Новый мир

      Как это понимать, Антон?! — Гесер был в бешенстве. Аура Высшего и вне категорий мага полыхала красным с оранжевыми всполохами. — Тебе выдаётся артефакт. Мощный артефакт, полностью защищающий от любого прослушивания, в том числе и магического, занесённый в реестр Инквизиции. Таких артефактов всего три на весь Дозор. Ты берёшь его с собой в Прагу на трибунал, используешь во время вашего тайного разговора с Игорем. Ты сам мне так сказал. А теперь оказывается, что этот артефакт был активирован несколько дней назад, причём активирован обычным человеком! Обычным человеком, Антон! И как ты мне это объяснишь?       — Борис Игнатьевич, — Антон не поднимал глаз от пола. — Этого не может быть. Я использовал этот артефакт в гостинице у Игоря. Мы тогда разговаривали о Фафнире, конях Апокалипсиса и о Светлане, вы же знаете. Я сломал этот шарик — простите, артефакт, уколол ладонь. Вы же говорили, что так и должно быть!       — Только уколол ладонь? — взгляд у Гесера резко изменился, стал более подозрительным, глава Ночного Дозора Москвы выпрямился в своём кресле.       — Да практически и не уколол, даже кожу не пробило, — Городецкий не понимал, чем шеф так заинтересовался.       — Антон, ты в своём уме? Этот артефакт покрыт костяными иглами, которые при нажатии ломаются на осколки. Представляешь, что должно было быть с твоей рукой, после того, как ты его сломал?       — Шеф, — Антон внезапно поднял глаза. — Вы хотите сказать, что я неправильно использовал артефакт?       — Нет, Антон, — покачал головой Гесер. — Нет. Я хочу сказать, что это был не тот артефакт.       — Не может быть! Я же достал его только в гостинице! До этого я его не вынимал! — теперь Светлый маг выглядел испуганным.       — А до гостиницы? Витезслав тебя забрал не сразу, я это точно знаю. Вспомни, где ты был в Праге до этого?       — Ну… — Антон замешкался, — по улицам гулял. Потом в паб зашёл. Там с Эдгаром из Дневного Дозора — простите, он же теперь в Инквизиции, — пиво пили, разговаривали долго. Потом отоспался и к Игорю поехал. Подождите. — Глаза у Городецкого округлились, — вы думаете, что это Эдгар…       — Нет, Антон, — покачал головой Гесер. — Это не Эдгар. Я боюсь, что этот артефакт у тебя забрали много раньше, возможно даже в самолёте или в аэропорту. Возможно, ты даже не довёз его до самолёта, — задумчиво сказал шеф Ночного Дозора. — Меня только поражает, как у мага первого-второго уровня смогли так незаметно вытащить этот артефакт. Да ещё и положить такую хорошую подделку, что ты не понял разницы! Неужели ты не почувствовал изменения, когда использовал артефакт?       — Не почувствовал… — и вдруг Антон в ужасе посмотрел на своего шефа. — Борис Игнатьевич! Я действительно ничего не почувствовал! Я использовал артефакт, но не почувствовал никакой магии! А такой мощный предмет должен был оставить след в Сумраке. А его не было. Значит, что наш с Игорем разговор мог подслушать кто угодно. А мы же по пьяни тогда много чего наговорили! Поэтому во время Трибунала на Игоря так давили! Думали, что он много знает. А он ничего не знал. Но понял, что это из-за нашего разговора, — Антон резко замолчал, — а я нет. Поэтому он и развоплотился. Чтобы не было никаких вопросов.       Шеф не выглядел удивлённым:       — Осталось понять, Антон, кто и зачем выкрал артефакт. И как он попал к обычному человеку.       — Меня больше интересует, как это человек догадался о применение этого предмета. Он мог его оставить, как сувенир, или просто сломать.       Гесер долго молчал. А продолжил также внезапно, как и умолк.       — Значит, Антон, этот человек либо очень умный, либо Иной. Инициированный или неинициированный. Осталось только найти его.       — Всего-то? — усмехнулся Антон. И он, и Гесер сейчас находились в огромном пузыре, висящем между слоёв Сумрака. По-другому выжить после конца света Иным было невозможно.       — Значит, смастерим тебе пару крыльев, — Гесер неожиданно улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. — Или в лодку посадим!       — Простите, — понурившаяся Элеонора стояла перед Александром, рассматривая узоры на полу. Она никогда особенно не боялась ни перед кем опозориться, но перед Рутковским! Такой провал! Руководитель проекта, собственно, на неё тоже сейчас не смотрел, читал объяснительные записки участников операции.       — Тебе не за что извиняться, — Александр оторвался от бумаг. — Ты же принимала участие в этой затее. Тут есть и моя вина.       — Но я подвела вас! — горячо возразила девушка. — Вы просили меня выбрать лучших людей, тех, кто справился бы. А я ошиблась в них.       — Успокойся, Эля, — мягко произнёс Александр. — Я и сам не был уверен, что всё пройдёт хорошо. Как видишь, не ошибся. Не перебивай меня, послушай сейчас! Пусть даже Герман не убит, но серьёзно ранен, а значит, на достаточно долгий промежуток времени выведен из строя и недееспособен. Да, я говорил, что он нам ещё нужен, с его знаниями и умениями, плюс большой опыт, но последнее время Герман пытается навязывать свои собственные условия, а это нехорошо, — Элеонора согласно кивнула. — К сожалению, пока я не могу его убрать, так как потом будет довольно проблематично отправить на «Бегущую по волнам» кого-то другого, ведь экипаж знает о подлодке. Пока мы будем плыть вместе с кораблём, на случай непредвиденных обстоятельств, но никаких планов больше предпринимать не будем, особенно таких рискованных. Наши бойцы действительно не справились, ты права… — Рутковский замолчал.       — Александр Петрович, простите, — неожиданно сказала Элеонора. — Может быть всё дело не в наших людях, а в…       — В ком же? — с интересом посмотрел на неё Рутковский.       — Возможно, в провале виноваты, — простите, частично виноваты, — эти гипнотизёры? — последние слова девушка сказала совсем тихо. — Я их не обвиняю, но теории Августа Хирта до сих пор никем не доказаны. Возможно, он ошибся?       — Доктор Хирт не был глупцом! — с жаром воскликнул Александр. — Наши гипнотизёры хорошо сработали, но очевидно этот Григорьев слишком сопротивлялся гипнозу. Или же им стоило ввести ему больше психотропного вещества, пентанола натрия, верно? Поэтому не стоит обвинять их, как ты считаешь? — и Рутковский, не дожидаясь ответа, вернулся к документам.       Элеонора поняла — разговор окончен. И вышла из кабинета. ***       Герман мечтал умереть.       Он лежал в санчасти, обколотый обезболивающими. Белый потолок мутно кружился перед глазами, иногда, казалось, падал на мужчину, лишая возможности дышать. Боль не уходила. Герман не мог пошевелиться без вспышек перед глазами. Каждый вздох, казалось, обжигал лёгкие, плечо горело. Три часа ночи, а он всё никак не может уснуть. Полночи промаявшись от боли и температуры, Герман оставил всякие попытки задремать. И вдруг — как накрыло. Перед глазами у него всё почернело, мужчина словно проваливался куда-то. Падение закончилось. Герман стоял на опушке леса. Далеко вдали виднелись громады гор. Ворожцов с удивлением оглядел себя — ни ран, ни повязок. Это просто наконец пришедший сон.       — Эй, — Герман резко обернулся. Возле раскидистых кустов стоял мальчик. Лет восьми-девяти, худенький, даже щуплый. Тёмные волосы, карие глаза.       — Кто ты? — спросил Ворожцов, хотя уже заранее знал ответ на этот вопрос.       — Я — это ты, — ответил тот. Герман молчал, а ребёнок даже не пошевелился, так и стоял.       — Не верю, — покачал головой Ворожцов. — Не верю. У меня просто бред от температуры.       — Ты не веришь себе? — спросил мальчик, слегка склонив голову набок.       — Нет, — ответил Герман. — Я уже и не знаю, кому я могу верить.       — Тем не менее мне ты можешь доверять, — спокойно сказал мальчик, словно ожидал этого ответа. Повернулся, раздвинул густые ветви куста, за которым оказалась каменистая тропинка, уходящая по-видимому в горы. Ребёнок явно собирался идти туда.       — Постой, — окликнул его Герман. — Куда ты идёшь?       — Туда, — неопределённо махнул рукой мальчик. — Пойдём со мной. Прогуляешься заодно! — весело добавил он. И бодро зашагал по тропинке, ловко убирая от лица низко склонившиеся ветви кустов и деревьев, задорно перепрыгивая через узловатые корни. Герман пару секунд стоял в нерешительности, однако вышел из ступора и пошёл за ребёнком, оставляя за спиной опушку, залитую лунным светом. Ворожцов уже не видел, что как только он вошёл в лес, облако скрыло луну, опушка погрузилась во тьму.

Конференц-зал ISPA на подводной лодке

      — Ну что мы имеем, Александр Петрович, — оторвался от своих бумаг один из присутствующих разработчиков проекта. — В договоре сказано, что Герман должен, цитирую, «содействовать компании», а у него значится только «систематическое нарушение протокола». Я считаю, что такой человек проекту не требуется.       — Позвольте! — возразил ему мужчина в военной форме за соседним столом. — Не слишком ли вы поспешны в принятии решений? Мы все знаем, что поставить кого-то на место Ворожцова будет крайне трудно, особенно, если экипаж судна знает о подводной лодке. Исходя из этого, правильнее будет оставить Германа на корабле до прибытия на остров. Повторяю, до прибытия на остров. И только после этого можно будет принимать решение. На миг в зале повисла тишина.       — Проекту не нужен человек, который срывает наши операции! — громко сказала Элеонора. — Чёрный ящик был бы у нас, если бы Герману зачем-то не потребовалось спасать дочерей Виктора Громова, которых вообще не должно было быть на этом корабле! По договору Герман должен был убрать их, но этого он не выполнил. Плюс то, что он повредил чёрный ящик.       — В случае убийства Громовых-младших подозрение бы неизбежно пало на него! — заявил профессор-тактик, сидящий напротив Элеоноры. — Тогда бы мы лишились нашей поддержки на «Бегущей по волнам».       — Поддержки? Я вас умоляю! — хмыкнула молодая девушка с погонами капитана. — На корабле есть ещё один наш человек, вы все прекрасно знаете, кто он. Проблем бы даже и не возникло.       — Он слишком предан капитану, — высказался мужчина средних лет. — Он не пойдёт на убийство кого-либо из членов экипажа. Ворожцов в этом плане более надёжен.       — Надёжен?! — вскинулась Элеонора. — Флеш-карту он нам не собирался отдавать, несмотря на то, что я напомнила ему об условиях его договора. Мы имеем полное право убить его дочь, это откровенное предательство!       — Не можем, — впервые сказал Александр. Всё это время он просто слушал участников совещания. — Пока не можем. Если его дочь погибнет, то Германа мы точно потеряем, он уже не будет работать на нас. Девочку никто не тронет. Ещё предложения будут?       — Александр Петрович, — поднял глаза от стола учёный, говоривший первым. — Я всё же не вижу особых обстоятельств, ввиду которых мы не можем устранить Ворожцова. А на его место поставить более опытного человека.       — Не более опытного, а более преданного, — поправил один из присутствующих военных. — Опыта у Германа хватает. А нам нужен тот, кто будет беспрекословно выполнять наши приказы и сможет забрать запись с чёрного ящика.       Рутковский покачал головой.       — Нет. Я снова вынужден сказать «нет». Мы в принципе не можем заменить Германа кем-то другим. Это уже говорилось, и я повторю вновь — экипаж знает о нас. У нас нет ни единого шанса отправить кого-то на корабль.       — Простите, — раздался чей-то тихий голос. Все дружно обернулись. Говорил тихий химик-биолог из лаборатории. — За всё наше совещание я ни разу не услышал имени моей коллеги Ксении Даниловой. Она ведь тоже в проекте, разве нет?       — Допустим. И что это нам даёт? — послышались голоса.       — Она всего лишь врач, что она может?       — Но ведь она наш человек, — робко возразил учёный, — Ксения должна выполнять приказы. Тогда мы можем потребовать от неё запись координат.       — Ну да, так она их тебе и даст, — недоверчиво протянул кто-то. — Сделает ещё одну копию, а нам отдаст пустой диск. Она же не глупая, понимает, что от этой записи зависит и её жизнь в том числе. И этот её роман с капитаном — Ксения не предаст его.       — Ну и что, что не предаст, и что, что копию сделает? — не сдавался химик. — Оригинал-то будет у нас. А если она надумает отдать пустой диск, возьмём с собой аппаратуру и проверим, что на носителе есть.       В зале поднялся шум. Половина считала, что из проекта нужно убирать Германа и ставить на его место другого человека. Другие — что Ксения и в самом деле может быть полезна. Правда, образовалась ещё и третья группа из тех, кто считал, что диск надо просто выкрасть. Однако оставался открытым вопрос — где его искать? Понятно же, что-либо Герман, либо Ксения его спрятали. Этот вариант казался всё же самым простым в своём исполнении.       Рутковский напряжённо думал. Диск для ISPA жизненно важен, без координат острова они не выживут. Герман причиняет слишком много хлопот, но он важен для проекта. Нужно сильнее склонять Ксению на свою сторону, но как это сделать? Она беззаветно предана капитану, диск просто так не отдаст. Значит, должен быть какой-то четвёртый способ, какая-то другая идея.       И она появилась.       — Всем покинуть помещение, — неожиданно сказал Рутковски., — Всем, кроме… — и назвал двух военных, того самого тихого химика и Элеонору. Остальные совещающиеся, удивлённо переговариваясь, вышли. Рутковский знал, зал-то они покинут, однако будут напряжённо ждать решения. Его решения.       — Значит так, — отрывисто сказал Рутковский. — Времени у нас мало. Нам нужно получить диск. Действовать мы будем так…       Совещание длилось не один час. Остальные участники всё это время в полной неподвижности находились за дверью, ожидая решения. Открылась дверь. Первой вышла Элеонора. Все затихли в предвкушении чего-то неожиданного. Девушка пару секунд молчала.       — Запись будет наша! — громко сказала она. — Мы найдём остров! Операция состоится сегодня ночью!       Мёртвую тишину разорвали радостные крики людей, обретших надежду. Диск заберут сегодня, расшифруют за пару дней, значит через трое суток у них уже будут координаты! А потом не будет никакого моря! Будет остров. Будет жизнь.       Герман внезапно, как от толчка, проснулся в санчасти. Ему всё ещё было плохо, даже под воздействием наркотиков. Странный сон дал ему долгожданное, но такое кратковременное избавление от боли. Герман вновь закрыл глаза, погружаясь в болезненную наркотическую дрёму. В это время две тени, словно скользя по полу, спешили к санчасти.       — Ксения, срочно подойдите в санчасть, — неожиданно ожила рация. Данилова вздрогнула. Четверть одиннадцатого вечера, уже был отбой, что могло случиться? Неужели что-то с Германом? Девушка опрометью бросилась по лестнице. Рывком открыла дверь и увидела… неподвижное тело на полу. Ренат! Ксения, вскрикнув, бросилась к нему.       — Что же вы, доктор, так плохо следите за своими больными? — раздался голос. Ксения в ужасе вскинула голову. Кто здесь ещё?       Звук опускаемых жалюзи. Скрип ключа в замке. Зажёгся свет. Перед Даниловой стоял один из бойцов Рутковского — Вадим.       — Что ты здесь делаешь? — испуганно спросила Ксения. — Что вам нужно?       — Я думаю, ты знаешь, — послышался другой голос. От койки Германа встала Элеонора. — Запись с чёрного ящика.       — Но мы же отдали вам его! — Ксения понимала, что они всё знают, но пыталась держаться до последнего.       — Отдали, говоришь?! — с яростью подскочила к ней Элеонора. — Вы отдали нам бесполезную коробку! Хотя бы по этой причине мы можем вас всех здесь положить, понимаешь? Понимаешь, дура? — Элеонора грубо встряхивала её за плечо почти на каждом слове.       — Александр принял решение, — прошипел Вадим прямо в ухо Даниловой. — Либо мы получаем диск, либо вы все умрёте. В том числе и твой любимый капитан.       Девушку затрясло. Они не могут убить Виктора! Он ведь капитан корабля, без него «Бегущая по волнам» никогда не найдёт землю! А через секунду Ксения вспомнила разговор с Германом. Они не могут найти землю первыми, так было прописано в протоколе. Рутковскому это не нужно. Они в принципе не должны добраться до суши. Их просто убьют, как бесполезных, ненужных участников проекта, как балласт. Но если Громов умрёт, то жалкое количество шансов выжить уменьшится во много раз. А Ксения потеряет любимого человека, без двух минут жениха, благодаря которому она пережила потерю Филиппа и его обман. Чёрт, она отдаст им диск!       На дрожащих ногах Ксения подошла к полке с книгами, вытащила толстую энциклопедию. Открыла её в середине и вытащила диск. Они с Германом предполагали, что так всё произойдёт, поэтому приготовили пустой диск.       Элеонора выхватила носитель из её пальцев и — к ужасу Ксении — достала миниатюрный лэптоп. Вставила диск. А через пару секунд Даниловой прилетела хлёсткая пощёчина. Девушка отшатнулась, прижимая ладонь к горящей щеке.       — Обмануть нас вздумала! — взревел Вадим. — Ну что же, сама напросилась! — и вытащил из кармана длинный узкий футляр. Открыл жестом фокусника и вытащил обыкновенный шприц с каким-то лекарством.       — Знаешь, что это такое? — скучающе спросил он у Ксении. Та испуганно помотала головой. — Этаминал натрия. Вызывает остановку дыхания. Ну так вот. Либо ты отдаёшь нам оригинал записи, либо… — он секунду помолчал. — Либо он умрёт.       Рукой Вадим небрежно указал на Германа.       Мир закружился у Ксении перед глазами, стены наваливались на неё, мешая дышать. «Это всё неправда» пронеслось в голове у девушки. «Здесь нет ни Вадима, ни Элеоноры. Мне просто снится кошмар». Однако очередная оплеуха вернула её в реальный мир.       — Не стройте из себя гимназистку на экзамене, доктор, — усмехнулся Вадим. — Так что же вы выбираете?       Ксения судорожно пыталась сообразить. Не отдаст диск — Герман умрёт. К тому же не факт, что после этого Вадим с Элеонорой не прикончат её саму и не заберут диск. Отдаст — все будут живы. Выбор был очевиден, и Ксения это знала. Под пристальными взглядами своих палачей — без диска они не найдут остров — Ксения добрела до шкафа в углу. Осторожно вытащила заднюю стенку и достала коробочку с диском.       — С вами приятно иметь дело, доктор, — улыбнулся ей Вадим. Элеонора снова проверила диск. Выражение лица её изменилось, ушло напряжение. Она захлопнула лэптоп, спрятала его обратно в водонепроницаемый мешок.       — Уходим, — бросила она Вадиму. И они ушли так же незаметно, как и появились. Ксения всё ещё в состоянии шока села прямо на пол, пытаясь привести мысли в порядок.       Самое главное — все живы, решила она. Капитану можно всё и утром рассказать. Хотя Данилова не представляла, как рассказать ему, что их единственная надежда потеряна. Но нужно было ещё проверить Германа. Ксения с усилием поднялась и подошла к узкой койке. Герман лежал, странно завалившись набок, одна рука свешивалась с кровати, другая была неловко вытянута вдоль туловища. Лицо было невероятно бледное, веки казались прозрачными, он смотрел куда-то далеко вдаль. Ксения нахмурилась. Дремлет? Или же ему стало хуже? Странно, но один из приборов ничего не показывал. «Хм, может быть датчик сбился» подумала Ксения. Осторожно отбросила одеяло, укрывавшее Германа. А через пару секунд она с криком и брызнувшими из глаз слезами вновь осела на пол.       Герман был мёртв. Узкая койка была залита кровью из двух пулевых отверстий в его груди. Первый выстрел явно был не рассчитанный, несмертельный, всего лишь задевший лёгкое. Эту рану ещё можно было вылечить, имея мощные препараты и хорошую операционную. А второй выстрел — точно в сердце. Контрольный, добивающий выстрел. Своеобразный «контроль», а умер ли человек? Элеонора с Вадимом убили Германа много раньше, чем позвали Ксению в санчасть. Герман, видимо, пытался защититься, даже получив первую рану, судя по каплям крови на полу, там где стояли нападавшие. Но что он, раненый, мог сделать против двух сильных соперников с оружием в руках? Правильно, ничего.       А следующая мысль заставила Ксению зарыдать ещё сильнее. Её обманули. Провели, как маленького ребёнка. Герман уже давно был мёртв, а она отдала им диск! Их единственную надежду найти остров! Даниловой внезапно вспомнился её с Германом недавний разговор.       « — Что бы ни случилось, — сказал тогда Герман. — Ни в коем случае не отдавай им эту запись. Иначе мы все умрём. Понимаешь?       — Герман, у меня ещё есть мозги, — с улыбкой произнесла Ксения. — Но ты ведь понимаешь, что они всё равно найдут его. И убьют всех нас.       Герман помотал головой.       — Послушай. Что бы они не говорили — не верь. Мы нужны им. Цивилизацию ведь должен кто-то возрождать. Сами они не справятся, — усмехнулся Ворожцов. — Поэтому, если что-то со мной случится — не вздыхай ты так, всякое может быть — не отдавай им диск, слышишь? Не подведи меня, — и посмотрел ей прямо в глаза».       Ксения запомнила ту решительность в его взоре. И что-то ещё, чего она тогда не поняла. А теперь — осознала. Он всё знал. Знал, что на подлодке узнают про сломанный ящик. Знал, как поступит Александр. Поэтому и начал этот разговор. Он всё знал.