Тренировочные занятия по трансгрессии Вам уже исполнилось семнадцать или исполнится до начала осени? Тогда вам несказанно повезло — вы можете пройти трехмесячный курс обучения трансгрессии под руководством инструктора, который будет назначен непосредственно Министерством магии. Все те, кто хочет принять участие, должны расписаться ниже. Плата за курс: 12 галлеонов.
Я вытащила из сумки перо и быстро поставила подпись. Джек же не торопился присоединиться к списку желающих. — Ты не хочешь научиться трансгрессировать? — удивилась я. — Нет, попробовать можно, — пробормотал Джек, — просто в объявлении сказано, что курс могут пройти лишь те, кому уже есть или скоро будет семнадцать. Не уверен, что подхожу под эту категорию — ведь я даже дату своего рождения не помню. — Да брось, никто не будет досконально проверять твой возраст, — отмахнулась я, — В любом случае, попытаться стоит. Ставь уже свою закорючку в список — и пойдем в зал. Фрост пожал плечами и расписался внизу объявления, взяв мое перо. Когда мы прошли в Большой зал, гриффиндорец понизил голос и сообщил: — Когда-то я уже трансгрессировал с профессором Нортхемом и другими учителями в Министерство магии. Если честно, ощущение было паршивое. — С инструктором все не должно быть так плохо, — оптимистично заявила я, присев вместе с Джеком за стол гриффиндорцев. — Поскорее бы пришли Рокси и Тадаши. Интересно, что они думают по этому поводу. Друзья присоединились к нам несколько минут спустя, и мы вместе немного поговорили о предстоящих уроках трансгрессии. Тадаши записаться на курс не мог, поскольку семнадцать ему должно было исполниться лишь в ноябре. А Роксана решила хорошенько обдумать это предложение, прежде чем присоединиться к группе желающих. — С одной стороны, трансгрессия, конечно, полезный навык, — объяснилась Санихелл, — Но с другой… Меня в дрожь бросает, когда я слышу истории о неудачных попытках перемещения из одного места в другое. Волшебник может промахнуться на несколько миль и приземлиться на голову ничего не подозревающего магла. А еще трансгрессирующего может расщепить… Ох-х-х. — Под присмотром министерского работника с тобой ничего такого не случится. А если и произойдет, то тебя быстренько подлатают и приставят руки-ноги на место. — Спасибо, Мерида, ты очень меня утешила, — с горькой иронией отозвалась Роксана.***
Однако пуффендуйка все-таки посетила первый урок трансгрессии вместе со мной и Джеком. Это было в начале февраля, в первую субботу месяца. Морозы уже постепенно сходили на нет, но слякоти и грязи пока не наблюдалось. Поэтому занятие решили провести под открытым небом, на площадке для квиддитча. В назначенный час наша троица вместе с другими шестикурсниками пришла на поле под сопровождением преподавателей. Учителя не допускали на площадку ребят помладше, игнорируя их нехитрые реплики вроде «Я только посмотреть» или «Вам жалко, что ли?». Порывистый ветер гулял по полю, поэтому некоторые из учеников поплотнее закутались в мантии — скудные лучи солнца совершенно не согревали. В центре поля нас уже дожидалась волшебница в лиловой мантии министерского работника. Казалось, что ее в любой момент могло оторвать от земли порывом ветра и унести в неизвестном направлении. Или это обычное состояние для тех, кто очень много трансгрессирует? — Добрый день, уважаемые учащиеся школы «Хогвартс», — приветливо поздоровалась ведунья, и я внезапно узнала ее еще до того, как она успела представиться, — Меня зовут Кэссиди Хамада. Министерство магии назначило меня на должность инструктора по трансгрессии специально для вас на три месяца. Уверена, что за это время вы сможете получить достаточно навыков для настоящих испытаний, которые ожидают вас впереди. — Так это и есть тетя Тадаши и Хиро? — вполголоса спросил у меня Джек. Я кивнула. — Не знал, что она работает в Министерстве. — Наверняка вы все знаете, что обычно на территории вашей школы трансгрессировать нельзя, — продолжила волшебница, — Однако директор снял блокирующее заклинание для того, чтобы вы смогли попрактиковаться. Блокировка не будет действовать только в пределах этого поля и только на час. Не пытайтесь трансгрессировать за пределы вашей тренировочной площадки — это может привести к весьма нехорошим последствиям. А сейчас давайте начинать урок. Пожалуйста, встаньте так, чтобы перед каждым из вас осталось пять футов свободного пространства. После этих слов началась весьма ожидаемая толкотня и перебранки между шестикурсниками. Кому-то досталось место поближе к центру поля, а других оттеснили к самым трибунам. В конце концов, за дело взялись преподаватели. Они попытались расставить всех так, чтобы каждому было удобно практиковаться, и пресекали все споры за участки свободных мест. По случайному стечению обстоятельств я оказалась на самом краю поля, тогда как Джек и Рокси остались ближе к центру. Некоторые из учеников продолжали переходить с места на место, подгоняемые своими деканами. Многие ребята продолжали спорить на пониженных тонах. Как ни странно, это касалось и старост — недалеко от меня стояли Вестергард и Разенграфф-старшая, с недовольными лицами говоря что-то друг другу. Сначала я не обратила на них внимания, но из-за постоянно перемещавшихся однокурсников я оказалась ближе к старостам и поняла, что спорили они вовсе не из-за свободного пространства. — Мне очень жаль, что я вынуждена говорить тебе это, — произнесла Эльза, однако на ее лице я не заметила особого сожаления, — Но прошу тебя по-хорошему: не вмешивайся в то, что тебя не касается. Так-так, а вот это уже странно. Неужели Вестергард умудрился попасть в новую передрягу? А Джек все еще пытается оправдывать этого скользкого типа! Я подошла к спорящим на максимально близкое расстояние, делая вид, будто смотрю совершенно в другую сторону. — Ты наводишь на меня напраслину, Эльза. — По тону Вестергарда трудно было сказать, притворяется он или слова Разенграфф его действительно задели. — У меня и в мыслях не было вмешиваться во что-либо… — Ладно, скажу прямо, Ханс: держись от моей сестры подальше! — довольно грубо оборвала своего собеседника Разенграфф. Честно, я была слегка удивлена. Раньше моя однокурсница никогда не позволяла себе говорить с кем-либо в такой манере. Тем более, с другими старостами. Вестергард попытался рассмеяться, но смех у него вышел совсем не веселым: — Неужели ты говоришь такое каждому из друзей Анны, которые кажутся тебе хоть сколько-нибудь подозрительными? — Я говорю это только тебе, — холодно произнесла Эльза, — И в твоих же интересах будет выполнить мою просьбу. — Скорее, это похоже на приказ, — возразил гриффиндорец. Похоже, староста Слизерина готова была что-то ему ответить, но в этот момент все ученики разом замолчали, поскольку Кэссиди Хамада подняла вверх руку, призывая нас к тишине. — Благодарю вас. Итак… — Волшебница взмахнула палочкой, и перед каждым из шестикурсников возник старенький деревянный обруч, мягко опустившись на траву. — Единственное правило, которое вы должны помнить перед тем, как трансгрессировать — это правило трех «Н». Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. Сейчас вы будете выполнять его под моими инструкциями. Я постаралась сосредоточиться на словах Кэссиди Хамады, повторяя про себя эти три «Н». К сожалению, вскоре я уже забыла их порядок и значение, поскольку мои мысли уже были далеки от трансгрессии и витали около недавно подслушанного разговора двух старост. — Шаг первый: Нацеленность. В данный момент вашей целью является внутренность обруча. Сосредоточьте все мысли на нем, не обращая внимания ни на что другое, — командовала инструктор, — Шаг второй: Настойчивость. Полностью направьте ее на обруч, без остатка. Куда там! Старый обруч не смог отвлечь меня от сотни догадок и предположений, теснящихся в моей голове. Краем глаза я заметила, как остальные шестикурсники напряженно вглядываются в свои обручи. Еще чуть-чуть — и глаза на лоб полезут! Для приличия я тоже взглянула на свою «цель», вполуха слушая последние наставления Кэссиди Хамады. — Шаг третий: Неспешность. Приступайте к нему строго по моей команде. Вы должны повернуться, нащупав путь в ничто. Но повторяю, не торопитесь! Действуйте неспешно. Итак, по моей команде, на счет «три» начинайте перемещаться. Раз… На лицах многих учеников отразился испуг и любопытство одновременно. Некоторые явно не чувствовали себя, готовыми к столь скорой трансгрессии, другие же изнывали от нетерпения. — Два… «Давай же, посмотри на дурацкий обруч», — мысленно приказала я себе, впрочем, не особо надеясь на успех. — Три! Я повернулась на месте, зацепившись каблуком за пучок чахлой травы, и чуть не упала прямо на свой обруч. Но не только я одна потерпела фиаско — у остальных тоже не получилось трансгрессировать. Одним удалось удержаться на ногах, а другим не повезло — они упали на холодную землю. — Ничего страшного, — сказал инструктор, оценив столь скромные успехи учеников, — Попробуйте еще раз! Но вторая попытка не оказалась успешней первой. И третья, и все последовавшие за ней. Шестикурсники отряхивались от прилипавшей к мантиям грязи, поправляли обручи и упрямо возвращались на исходные позиции. Только к концу занятий одной ученице удалось трансгрессировать — это была Рокси. Однако и у пуффендуйки все прошло не совсем гладко: вместо внутренности обруча Роксана приземлилась прямо на Кристоффа Бьоргмана, который по несчастливой случайности стоял рядом с ней. — Прости, пожалуйста, — причитала Рокси, пока ее однокурсник вставал с земли, потирая ушибленные бока. — Я случайно посмотрела на тебя, когда трансгрессировала. Наверное, поэтому я потеряла нужный курс. — Не отчаивайтесь, — бодро проговорила Кэссиди Хамада, одним движением волшебной палочки убирая все обручи. — Редко у кого получается освоить искусство трансгрессии с первых попыток. Но у каждого из вас в итоге все получится — нужно лишь побольше практики! Окончив урок, волшебница подошла к Роксане и Джеку, с радостью познакомившись с последним. Я тоже направилась к ним, взглянув напоследок на удалявшиеся с поля фигуры Вестергарда и Разенграфф. Я думала, что Кэссиди Хамада будет говорить о своих племянниках, но та решила продолжить тему трансгрессии. — Если честно, я сама прошла испытания далеко не с первого раза. Мне больше по вкусу перемещение по сети Летучего пороха — благо, у нас в доме есть камин. Однако вам обязательно нужно научиться трансгрессии — мало ли в какой трудной ситуации вы окажетесь. На поиски пороха или метлы может попросту не хватить времени. Тренируйтесь — и трансгрессия перестанет казаться вам Запретным лесом. И не забывайте про правило трех «Н». — Волшебница достала из кармана часы, мимолетно взглянула на них и тут же убрала назад. — Все, ребята, мне пора возвращаться в Министерство. Увидимся в следующую субботу! Передавайте привет Тадаши и Хиро… Кэссиди Хамада изящно повернулась вокруг оси и с негромким хлопком исчезла с поля для квиддитча. Уже успевшие озябнуть шестикурсники вразвалочку потянулись к школе, я с друзьями не отставала от них. — У тебя тоже ничего не вышло с трансгрессией? — обратился ко мне Джек. Я отрицательно покачала головой. — Вот и у меня нулевой результат. Я только на последней попытке почувствовал небольшую дрожь в теле, но на том дело и завершилось. — Может, ты просто замерз? — попыталась пошутить я. — Холод меня не беспокоит, — усмехнулся Джек и слегка понизил голос, поскольку мимо нас прошла толпа когтевранцев, — Если ты понимаешь, о чем я. На входе в школу нас ждал Тадаши. Прежде чем когтевранец приветливо улыбнулся, я успела заметить на его лице тень беспокойства. — Как прошел первый урок трансгрессии? Надеюсь, без неприятных последствий, которых так опасалась Рокси? — Если не считать тот факт, что в конце тренировки Роксана едва не прикончила Бьоргмана, то все было нормально, даже скучно, — в своем репертуаре ответил Фрост, но тут же исправился, поймав на себе недовольный взгляд пуффендуйки, — Да шучу я, Рокси! Такому амбалу ничего навредить не может… — А почему ты спрашиваешь? — обратилась я к Тадаши, перебивая разошедшегося Джека. Хамада колебался несколько секунд, оглядываясь по сторонам, и наконец приглушенно ответил: — Просто примерно десять минут назад я столкнулся здесь с Эльзой. Она покинула поле для квиддитча одной из первых и сразу устремилась в школу. Пробежала мимо меня, даже не заметив… Вот я и подумал, что на уроке у вас произошло что-то неприятное. — Вообще-то да, но неприятным это было только для Разенграфф. Я случайно услышала ее разговор с одним очень хорошо знакомым нам старостой, — пояснила я, увидев недоуменные взгляды друзей, — Пойдемте в наше «убежище», я расскажу вам подробнее. Мы в считанные минуты добрались до заветного коридора на третьем этаже. Джек открыл скрипучую дверь старым ключом, который теперь всегда носил с собой, и каждый по цепочке прошмыгнул внутрь. — Ну и ну, — присвистнул Фрост, — оглядывая заледеневшие каменные стены, — Тут до сих пор ничего не растаяло. — Давай ты полюбуешься своей работой в другой раз, ладно? — нетерпеливо прервала его я. — Как скажешь, — пожал плечами зимний кудесник, — Рассказывай, что услышала или подслушала на поле. Игнорируя ироничный тон Фроста, я вкратце пересказала разговор двух старост, стараясь припомнить наиболее важные, как мне казалось, слова. Когда я закончила, то поняла по выражению лица Джека, что услышанное его не особо впечатлило. — И все? — разочарованно протянул он, — Они больше ничего друг другу не сказали? — Я уже рассказала все, что слышала, — огрызнулась я, — После этого начался инструктаж по трансгрессии. — Очень странно, — проговорила Роксана, — Раньше Эльза и Ханс никогда не конфликтовали. По крайней мере, я такого не замечала. — Однако особых приятельских отношений между ними тоже не было, — возразила я, — Видимо, Вестергард долгое время сильно досаждал старшей Разенграфф. Поэтому она, в конце концов, решила его припугнуть. — Значит, у нее была на то причина, — включился в разговор Тадаши, — Эльза не стала бы бросать слов на ветер. — Мне кажется, что вы зря придаете этому разговору большое значение, — неожиданно заявил Джек. Я вопросительно посмотрела на Фроста, ожидая его следующей реплики. — То, о чем разговаривали старосты — их личное дело, которое не имеет никакого отношения к тому злосчастному предсказанию. — Ну да, конечно! Ты еще скажи о том, что Вестергард — порядочный человек, который поневоле стал жертвой психологического давления со стороны Разенграфф-старшей. Он не делает ничего плохого, просто таскается за ее младшей сестрой и пытается что-то выведать — действительно, где тут поводы для беспокойства? — Мой голос прямо-таки был пропитан сарказмом, но последнюю фразу я сказала совершенно серьезно. — Пораскинь мозгами, Джек! Той самой мишенью для следующего исчезновения может стать одна из сестер Разенграфф! А Вестергард… — Хватит уже, наконец, — неожиданно выкрикнул Джек. Волны холода, исходившие от него, стали гораздо ощутимее. — «Вестергард одно, Вестергард другое»… Это уже похоже на какую-то манию. Взгляни на ситуацию со стороны других: староста пока не сделал ничего такого, что позволило бы выдвинуть против него прямое обвинение. Так что успокойся и предоставь это дело мне. Я едва сдерживала рвавшееся наружу раздражение. Неужели Фрост не понимает, кто на самом деле виновен в том, что весь год в школе творится полнейший хаос?! Предоставить дело Джеку — значит, пустить все на самотек и совершить непоправимую ошибку. — Позволь узнать, как ты собираешься вычислять сообщника «Человека-тени»? — убийственно спокойным тоном поинтересовалась я, — Подождешь, пока из Хогвартса исчезнут все ученики, и определишь предателя методом исключения? — Перестань, Мерида, — отмахнулся Фрост, — Я сейчас не хочу с тобой пререкаться, тем более на ту тему, которая обсуждалась нами уже добрую дюжину раз. Предсказание увидел я - значит, разбираться в его значении буду тоже я. - Вот как ты заговорил! Не долго ты смог действовать сообща со своими друзьями... Что ж, тогда каждый из нас будет делать то, что посчитает нужным. Фрост хотел было что-то возразить, но в следующее мгновение передумал и только махнул рукой, кинув мне в руки ключ от коридора: — Ладно. Когда обсудете свои грандиозные планы и разойдетесь по гостиным, не забудьте закрыть дверь. Джек развернулся ко мне спиной и стремительно направился к выходу из коридора. По холодным стенам коридора вслед за ним потянулись ледяные узоры, которые говорили о скверном настроении Фроста. Ничего, время покажет, кто из нас двоих был прав. Роксана взглянула на меня с немым укором и тоже решила покинуть коридор. В насквозь промерзшем помещении остались только я и Тадаши. Когтевранец зябко повел плечами и вполголоса спросил: — У тебя есть какие-нибудь предложения насчет намерений Вестергарда относительно сестер Разенграфф? — Ни одного, — вздохнула я, сжав в ладони старый ключ. — Но я уверена, что ничего хорошего гриффиндорский староста не замышляет. А Фрост, похоже, слишком упрям, чтобы понять это. — И что ты собираешься предпринять? — поинтересовался Хамада, оглянувшись на дверь, через которую недавно вышли Джек и Рокси. — Ты действительно хочешь напоить Ханса сывороткой правды? — Было бы неплохо, — протянула я, сжав руки в кулаки. Холодное железо впивалось в ладонь, но я не обращала на ключ внимания. — Но, боюсь, что к началу весны я не успею приготовить ее. К тому же, после нашего с Рокси «приключения» доступ к магическим ингредиентам уже закрыт — Готель ясно дала нам понять это на штрафных занятиях. — Да, тебе и Роксане рисковать больше не стоит, — согласился Тадаши, почему-то улыбнувшись, — А вот мне можно попытаться. — Надеюсь ты шутишь, Хамада? Я не хочу, чтобы ты влез из-за меня в неприятности! — Тот, кто знаком с Фредом, сможет выпутаться из любых неприятностей, — пояснил когтевранец, — А заодно — пронести в Хогвартс что душе угодно: от огневиски до сыворотки правды. — Тадаши, ты гений, — воскликнула я, — Напомни мне поблагодарить тебя, когда вся эта неразбериха закончится. — Обязательно. А сейчас давай наконец уйдем из этой морозильной камеры. Я не стала спорить с когтевранцем и вышла вслед за ним из коридора, закрыв дверь ключом. — Тебе не кажется, что пользоваться ключами в магическом замке, где каждая дверь открывается заклинанием, как-то глупо? — между делом спросила я, разглядывая покоившийся у меня на ладони кусок железа. — Не все двери можно отпереть «алохоморой», — возразил Тадаши, медленно спускаясь по лестнице, — А этот коридор, скорее всего, заколдован, и в него можно пройти только с помощью конкретного ключа. — Тогда передай этот «конкретный ключ» Фросту. И заодно скажи, чтобы он перестал вести себя как идиот. Я шла позади Тадаши, но сразу догадалась, что после моей эмоциональной реплики когтевранец наверняка закатил глаза и едва сдержал улыбку — шесть лет дружбы позволили хорошо изучить его характер. — По-моему, вы оба ведете себя глупо. И отрицаете то, что является очевидным для всех остальных. Мне следовало бы молча проигнорировать реплику Тадаши, но после короткой перепалки с Фростом я все еще находилась во взвинченном состоянии, поэтому слова когтевранца меня сильно покоробили. — В каком смысле? — нахмурилась я, остановившись на середине лестницы и схватив Хамаду за рукав мантии, — Ты на что намекаешь, Ума-палата? — Не притворяйся, Дунброх. — Тадаши обернулся ко мне: так и есть, улыбается, паршивец. — Я же видел, как вы с Джеком смотрели друг на друга, когда катались по замерзшему озеру. — Мало ли что ты видел? — выкрикнула я, вконец разозлившись, — Подумаешь, эксперт в любви нашелся… Между прочим, я тоже видела такое, что тебе совсем не понравится! — Да ладно тебе, Рида, — удивился моим резким перепадам в настроении Тадаши, — На правду не обижаются. — Значит, и ты не обижайся… — Где-то в уголке сознания голос разума кричал «остановись», но я выпалила следующую фразу на одном дыхании, — Та дурацкая записка, которую ты получил перед Хэллоуином, была написана Разенграфф под давлением ее младшей сестры! Тем утром я шла в совятню и случайно услышала их разговор, ясно? И тот дурацкий плакат, который Эльза притащила с собой на наш последний матч по квиддитчу, был тоже нарисован Анной. Теперь ты понимаешь, почему старшая Разенграфф не хочет с тобой разговаривать? Позднее я ужасно пожалела о своих словах, поскольку лицо Тадаши так быстро побледнело, что тот стал похож на призрака — потерянного и подавленного. — Сначала я не хотела говорить правду, — уже гораздо тише проговорила я, поскольку лестницы и коридоры стали потихоньку наполняться учениками,— Мне было жаль расстраивать тебя, но рано или поздно ты все равно должен был узнать это. Надеюсь, теперь ты перестанешь видеть какие-либо романтические отношения там, где ими не пахнет. Хамада ничего мне не ответил; вместо этого когтевранец спустился на несколько ступенек вниз и затерялся в пестрой толпе школьников. Я же продолжала стоять на середине лестницы, сжимая в ладони старый ключ и не обращая ни малейшего внимания на недовольно бубнивших учеников, которые были вынуждены обходить меня. Скорее всего, внешне я выглядела вполне спокойной, но внутри чувствовала себя так, словно на тренировке по трансгрессии меня расщепило не меньше сотни раз.