Грязное дело

Проблемы, проблемы, проблемы. Они наваливались на Уилла со всех сторон, тяжёлые, душные; даже во сне они обступали его кровать, и лишь после секса наступало блаженное краткое забытье. Но секса у него не было уже третий день. Проблемы были разные — новые, старые, те, про которые можно рассказать, и те, о которых стоило помалкивать. Его новый любовник — психотерапевт; не то чтобы Уилл всерьёз собрался превращать их встречи в сеансы, но его утешала мысль, что тот помогает людям, а значит, может помочь и ему. Электромясорубка быстро превратила очередную порцию мяса в фарш; забросив последнюю, Уилл машинально отметил, что оно заканчивается. Собаки крутились возле ног — все семь; от животных правда было много шерсти, и они требовали постоянной заботы, но Уилл привык, и ему нравилось выгуливать их, кормить и мыть. Уилл набросил поверх клетчатой рубашки куртку и вышел на веранду с миской в руках. Собаки выбежали за ним, ожидая, когда им насыплют поесть. Счастливая жизнь — еда, сон, бессмысленная возня возле камина; в следующей жизни Уилл хотел бы родиться мохнатым добродушным псом. Надо будет позвонить Ганнибалу. Надо будет увидеть его наконец при ярком свете, может, выпить вместе, а потом хорошенько натрахаться, чтобы выбить все лишние мысли из головы. Ещё надо попросить у Джека Кроуфорда отпуск на неделю и провести его, сидя на берегу с удочкой. Мысли Уилла зацепились за крохотный крючок. Действительно, почему он ни разу не видел Ганнибала при свете? Всегда лишь в полумраке или отблеске пламени; темнота казалась его неизменным спутником или надёжным прикрытием. Отчего-то хотелось вытащить его на яркое солнце, рассмотреть, каким он окажется без этой брони. — Да, я хочу увидеться, — произнёс он в трубку. На заднем плане был слышен негромкий гул голосов и ещё более тихая музыка. — Завтра днём тебя устроит? Ганнибал задумался. — Нет, завтра не выйдет. Послезавтра днём у меня будет перерыв между пациентами. Джек Кроуфорд может пойти в жопу вместе со всем поведенческим отделом. — Отлично. Тогда послезавтра. В назначенный день Уилл сгрёб все бумаги в портфель, стянул с шеи галстук и ушёл, хлопнув дверью аудитории. Телефон, правда, он отключать не стал. На этот раз Ганнибал назначил встречу перед музеем искусства — странный выбор, по мнению Уилла. Он уселся на широких ступеньках, поглядывая вниз на прохожих, спешащих по своим делам. Машины Ганнибала нигде не было видно, как и его самого. Было не очень холодно, но ветрено, и Уилл поплотнее затянул шарф на шее. Взглянул на часы — у него было ещё несколько минут. — Ты приехал раньше времени, — раздался голос над его головой. Уилл обернулся — Ганнибал стоял ступенькой выше. — Боялся опоздать. — Он встал, внимательно рассматривая его. При ярком свете осеннего солнца Ганнибал был похож и не похож на себя. Он выглядел старше — стали видны многочисленные морщинки, и седины в волосах было немало. Глаза оказались не такими тёмными, как Уилл думал, скорей светло-карими, с прозеленью; зато стали видны бесцветные волоски на бровях. Почти на самой переносице был короткий горизонтальный шрам, очень старый, почти незаметный. — Так и будешь меня рассматривать? — спросил Ганнибал, и Уилл сконфуженно улыбнулся. — Все эти дни хотел увидеть тебя при свете. А то боялся, что ты вампир. — Вампиров не существует, Уилл. — Ганнибал улыбнулся в ответ. Зубы у него были крепкие, но не совсем ровные. — Что ты делал в музее? — Навещал бывшего пациента. — Принуждённость в тоне ясно дала понять, что Уиллу не стоит вмешиваться в его частную жизнь. — Пойдём. Они спустились по широким ступеням, обогнули величественное здание с колонами и вышли на небольшую стоянку. Для секса в машине там было слишком светло и людно; Ганнибал открыл ему переднюю дверь, потом захлопнул её и сам сел на водительское сиденье. — Не беспокойся, я потом отвезу тебя к твоему автомобилю, — сказал он, пристёгиваясь и заводя мотор. — Твой дом далеко отсюда. — Мы едем не домой. Мой офис гораздо ближе. Офис действительно оказался совсем близко, минутах в семи езды — маленькое старинное здание, зажатое между высоченными небоскрёбами. На входной двери не было таблички. Ганнибал впустил его внутрь, в приёмную, а оттуда — в большой кабинет с книжной галереей на втором этаже. Кабинет был битком набит антиквариатом — гравюрами, картинами, большими и маленькими статуэтками; всё расставленное в безукоризненном порядке, нигде ни пылинки, свет из двух высоких окон, наполовину завешанных красно-белыми шторами, падал на блестящий отполированный паркет. — Я как-то так и представлял это, — произнёс Уилл, обходя по дуге большой стол в центре комнаты. — Ты невероятно старомоден. — Мне принять это как комплимент? — Конечно. — Уилл присел на краешек стола, опустил голову. Он что-то устал сегодня. — Это твой стиль. Ганнибал подошёл к нему вплотную — голова Уилла оказалась на уровне его груди. Он прижался к Ганнибалу, обнял его, просунув руки под пиджак, раздвинул колени, чтобы тому удобней было подойти ещё ближе. Он слышал тихий довольный вздох и ровное биение сердца сквозь ткань; так приятно было закрыть глаза и ощущать живое тепло рядом. Ганнибал осторожно стянул с него шарф, сбросил куртку. — Я устал, — глухо проговорил Уилл и сообразил, что это звучит как жалоба. Нет, так не годилось. — Если ты уже начал меня раздевать, можешь не останавливаться. Ответом ему был лёгкий смешок. Ганнибал отошёл, и руки Уилла скользнули по его бедру. — Избавленный от твоей ужасной одежды, ты выглядишь гораздо лучше. — Один-один. — Уилл запрокинул голову, чтобы легче было добраться до пуговицы на воротничке. Изящные пальцы быстро расстёгивали пуговицы за пуговицей, открывая гладкую кожу на груди и животе, потом взялись за ремень. — Ты похож на устрицу в грубой раковине. Нежная плоть под жёсткой скорлупой. — Ганнибал опустился на колени, и Уилл привстал, чтобы удобней было стащить брюки и трусы. Его задница оказалась на прохладной полировке стола, которая быстро нагрелась от тепла тела. А потом Ганнибал сделал то, что Уилл никак от него не ожидал: он приподнял его член, ещё мягкий, вставший лишь наполовину, и глубоко, до самого корня взял в рот. Уилл охнул, дёрнулся — он принимал душ лишь утром, но Ганнибала, кажется, это не волновало. Он выпустил увеличившийся член и снова вобрал его — рот у него был горячим. — Только не шуми, — предупредил его Ганнибал. — Тут хорошая звукоизоляция, но не настолько. Уилл лишь вцепился пальцами в столешницу и закрыл глаза — раз он решил сделать всё так, что же, осталось лишь воспользоваться удачей. Ганнибал не делал ничего необычного — никаких сложных техник, лишь язык и губы, скользящие вверх и вниз, ласкающие, чуткие. Кончить в этот рот оказалось чрезвычайно приятно. — Ты что, посмотрел мою медицинскую карту? — спросил Уилл, едва отдышавшись. — Воспользовался служебным положением? — Нет. — Ганнибал зарылся пальцами в волосы на лобке. — У меня очень тонкий нюх. Я могу различить болезни по запаху. Уилл смотрел на него сверху вниз с удивлением. — Я слышал, что так тренируют собак, но не людей. — Это не тренировка. Я узнал о раке лёгких у моего учителя истории раньше, чем он сам. Это звучало фантастично, но у Ганнибала не было причин лгать ему. — И ты знаешь, что я ничем не болен? — Не совсем. — Наконец он встал, отряхнул колени брюк, слегка поддёрнул их, чтобы складки лежали ровно. Причёску поправлять даже не пришлось. — У тебя недолеченный бронхит. — Господи. — Уилл приложил руки к лицу, потом опустил их, принялся застёгиваться. — Спасибо за диагноз, доктор. Теперь моя очередь. — Не стоит. — Ганнибал тоже сел рядом. В свете дня чётко рисовался его профиль — необычный, верхняя губа выступала вперёд, отчего выражение лица становилось чуть капризным. — У меня мало времени до следующего сеанса. — Насколько мало? Ганнибал глянул на часы. — Девятнадцать минут. — Ты бы мог успеть. — Уилл положил свою руку поверх его. — Я чувствую себя немного обязанным. — Лучше я отвезу тебя обратно. Они повернулись друг к другу, и Ганнибал поцеловал его в заросшую щёку. — Этого уж точно делать не стоит. Я пройду пешком. Прежде чем ответить, Ганнибал снова поцеловал его — в нижнюю губу. — Как знаешь, Уилл. — Они поднялись одновременно. — Нет, не туда. Вот дверь для выхода пациентов. У самой двери они остановились. — Кстати, Ганнибал, почему тогда ты настаивал на презервативах? — Не все болезни проявляются сразу. Мне нужно было убедиться, что прошло достаточно времени с твоего последнего контакта не со мной. Сходя по ступенькам выхода для пациентов, Уилл никак не мог решить, чего в словах Ганнибала больше — заботы о нём или простого расчёта. Ну хоть усталость прошла, и то хорошо.