — видя, как распаляется его товарищ, столица Золотой Орды вдруг злорадно усмехнулся. — А то, спугнешь… — Он указал на прихрамывающую девочку. — Да куда спешить-то, далеко не убежит. Пусть поморозится, авось, посмирнее станет, — отозвался монгольский воин. И оба громко расхохотались, а Сарай-Бату, быстрыми шагами пошел к маленькому княжеству. Страны прекрасно видели — в руках столицы Орды, был зажат кинжал. — Дойцу? Что они с ней собираются делать? — с тихим ужасом спросил Италия, смотря на маленькую Россию. Малышка, при всем своем желании не смогла убежать далеко, слишком много было ран и она так замерзла, что и руки, и ноги у нее уже начали отказывать, было видно, что они стали практически синие от ужасных морозов, и она уже не чувствовала их. — Не знаю, и не хочу знать, Италия. Но явно ничего хорошего, — отозвался Людвиг, глядя на маленький, съежившийся комочек на снегу. — Рашка вставай, вставай черт тебя побери! — зарычал Альфред. Видеть свою вечную конкурентку слабой и беспомощной ему приходилось видеть впервые, и ему это одновременно и нравилось, и в то же время угасал азарт бороться дальше, слишком эта Империя Зла выглядела…невинно что ли? Что за глупости?! Россия, всегда была настоящим злом. Между тем, Брагинская вдруг закусив губенки, постаралась встать. Получалось плохо, ведь кровь стала течь ещё сильнее, а от резких движений наконечник лишь сильнее впивался, в ее нежную, детскую спинку. Девочка невольно поморщилась от боли и сглотнула, подступивший к горлу ком, стараясь не разрыдаться. Сарай все так же злорадно усмехаясь, поднял обессилевшую малышку за шкирку и отвесив ей пощечину довольно улыбнулся. — Сбежать значит вздумала?! — он резко перехватил девочку так, что она буквально повисла на нём. — Русская свинья! — Отпусти меня! — Аня изо всех сил пыталась вырваться: брыкалась, царапалась, кусалась, колотила монгола маленькими кулачками по спине, но Сарай влепил ей на этот раз такую затрещину, что аж кровь пошла, марая кровавыми пятнами и без того, покрытые ярко-розовыми следами, ее светло-русые волосы. — Присмирела! То-то же. Еще раз убежишь и я велю твоих брата и сестру в Орду привести, чтоб тебе неповадно было! — и в этот момент, на глазах у всей Большой Семёрки, воин вдруг достал длинную цепь. Россия содрогнулась понимая, что ее ждет. — Они привяжут ее на цепь, как собаку, привяжут к седлу… — прошептал Яо. — Её поведут в Орду в таком виде, дабы монголы видели, что русские — их рабы, и с ними нужно обращаться, как со скотом. Один конец этой тяжелой цепи он закрепил на металлическом ошейнике девочки, а второй взял в руку. Выглядело это странно: маленькую Россию вели, как дрессированную зверушку в цирке, вот только, было это совершенно не смешно, и когда девочка, стараясь поспеть за быстрым шагом лошади, то и дело, спотыкалась и падала, то монгол хватал плеть, и резко стегал ее по, и без того, израненному тельцу. — Не могу на это смотреть, — прошептал Франция и его глаза предательски заблестели. — Это же…бесчеловечно. — Бесчеловечно?! И что с того? Она раб! Дурья твоя башка! И если она не слушается, то нужно ей показать, кто хозяин. — А есть у тебя, хотя бы капля сострадания?! Не испытав на своей шкуре такое, лучше помалкивай! — рыкнул раздраженно Бонфуа и его, до этого спокойные, синие глаза вдруг вспыхнули красноватыми бликами. Это был верный признак того, что Франция зол. — Не тебе судить, виносос проклятый! — как и следовало ожидать, снова завязалась ожесточенная драка. Остальные страны не спешили вмешиваться, даже Америка в этот раз молчал, а сами они прекрасно понимали, оба правы по-своему и поэтому, лишь когда Германия смог разнять их хорошенько встряхнув, как утят, весь шум наконец-то прекратился, и дал двум спорщикам заново осмыслить причину своего спора. В итоге, оба остались при своих мнениях и позициях. Между тем, страны поняли, что Китай был совершенно прав: Россию действительно вели в Орду. Повсюду были разбиты лагеря, везде стояли пошитые, из овечьих шкур просторные юрты, шумели и сновали люди. А еще, были пленники. Русские пленники. Их, то и дело хлестали кнутами, подгоняя, но кажется эти люди даже и не думали сдаваться под чужую власть. И когда Германия случайно заглянул в глаза одного из этих людей, то вздрогнул: эти люди, не смотря на свое присущее им, некое раболепство, на самом деле свободные, и знающие, что такое свобода. Они готовы отдать, если не последнюю рубаху, то свое пылающее огнем сердце, ради свободы, свободы своего народа. «Как однажды сказал Бисмарк: Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведёт к разложению основной силы России. Русские, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это — неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей.» — подумалось невольно Людвигу, он сам помнил, как слышал эту фразу из уст своего первого канцлера, который ведь и к тому же служил в России послом Пруссии.* — Людвиг, эй ты меня слышишь? — кто-то усиленно тряс его за плечо, пытаясь отвлечь от воспоминаний прошлого. Германия сразу же очнувшись принял снова совершенно спокойный вид, хотя на душе лежал камень, в ожидании всего худшего. Между тем, лошадь остановилась у самого богатого и огороженного ото всех остальных юрт, крепким частоколом, шатра, сшитого из богатых тканей, золотых, и серебряных нитей и украшенного все различными вышивками, и узорами. Двое воинов быстро подхватили под узды кобылу и увели, а Сарай-Бату резко дернул Россию за цепь, буквально таща её волоком, потому что идти у девочки не оставалось сил. Ухмыльнувшись, посмотрев на беспомощную русскую, он буквально силком затащил её в шатер, а сам зашел следом. — И что теперь? — тихо спросил Франциск. — Идемте туда же, — произнес самоуверенно Альфред. — Хоть согреемся. — Мы не можем чувствовать холод, забыл? Мы просто эфирные призраки. — Резко отозвался Англия, которому эта идея показалась весьма глупой. — Дойцу, ты же можешь помочь России, сделай же что-нибудь, у нее же кровь повсюду, — Италия очень тяжело переносил все эти жестокие картины. Нет, на его истории, конечно, тоже были кровавые войны, он тоже был слугой, но даже Австрия, какой бы строгой и придирчивой не была, но по сравнению с Золотой Ордой, да что там, по сравнению с этими ужасами, с тем, что творилось с Россией, его жизнь так раем покажется. Австрия никогда с ним так не обращался. Держал за прислугу? Да. Был суров? Да. Но, как бы ему не было плохо, Родерих никогда не поднимал на него руку, никогда не оскорблял. А тут такое… — Италия, сколько раз тебе повторить, Германия, как и ты бесплотная сущность. Мы ничем не можем помочь, разве что увидеть ее глазами ее страдания… — Франция тяжело вздохнул. — Идемте за ней. — Я не пойду… Не пойду, — пробормотал вдруг Китай, резко изменившись в лице. И без того, его белое лицо стало еще бледнее, а глаза предательски заблестели. Япония, дабы поддержать брата положил ему руку на плечо, но тот лишь тяжко вздохнул и произнес: — Я видел, то как ее пытают и я не хочу снова видеть эти картины. — Китай, послушай, — вдруг произнес Германия, его лицо оставалось непроницаемым, но голос чуть подрагивал: — Почти у каждого из нас есть те моменты в истории, которые мы бы хотели забыть и переиграть по-новому, но мы не можем. — Что ты имеешь ввиду? — непонимающе спросил Китай, с трудом заставляя себя посмотреть в глаза Людвига. Тот лишь горько усмехнулся. — Когда ты увидишь Вторую Мировую ее глазами, ты это поймешь. — Довольно разговоров! — прервал всех Америка. — Нам не стоит медлить, если мы хотим выбраться отсюда! И мне не особо хочется смотреть на ее кровавые деяния! В шатре оказалось довольно просторно. Изнутри, он был обтянут голубым бархатом, мебель заменяли мягкие ковры и подушки. Шатер вмещал не менее 100 человек. По «стене» шатра стояли скамьи, на которых сидели 50 или 60 ближайших приближенных Золотой Орды. Сам хозяин этого великолепия, в роскошных одеяниях выслушивал, как его столица громко ругается на то, что ему пришлось ехать за этой маленькой, бесполезной русской. — Опять эта девчонка? — до боли знакомый голос привлек внимание стран. Каково же было их удивление когда они увидели. — Как видишь Китай. Ценная игрушка, эта русская. И земли у нее богатые. Китай лишь хмыкнул. А страны невольно сравнили между собой нынешнего Китая и Китая прошлого. Как же он был не похож на Яо двадцать первого века! Ван прошлого: гордый, высокомерный, чванливый, ну никак не был похож на Яо нынешнего, милого, любящего все мягкое и пушистое постоянно, добавляющего в своем диалоге слово-паразит «ару»…На тот момент Ван Яо был Великой Китайской Империей и приходился Орде братом. Задержав свой скептический взгляд на маленькой, избитой России, он недоуменно посмотрел на Улуса. — Нашел что брать. Скудно, гордиться нечем, а она всего лишь небольшое княжество… — Убежать значит пыталась, — Улус ласково улыбнулся, но глаза его блеснули. (Вот от кого Россия научилась так улыбаться) — Я тебя научу уважать старших, наглая девчонка. — Тяжелая рука со всей силы ударила ее по щеке так, что на ней появились кровоподтеки. — Дрянь. — Снова удар. — Я научу тебя, змея шайтанова, уважать, тех кто сильнее тебя. — Россия закашлялась и ее попросту вырвало кровью. Страны, наблюдавшие за всем этим, теперь понимали, почему именно это время, самое страшное и самое болезненное для Империи Зла. — Ну так что? Подчинишься мне? Твои князья ведь давно пятки лижут, а ты все борешься, это же бесполезно, не находишь ли? — Может и бесполезно, но мой народ рано или поздно, все равно будет рваться к свободе и приближаться к ней пядь за пядью. — Произнесла хрипло Россия, поднимая на Улуса свои ясные фиалковые глаза. Ее всю трясло, как в лихорадке губы дрожали словно она хотела разрыдаться, но она упрямо сдерживалась и заставляла себя смотреть своему страху в глаза. — Тогда… — Орда облизнул пересохшие губы, растянувшиеся в неприятной едкой ухмылке. — Может, ты мне пообещаешь, что не будешь…не будешь, идти вместе со своим народом против меня. — Обещаю… — Прошептала Россия опуская голову. — Вот и умная девочка… — отозвался Золотая Орда, но в тот же момент Россия резко снова подняла на него свои глаза и прошептала: — Обещаю, что я пойду со своим народом, рука об руку, дабы избавиться от тебя. Страны в ужасе застыли. Они видели в каком гневе пребывает Золотая Орда. Тот резко поднял Россию за шкирку, швырнул в снег и приказал: — Розги! Живо сюда! Посмотрим, как ты запоешь после 40 ударов…- один из «палачей» сорвал с девочки изорванный сарафан (в некоторых местах где ткань прилипла из-за крови вместе с кожей), обнажив и без того ее изодранную спинку, а затем со всей силы принялся хлестать несчастную Аню. Немой ужас сковал всю Большую семёрку, Россия лежа в снегу едва слышно постанывала и то и дело кусала обескровленные губы. Ей похоже было не впервой терпеть такую пытку. После тридцатого удара крики смолкли, сознание Ани угасло, последнее, что она видела перед тем, как потерять сознание, перепуганное лицо Китая и злорадную ухмылку Улуса. *** Перемещение в следующее воспоминание оказалось не самым приятным. Все в буквальном смысле свалились в кучу-малу и сразу же принялись выяснять отношения между, и конечно больше всех старались, как всегда Англия и Франция, а Италия громко рыдал, ибо такие картины которые он видел недавно могли сниться ему бы, только в кошмаре. И лишь спустя некоторое время, не без помощи Германии и отчасти Японии, порядок был восстановлен. — А где это мы? — вдруг спросил Хонда оглядывая окрестности. — В России, где же нам еще быть мой японский друг, — отозвался Франция невольно ежась, — Интересно, какой это год? — Посмотри сам. Вон юрты стоят, значит еще пока Россия под контролем Золотой Орды. Кстати, а где она сама? — Наверное где-нибудь… — Германия осекся, из неподалеку расположенной юрты вдруг выбежала Аня. В ней совсем ничего не изменилось, разве что наверное ран стало больше. Девочка зябко поежилась и куда-то направилась, прочь из поселения монголов. Страны по пятам следовали за ней, то и дело смотря на ее исхудалое, израненное тельце. Изредка, она останавливалась и стирала тыльной стороной ладони набегающие на глаза слезы. Идти было трудно, но Россия упрямо шла вперед словно подгоняемая кем-то. — Кого я вижу! Малышка Аня! — раздался вдруг ехидный, насмешливый голос. — Глупый Тевтонский Орден, зачем ты сюда пришел? — Россия подняла голову и слабо улыбнулась, смотря на гордо сидящего на ветке Гилберта. — Да вот, решил тебя завоевать, в конце концов, не все же этому старому и желторотому проглоту отдавать надо! — И в этот момент, Гилберт резко сорвался и шмякнулся прямо в снег. Россия захихикала и подала ему руку, а страны Большой семёрки невольно улыбались, и подшучивали, а Германия просто краснел со стыда за своего брата. — Я и так под их контролем, куда уж больше! — отозвалась со вздохом Россия, садясь на бревно рядом с Пруссией. — Исправим! Я Великий в конце концов или нет?! — уверенно заявил тот, а Германия в очередной раз залился краской. Да, скромности его брата явно не занимать. — Ты не победишь его, — вдруг серьезно заявила Россия. — И я тоже не смогу… Наверное. — Это он тебя так?! — спросил тот, рассматривая ее сплошь израненное тельце — Даа, розг явно не пожалел… — За самовольную отлучку, — произнесла девочка, печально улыбнувшись. — Да уж, с тобой воевать явно не интересно… — Гил! — Что Гил? Я ничего! И что ты собираешься против него делать? — Без понятия, — произнесла тихо Россия со вздохом, вставая с бревна. — Я не знаю, что мне делать. — Ты что?! Сдалась?! — вскрикнул Гилберт, отчего Аня тут же шикнула на него, ей не хотелось разбудить крепко спящих караульных. Ведь если ее еще раз поймают, то ей несдобровать. — Нет. Просто я не знаю, как поднять людей на эту войну… — Россия, я тебе искренне удивляюсь. У тебя ведь всё есть: есть верные люди, которые готовы пойти за тобой, есть брат и сестра которые могут тебя поддержать, о Генерале Морозе я вообще молчу… Неужели ты, дуреха, ничего не понимаешь о том, как тебе несказанно повезло… Так, пойдем со мной! — Нет! — Россия отстранилась от маленького Гилберта и произнесла чуть дрожащими губами. — Я бы пошла с тобой. Но мои брат и сестренка, если я уйду, то Улус сделает больно и им. Поэтому я не могу. Байльшмидт ничего не ответил. Несколько минут помолчав, он смотрел на ее сверкавшие от недавних слез глаза и тихо произнес: — Знаешь, Россия. Я понимаю тебя. У меня тоже младшие братья, и на твоем месте я поступил бы так же, — Мальчишка положил ей руку на плечо и тяжело вздохнул. Страны молчали, слушая их диалог. Германия стоял рассматривая старшего брата, он не знал никогда, что Гил дружил с Российским княжеством. Сам Людвиг, появился лишь в восемнадцатом веке и о Российской Империи, слышал лишь от старшего брата, который постоянно рассказывал ему о том, как они проводили много времени вместе и о том, что Россия — это не всегда девушка, скрывающаяся от мира за улыбкой, но и очень надёжный друг. И в этот же момент, всё изображение снова поглотила пелена тьмы…