Грязное дело

Когда Ганнибал вчера приезжал к нему, то забыл свои перчатки. Уилл то и дело подносил их к носу, вдыхая аромат тонкой выделанной кожи и знакомых духов. Это выглядело чуточку глупо, но его никто не видел, кроме собак — а им-то точно было всё равно. Холодная ночь накрыла Вулф Трэп, ясная, звёздная. Уилл распахнул окно, впуская свежий воздух; от резкого порыва ветра заколыхались перья лежащих на столе рыболовных наживкок. Сегодня днём весь отдел поведенческого анализа ФБР был вызван в Балтимор; там в стоящем на стоянке автобусе нашли человека, чья верхняя половина сидела напротив нижней. Уилл смотрел, облокотившись о поручень, на растёкшуюся лужу крови, на торчащий осколок хребта и мешанину кишок — большей части их не хватало. Тот, кто сделал это, забрал несколько метров кишечника. Он наверняка использует его — для приготовления сосисок или, возможно, струн для виолончели. Уилл закрыл глаза и попытался представить, каким бы получился звук таких струн — глубоким, хватающим за душу. И рядом, по необъяснимой ассоциации, из темноты возникло лицо Ганнибала. Уилл прижал к векам холодные ладони, прогоняя видение; всё дело в том, убеждал он себя, что они сейчас совсем рядом, в одном городе. Смерть и секс; они ходят по одним улицам и время от времени встречают друг друга. Ещё один порыв ветра, и собаки беспокойно заворочались перед потухшим камином. Уилл не стал искать Ганнибала сегодня; ему не хотелось делить с ним видение распиленного напополам трупа, тащить в их постель обезображенные куски тел. Сейчас, вновь вдыхая запах Ганнибала, оставшийся на чёрной матовой коже, он почти жалел об этом. Завтра им нужно увидеться. Осталось уговорить себя закрыть окно и попытаться уснуть. Ночью Уиллу приснилась Миша — живая и здоровая. Она сидела в кресле, а вокруг её ног сидели и лежали собаки. Наверно, он зря рассказал о ней, зря всколыхнул осевшие на дно души воспоминания, но ничего было уже не изменить. Когда на следующий день он услышал звук подъезжающего автомобиля, ему сразу стало легче. — Налей мне ещё, — попросил Уилл, протягивая стакан Ганнибалу, сидящему рядом с ним на кровати. Ганнибал долил ему до половины виски. Его рука неторопливо гладила Уилла по волосам, по шее, по спине. — Не напивайся слишком сильно, — попросил он. — Не смей уснуть рядом со мной. Уилл улыбнулся — расслабленной, довольной улыбкой. Он мягко поцеловал его, ощущая собственный слабый алкогольный привкус, и Ганнибал осторожно забрал у него выпивку. — Тебе хватит. — Он в два глотка выпил остаток. — Поверь мне, я врач. От виски лишь чуть-чуть зашумело в голове, но спорить Уилл не стал. Ему хватало Ганнибала рядом, его тепла и запаха, чтобы отпустить себя. — Ты оставил у меня перчатки. — Надеюсь, твои собаки не съели их? — Нет, — рассмеялся Уилл, откидываясь навзничь на кровать. — Они пахнут тобой. Руки Ганнибала принялись расстёгивать его рубашку. Не дожидаясь, пока он дойдёт до последней пуговицы, Уилл потянул его к себе, заставил лечь рядом, опираясь на локоть. Теперь он мог стянуть его галстук. Чёлка упала Ганнибалу на глаза, и он нетерпеливо отбросил её. Они разделись одновременно и быстро, перемежая прикосновения поцелуями. Язык Ганнибала жадно облизывал его кожу, губы чуть прихватывали её, оставляя тут же исчезающие следы. Уилл смотрел, как он опускается вниз, и когда его губы коснулись головки, удовлетворённо выдохнул. — Я скучал по тебе, — проговорил он, глядя вниз. — Всё это время. — Я не мог приехать вчера, — ответил Ганнибал, выпуская его член изо рта — прекрасное зрелище. — Но я вспоминал о тебе. Уилл согнул колени, прогнулся, приподнимая поясницу. — Иди ко мне. — Тон Уилла был скорей повелительным, и Ганнибал послушно приподнялся и очутился в его объятиях. Его возбуждённый член упёрся Уиллу в бедро, и тот сдвинулся, обхватывая Ганнибала ногами. Ганнибал прижался к нему ещё ближе, вплотную к его разгорячённой коже. Уилл видел его лицо и плечи, ощущал всем телом его тяжесть, но этого сегодня было недостаточно. Ему хотелось ощутить Ганнибала ещё ближе, хотелось слиться с ним, получить его спокойствие и уверенность. И Ганнибал, казалось, понял это, сполз вбок, лёг лицом в сгиб его локтя. — Нет, — прошептал Уилл, целуя его лопатки, затылок, гладкую кожу на спине. — Не так. Ганнибал повернул голову, впился в его губы торопливым поцелуем. Уилл лёг рядом, уткнулся лицом в подушку — недвусмысленное предложение. Его распирало от собственного желания, но ещё больше ему хотелось заполнить пустоту внутри. И Ганнибал отлично это понял. Уилл закрыл глаза и ощутил, как ему раздвигают ягодицы. Его ануса коснулся горячий язык, и он не сумел сдержать дрожь нетерпения. Ганнибал проходился широко, влажно, от мошонки чуть ли не до копчика; Уилл приподнялся, чтобы ему было удобней. Он, даже не поворачиваясь, мог поклясться, что Ганнибал сам наслаждается тем, что делает. Казалось, он не может оторваться, его дыхание согревало, ритмичные движения сводили с ума; у Уилла даже голова закружилась от потока противоречивых чувств — его случайные партнёры редко доходили до римминга. — Пожалуйста, Ганнибал. — Его голос задрожал. О господи, у него и смазки не было. — Побольше… слюны. Ганнибал провёл языком вдоль его позвоночника, легко куснул за мочку уха. Его ладони легли на плечи Уилла. — Подожди. — Он встал, сделал несколько шагов к брошенному на пол врачебному саквояжу. Уилл, чуть повернувшись, не мог оторвать взгляд от его твёрдого покачивающегося члена. Ганнибал вернулся с полным флаконом, сел рядом, щёлкнул крышкой, выдавливая себе на ладонь прозрачный гель без запаха. Его увлажнённые пальцы массировали и разминали, вскальзывали внутрь и выходили, и каждый раз Уиллу хотелось сжаться и не выпускать его. — Ты же делал это раньше? — спросил он, наклонившись к его губам и касаясь их своими. — Да. Но давно. Ганнибал долго, глубоко поцеловал его, придерживая его голову за затылок. Он аккуратно натянул презерватив, тщательно, внимательно нанёс немалую порцию лубриканта на всю длину. Он выглядел до смешного сосредоточенным, но Уилл понимал, что это — проявление заботы к нему. Лежать на животе, подставляясь ласкам, было удобно, но Уилл перевернулся, затолкал под поясницу скомканное одеяло. Ему хотелось смотреть в глаза, хотелось оказаться лицом к лицу с тем, кто так легко стал частью его жизни. Ганнибал навис над ним, рассматривая, потом склонился ещё ниже, целуя, и осторожно направил свой член. Уилл выдохнул, расслабляясь, и ощутил первое неглубокое проникновение. Плоть Ганнибла раздвигала его собственную, мягко, но упорно, рождая тянущее, мучительно чувство. Уилл скрестил ноги на спине Ганнибала, обнял его, заглянул в глаза — там было странное, холодноватое осознание; он тоже хотел видеть и понимать. Уилл опустил веки, просунул одну руку между их тесно прижатыми телами. Ганнибал был медленным, давал время привыкнуть, и Уилл обхватил себя и в том же неторопливом ритме принялся двигаться. Чтобы ему было удобней, Ганнибал приподнялся, упираясь теперь на раскрытые ладони. На лбу, на верхней губе у него блестел пот. Уилл коснулся её, стёр выступившие капли, лизнул солёные пальцы. — Не бойся. Мне не больно, — почти беззвучно шепнул он. Ему действительно было не больно; он ощущал Ганнибала всей кожей, изнутри и снаружи, так полно, что почти слился с ним. Ганнибал продержался недолго; Уилл ощутил его пульсацию в себе, когда он замер, прижимаясь к нему. Ему тоже не понадобилось много времени — Ганнибал не успел выйти, лишь чуть обмяк, так что Уилл кончил, всё ещё ощущая его в себе. Медленно возвращались звуки мира — стук дождя в оконное стекло, шорох простыней, еле слышное трение кожи о кожу. Ганнибал отстранился, легко выскользнул, снял полный презерватив. — Знаешь, что меня поражало с нашей первой встречи? — спросил Уилл, наблюдая за тем, как он небрежно бросает его на пол. — Никакого смущения. Как будто мы знакомы лет пятнадцать. — Возможно, мы знаем друг о друге больше, чем сами думаем. Уилл молча подвинулся, расправил скомканное одеяло. Ганнибал лёг рядом, его рука обняла Уилла за грудь, их тела оказались тесно прижаты друг к другу. — Я знаю, что трахаешься ты отлично. — Уилл прислушался к своим ощущениям. Тепло и лёгкое, приятное утомление. — Моя задница тебе благодарна. Ганнибал закатил глаза — Уилл уже успел заметить, что он не переносит грубости, — но тут же взял себя в руки. — Твоя задница прекрасна. — Он улыбнулся, погладил остывающую после секса кожу Уилла. На мгновение ему показалось, что он хочет проникнуть внутрь, коснуться его гладкого сердца и розоватых лёгких, но ощущение это тут же исчезло. — Как и всё остальное. — Ты говоришь мне комплименты? — Пожалуй, мне стоит умолкнуть. — Это было сказано совершенно легкомысленно. Но он вправду замолчал, и Уилл тоже не желал нарушать ровно дышащую тишину. Он мельком глянул на светящиеся цифры маленьких часов, стоящих рядом на тумбочке. 23:48. Потом чуть повернулся, коснулся губами переносицы Ганнибала. — Ты не собираешься уезжать? — Нет. Завтра у меня нет пациентов, — совершенно уверенно и уже чуть сонно отозвался он. И добавил, подумав: — Если ты не возражаешь. Это была очевидная и внезапная бестактность. Впрочем, вспомнив о туго набитом саквояже, Уилл понял, что она была внезапной только для него самого. — Пожалуй, не возражаю, — всё же ответил он, так же уткнувшись ему в лоб. — А что было бы, если бы я не согласился и выставил тебя из дому? — Ты бы не сделал этого. Уилл вновь замолк, размышляя о том, что Ганнибал успел неплохо изучить его. Он и вправду не выставил бы его за дверь. Уилл привык спать один, но сейчас он был не против ощущать рядом чужое тепло — вероятно, дело в запахе, вернее, в том, что он не раздражал его; запах Ганнибала был таким же привычным, как и собственный. В середине ночи Уилл проснулся. Он видел сон — он сидел за столом в пустой аудитории академии ФБР, а перед ним на коленях стоял Ганнибал и старательно отсасывал. Уилл открыл глаза, ощущая уже в реальности свой твёрдый напряжённый член. — Боже… — прошептал он, поворачиваясь. Ганнибал, потревоженный его голосом, приподнял голову, провёл носом по его плечу. Он был таким тёплым, таким близким, что Уилл не удержался; лёг набок, так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Ганнибал не открывал глаз, пока Уилл быстро двигал ладонью, доводя себя до оргазма — яркого, глубокого. Его сперма запачкала чужую кожу, жёсткие волосы на лобке, но Ганнибал, казалось, не обратил на это внимания. Он широко зевнул, прижался к Уиллу, всё ещё тяжело дышащему, и через пару минут уже уснул. Утро пришло с солнцем; проснувшись, Уилл ощутил себя отдохнувшим и свежим. Из глубины дома доносился шум текущей воды, и он, даже не удосужившись натянуть трусы, побрёл в ванную. По дороге он заглянул к собакам — они ещё спали. Ганнибал, тоже обнажённый, но уже успевший, видимо, принять душ, неторопливо брился, внимательно глядя в чуть запотевшее зеркало. Одна его щека была всё ещё в мыльной пене, а вторая уже чистая. Движения его были точными, привычными, лезвие легко скользило, очерчивая контуры лица. — Доброе утро, Ганнибал. — Уилл покосился на его мягкий, спокойно лежащий член. — Ладно. Я пока приготовлю завтрак. Ганнибал взглянул на его отражение, кивнул, не прерывая бритья. Уилл надел мятые домашние шорты, вымыл руки на кухне и взялся за завтрак. Последний раз он готовил для кого-то очень давно, разве что собак кормил. Судя по всему, вкусы Ганнибала в еде были такими же изысканными или экстравагантными, как и во всех прочих сферах; сейчас ему придётся обойтись яичницей с беконом. Переворачивая лопаткой шипящие куски, Уилл перебирал в памяти прошлую ночь. Ему действительно было хорошо с Ганнибалом — не только заниматься сексом, хотя, чёрт побери, это было отлично, но и просто быть рядом. Они спали вместе впервые, но им было так комфортно, как будто они пара. Хотя, может, они уже и есть пара? Это пугало — Уилл не готов был сейчас сближаться ни с кем, его вполне устраивали редкие встречи без обязательств. — Кажется, у тебя подгорает. — Голос Ганнибала отвлёк его от мыслей. Уилл торопливо снял с огня сковородку и обернулся. Ганнибал облачился — другого слова и не подобрать — в тёмно-красную, цвета гнилой вишни, пижаму, с тёмно-лиловым кантом по краю воротника и карманов. На этой кухне, с обоями в мелкий цветочек и развешанными по стенам рисунками рыб, он смотрелся фантастично. — Ого. — Уилл потянулся за тарелками. Ему стало чуть неловко за свои мятые шорты. — Великолепно выглядишь. Ганнибал чуть самодовольно улыбнулся. — Я планирую свои поездки заранее. — Мог бы и меня предупредить. — Ты бы увяз в бесконечном самокопании, не в силах решить, что тебе дороже — одиночество или моё присутствие рядом. — Ганнибал взял у него корзинку с хлебом, поставил на стол. — Я упростил тебе путь к принятию решения. Уилл рассмеялся, запустил в волосы пальцы. Ганнибал поцеловал его возле уха, приобняв, сел за стол, потянулся за кофе. Он забросил ногу на ногу, его босая узкая ступня мерно покачивалась. — Спасибо, доктор. Теперь стоит озвучить мой диагноз. — Ты избегаешь привязанностей. Думаю, ты и сам это знаешь. — Это проще. — Уилл опёрся поясницей о кухонный стол. — Не становится проблемой. — Не только это. Твой образ жизни требует уединения. Уилл скрестил руки на груди. Он не был уверен, что именно стоит за этими словами, но инстинктивно напрягся. — Обычная история среднестатистического интроверта. — Среднестатистический интроверт не мстит за свою сестру. У Уилла закаменели плечи. Он коротко вдохнул, ощущая обострившимся обонянием привычные домашние запахи и резковатый дух чужого одеколона. Запах случайного любовника, так быстро и легко сделавшегося незаменимым. — Не говори о том, чего не знаешь, — тихо, раздельно произнёс он. Ганнибал внимательно следил за его лицом. Он сохранял расслабленную позу, как будто говорил о чём-то несущественном. — Я знаю о твоих чувствах к Мэйсону Вёджеру. И знаю, что послужило их причиной. Руки Ганнибала лежали на столе. В двух дюймах от его левой ладони сверкал острый нож для масла. Уилл, не оборачиваясь, нащупал за собой рукоятку большого хлебного ножа. Подтянул его к себе, перехватил поудобней. — Тебя послал Мэйсон. — Нет, Уилл. — Голос Ганнибала был мягким, убеждающим. Он улыбнулся открытой, доброжелательной улыбкой. — Уверяю тебя, это не так. Рукоятка ножа привычно и удобно лежала в руке. Перед Уиллом на секунду возникло лицо Миши — ещё живой, смеющейся, с двумя кудрявыми короткими хвостиками. Он сжал губы. — Как я могу тебе верить? — Чувство горькой обиды накатило, сжало горло. Он был доверчив, слишком доверчив и слишком откровенен. — Ты можешь убить меня, как всех тех людей. Если я виновен, то ты ничего не потеряешь. Но если я не виноват, ты никогда не простишь себе. — Я даже не знаю, кто ты на самом деле. Твоё ли это имя, и твой дом, и офис. — Ты запомнил адрес и можешь проверить. Уилл заколебался, но всё же положил нож рядом с собой, схватил со стола телефон. «Доктор Ганнибал Лектер», — сообщил ему поисковик. Тут же было несколько фотографий самого офиса и Ганнибала. — Твоя фамилия Лектер? — спросил он, поднимая глаза. — Да. Доктор Ганнибал Лектер. — Мэйсон — твой пациент? — Нет, — качнул он головой. — Не он. Его жертва. — Откуда ты знаешь про Мишу? — Я знаю не так много, как ты думаешь, Уилл. — Он встал, подошёл вплотную. Его рука легла ему на плечо, и он неосознанно потянулся навстречу этому прикосновению. — Знаю, что Мэйсон убил её, и теперь ты мстишь ему и всем, кто замешан в это. И я надеюсь, что ты расскажешь мне остальное. Из груди Уилла вырвался клокочущий, придушенный звук. Ганнибал прижал его к себе, принялся гладить по спине, по плечам, и весь мир для него заслонило тёмно-красное марево. — Мэйсон изнасиловал её, а потом убил. Он боялся, что она выдаст его. — Даже годы, прошедшие с того времени, лишь чуть притупили боль. — Но он слишком богат для правосудия. Когда дело против него закрыли, даже не передав в суд, я принялся действовать сам. — Ты принял верное решение, Уилл, хотя многие могут посчитать иначе. — Я не мог оставить это безнаказанным. — Ты сам убивал этих людей? Помимо воли Уилл улыбнулся. — Эти люди просто исчезали. — Он положил щёку на плечо Ганнибала и замер так. — Когда работаешь в ФБР, то знаешь, что и как они ищут. Для правосудия они просто исчезли — ты знаешь, сколько людей ежегодно пропадает бесследно? И их исчезновения ничем не связаны. — Куда ты девал тела? — Скармливал собакам. — Уилл потянул носом воздух. — Не сразу. Он услышал, как Ганнибал тяжело сглотнул. Но объятия он не разомкнул. — Но Мэйсон ещё жив, Уилл. — Знаю. — Он выпрямился, провёл ладонью по лицу, словно стирая с него всякое выражение. — Ты поможешь мне? Ганнибал долго смотрел мимо, куда-то в чернеющий за окном лес. Уилл не торопил его — это был не слишком простой вопрос. — Я сделаю всё, что от меня зависит, — медленно произнёс он. — Ты в безопасности. Уилл грубо, слишком сильно схватил его за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. И в их глубине он увидел, что Ганнибал не лжёт.