Наши с Рокси предположения не оправдались — после окончания матча Мерида не только не вернулась к нормальному ритму жизни, но впала в совершенную апатию. Она больше не тренировалась так рьяно и самозабвенно и уменьшила число тренировок до одной в неделю. Но почти каждый вечер улетала на поле для квиддитча в одиночестве.
Джек тоже выглядел подавленным. Роксана предположила, что он хандрит из-за Мериды и чувствует себя виноватым. Я же считаю, что здесь не все так просто. Подобно Мериде, Джек не стал рассказывать нам о своих тревогах и все чаще начал уединяться. Так что наша «факультетская четверка» сократилась до двойки.
Нужно во что бы то ни стало растормошить друзей, сделать что-нибудь такое, что подняло бы им настроение. На приближающемся празднике Хэллоуина это можно было вполне осуществить, и мы с Рокси взялись за дело.
Украсить Большой зал к празднику было поручено старостам факультетов, но те могли пригласить к себе помощников, в ряды которых вступил и я. Подобрать украшения, составить списки учеников и праздничную программу было не так сложно — тем более, что обязанность развлекать студентов взяли на меня школьные привидения. Но параллельно с этим мы с Роксаной участвовали в куда более трудной и рискованной организации — подготовке тайной вечеринке в честь Хэллоуина, на которой студенты могли вдоволь натанцеваться, послушать хиты известных музыкальных коллективов и выпить что-нибудь покрепче сливочного пива. Не то чтобы мне нравились такого рода гулянки — я ввязался в это дело исключительно ради друзей. Думаю, что подпольная вечеринка вдохнет в Джека и Мериду куда больше энергии, чем официальный школьный банкет.
Как всегда бывает, добровольцев для помощи в организации подпольной вечеринки нашлось гораздо больше, чем для всеобщей школьной. Но восьми старост и пяти других студентов, включая меня и Рокси, вполне хватило для того, чтобы приготовить все необходимое для праздника за неделю до его начала. Поэтому в вечер пятницы, предшествующей Хэллоуину, я со спокойной душой сидел в библиотеке, переписывая на чистовой пергамент свое эссе по трансфигурации и думая о предстоящей секретной вечеринке.
Эта вечеринка должна была начаться через полчаса после окончания официального банкета и продлиться аж до трех часов ночи. На Хэллоуин необязательно приходить в парах, но большинство учеников — в основном, конечно, девочки, — загорелись желанием пригласить кого-нибудь или быть приглашенными, если повезет. Время от времени однокурсники спрашивали меня, с кем я пойду на тайную вечеринку. Я ничего им не отвечал или просто отшучивался, но приятели не слишком расстраивались. Почему-то они считали, что и так знают, кого я пригласил, а именно — Хани Лемон. Студенты ошибались.
Конечно, я дружу со старостой Когтеврана уже несколько лет, но чувствую к ней исключительно дружескую привязанность. Хотя, гораздо разумнее было бы пригласить именно Хани, чем ту девушку, которую я собирался позвать. И при том знал на сто двадцать процентов, что она мне откажет.
Я говорю о старосте факультета Слизерин, Эльзе Разенграфф. Иронично, но о ней я не знал практически ничего, кроме того, что у нее есть младшая сестра, которая учится на том же курсе, что и мой брат Хиро. Как-то раз Эльза столкнулась в библиотеке с Джеком, но разговор у них не завязался. Как рассказывал Фрост, слизеринка в тот момент была чем-то напугана, но чем — объяснять отказался. Остальные старосты говорили, что Эльза исправно исполняет свои обязанности, но почти ни с кем не общается, даже во время подготовки к Хэллоуину она не произнесла ни словечка.
Так что мне приходилось незаметно наблюдать за Разенграфф, чтобы узнать о ней больше и в удобной обстановке завязать разговор. Я выяснил, что Эльза предпочитает проводить свободное время в библиотеке или на верху Астрономической башни. Однажды Мерида застукала меня в библиотеке, когда я смотрел на читающую книги Эльзу и про себя отмечал, какие из них ей нравятся больше. Дунброх однокурсницу не заметила и подумала, что я шпионю за Хани. Опровергать ее мнение я не стал.
Наконец, я смог составить примерную картину интересов Эльзы: книги по истории магии, пособия по заклинаниям и абсолютное уединение. Да, не густо, но я решил попытать удачу и все-таки пойти разыскать Эльзу после того, как закончу свое эссе. В моем чувстве к Разенграфф было нечто большее, чем просто симпатия. Я желал ей помочь выбраться из той ледяной оболочки, в которой она скрылась от всех и вся. Если на душе у человека неспокойно, ему не следует закрываться от мира, а наоборот, поделиться своими переживаниями с другими, тем самым облегчая их груз. В этом я убедился на своем опыте.
— Тадаши?
Я вздрогнул от звука
ее голоса. Эльза стояла сзади меня, в тени книжных стеллажей, беспокойно перебирая пальцы на руках, облаченных в бело-голубые перчатки. В моей душе шевельнулась безумная надежда.
— Ты что-то хотела спросить? — прокашлявшись, поинтересовался я.
— Да… то есть нет. Несколько минут назад я проходила мимо подсобки — где хранятся украшения к Хэллоуину, как ты знаешь, — и увидела, что оттуда выбежал ученик, очень похожий на твоего брата… Хиро, если не ошибаюсь. — Эльза говорила быстро, словно этот разговор ей был в тягость. — В подсобке я недосчиталась пяти тыкв, которыми мы собирались украсить столы в Большом зале. Это, конечно, ерунда, но администрация школы ведет учет инвентаря и спросит пропажу прежде всего со старост. Мне не удобно об этом говорить, но сходи, пожалуйста, к своему брату и проверь, взял ли он что-нибудь из подсобки.
Я сразу упал духом. Так вот зачем Эльза пришла ко мне — всего лишь сообщить о нарушении школьных правил. Я почувствовал досаду на Хиро — вечно мой бестолковый брат совершает какие-нибудь глупости! И главное, мозги-то у него на месте, но только он использует их совсем не по назначению.
— Хорошо, я сейчас закончу эссе и пойду искать Хиро. Спасибо, что рассказала, Эльза.
Эльза кивнула и уже собралась уйти. Момент был не самый подходящий, но на счету у меня были секунды. В последний миг я решился и окликнул слизеринку:
— Постой! Раз ты пришла, то мне тоже нужно кое-что сказать.
Эльза обернулась и испуганно-вопросительно посмотрела на меня. Она выглядела более напряженной, чем обычно.
— Да?
— Завтра Хэллоуин и, как ты знаешь, ученики готовят ежегодную тайную вечеринку. — В отличие от Эльзы, я говорил медленно, словно пробуя слова на вкус, — И я хотел спросить… Не хочешь ли ты пойти на нее вместе со мной?
Я задержал дыхание, сердце пропустило несколько ударов. Давно я так не волновался, примерно со времен сдачи СОВ по ЗОТИ. Бледные щеки слизеринки покрылись легким румянцем — но возможно, мне это показалось из-за освещения в библиотеке.
— Прости, но я вынуждена тебе отказать. Я вряд ли пойду на эту вечеринку. Мне очень жаль.
Секунду назад внутри меня бушевала целая буря, а теперь там было совершенно пусто. Я выдавил из себя улыбку и попытался придать голосу хоть немного бодрости:
— А… Понятно. Что ж, извини, я не знал.
Эльза снова кивнула, на этот раз более поспешно, и скрылась за стеллажом. А я остался в том же положении, в котором сидел до ее прихода, и только сейчас заметил, что с кончика пера на пергамент упали несколько капель, закрыв строчки эссе. Небрежно свернув свиток, я засунул перо и пергамент в сумку — сочинение можно переписать завтра утром. А сейчас нужно найти младшего братца.
С помощью старосты Гриффиндора, Ханса Вестергарда, я выкурил Хиро из его гостиной и приготовился к серьезному разговору. Младший брат стоял передо мной, опустив голову в пол и разглядывая свою ботинки. Свои волосы Хиро не стриг уже несколько месяцев — и не расчесывал, похоже, столько же. Он чем-то напоминал мне себя в более младшем возрасте. Отличие составляли лишь красно-золотой галстук на шее брата и выражение ослиного упрямства на его лице.
— Опять за старые шуточки, Хиро? — вкрадчиво спросил я.
— Тебе наябедничала эта Разенграфф, — пробурчал брат, обращаясь к своим ботинкам.
— Не наябедничала, а сообщила о нарушение тобой школьных правил, — строго поправил я, — Это входит в обязанности любого старосты.
— А в твои обязанности, значит, входит подглядывать за этими старостами, — ехидно вставил братец.
Я на секунду встал в ступор. Хиро поднял голову, в его глазах мелькнул хитрый огонек. Мы словно поменялись местами, как будто это мой брат подловил меня на чем-то запретном, а не наоборот.
— Не говори глупостей, — на автомате произнес я. Потом я спохватился и смерил Хиро суровым взглядом, — Сейчас разговор о другом. Верни то, что ты взял из нашей подсобки.
Хиро закатил глаза и вернулся к своим ботинкам:
— Я всего лишь хотел провести эксперимент, сделать эту скукотищу, именуемую хэллоуинским банкетом, чуточку веселее.
— Последний твой эксперимент чуть не закончился Комиссией по злоупотреблению магией. Тетя Кэс тогда чуть с ума не сошла!
— Это было недоразумение, — не слишком уверенно сказал Хиро, — В этот раз все будет нормально.
— Все будет нормально, когда ты наконец-то возьмешься за ум, — устало возразил я.
— И стану ботаном, подобно тебе и прочим когтевранцам? — фыркнул Хиро, — Нет уж, спасибо. Я учусь на Гриффиндоре, если ты забыл.
— Чтобы через десять минут все тыквы были на месте, — отчеканил я, засекая время.
— Дверь в нее запечатана, я туда не пройду.
— Не пытайся меня обмануть. Смог же ты попасть в подсобку, когда таскал инвентарь, — махнул я рукой и, развернувшись, пошел прочь по коридору.
— И тебе спокойной ночи, — донесся до меня голос брата.
На другое утро по всей школе витал аромат печеной тыквы — неотъемлемой части Хэллоуина. Украшать Большой зал готовой мишурой нужно было только к вечеру, поэтому утром он выглядел еще вполне обычно, если не считать паривших над факультетскими столами сов — разносчиков почты. Я не рассчитывал получить письмо — журналов я не выписывал, а тетя Кэс уже писала мне на прошлой неделе. Поэтому я весьма удивился, когда передо мной опустилась красивая ушастая сова. Она принесла мне коротенькую записку и, довольная своей работой, принялась за тыквенный сок из моего кубка.
Я перечитывал послание несколько раз и даже проверял его на свет, чтобы удостовериться в его подлинности. В записке значилось следующее:
Доброе утро, Тадаши! Прости меня за мой вчерашний отказ, я просто немного растерялась. Если ты все еще хочешь пойти со мной на вечеринку, напиши свой ответ на обратной стороне пергамента и пошли его с этой же совой. Если ты передумал и уже нашел себе пару, то можешь оставить записку себе. Я все пойму. Еще раз прошу прощения.
Эльза
Я быстро вытащил из сумки перо и второпях нацарапал ответ:
И тебе доброе, Эльза! Я ни в чем тебя не виню — наоборот, я очень рад, что ты изменила свое решение. Встретимся в одиннадцать вечера у гобелена Варнавы Вздрюченного. До скорой встречи,
Тадаши
Мне показалось, что я смогу улететь вслед за совой, которая упорхнула с запиской в открытое окно — такую я почувствовал легкость. Я машинально прошелся взглядом по столу слизеринцев — конечно, Эльзы там не могло быть, она наверняка еще сидела в совятне и ждала мой ответ. А вот отсутствие Мериды меня немного озадачило. Если она не хочет опоздать на совместные заклинания с Когтевраном, ей пора бы спуститься в Большой зал.
Но Мерида не пропустила занятия — наоборот, она пришла в класс самой первой. Пока остальные студенты еще завтракали, я пришел в кабинет заклинаний и сел рядом с Меридой.
— Ты забыла позавтракать? — дружелюбно спросил я, доставая на парту письменные принадлежности.
— Нет, просто я спустилась в зал раньше тебя, — ответила Мерида и снова повернулась к своим конспектам.
Если Мерида на перемене предпочитает повторять домашние задания, значит с ней что-то не так. В этом я убедился за долгие годы общения со слизеринкой. Похоже, Мерида все еще выбита из колеи поражением своей команды на прошлом матче, поэтому заменила живых друзей на книги.
— Если ты переживаешь из-за квиддитча, то не стоит, — осторожно заметил я, — Ваш факультет проиграл Гриффиндору всего сотню очков, вы вполне можете наверстать их в двух оставшихся матчах.
— Да, я наверстаю очки, когда сброшу тебя с метлы, если ты не прекратишь говорить со мной на эту тему, — спокойно отозвалась Дунброх.
— Понял, не дурак. Тогда давай поговорим о предстоящей вечеринке. Я слышал, что Фред, моей приятель из Пуффендуя, собирается пронести в школу несколько бутылок огневиски. Как тебе идея?
— Класс, — с каменным лицом сказала Мерида, переворачивая страницу, — Напиться до одури и проснуться и в чулане со швабрами, в чужой мантии и вдобавок без штанов — что может быть лучше?
Я засмеялся — к Мериде возвращается сарказм, а это хороший знак.
— А я тебе скажу, что лучше: танцевать всю ночь напролет и стрелять у младшекурсников конфеты.
— Да еще с кем танцевать, — подхватила Мерида, отложив конспекты в сторону, — Ты ведь пригласил на вечеринку кого-нибудь?
— Пригласил, но не ту, о которой ты думаешь, — улыбнулся я, предвещая выражение удивления на лице Дунброх.
— Дай-ка подумать… — Мерида сделала вид, что крепко задумалась, смешно наморщив при этом лоб, — Если ты позвал не Хани, тогда твой выбор, скорее всего, пал на Томаго. Я всегда замечала, что ее напускная суровость тебя привлекает.
— Ничего ты такого не замечала, — хмыкнул я, — И ты не угадала снова. Я пригласил твою однокурсницу, Эльзу Разенграфф.
У Мериды сделалось такое выражение лица, словно она услышала добрую, но глуповатую шутку.
— Да неужели? И она сказала: «да»? Не думала, что Разенграфф умеет разговаривать.
— Я серьезно. — Реакция Мериды немного меня покоробила, но я продолжил говорить. — Да, Эльза согласилась пойти со мной на вечеринку. И в этом нет ничего такого.
Я рассказал Мериде вчерашнюю историю, опустив эпизод с Хиро и добавив рассказ об утренней записке. Похоже, до Дунброх дошло, что я не шучу. И она еле удержалась от того, чтобы не фыркнуть.
— При всем моем уважении к тебе, Хамада, иногда ты поступаешь крайне глупо. В твою светлую голову не приходила мысль о том, почему Разенграфф вдруг решила изменить свое решение?
— Я же говорил тебе про записку — Эльза хотела пойти со мной с самого начала, но в первый момент просто испугалась. А потом хорошенько все обдумала и послала мне письмо.
— Допустим. — Мерида глядела на меня со смесью жалости и иронии. — Тогда почему она не сказала тебе об этом лично, а послала сову?
— Потому что на бумаге всегда проще выразить свои мысли, — выпалил я, понимая, что мои аргументы притянуты за уши. Я уже жалел, что начал этот разговор.
— А ты уверен, что эту записку прислала именно Разенграфф? — продолжала наступать на меня Дунброх.
— Это был ее подчерк! Наклонный, с маленькими буквами и завитушками на конце слов.
— Подчерк можно и подделать.
— Да кому это может быть нужно? — начал сердиться я.
— Например, твоему не по годам умному брату.
На меня словно опрокинули ушат с холодной водой. Хиро действительно догадывался о моем отношении к Эльзе, но мог ли он отомстить фальшивой запиской за несколько несчастных тыкв? Нет, не мог.
— Давай не будем сейчас о Хиро, — попросил я, — Ладно, а с кем сегодня пойдешь ты?
Мне показалось, что Мерида на секунду смутилась. Но ее ответ не заставил себя ждать:
— С Юджином Фицельбертом.
Пришла моя очередь удивляться и надеяться на то, что сказанное было шуткой. Но Мерида говорила вполне серьезно, без тени сарказма.
— Но почему… Когда он тебя пригласил?
— На нашей последней тренировке. Подождал, пока все уйдут, и пригласил. — После окончания фразы Мерида странно и даже жутковато захихикала.
В этот момент в кабинет как раз входил Макинтош, как всегда поправляя свои темные кудри. Но, услышав смех Дунброх, замер в дверях — похоже, он привык слушать такое от своих поклонниц, но никак не от Мериды. Дунброх оглянулась на однокурсника и помахала ему рукой, чем окончательно ввела слизеринца в ступор.
— Это что, новый изощренный способ мести Джеку? — не понял я.
— При чем здесь Фрост? — притворно удивилась Мерида, — Ты же помнишь слова директора: между мной и Джеком ничего не было. Мы подружились только в этом году.
Я испытующе посмотрел на Мериду, но та оставила мой взгляд без внимания. Аудитория потихоньку заполнялась учениками, одной из последних пришла Эльза. Я поймал ее взгляд: она немного покраснела, но приветливо улыбнулась. У меня отлегло от сердца — записку точно писала Эльза. А Мерида пусть думает себе, что хочет и продолжает играть с Джеком в «друзей».
