Прошлое "Империи Зла"

Артур лишь через некоторое время очнулся и едва-едва слышал и различал чьи-то голоса. Кто-то хлопал его по щекам, кто-то плакал и кто-то громко отчитывал своих товарищей, и все это перекрывалось волной мата на разных языках. — Артур?! — Англия-сан, как вы? — А вдруг он помер? — Не говори глупостей, он же страна. — Опять чего-то напортачил… — Ах, mon ami, давайте я помогу ему, — только не это, похоже, француз решил воспользоваться ситуацией в своих целях, а гул все нарастал и нарастал… — Да заткнитесь вы! А ты, виносос, вообще не лезь! — Англия, спихнув с себя Францию, намеревавшегося сделать своему другу «искусственное дыхание», наконец вскочил, понимая, что произошло. Каким-то мифическим образом все члены Большой семёрки, которые явно были злы на несостоявшегося мага, оказались здесь… «Стоп! А где это, здесь?!» — пронеслось у Артура в голове. Вскочив, Англия огляделся. Как и ожидалось, хуже не бывает. Разглядеть ничего почти не получалось, сильный снегопад мешал рассмотреть очертания объектов, лишь голые деревья мрачно чернели на белом фоне. — Что это за место? — Франция поежился. Ему эта картина казалась жутко знакомой, но он никак не мог вспомнить, где же он видел что-то похожее. — Ну, если судить по количеству снега и по диким холодам, то мы в России, — произнес Германия, пытаясь успокоить ревущего итальянца: тому явно было страшно видеть эту мертвую и холодную картину. — Черт возьми. Россия… — прошипел Англия. — Не бойтесь, — тут уже включился геройский энтузиазм Америки. — Герой спасет всех от Империи Зла. Это она здесь нас всех заперла, и за это она поплатится! — Альфред, mon ami, тебе ведь даже похоже в голову не пришло, что твой старший братик и есть причина нашего прибывания здесь, — Франциск говорил беззаботно, но внутри него бушевал, как когда-то в Москве, пожар. Он взглянул на остальных: похоже все и без него, кроме Альфреда догадались, кто на самом деле настоящий виновник. Вот только где же сама… — Эй, смотрите, — вдруг закричал Америка, указывая на большой сугроб. Все в одно мгновение замолчали, непонимающе уставившись на снежную «шапку», и в этот момент она зашевелилась. — Ааа, Дойцу! Дойцу! Оно шевелится! Шевелится… — Италия снова громко разрыдался, вцепившись руками в китель Германии, а тот лишь обреченно вздохнул, приготовившись снова успокаивать нерадивого подопечного, как вдруг на глазах изумленных и испуганных стран из снежного плена показалась сначала маленькая, русая головка, а затем наконец страны увидели перед собой маленькую девочку, одетую в белый, украшенный красивой вышивкой, но во многих местах порванный, и покрытый кровавыми следами, сарафан. — Это… — Альфред казалось, лишился дара речи: конечно, ведь он не знал ничего о прошлом России. Историю он тоже не особо читал. Он искренне думал, что Анна всегда была такой, как сейчас: жестокой, холодной, и как ему всегда было приятно признавать — одинокой. — Анна?! — Прошептал Франция, пораженно наблюдая за тем, как девочка оттирает со своего личика кровоподтеки, длинным рукавом сарафана и постоянно дует на свои, окоченевшие ручонки, пытаясь хоть немножко, но согреться. А в следующее мгновение страны громко загалдели между собой: — В жизни не подумал, что Россия-тян была такая хорошенькая… — Да что вы говорите! Очнитесь, она Империя Зла! — Она выглядит совсем по другому… — Невозможно. — Невероятно. — Вее, она прелесть… Дойцу, а ты как думаешь, разве она не милашка? Один Германия оставался молчалив, то и дело поглядывая на маленькую фигурку, что сидела на снегу. Насчет этого Германия не знал, что сказать. Его одолевали очень противоречивые чувства. Маленькая Россия не вызывала у него чувство страха, наоборот, ему почему-то захотелось, вопреки всему своему обыденному хладнокровию, затискать и прижать к груди это хрупкое, маленькое создание. — Ой, она плачет, — прошептал Япония, смотря на маленькую русскую. Страны тут же прекратили галдеж и уставились на Россию. Было видно, что девочка бесшумно всхлипывает, закрыв свое лицо окровавленными ладошками. — Что это она ревет? Отобрали территорию? — усмехнулся Альфред. Да вот только, улыбка показалась натянутой и фальшивой даже самому Америке, на самом деле было неспокойно: с ним-то никто так не обращался. — Какие территории? Она пока еще только княжество, — отозвался скрипя зубами Англия, в очередной раз проклиная себя, Россию и всех, кого только можно. — Это времена Татаро-Монгольского нашествия ару. Князья начали враждовать между собой ару, Русь ослабла из-за этих междоусобиц, чем и воспользовались Улус и его ханы ару. Они разоряли, грабили, жгли города и брали огромную дань с ее земель в обмен на то, что они не будут нападать ару, — произнес негромко Яо. Все посмотрели на китайца, он был странно бледен, все это время, он почти всегда отводил взгляд от маленькой, измученной России и глаза его, предательски поблескивали. — Вот значит, что с ней. Значит ее… — Запнулся Франция, кинув взгляд на израненное тельце девочки. Осмелившись, Франциск осторожно подошел к малышке. Ему искренне было жаль это дитя, сердце мужчины невольно сжалось от сострадания к Ане. — Что случилось ma mignonne? Почему ты плачешь? Россия внезапно подняла свои заплаканные глаза на Бонфуа, отчего невольно тот вздрогнул, увидев сколько боли и отчаяния было в этих аметистовых глазах, но тут же совладав с собой, ласково позвал ее. — Анечка, — и попытался приобнять, но к всеобщему изумлению стран, его рука не только не коснулась России, а даже прошла сквозь ребенка. Испуганный Франциск одернул руку и с недоумением посмотрел на коллег, но похоже, и они тоже не понимали, что происходит. А тем временем, малышка совершенно не обращая внимания, на рядом застывшие в ступоре страны, вдруг резко обернулась назад. — Генерал Мороз — произнесла со слабой улыбкой девочка, вглядываясь в глубь снегопада, который постепенно принимал черты и форму высокого, мощного вояки, с суровым старческим лицом, а затем, едва слышно шепнула. — Дедушка. — Дедушка?! — Страны изумленно переглянулись между собой. Вот чего-чего, но чтобы в роду страны были самые настоящие духи… В прочем, это же Россия, от нее всего можно ожидать. Буквально на глазах стран черты строгого лица ледяного военачальника разгладились, безжизненные, темно-синие глаза слегка потеплели и даже теперь, смотрелись как-то ласково. Он опустился на снег перед внучкой, так чтобы Россия если что могла достать до плеча Мороза и ласково провел рукой по ее русым волосам, отчего те сразу же покрылись тонким слоем инея. — Прости Анечка, у меня пока нет сил, чтобы выгнать этих захватчиков, — Генерал прекрасно знал, как сильно страдает маленькая Россия, от Улуса и его псов, но сколько бы не пытался, никак не мог выгнать. — Сил не хватало. — Ничего. Мой народ тоже сопротивляется его власти. Рано или поздно, мы все равно его выбьем с нашей земли. Расскажи лучше, как братик с сестричкой? — Далеко они от него, не достанет он их. Они-то тебя постоянно вспоминают, Наташа плачет, все порывается тебя отбить у монгола проклятого, да брат останавливает. И самому Олегу нелегко, опять вспыхивают между князьями междоусобицы, опять они его на части рвут. Одно радует, защиту, хоть какую-то, но поставили, так что, если нападут монголы, их дружина встретит. — Пока я у него, как собачка на цепи, он разве что, только за данью приезжать будет, — отозвалась Аня, снова поежившись от холода. Генерал неодобрительно, даже с укором посмотрел на нее. — Ты главное, не сдавайся, Аня, нельзя тебе духом падать. Улус ведь только и ждет, что у тебя воля к свободе угаснет. Продержись еще немного, спадут цепи с твоего народа, — Генерал снова мягко погладил девочку по головке, отчего та опять задрожала, на этот раз сильнее, потому что холод был невыносимый. — Возьми-ка. Пригодится, тебе еще. — Россия осторожно приняла из рук Генерала железные, расписные ножны, в которых покоилась сабля, с тонкой резьбой на рукоятке. А когда девочка резким движением обнажила ее, то увидела, что прямо на лезвии выгравированы различные руны и иероглифы. Видя плохо скрываемый восторг внучки, Генерал усмехнулся себе в усы. — Булат. Он никогда тебе не откажет в бою. До встречи, внученька. — До встречи, — произнесла тихо Брагинская, бережно пряча сверкающее лезвие сабли обратно в ножны, а затем шепнула в пустоту. — Спасибо, дедушка. Россия явно что-то еще хотела сказать, но тут неподалеку от нее, раздалось до ужаса знакомое посвистывание и улюлюканье. Девочка резко побледнела и на глазах у всей Большой семёрки, сломя голову бросилась бежать. Страны недоумевающе переглянулись, а Китай тихо шепнул побелевшими губами. — Монголы…