Новый мир

***

      В ISPA Германа действительно ждали. По всему штабу о нём ходили самые разные истории, в большинстве своём правдивые. Однако, перед тем, как предстать перед суровыми взорами руководства, Ворожцова ждала обязательная диспансеризация. Пройти её оказалось делом довольно сложным — Германа знали многие, поздороваться хотелось всем. А после того, как совсем недавно прошёл слух, будто Герман погиб в экспедиции, начались настоящие волнения.       Тут-то и была загвоздка. Запись с чёрного ящика была расшифрована, подводная лодка полным ходом шла к острову, чтобы Александр и остальные могли пройти через линзу и попасть на территорию компании. Путь был неблизкий, плыть им было ещё около недели, остров оказался очень далеко, чем ожидалось. Обязанности главного временно исполнял Филипп и пара учёных, которые были у него на подхвате. А связи с подлодкой не было, никто не знал, что происходит в море. Филипп никак не мог успокоить бойцов, друживших с Германом. Но теперь, когда тот вернулся, все резко затихли.       Герман в рекордные сроки — за один день — прошёл почти всех многочисленных врачей. Оставался только Соболев Пётр Глебович — хирург, мануальный терапевт и ортопед в одном лице. Старый врач, седой, как лунь, он прослужил майором ФСБ по медицинской части до техногенной катастрофы, работал в «Склифе» и во многих ведущих клиниках мира. Ценный специалист, которого долго переманивал к себе Александр. Сулил и золотые горы, и известность, и мировую славу. В конце-концов просто сказал Соболеву, что приглашает его для обычных солдат, которым такой врач просто необходим. После такого заявления Соболев сразу же подписал все бумаги, оформил документы и осел в маленькой квартирке возле штаба. И так уже десяток лет служил в ISPA.        — Всё, можешь одеваться, — бросил Пётр Глебович Герману. Тот сел на кушетке, потянулся за своими вещами и начал застёгивать светлую рубашку. А врач сел за свой стол, автоматически заполняя аккуратным почерком, совершенно не похожим на каракули пьяной слепой курицы, которую заставили писать во время землетрясения, как любили это делать в обычных поликлиниках, пустую страничку в карточке.       — Глебович, всё нормально? — поинтересовался Герман с долей тревоги в голосе.       — Да, всё хорошо, — повернулся к нему врач. — Разве что-то не так?       — Нет, ничего, — помотал головой Ворожцов. — Показалось, наверное. Ты просто чуть разговорчивее раньше был.       — Просто устал, — отмахнулся его собеседник. — Пациентов много сегодня, замотался.       — Сочувствую, — криво усмехнулся Герман. — У меня завтра тоже весь день забит — пойду документы отдавать, потом к Филиппу… Ты карточку мне отдашь? — словно спохватился Ворожцов.       — Отдам. Конечно, отдам, — не отрывая взгляда от бумаг, пробормотал Соболев. — Игорь с тобой? — неожиданно спросил он.       У Германа в глазах отразилось секундное удивление, но через пару секунд взгляд снова стал непроницаемым.       — Со мной, в коридоре сидит. — ответил Ворожцов. —Справку новую себе брал для стрельбы.       — Можешь его позвать буквально на одну минуту? — поинтересовался пожилой врач. — Мне надо отдать ему кое-какие документы. Для его начальника, — пояснил Пётр Глебович.       Герман коротко кивнул ему, застегнул куртку и вышел. Не успела дверь закрыться, как в кабинет вошёл Игорь.       — Звал, Глебович? — сразу спросил он. Игорь здорово понимал людей и хорошо знал — если Соболев зовёт его, значит что-то случилось.       — Да, звал. Ты садись, садись, — сделал приглашающий жест врач. Игорь пододвинул стул поближе, сел и практически неподвижным взглядом посмотрел на старого хирурга. Тот долго не выдержал.       — Не гляди на меня, как сова на мышь, — взмолился Соболев. — Вы с братом иногда смотрите, как два филина, честное слово, даже страшно становится!       — Что случилось-то? — Игорь подсел ближе.       — Игорь, — начал Пётр Глебович, — я хотел спросить: дочку Герману не собираются возвращать? Сколько ему ещё здесь осталось пахать?       Соболев был одним из совсем немногих, кто знал эту тайну. Знал и поддерживал Германа, которого до этого каждый год, в день рождения Яны, летом, просто накрывало. А врач просто один раз сказал ему, что если Герман сойдёт с ума, то дочь ему точно не вернут. И жуткие приступы как рукой сняло.       — Не знаю, Глебович, — поморщился Игорь. — Кто же его отпустит? Он же ценным сотрудником считается, для работы «в поле», оперативник хороший. Вот и гоняют, куда могут.       — Я как раз про это и хотел поговорить, — вздохнул доктор. — Понимаешь, Игорь— секундная пауза, — нельзя ему больше служить.       — Как… Как нельзя? — глаза у Игоря действительно стали как у совы, даром, что не жёлтые.       — Всё, отслужился он, — жёстко сказал Соболев. — Сколько ему, тридцать пять, да? — Игорь кивнул, — а здоровья уже нет.       — В смысле — здоровья нет? — Игорь недоверчиво дёрнул ухом. — Он же вроде не жалуется ни на что!       — Да в том-то всё и дело, что не жалуется! — врач гулко ударил кулаком по столу, даже аккуратная стопка бумаг рассыпалась. — А я могу сказать с девяносто процентной уверенностью, что если бы не его характер, то говорил бы! Нет у него никакого здоровья, Игорь, — уже мягче произнёс Пётр Глебович. Его собеседник молчал, явно ожидая завершения этого монолога. — Позвоночник ему уже сколько раз собирали? На моих операциях уже два раза, а у других хирургов? А эти бесконечные сотрясения? Их я даже считать не берусь.       — Но так ведь у многих, — возразил Игорь. — И служат с такими травмами и спортом занимаются.       — Игорь, — мягко сказал врач. — Ты просто пойми, что травмы у всех разные. Ты, наверное, про Игната думаешь? Ему тоже достаётся, не спорю. Только он к нам пришёл из обычной полиции, тогдашней милиции, бумажной работой занимался там. А Герман и в Афгане служил, сюда попал из ФСБ уже не вполне здоровым. Александру-то всё равно, главное, чтобы работать мог человек. Так и работают у него, пока в один прекрасный момент не умирают.       — И что прикажешь делать Герману? — резко поинтересовался Игорь. — В запас уйти или на пенсию отправиться? Чтобы Яну точно убили?!       — Я этого не говорил, — покачал головой Соболев. — Ему просто надо уменьшить нагрузку. Хотя бы на время, — торопливо добавил он, — увидев выражение лица Игоря, — дать себе относительный отдых. Или даже не себе — своей спине.       — Так он же и в бассейн ходит, и вон к тебе на терапию, — попробовал начать Игорь. — И мышцы же есть.       — Мышцы-то есть, — горестно кивнул Пётр Глебович. — Вот на них твой брат пока и держится. У него и других болячек полно, терпит твой брат просто. Рассыпается он.       — Ладно, — как отрезал Игорь, вставая со стула. Он явно давал понять, что разговор окончен. — Попробую что-нибудь сделать. Поговорю с ним. Спасибо, Глебович, — пожал врачу руку и вышел.       В коридоре Игорь увидел Германа, разговаривающего с мужчиной с погонами полковника. Не рискнув подходить, Игорь ждал окончания разговора.       — Кто это был? — поинтересовался он у Германа, когда тот обратил внимание на брата.       Герман удивленно поднял брови:       — Данилюк это был. Не узнал, что ли?       Игоря словно с размаху ударили под дых. Данилюк отвечал за отправку бойцов в те, или иные точки земного шара. Благодаря линзам было открыто ещё много неизведанных территорий. Если Герман обратился напрямую к Сергею Владимировичу (Данилюку), значит он собирался в зону боевых действий. Причём не в самую спокойную. Вообще не спокойную.       — О чём разговаривали, если не секрет? — как можно небрежнее спросил Игорь.       — Отряд новый собирают, — Герман нервно оглянулся. — Новая земля обнаружена. Добровольцы ему нужны.       — И… Ты собираешься вступить? — Игорь словно со стороны слышал свой глухой, словно чужой голос.       — Скорее всего, — пробормотал Герман. — Там выслуга хорошая, медали дают. Может быть, Александр заинтересуется.       Игорю так и не хватило смелости сказать брату в тот день, что ему не то, что воевать, ему тренироваться со всеми нельзя. Тем более, когда у Германа вновь появился хоть маленький огонёк надежды, что ему вернут Яну.       Следующий день оказался ещё более сложным для Игоря. Герману нужно было отнести документы в главный корпус штаба. Там же его должны были определить в один из отрядов армии ISPA. Этого Игорь не хотел бы знать. Жить с осознанием того, что твой самый близкий на Земле человек может просто внезапно умереть, просто от сильной нагрузки, оставив его одного… Врагу не пожелаешь.       Документы Германа рассматривала специальная комиссия. Обычно солдаты просто приходили к одному из командиров, тот просматривал все бумаги и ставил печать одного из отрядов. Но Герман входил в особую категорию тех, кто пришёл в компанию не по своей воле, у кого близких держали в заложниках. Таких, как Герман, в ISPA было совсем немного, вместе с Ворожцовым человек шесть. И все они были либо слишком ценными специалистами, чтобы позволять им работать в обычных компаниях и на обычных людей, либо опытными бойцами, оперативниками и следователями, радистами, шифровальщиками.       Однако на данный момент комиссия особо заморачиваться с Ворожцовым не стала. Дородный мужчина в костюме, цвета больной лягушки, пухлыми пальцами брезгливо пролистал толстую папку с документами. Секундный обмен взглядами с остальными и вердикт вынесен.       — Разведывательный отряд, — тяжело бросил другой мужчина с почти бесцветными глазами. — Группа А. Территория Х.       У Игоря, подпиравшего дверь, упало сердце. Это не тыловой отряд, даже не партизаны. Группа А была не только разведывательной, но и вполне боеспособной. Она первая принимала на себя все удары врага. А территория Х была той самой новой территорией. Игорь мысленно похлопал Данилюку, сработавшему так быстро.       Небольшое лирическое отступление. Начинается отрывок, который автор очень давно планировал! Сейчас очень прошу прочитать инструкцию к дальнейшим действиям. Как только прочитаете её, перейдите в оглавление. Откройте главу «Gott mit uns». Прокрутите главу до самого конца. Прочитайте последний абзац до постскриптума с моим квестом. И возвращайтесь обратно. Теперь вам будет чуть понятнее читать. Спасибо за внимание.       — Игорь! — его окликнули так неожиданно, что мужчина дёрнулся. Оглянулся.       — Сашка! — обрадовался Ворожцов. — Здравствуй! Как ты так быстро из похода своего вернулся? — засыпал он вопросами паренька.       — Да я уже несколько дней тут! — охотно отвечал Александр. — Просто не сталкивались с тобой, территория-то большая.       — Большая, — согласно кивнул Игорь. — Кстати, насчёт большой территории, ты не знаешь, Герман у себя?       — Ой, знаю! — подскочил парнишка. — Я же за тобой как раз шёл! Пойдём скорее! — и схватив Игоря за рукав, потащил за собой по длинному коридору и вниз по лестнице. Игорь едва успевал ноги переставлять. Пару раз поскользнувшись, и чуть не сбив с ног пару человек, Игорь выдернул руку и пошёл сам. Вернее, побежал — по-другому за Сашкой было не угнаться.       — Куда… Ты… Меня… Ведёшь? — задыхаясь, прошептал Игорь. Он стоял согнувшись, уперев руки в колени, с трудом восстанавливая дыхание. Парня он нагнал только возле тяжёлых кованых ворот, да и то пришлось сильно торопиться, чтобы не потерять смешной русый вихор из виду.       — Тихо! — внезапно одёрнул его Александр. — Пожалуйста, — уже умоляюще прибавил он.       — Почему? — спросил Игорь, слегка похрипывая от быстрого бега. — Куда ты меня привёл?.. — и смолк. — Понятно, — пробормотал Игорь. — Мог бы и не спрашивать.       Они стояли посреди огромного поля, окружённого густым (со стороны могло бы показаться, непролазным) лесом. Позади Игоря были небольшие огороженные домики с черепичными крышами. Далеко за спиной у мужчины возвышался крытый манеж, который, казалось, светился изнутри благодаря огромным окнам. Где-то слева, вдали, почти незаметный за деревьями, спрятался выездковый плац и его собрат — закрытый выездковый манеж. Везде, докуда хватало глаз, чернели левады с буро-красными оградами, сейчас, правда, пустые. Почти все.       В одной из них пасся огромный (два метра в холке) тёмно-гнедой конь. Внезапно он оторвался он травы, потянул воздух. Тревожно заржал, смотря куда-то далеко вперёд. Игорь обернулся. По полю, от большого кирпичного здания, шёл Герман, переодевшийся в свою обычную тренировочную одежду. Конь на секунду замер, оценивая расстояние. Обежал круг галопом и легко перемахнул ограду, аккуратно подняв копыта, чтобы не зацепиться. Приземлился, и, не снижая скорости, буквально полетел вперёд. Герман не остановился, продолжил идти. Несколько темпов мощного, красивого галопа, и конь остановился прямо перед ним, ровно, чётко, как солдат. И уткнулся Герману большой мордой в лоб. Так они и стояли на фоне заходящего солнца (на этой территории оно садилось рано) — огромный конь и его — нет, не хозяин — друг, подрагивающими руками чесавший ему морду. Издалека не было заметно, как у Ворожцова по щеке сбежала одинокая слезинка.       — Волшебно, да? — прошептал Александр, вырвав Игоря из мутного забытья. Казалось, что этот момент отпечатался где-то в глубине сознания, оставаясь таким же восхитительным и таинственным, как и в реальности. Как будто его можно было переживать снова и снова.       — Да, — резко севшим голосом ответил Игорь. — Спасибо, что показал.       — Кажется, мне этот момент никогда не надоест, — смущаясь, проговорил паренёк. — Мне тоже, Саня. Мне тоже, — Игорь хлопнул его по плечу, наблюдая, как Герман и его конь медленно шли к конюшне, словно желая продлить этот миг.       Герман уехал совершенно неожиданно. В тот день Игорь до вечера пробыл в академии, читая лекции. Несколько больших групп, три из них прибыли из невообразимого далёка — недавно обжитой территории D. В академию они попали только в шестом часу вечера, а занятие занимало почти два часа. Игорь хотел было плюнуть и уйти домой, но увидев измученных парней и даже пару девчонок, не выдержал. Тем более что ребята оказались очень внимательными и вежливыми, лектора не перебивали и очень много конспектировали. И проводили Игоря аплодисментами после окончания лекции.       Мужчине вдруг очень захотелось похвастаться брату своим неожиданным успехом. Едва служебная машина остановилась, как Игорь, быстро поблагодарив водителя, вбежал в двери огромного общежития, поднялся на пятый этаж. И уткнулся в запертую дверь.       — Странно, — пробормотал Игорь себе под нос. — Уже восемь часов.       Его окликнула пожилая уборщица:       — Милок, Германа ищешь? — ласково поинтересовалась старушка, опираясь на растрёпанную швабру.       — Здравствуйте, Марь Ивановна, — с уважением произнёс Игорь. — Да вот, ищу. Не видели его случайно?       Старушка воззрилась на него с нескрываемым изумлением:       — Как же, видела! Час назад как раз, я ещё пол на втором этаже мыла. И Василий Петрович тогда ко мне подошёл, интересовался… — уборщица явно забыла, о чём говорила. Игорь в таких случаях обычно не перебивал её, но сейчас не выдержал, слушать пустую старческую болтовню ему не хотелось, он весь день провёл на ногах, дико устал и хотел только найти брата:       — А Герман-то где, Марь Ивановна? — с едва скрываемым раздражением проговорил мужчина.       — Так я же об этом и толкую! — удивилась старушка. — Он Петровичу сказал, что уезжает. Данилюк вишь отправил! А ты не знал, что ли? — это она уже крикнула в спину Игорю, который опрометью бросился вниз по лестнице.       Игорь очень боялся, что опоздает. На территорию Х можно было добраться только на специальном самолёте, который мог проходить сквозь линзы, не рассыпаясь на исходные детали. И рейс у него был раз в три недели. Его нельзя было не задержать, не отменить. Если Игорь не успеет, то брата он просто может не увидеть. Никогда больше, если с Германом что-то случиться. Но последнюю мысль Игорь решительно отмёл.        — Простите! Пропустите, извините! — бормотал Игорь, проталкиваясь через толпу пассажиров. Ему неслыханно повезло — самолёт отправлялся в 21:17. Рейсов было так много, что все вылеты были распределены по минутам и секундам. Не успевал взлететь один борт, как следом на взлётную полосу заходил следующий.       Как только Игорь попал в аэропорт, фортуна решительно отвернулась от него, решив, видимо, что дальше мужчина справится и сам. Сначала Ворожцова задержали на паспортном контроле и долго сверялись с компьютерными данными. Потом его не захотели пропускать через ворота, ведущие к самолётам. Игорь был готов растерзать всех голыми руками, когда ему, наконец, дали пройти. Весь взъерошенный, красный, злой на всех работников аэроузла, Игорь выскочил на тёмную взлётную полосу, залитую ярко-жёлтым светом фонарей. Ещё и дождь лил.       Самолётов было много, но Игорь никак не мог найти нужный ему. Стояли либо просто самолёты, либо военные самолёты, либо самолёты, отправляющиеся на полностью освоенные территории А и В. Игорь уже отчаялся найти борт AI-45, когда в воздухе мелькнула золотая пряжка. Игорь едва не подпрыгнул, увидев огромного коня в чёрном недоуздке с такими пряжками, которого кто-то заводил в самолёт. Да не кто-то, а Герман! Игорь уже успел забыть, что разведотряд был пешим и конным. Естественно, Герман не захотел оставлять Фортекса в штабе.       Игорь бросился вперёд. До вылета оставалось всего ничего, сейчас погрузят коней, посадят всех военных и самолёт улетит. Мужчина увидел, что его брат вышел из грузового отсека и уже собирается подняться в обычный, пассажирский.       — Герман! — отчаянно закричал Игорь, задыхаясь. В боку кололо, лицо заливал пот, куртка насквозь вымокла, дождь был сильный. Времени почти не было. Но Герман обернулся. Махнул рукой кому-то из старших, видимо, прося подождать его. Мучительное мгновение — и благосклонный кивок.        — Что ты здесь делаешь? — Герман подбежал к брату. Капюшон у него сбился, лицо было мокрое, блестящее от света мощных фонарей.       — Хотел похвастаться удачной лекцией, — слегка улыбнулся Игорь. — Помнишь, курсанты должны были приехать?       — Тогда поздравляю, — Герман хлопнул брата по плечу. И в следующий момент помрачнел. — Ты прости, что я тебе не сказал про рейс. Знал же, тяжело тебе будет меня провожать. А теперь вижу, что зря, — Герман с затаённой жалостью смотрел на измученного брата. А за его спиной один из командиров стучал пальцем по часам.       — С чего ты взял, что тяжело? — спросил Игорь. Хотел хоть как-то подбодрить брата, но тут же понял, как глупо и жестоко прозвучал этот вопрос. Но Герман понял.       — Потому что ты боишься за меня, — глядя брату прямо в глаза, проговорил Герман. — Из-за Соболева боишься.       — Откуда ты… — Игорь не смог закончить фразу.       — Я давно знаю, — просто ответил Герман.       — Тебе надо идти, — с беспокойством проговорил Игорь. — Вон, полковник страдает — такая потеря времени!       И Герман впервые за их короткий разговор улыбнулся.       — Давай прощаться, — едва произнёс Игорь. В горле стоял ком, глаза щипало. Герман это увидел. И, не говоря ни слова, обнял брата. Игорь, как в детстве, уткнулся лицом в плечо брата — рост позволял. Герман был чуть больше метра семидесяти, а Игорю до него не хватало сантиметров восьми.       — Я вернусь, — твёрдо сказал Герман. — Всё будет хорошо.       Повернулся, и, не оборачиваясь, пошёл к самолёту. Он и полковник последними поднялись по трапу на борт. Хлопнула дверь. И через несколько секунд самолёт взлетел. Игорь долго провожал его взглядом по ясному звёздному небу, пока тот не совсем не исчез из виду. Но на долю секунды в небе вспыхнула новая звезда — самолёт пролетел в линзу.       В тот момент Игорь действительно верил, что всё будет хорошо.       Время приключений закончилось, началось время загадок. Итак, я, как обычно, публикую разгадку моего предыдущего квеста. На этот раз всё было достаточно просто. Названия второй и четвёртой глав «Шах» «И мат». С лёгкостью совмещаем — «Шах и мат». Здесь имелись в виду неудачи Ночного Дозора. Сначала Антон Городецкий, потерявший ценный артефакт, а потом срыв чрезвычайно сложной операции Гесера шефом Дневного Дозора Завулоном. Всё очень просто.       А теперь внимание — новый квест. Смотрим третью главу «Gott mit uns» и эту, пятую «Aber nicht dir». Условия те же — думаем, как они связаны, точнее, их названия. Свои идеи пишем в комментарии. Все мысли, даже самые бредовые и дурацкие по-вашему мнению. Правильный ответ будет в следующей главе. И пусть удача всегда будет с вами!