Новый мир

      Подумать только, как обрушившийся на голову потолок может изменить жизнь человека. Ещё несколько дней назад в отношениях Макса и Алёны оставалась какая-то непонятная напряжённость, они словно отдалялись друг от друга, сводя общение практически к нулю. А сейчас Алёна проводила большую часть времени со своим парнем, который всё ещё лежал в санчасти. Ксения никак не могла выпустить его, слишком много было причин: тяжёлое сотрясение, внутричерепная гематома, рассечение кожных покровов и в конце-концов нагноение швов. Последняя причина была целиком и полностью виной Ксении, которая недостаточно тщательно обрабатывала порезы. Но после того, как на доктора накинулась Алёна, с криком, что она плохо лечит Макса, Даниловой пришлось собраться. Доктор никак не могла отойти от смерти Рената, до сих пор считая себя виноватой. Ксения всё больше уходила в себя, замыкалась, совершенно не обращая внимание на капитана, который искренне старался ей помочь. Однако, несмотря на мелкие неприятности, Максу больше нравилась прежняя Ксения, которая не донимала его своей заботой и опекой. Теперь он и чихнуть не мог без её тревожных вопросов.       Макс хорошо себя чувствовал только во сне, без постоянно ноющей головы и надоедающей Ксении. Но и просто заснуть для него было испытанием, из-за сотрясения у него началась страшная бессонница. Доктор сначала колола ему новые и новые успокоительные, сильнодействующие снотворные средства. Вскоре ей пришлось признать — здесь она бессильна, а ещё больше увеличивать дозу было нельзя — Макс и так получал все препараты в огромных количествах, удивительно, что ещё не впал в лекарственную кому. Так что теперь Григорьеву приходилось самому как-то выходить из своей непростой ситуации, что получалось у него крайне плохо. Парень уже перепробовал всё, начиная от банального счёта овец, и кончая упражнениями медитации — Орлуша где-то раздобыл потрепанную временем и крысами книжку.       Сейчас было где-то пять часов утра, из-за своих вынужденных ночных бдений Макс слишком хорошо чувствовал время. Он наконец-таки, помучавшись всю ночь, смог задремать, забывшись прерывистым, беспокойным сном. Просыпался он от всего, что раньше просто не замечал: тиканье часов, пищащий в ночи комар, скрип деревянных досок пола, чьи-то едва слышные шаги. Поэтому сон — крепкий, здоровый казался ему настоящим избавлением.       — Эй, Макс, — раздался чей-то голос. Парень мгновенно открыл глаза, но вместо привычной белизны потолка и стен санчасти увидел, что лежит на своей же узкой койке в какой-то незнакомой комнате, причём в полной темноте.       — Эй, Макс! — ещё громче повторил голос. Теперь Григорьев явственно понимал, что наконец спит и видит сон. Внезапно ему стало жутко от понимания, что голос бестелесный, а его владельца он не видит вообще. Да что там владельца, он и кончики собственных пальцев с трудом различает!       — Эй, парень! — раздражённо бросил тот же голос. Ему явно надоело ждать, пока Макс соберёт свои мысли в кучу.       — Что? — весело поинтересовался Григорьев, гадая, что же будет дальше.       — Проснись! — обрадованно произнёс голос.       — Чего? — вытаращил глаза Макс. — А ещё что мне сделать?!       — Да проснись же! — рявкнули на него. — Что-то случилось у тебя на корабле!       Что?! Макс закрыл глаза и резко открыл. Открыл и понял, что теперь он точно в санчасти. Часы показывали четыре пятьдесят шесть. Было удивительно тихо, даже успевшая надоесть муха дремала на стене, выделяясь неуместно чёрной точкой на холодной белизне стены. Тогда что это было? Да, всего лишь сон, но такой яркий! Хотя, мало ли что может присниться. Макс вновь закрыл опухшие от недосыпа глаза, надеясь хоть немного поспать. Не успел он перевернуться на боку, как в коридоре раздались голоса:       — Юра, успокойся и иди спать, — говорил капитан, понизив голос, — это может подождать до завтра.       — Нет, Витя, не может, — раздражённо отвечал старпом, видимо, пытаясь не начать ругаться на своего друга во весь голос и на весь корабль. — Мы ждем уже несколько дней, и ничего не меняется, Витя!       — Оставь своего сына в покое хотя бы до утра, слышишь? — в голосе Громова прорезались суровые нотки. — Он ещё недостаточно здоров!       — Он сильный, здоровый парень, с ним ничего не случится от пятиминутного разговора! Или ты считаешь его тряпкой?! — набычился старпом.       — Я этого не говорил, — слегка растерялся капитан. — Но ты можешь потерпеть хотя бы до подъёма? Дай ему выспаться!       Судя по затянувшемуся со стороны Ракиты молчанию, тот был готов сдаться. Но после их ссоры Макс понял, что теперь точно не сможет заснуть. Парень сел на койке, отбросив тяжёлое одеяло — на корабле было холодно, — торопливо нашарил на полу свои кроссовки и побрёл к двери. Как раз успел — Ракита и Громов уже собирались расходиться по каютам.       — Что случилось, товарищ капитан? — поинтересовался Макс.       — Макс, ты уже проснулся? — лицо Громова слегка вытянулось, он украдкой взглянул на часы. — А мы к тебе с Юрой шли…       — Я слышал, товарищ капитан, — усмехнулся Макс. — Весь корабль слышал!       — Правда? — ещё больше удивился Виктор. — Пойдёмте тогда лучше в рубку, не будем шуметь.       Уже в рубке Макса ввели в курс дела. Несколько дней назад они вновь попали в портал, чудом уцелев — корабль выпал из телепорта в нескольких десятках сантиметров от огромных скал, откройся портал чуть дальше, и русская команда перестала бы существовать, погибнув в открытом море. Даже если бы кто-то смог выплыть к скалам, то всё равно бы в скором времени склеил ласты без еды и пресной воды. Отойдя от шока, Громов принял решение плыть, куда глаза глядят, причём в прямом смысле этого слова. Это было совершенно незнакомое море, однако, такое же, в каком «Бегущая по волнам» плавала и до этого — бескрайние водные просторы без единого намёка на землю. Курсанты были совершенно подавлены, они-то надеялись найти хотя бы клочок суши! С трудом удалось подавить надвигающиеся волнения. Этой ночью положение экипажа ещё более ухудшилось — во время дежурства Ракиты отказали все радары, локаторы и компас. Корабль по факту оказался без средств к существованию. Без радара легко можно было пропустить коралловые рифы или коварные подводные скалы. Да что там скалы, обычный косяк рыбы теперь не найдёшь!       — Что делать будем? — капитан обвёл взглядом собравшихся. — Если об этом узнают курсанты, то будет бунт!       — Тут ты прав, Витька! — довольно крякнул старпом. — Нужно меры принимать, и какие!       — Товарищ капитан, батя, здесь почти ничего не нужно делать, — высказался, наконец, Макс. — Просто увеличить количество дежурств и чаще рыбачить. Ничего сложного, я сам могу этим заняться, если вы, конечно, не против!       — Макс, я считаю, что ты ещё недостаточно здоров, — категорично заявил капитан. — И Ксения ещё не разрешила тебе покинуть санчасть. И никаких «но», Макс! Без разрешения доктора я тебе не разрешу выполнять никаких обязанностей.       Макс хотел был поспорить, но капитан был непреклонен. Оставалось только одно — пойти в санчасть досыпать до прихода Ксении. К своему полнейшему удивлению, Макс заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки.       — Ну так что, Эдгар? — лениво бросил Завулон корчившемуся от боли инквизитору. — Будешь говорить?       — Пошёл ты… К чёрту, — простонал эстонец, опутанный жуткими тенями, не дававшими ни двигаться, ни дышать полной грудью. Маг с трудом втягивал воздух, чувствуя себя раздавленным огромным карьерным грузовиком.       — Шеф! — не выдержал Белашевич, который наблюдал за жуткими сценами уже несколько часов. — К чему это всё? Эта жесткость… Что вы хотите добиться от него? — Тёмный маг презрительно кивнул на полуживого инквизитора.       — Я не хочу услышать от него ничего такого, о чём он не знает, — протянул Завулон. — Мне всего лишь нужна информация.       — Доступ к ней закрыли специально для тебя, Завулон, — выдохнул Эдгар. — Это личный приказ Кармадона.       — Дункеля больше нет, и ты прекрасно это знаешь, — Завулон выпустил в воздух колечко дыма. Из трубки Мерлина, которую он, кстати, забрал у Гесера. — Его приказы больше… — Завулон помедлил секунду, наслаждаясь моментом, — больше не подлежат исполнению.       — А мне плевать, жив Совиная Голова или нет, — прошипел Эдгар. — Я подчиняюсь только ему!       — Ах вот как, — ухмыльнулся Завулон. — Ну что же, тогда вернёмся к делу, — и щёлкнул пальцами.       Воздух в тёмной комнате для допросов пришёл в движение. Замершие было тени вновь оживились. Эдгар вскоре скрылся под тёмной пеленой, оглашая комнату жуткими воплями. Ведьмы Анны Тихоновны дружно отвернулись, не желая наблюдать за пыткой. Поморщился, но продолжил смотреть Юрий, придержав за шиворот Дениса, который направился к дверям, явно собираясь уйти — Завулон требовал присутствия всех сотрудников Дозора. Когда дикие крики чуть стихли — инквизитор начал терять сознание, — Завулон взмахнул рукой и тёмные плети исчезли. Остался только неподвижно подвешенный в воздухе, окровавленный, измученный Эдгар, бессильно уронивший голову на грудь.       — Действие рождает противодействие, — неожиданно произнёс молчавший всё это время Завулон. — Не так ли, Эдгар?       Эстонец никак не отреагировал. Завулон вновь протянул руку, а страшная тень вытянулась из темноты, коснулась лица Эдгара и подняла тому голову. Инквизитор несколько секунд бессмысленно смотрел вперёд, взгляд его беспорядочно бегал по комнате, эстонец никак не мог сфокусировать его на чём-то. Через мгновение взор его остановился на Завулоне. Великий маг убедился, что пленник его слышит, и продолжил:       — Вы действовали самостоятельно, посвятив в свои планы только Пресветлого Гесера. В итоге вы получили, — Завулон словно задумался на секунду. — Противодействие, да! — лицо мага исказила злобная ухмылка.       — Ты ничего не добьёшься от меня, Завулон, — прошептал Эдгар.       — Да что ты говоришь? — протянул Тёмный маг. — Посмотри на себя Эдгар. Судя по линиям вероятности жить тебе осталось несколько часов, если ты мне ничего не расскажешь. Но если ты всё-таки заговоришь, то проживёшь ещё много десятков лет. мне не доставляет ни малейшего удовольствия мучить тебя, Инквизитор, — Завулон произнёс это именно так, с большой буквы. — Но ты не оставляешь мне выбора. Мои тени — короткий взмах рукой, Тёмные создания зашевелились, — не знают ни жалости, ни сострадания. Они уничтожат тебя и низвергнут в Сумрак. Так что же ты выбираешь?       Эдгар молчал. Только через несколько невыносимо долгих, растянувшихся минут он заговорил:       — Это невероятно сильный, неинициированный Иной, — Эдгар надрывно раскашлялся, сплёвывая кровь. — Это он использовал артефакт. Он не знает, что он Иной, не знает, что это был за артефакт.       — В чём была задача Пресветлого Гесера? — поинтересовался Завулон.       — Найти этого Иного и доставить в Дозор. Инициировать, обратить к Свету, намеренно нарушив баланс сил по Дозорам, — Эдгар измученно прикрыл глаза.       — Почему Инквизиция это одобрила? — Завулон, казалось, совсем не удивился сказанному.       — Из-за Зеркала. Дункеля и Хену перестало устраивать, что оно трижды приходило к Тёмным. А Великий Инквизитор Торквемада поддержал их.       — И поэтому они решили усилить Ночной Дозор, верно? — спросил Завулон.       — Да. Этот Иной укрепил бы их позиции, — с трудом кивнул Эдгар.       — Уровень, — нетерпеливо бросил Завулон.       — Второй или третий. Как минимум, — выдохнул Эдгар.       Через несколько дней Макс смог вернуться к своим каждодневным обязанностям, всеми правдами и неправдами убедив Ксению, что не будет перенапрягаться и будет очень осторожен. Макс, естественно, покривил душой. Ему пришлось и ящики тяжёлые таскать и дежурить в две смены вместо Иры, которую доктор освободила от всех корабельных дел. Было три часа ночи, Макс был «в дозоре» с восьми вечера и уже порядком вымотался, толком не поспав прошлой ночью из-за огромного косяка рыбы, проходившего возле «Бегущей по волнам». Старпом поднял всех курсантов и, не объясняя причины, отправил всех рыбачить. Курсанты взбунтовались, но приказ добросовестно выполнили, обеспечив себе обед на несколько дней вперёд. Этот аргумент не убедил молодых ребят в полезности ночной рыбалки. Назревал новый бунт, капитан опять ничего не объяснял, да и Макс не торопился прояснять ситуацию.       — Эй, Григорьев, — резко окликнули его. Парень обернулся. К нему с фонарём в руках хромал Рома — была его очередь дежурить. Со своими невесёлыми мыслями Макс и не услышал, как Паламарчук подошёл. Григорьев вяло кивнул, сдал Роману на руки гарпун — после нападения Элеоноры дежурили только так, — и поплёлся в свою каюту. Из трюма, где парень когда-то смастерил кровать для них с Алёной, капитан переселил их в почему-то пустую пятую каюту. Но Алёны там не было. Громова чувствовала себя слишком одиноко в каюте, без Макса, вечно в делах и заботах, времени на любимую девушку у него не было вовсе. И Алёна «временно, пока всё это не закончится, ты ведь понимаешь, да?» вернулась в свою старую каюту к Вике и Ире. Макс понимал. И не обижался. Но когда он ложился спать один, в холодную постель, до сих пор сладко пахнущую цветочными духами Алёны, то какое-то смутное чувство у него всё же возникало.       — Эй, Макс! — вновь окликнули его, — парень обернулся. И ничего не увидел. Вокруг слепо колыхалась тьма.       — Где я? — Макс дёрнулся назад, торопливо оглядываясь.       — Ты спишь, — констатировал голос. Тот же, что и в прошлый раз!       — Что тебе от меня нужно? — решил-таки поинтересоваться парень.       Голос выдал знаменательную фразу:       — Проснись, Макс!       — Что? — Григорьев едва не застонал от разочарования. — Опять проснуться?       — Да открой же ты глаза! — вновь прикрикнули на него. — Тебе нужно на палубу!       Макс рывком сел в постели, изображая Вия и «поднимите мне веки», ибо разлеплять глаза ему совершенно не хотелось. Непонятные, странные, даже идиотские и бессмысленные сны! У Макса появился большой соблазн не идти на палубу, а совершить увлекательный променад до санчасти и втихую взять дозу снотворного. Санчасть Ксения перестала закрывать после того, как потеряла ключ в своей каюте, а одному из курсантов срочно понадобилась помощь — когда корабль попал в портал, судно сильно встряхнуло, один из курсантов, Паша, упал в машинном отделении и распорол ногу об инструменты механика. Ксения едва не поседела, пока тщетно искала ключ по карманам, а Ренат, нашедший пострадавшего, пытался остановить кровь жгутом из собственного ремня Павла. Как раз после этой истории доктор зареклась запирать санчасть. Лекарства, содержащие наркотические вещества, были перепрятаны, а ключ висел рядом с пожарным шлангом в коридоре.       Эта мысль показалась более правильной, чем подчиняться неведомому голосу из сна и идти на палубу. Макс влез в кроссовки, взял небрежно брошенную на спинку стула толстовку с эмблемой «Бегущей по волнам», и, зябко ёжась, вышел в коридор. Быстрым шагом, чтобы ни на кого не наткнуться, дошёл до санчасти. Стараясь не шуметь, отодвинул шланг и вытащил ключ. Торопливо отпер санчасть — дверь предательски скрипнула, — и отточенным за время бессонницы движением, достал из картонной коробки в шкафчике упаковку со снотворным. Выдавил на ладонь две таблетки и спрятал помятую пластиковую облатку обратно. На всё про всё у него ушло не больше десятка секунд. Макс завернул таблетки в салфетку со стола и спрятал в карман. Парень был на полпути к своей каюте, когда жгучее любопытство заставило его всё-таки подняться по лестнице и выйти на палубу.       Макс не увидел ничего необычного. Ночь, темнота, только где-то вдали одиноко белела надсадно кричащая чайка. Птица сидела невысоко над водой, прижавшись к тёмному боку небольшой, едва выступающей из воды скалы и явно кого-то караулила, возможно, свою ни о чём не подозревающую добычу — мелкую рыбёшку. Макс рассеянно подумал, что из этой птицы мог бы получиться неплохой суп, жаль, мяса маловато. В следующий момент Макс мигом забыл о своих вкусовых пристрастиях. На чём сидит птица? Скалы? Почему Рома этого не заметил?! Макс перепрыгнул через свёрнутые канаты и бегом помчался к бушприту.       Рома, конечно же, сладко спал, привалившись спиной к поручням и съехав на дощатую палубу, фонарь слабо подсвечивал его руки и усталое лицо. Но Макс никакой жалости к парню не испытывал, когда грубо растолкал его, отвесив даже оплеуху.       — Какого чёрта ты спишь? — крикнул на него Макс. — Мы на скалы плывём! Разобьёмся же!       Рома тут же проснулся, помотал головой, сбрасывая сонное оцепенение и побежал в рубку предупредить дежурящего там матроса. А Макс и подумать не мог, что его сон был вещим. Вновь. Впервые он был благодарен странному голосу, который разбудил его. В голову пришла мысль, что это была его интуиция*.       Вскоре после этого ночного происшествия Макс стал настоящим героем всего корабля и настоящим пророком, этаким Нострадамусом местного разлива. Странные сны Макса только участились. Голос общался с ним теперь каждую ночь и каждый раз сообщал что-то новое и невероятно важное в нынешних постапокалиптических условиях. Это могли быть и мелкие новости о том, что возле корабля проходит стайка мелкой селёдки, и что в двух милях неглубоко на дне есть настоящие заросли морской капусты. Но иногда это была настоящая жизнеспасительная информация. Но сообщал о ней голос совсем не часто, буквально пару раз за всё время. Но не предупреждай Макс об этом, последствия были бы катастрофическими. В первый раз голос сказал, что прямо по курсу корабля в нескольких часах пути их ждёт смертельный для их «хлипкого судёнышка»** водоворот, который в щепки разобьёт судно. Ни капитан, ни старпом сразу не поверили в такую чепуху, но когда увидели жуткую, засасывающую всё вокруг себя воронку, то с трудом успели развернуть корабль. Во второй раз голос ночью сообщил об огромных скалах. Макс не особо понял сказанное, но побежал будить капитана. И вовремя. Им пришлось плыть по коридору из высочайших и зазубренных утёсов на протяжении нескольких миль. Если бы не мастерство капитана, они могли бы и не выплыть оттуда целые и невредимые. Но через несколько дней после этого произошло событие, из-за которого Макс до сих пор винил себя.       После случая с утёсами Макс стал для всей команды чуть ли не Господом Богом. Курсанты, матросы и сам капитан всё выпытывали у Макса, откуда он узнаёт обо всех подстерегающих корабль опасностях. Макс без конца отнекивался, хвалил свою интуицию и шестое чувство^, хотя чётко понимал, придёт время и так бестолково оправдываться он уже не сможет. Но, к его бесконечному счастью, несколько дней подряд Григорьеву либо ничего не снилось, либо он видел обычные сны. Голос его не посещал. Но, как говорится, затишье бывает перед бурей. Через неделю корабль — и потерявшие всякую надежду найти землю курсанты, — оказались перед выбором, бороздить океан дальше или испытать судьбу. Над гладью воды, мерцая и переливаясь, завис огромный портал белёсого цвета.       После этого на корабле едва не началась война Красной и Белой Розы. Часть экипажа не хотела рисковать и требовала от капитана продолжить плавание. Им повезло два раза, но кто знает, что ожидает в третий? Вторая половина экипажа выступала против бесцельного поиска и настаивала на попытку пройти через портал. Но сам капитан был ни в чём не уверен, уже подсознательно надеясь на Макса. Григорьеву сказать было нечего, голос давно не посещал его. Выбор стоял перед Громовым и Ракитой. После долгих дебатов — не обошлось и без пары рюмок коньяка, — друзья приняли решение не рисковать и продолжить плавание. Сообщить об этом экипажу они собирались утром. Тогда-то голос и решил вновь напомнить о себе. В этот раз это был уже не голос, а смутный мужской силуэт. Крепко сбитый мужчина, не очень высокий, самый обычный, среднестатистический человек. Его отличала только одна деталь — правая рука, которая, даже смутно заметная, была явно немного короче левой, как будто когда-то была сломана и неровно срослась. Было немного жутковато для Макса после стольких дней общения с бестелесным голосом вдруг увидеть его обладателя.       — Макс, вы должны пройти через портал, — с ходу заявил мужчина, не тратя время на приветствие.       — Зачем? — решил поинтересоваться Макс. — Это может быть опасно! Капитан принял решение продолжить плавание.       — Я знаю, — отмахнулся собеседник. Макс даже не стал спрашивать, откуда. — Но это ваш единственный шанс!       — А что я могу сделать? — спорить со всезнающим человеком совершенно не хотелось. — От меня ничего не зависит!       — Ты совсем бестолковый? — налетел мужчина, — «от меня ничего не зависит», — передразнил он Макса. — Ты — помощник капитана! Ты умеешь управлять кораблём! И ты говоришь, что от тебя ничего не зависит?!       До Макса медленно стало доходить, что от него требует его ночной гость.       — Ты хочешь, — Макс первый раз обратился к собеседнику на «ты», — чтобы я повернул корабль в портал?       — Да, хочу, — удовлетворённо кивнул мужчина. — Ты должен это сделать.       — Я ничего тебе не должен! — попробовал возмутиться Макс.       Мужчина шагнул вперёд и почти неуловимо дёрнулся. Максу словно обожгло глаз, тут же брызнули слёзы. Парень согнулся пополам, прижимая руки к лицу.       — За что?! — простонал Макс.       — Не должен?! — взревел мужчина. — Не должен? Только благодаря мне ты и твоя команда выжили! Только благодаря мне вы не разбились о скалы! Ты, анфа дёпют, ещё говоришь мне, что мне ничем не обязан?       Выбора у Макса не было. Он был обязан своему ночному гостю, как говорится, из песни слова не выбросишь. Пришлось, правда, объяснять наличие синяка под глазом. На следующую ночь он договорился с несколькими матросами. Капитану подсыпали лёгкое снотворное, чтобы его не разбудил шум двигателя. В три часа, во время дежурства Макса, двигатель был запущен. Поворот рычага, и корабль, осторожно развёрнутый на шестьдесят пять градусов, легко нырнул в портал. Стало невероятно темно, поэтому Макс поспешил убраться с мостика. Он ложился спать с мыслями, что всё теперь изменится.       Всё действительно изменилось. На следующее утро Макс проснулся от воплей, разносящихся на весь корабль. Григорьев выскочил на палубу и увидел, что корабль несётся по красно-оранжевому, сыплющему искрами тоннелю. «Бегущая по волнам» за пять часов так и не прошла через портал. Старпом сыпал проклятиями.       — Это конец, — капитан был краток, как никогда раньше.       — Почему, товарищ капитан? — Макс старательно скрывал испуг. — Мы скоро выйдем из портала, всё будет нормально.       — Ты ведь не знаешь… — капитан под большим секретом рассказал Максу, что он и Ракита выполняли расчёты, согласно которым корабль мог выйти из портала и под водой и выпасть в нескольких десятках метров над океаном.       Макс едва дождался ночи, надеясь, что до полуночи корабль окажется хоть где-нибудь. Но все его ожидания пошли прахом. В своей каюте он достал морской атлас и сидел над ним, рассматривая схемы и иллюстрации, пока в глазах у него не начало печь, точно песка насыпали. Макс лёг, не раздеваясь, и через пару минут заснул, уронив книгу на пол.       — Ты солгал мне! — взревел Макс, едва заметив смутный силуэт. — Мы можем погибнуть! А это всё из-за тебя! И я дурак, что послушал тебя!       Тяжёлый кулак врезался ему сначала под дых, потом ударил по лицу. Макс мешком повалился вниз, хватая ртом воздух. Его ночной гость схватил его за шиворот и рывком поднял Максу голову.       — Идиот! — прорычал мужчина. — Кретин! Ты думаешь, что расчёты твоего дорогого отца и капитана верны? Я тебя огорчу! Они ошиблись! Если бы вы не прошли через портал, то погибли бы! В десяти милях от вас был водопад! Точнее, образовался бы в тот момент, когда вы проплывали бы над ним! Земля просто просела бы на семьдесят четыре метра! Вот тогда бы вы точно погибли!       Мужчина с нескрываемым отвращением рывком отшвырнул Макса от себя. Парень глухо ударился плечом, а потом и затылком об невидимый в непроглядной тьме пол. Ночной гость ушёл, бросив через плечо «урод неблагодарный».       В это время на другом конце планеты, в другом измерении, коротко стриженный мужчина с аккуратными усами, мокрый от пота, устало откинулся на стуле, сжимая в руках серебряную фигурку. Его усилия не были напрасны. Корабль выполнит свою миссию. Он успел.       — Hé, l’ami, où es-tu disparu? — окликнули его. Мужчина одёрнул короткую кожаную куртку и пошёл к дверям. Его ждали. Только это не давало ему остаться в полутёмной комнате с предметами навсегда.       Ребятушки-козлятушки, а я сподобилась на маленький квест, который, правда, должен был быть в предыдущей главе. Думаю, вы помните коня Германа — Фортекса. Не стану скрывать, Фортекс является прототипом реального коня, который в данный момент живёт и здравствует. Догадайтесь, как ласково называют Фортекса?       Подсказка: мыслите нестандартно! Afin qu’il demeure éternellement avec vous la chance, mes amis!