Грязное дело

Раздеваясь дома, Уилл вынул лист с номером телефона и аккуратно положил на стиральную машинку. Продолжать знакомства на одну ночь никогда не было слишком хорошей идеей, но Ганнибала хотелось увидеть снова. Его хотелось раздеть полностью и трахать, пока они оба не устанут настолько, что подняться не смогут. Бентли был, конечно, роскошным, но Ганнибала стоило распробовать лучше: разложить, осмотреть, обнюхать. Поэтому в следующую пятницу Уилл позвонил ему и продиктовал свой адрес. — Вулф Трэп? — переспросил шипящий голос в трубке. — Я смогу быть только после семи. Уилл еле успел вымести собачью шерсть, выгнать всех своих собак на веранду и принять душ, как раздался негромкий стук. Он быстро натянул на влажное ещё тело футболку и открыл дверь. В желтоватом свете лампы, висящей над крыльцом, бархатный воротник Ганнибала был совсем чёрным, а в глазах отражались яркие точки. — Твой дом тяжело найти, Уилл, — проговорил он вместо приветствия. Уилл крепко поцеловал его в губы, прижался грудью к прохладной ткани пальто. — Зато никто не помешает. Входи. Ганнибал вошёл, оглянулся и, видимо, остался доволен увиденным. Уилл поймал себя на дурацкой мысли, что ему важно его одобрение. — Кстати, это тебе. — Ганнибал улыбнулся, вручая Уиллу бумажный пакет, который он держал в руках до этого. Уилл заглянул внутрь — там была бутылка какого-то вина. — Пожалуй, это уже похоже на настоящее свидание, — заметил он. — Не думаю. — Ганнибал снял пальто и огляделся в поисках места, куда бы мог его повесить, заметил массивную деревянную вешалку возле пианино. Под пальто оказался очередной костюм, на этот раз твидовый, с тёмным шерстяным жилетом. — Невежливо было бы явиться без ничего. На кухне с трудом нашёлся штопор — Уилл чаще пил виски, и пришлось переворошить половину шкафчиков. Вино было наверняка дорогим, хотя Уилл не особо в этом разбирался. Он вернулся в гостиную, осторожно держа два наполненных бокала. Ганнибал уже сидел в одном из кресел, задумчиво уставившись в каминный огонь и сложив руки на коленях. — Ты всегда носишь костюмы-тройки? — полюбопытствовал Уилл, передавая ему один из бокалов и садясь напротив. Ганнибал коснулся широкого узла галстука, тёмно-синего, в золотистый узор. — Почти. — Это красиво. — Спасибо. Они синхронно отпили из своих бокалов — Ганнибал чуть-чуть, Уилл почти половину. Каждый из них знал, зачем они встретились, и медлить не стоило. Комнату освещало лишь ровное пламя да тусклый жёлтый свет небольшого светильника над пианино. В этом неверном полумраке легко было ошибиться, принять одну эмоцию за другую, спутать предвкушение с меланхолией, но Уилл никогда не ошибался. Ганнибал продолжал безмолвно сидеть, и его пальцы легко удерживали прозрачный бокал. Он не делал ничего особенного, лишь смотрел, изучая и предвкушая, и от этого взгляда росло и пульсировало возбуждение. — Я бы хотел знать, как ты это делаешь, — сказал Уилл, отставляя бокал прямо на пол. — Что именно? — Ты просто сидишь и смотришь, а мне уже хочется снять с тебя всё и растянуть прямо на этом ковре. Ганнибал не ответил, но чуть ослабил узел галстука. От этого движения блеснула запонка в рукаве — Уиллу всегда нравились парни, которые носят запонки. Это было ужасающе старомодно. — Уилл, твой язык совершенно отвратителен. Заткнись и начинай. Его не стоило просить дважды. Уилл поднялся, сбросил липнущую к телу влажную футболку, потом избавился от джинсов и трусов. У него было красивое тело, он знал, — мускулистое, подтянутое, крепкое, но при этом в его линиях была мягкость, плавность, соразмерность, на которую западали его партнёры. Он чуть повернулся, давая рассмотреть себя: да, он нравился Ганнибалу, он видел это по огонькам, вспыхнувшим в его глазах, по жадной, хищной улыбке. Уилл переступил вперёд, наклонился, положил руку ему на плечо. — Можно мне поцеловать тебя? — спросил он, взмахнув ресницами совсем близко от его лица. Ганнибал кивнул, и тогда Уилл нагнулся ещё ниже и поцеловал его, легко скользнув языком меж разомкнутых губ. Ганнибал чуть-чуть пах вином и на вкус был сладковатым, а ещё он был выбрит так хорошо, как Уилл, наверно, не был выбрит ни разу в жизни. Его рука легла на бедро, надавила, заставляя сесть себе на колени. — Ты всё ещё одет, — прошептал Уилл, но Ганнибал лишь усмехнулся и поднёс к его рту свой бокал, наклонил, и он послушно выпил всё до дна. — Дай мне посмотреть на тебя. Уилл откинулся назад, позволяя Ганнибалу положить ладонь себе на грудь, провести вниз, ощупывая гладкую кожу. От этого прикосновения по ней растеклось тепло, казалось, что горячие, тонкие пальцы запоминают каждую подробность его тела. Звякнуло о пол стекло, и вот уже вторая рука обняла его со спины. — Никогда не думал, что сидеть на коленях у кого-то будет так приятно, — полузакрыв глаза, произнёс Уилл, но Ганнибал не ответил ему. Он опустил голову, провёл языком по шее — длинно, от ключиц и вверх, до самой границы аккуратно подбритой щетины, ещё и ещё, пока Уилл не застонал от удовольствия. Ганнибал как будто читал его мысли — так легко он угадывал его желания. Он чуть раздвинул его ноги, добираясь до мошонки, легко погладил её, потом сжал, и от этого Уилл заёрзал у него на коленях, вцепился в плечи под пиджаком. На секунду он увидел их со стороны — странное, неприличное, возбуждающее зрелище. — Так ты хотел растянуть меня на ковре и трахнуть? — хрипло спросил Ганнибал, поднося свою ладонь к лицу и облизывая. Уилл не сразу понял, о чём его спрашивают — он зачарованно следил за широким движением влажного языка. — Д-да, — выдавил он наконец, перехватил его ладонь и тоже лизнул, прибавляя свою слюну к слюне Ганнибала. — Хотел. Влажная ладонь опустилась на его член. — Пожалуй, когда-нибудь я тебе это позволю. — Движение вверх и вниз, остановка. — Если мы ещё увидимся. Уилл положил свою руку поверх чужой, вновь заставляя двигаться. — Плевать, что будет дальше. Сделай это сейчас. Губы Ганнибала были так близко, что не поцеловать их было совершенно невозможно. Было так приятно чувствовать его везде — на члене, под обнажёнными ягодицами, на собственном языке; он окружал со всех сторон, в нём можно было утонуть, как тонут в снах. Но это не было сном. Оргазм накрыл его с головой — долгий, сильный. Ганнибал дождался, пока закончатся последние толчки спермы, тщательно вытер её носовым платком. — Потрясающе. — Уилл сполз вниз, устроился между бёдер Ганнибала, взглянул на него снизу вверх. Тот кивнул, расстёгивая брюки. Прежде чем Уилл успел коснуться высвобожденного возбуждённого члена, Ганнибал мягко отстранил его, протянул извлечённый откуда-то презерватив. Уилл открыл его, натянул прозрачный латекс, быстро нагревшийся от тепла, на член Ганнибала. Даже сквозь эту тонкую преграду язык Уилла ощущал его рельефность. Он вновь и вновь заглатывал до конца и выпускал, так что головка слегка хлопала его по губам. Уиллу нравилось это делать, нравилось всегда, но сейчас это было что-то особое. Чуть опавший член вновь напрягся. — Посмотри на меня, — попросил раскинувшийся в кресле Ганнибал, кладя ладонь ему на щёку. Уилл посмотрел на него. Верхняя губа Ганнибала вздёрнулась, открывая острый клык, и тогда Уилл, не отрывая взгляд, взял в рот поглубже. Веки Ганнибала опустились, а бёдра напряглись, и он кончил с лёгким стоном. Уилл, улыбаясь, потёрся о его колени. Ему хотелось продолжения, и Ганнибал это понял. Он снял презерватив, чуть толкнул Уилла в грудь, заставляя опрокинуться на тот самый ковёр, сам опустился сверху. — Кажется, мне не хватило, — сообщил Уилл то, что и так было очевидно. Он растянулся на спине, обнял склонившегося над ним Ганнибала, выгнулся, притираясь к чужому телу. — Я помогу, — пообещал Ганнибал; его дыхание было учащённым, а ладонь на члене — горячей и мягкой. На этот раз он был быстрым — скорей, скорей достигнуть цели. Минута, вторая — и Уилл выгнулся в новом оргазме, почти сухом; стекло лишь несколько капель спермы. Ладонь Ганнибала скользнула ему под затылок, приподняла. Он прижался к его губам, но не страстно, как до этого, а спокойно, благодарно. Уилл потихоньку начал приходить в себя. — Господи, Ганнибал, — пробормотал он, — что-то в вине, да? Ганнибал улыбнулся. Он выглядел очень довольным. — Уверяю тебя, что нет. — Его взгляд ещё раз скользнул вниз и вверх по его телу, и Уилл запоздало понял, что так и не раздел его, даже галстук не снял. — Всего лишь вино. — Твой костюм, наверно, будет весь в шерсти. — Уилл беспокойно зашевелился. — Не то чтобы тут её много, но у меня собаки. — Я заметил, — сдержанно ответил Ганнибал, облизнув припухшие от поцелуев губы. — Несколько. — Эээ… Семь вообще-то. От шерсти тяжело избавиться. Ганнибал вздохнул. Уилл видел, каких сил ему стоит не вскочить тут же на ноги и не начать отряхиваться. От пламени камина шло приятное тепло, навевающее дремоту. Начали саднить стёртые колени — надо будет смазать их кремом. — Пожалуй, мне пора. — Ганнибал всё-таки поднялся, подал ему руку, помогая встать на ноги. — Можешь не провожать. Уилл смотрел, как он застёгивает ширинку и заправляет рубашку. В следующий раз, твёрдо решил он, надо будет раздеть его полностью. — Если бы я был благоразумным, я бы не приглашал в дом человека, которого я видел всего два раза и о котором не знаю почти ничего, кроме того, что он пользуется экологичными веганскими презервативами, — заметил он, рассматривая, как Ганнибал брезгливо отряхивает шерстинки с брюк. — Я был бы неблагоразумным, если бы не пользовался ими с человеком, практикующим одноразовый секс. Это было не слишком приятно, но справедливо. — Но ты же приехал. Не самое разумное решение. Я бы мог оказаться каким-нибудь маньяком. Ганнибал лишь пожал плечами. Он уже надевал пальто. — Будем считать, что мне повезло. — Он обернулся, поцеловал Уилла — тот всё ещё стоял голый, засмотревшись на одевающегося Ганнибала. — Я позвоню.