Грязное дело

Звонка пришлось ждать до вторника. — Чандлер-сквер? В Балтиморе? — Уилл специально повторил тот чуть удивлённый тон, с которым сам Ганнибал спрашивал о его собственном доме. — Это достаточно далеко. Конечно, он лукавил: Балтимор был в часе езды, почти столько же Уилл добирался до работы. Мысль о том, чтобы увидеть Ганнибала в его собственном доме, да ещё снять наконец-то все его треклятые костюмы, заставила Уилла не вовремя возбудиться. Ещё чуть-чуть, и ему пришлось бы дрочить в туалете, а такого с ним не случалось уже лет десять. К дому Ганнибала он подъехал уже в темноте. Заглушив мотор, Уилл выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Во рту скопилась вязкая, солоноватая слюна, и он сглотнул её, облизнул пересохшие губы. Опять накатило возбуждение — чрезмерное, ненормальное; в его возрасте мужчины не ведут себя как гиперсексуальные подростки. Он не успел додумать толком эту мысль, пока шёл к двери, потому что Ганнибал, едва открыв, схватил его за ворот куртки и поцеловал так, что мигом выбил всё лишнее из его головы. Он вылизывал и покусывал, сжимал его в объятиях так, что невозможно было вырваться — да Уилл и не собирался. Путь от порога к спальне он запомнил плохо — было полутемно, а они были слишком заняты попытками раздеть друг друга. Галстук, пиджак, мерзкий жилет полетели в сторону. Теперь Ганнибал сам помогал ему избавиться от всего, пока не остался совершенно обнажённым. Уилл торопливо разделся сам, путаясь в рукавах и штанинах, и прижался всем телом к коже Ганнибала. — Наконец-то, — простонал он, таким острым было удовольствие от этого ощущения. — Надо было сразу тебя раздеть. Ганнибал мягко опрокинулся на кровать, утянул его с собой. Уилл жадно целовал его, куда только мог дотянуться — в живот, бёдра, колени, плечи. Кожа еле уловимо пахла цветами, как в их первую встречу. В своей спальне Ганнибал казался другим — менее сдержанным, чуть более легкомысленным. И он не говорил ничего, ни одного слова, но его тело было так выразительно в своих движениях, что Уиллу этого было достаточно. Ганнибал перевернулся на живот — задница у него была великолепная, так что Уилл не удержался и лизнул его между ягодиц. Ганнибал вскинулся, чтобы ему было удобней. — Уилл, — произнёс он первое слово за всю их встречу, мотнул головой, и Уилл заметил ровно посредине тумбочки большой флакон со смазкой и упаковку презервативов. — О господи, — выдохнул Уилл, потрясённый не столько предложением, сколько его предусмотрительностью. — Ты уверен? Ганнибал кивнул, не поворачивая головы, и Уилл сжал его талию в знак признательности. Ему адски хотелось со всего размаха войти в это тело, но он не мог причинить боль Ганнибалу — да и себе тоже. Поэтому он торопливо натянул презерватив — совсем тонкий, почти прозрачный — и принялся смазывать Ганнибала, пока не убедился, что сможет сделать всё безболезненно. Теперь немного смазки на член — и осторожно, изо всех сил сдерживая себя, он вошёл, совсем неглубоко. Латекс был такой тонкий, что через него ощущался жар Ганнибала, его гладкость и пульсация. — Продолжай, Уилл, — попросил он, приподнимаясь на локтях. И Уилл не заставил себя ждать. Он скользил туда и обратно, выходя, чтобы смазать ещё раз, и проникая всё глубже и глубже. Ганнибал поддавался ему; Уилл видел, как на спине ходят мускулы, ощущал тонкий, сладковатый запах и понимал, что долго не продержится. Он приник грудью к спине Ганнибала, поцеловал в плечо, отвёл его руку и сам взял его за член. Теперь они двигались в одном ритме, и на какое-то мгновение Уилл потерялся в ощущениях — он был одновременно сверху и снизу, двигался сам и принимал внутрь, был собой и другим. Это было уже слишком, и наслаждение накрыло его с головой, заставляя навалиться, прижаться к чужому телу. Лишь спустя несколько секунд Уилл понял, что Ганнибал кончил первым. Дыхания не хватало, было слишком жарко, но ни один из них не отодвинулся — они так и лежали, тесно прижавшись, Уилл лишь чуть сполз набок, чтобы Ганнибалу не было слишком тяжело. Присмотревшись, он увидел на шее, там, где она переходит в плечо, яркий кровоподтёк, но не помнил, когда именно оставил его. — Прости, Ганнибал, — прошептал он, и Ганнибал зашевелился, поворачиваясь к нему лицом. Прежде чем говорить дальше, Уилл придвинулся вперёд, облизал его губы, втянул в рот нижнюю и выпустил. — У тебя будет засос на шее. — Он будет выглядывать из-под воротничка? — Думаю, нет. — Тогда не стоит волноваться. — Ганнибал погладил его по уху. На его лице было написано такое умиротворение, что Уилл тут же пообещал себе оставить где-нибудь в укромном месте ещё один. — Постарайся не делать это там, где его смогут увидеть. — Хорошо. — Уилл окончательно отодвинулся, сжав напоследок его предплечье. Руки от напряжения чуть дрожали. Минута, вторая протекли в тишине, нарушаемой лишь постепенно успокаивающимся дыханием. Ганнибал теперь лежал, раскинувшись на спине, прикрывая глаза предплечьем. Уилл, приподнявшись, смотрел на него: густые волосы под мышками, покрытая такими же густыми седоватыми волосами грудь, мягкий, чуть выдающийся животик и длинные жилистые ноги. Загар лежал не совсем ровно: отчётливо виден был след от коротких рукавов, слегка выделялся воротник на шее. Ганнибал не был самым красивым мужчиной из всех, кого Уилл знал, и даже не самым красивым из тех, с кем он спал; но было в нём что-то, чего не было в других. Что-то, что возбуждало до багровой пелены в глазах. — Изучаешь? — лениво проговорил Ганнибал, которому, очевидно, надоело такое бесцеремонное разглядывание. — Анализирую. — И что ты видишь? Уилл задумался, не отрывая от него глаз. — Я почти ничего о тебе не знаю. Ты похож на политика, но вряд ли политик в Балтиморе будет так рисковать своей карьерой. Возможно, ты адвокат, или профессор математики, или врач. В любом случае, ты не работаешь руками — думаю, это очевидно. — Неплохой анализ. — Ганнибал тихо застонал, когда Уилл опустился вниз и втянул в рот его сосок, подразнил языком и выпустил, потом продолжил. — Я доктор медицины. — В твоих руках скальпель будет смотреться великолепно, — заметил Уилл, тщательно вылизывая второй сосок. — Я психотерапевт. Хотя раньше работал хирургом. — Эти костюмы. Я должен был догадаться. — Это не твоя работа. — Ошибаешься, — рассмеялся Уилл, заглядывая ему в глаза. Психотерапевт, надо же. — Я спецагент ФБР. Ганнибал протянул руку, провёл пальцами по щетине на его щеке. Его ноздри расширились, как будто он принюхивался. — Отличный способ сбросить напряжение. Уилл вдруг перестал улыбаться: невинная фраза резанула его глубже, чем следовало. Но вот он уже взял себя в руки — в конце концов, они только начали знакомство, и любопытство было вполне объяснимым. — Он не хуже других, я говорил тебе. — Уилл рассматривал теперь симметрично развешанные над кроватью рога — откровенный фаллический символ, как сказал бы старина Фрейд. — Обычно всё ограничивается одной встречей. Мужчина или женщина, но с мужчинами проще. — Моя профессия не отразится на наших встречах, Уилл, — мягко заметил Ганнибал, переплетая их пальцы. — Ты не обязан открывать мне душу. — Да. — Он оторвался от рассматривания развешанных рогов, уткнулся своим лбом в его, совсем близко взглянул в глаза. — Пожалуй, я не останусь на ночь. — Конечно. — Хотя это было облечено в вежливую форму предложения и разрешения, Уилл хорошо ощущал, что его не будут терпеть тут слишком долго. Не всю ночь так точно. — Но согласись, что тут хотя бы нет собачьей шерсти.